Поскольку в городе магазины уже давно опустели, Ангелина на своих «жигулях» тоже сделала несколько рейдов по деревням, потратив свои накопленные рубли. Ей повезло. Она случайно «откопала» сельский магазин, где еще оставались наборы чайной посуды за четырнадцать рублей и какие-то гобеленовые покрывала за восемь. Будь это года три назад, она бы даже не взглянула на них: а сейчас ужасно обрадовалась, будто это был настоящий антиквариат. В каком-то поселке, в покосившемся сарайчике с надписью «Магазин» на пыльных полках лежали только деревянные массажеры за рубль. И больше ничего.
– А что так пусто? – с издевкой спросила она у продавцов.
– Все под чистую размели. Как тайфун пронесся.
«О, какая удача» – подумала Ангелина и спросила:
– Сколько у вас этих массажеров? Я как раз искала такие.
– Вот осталось тридцать.
– Я беру все. У меня группа, – соврала она…
Когда ехала обратно, подумала: «А на черта мне столько массажеров, пусть даже и за рубль? Действительно, какой-то психоз у меня. Торговать ими, что ли? А, ладно… придет время, – вздохнула она, – буду дарить своим приятельницам для сохранения фигуры и здоровья».
Продавалось все! Спешно… без документов! Как будто конец света наступит завтра. А, с другой стороны, если конец света, зачем вообще что-либо покупать? Но это был действительно всеобщий психоз. Старые запасы сигарет, купленные за 30 копеек уже продавали за рубль-два.
Интеллигенция ринулась в челноки. Палатки, ларьки и чепки запрудили всю Россию. Союз нерушимый республик свободных превратился в челночно-палаточную страну.
Повсюду продавали спирт Royal, – дешевое голландское пойло в красивых литровых бутылках. В народе его называли «Рояль». Появилось даже выражение «ударим по клавишам», что означало: «Выпьем!». Но чаще всего этот «рояль» был разлит отнюдь не в Голландии, а в какой-нибудь Пупырловке, Заднеконюшенной области каким-то ТОО «Красный долгоносик». Наварились на нем десятки, а народу померло от этого «рояля» – тысячи.
Выпускники вузов прямиком шли на рынок, пополняя ряды челноков. Слава российским челнокам! Они усердно работали на экономику Турции и Китая. Закупая товары в немыслимых количествах, подняли турецкую и китайскую промышленность. Новый шикарный аэропорт в Стамбуле тоже отгрохали за счет русских челноков. И это правда.
Наша промышленность встала. Какого черта? – спросите вы. Нерентабельные предприятия оказались выгодными. Признав их банкротами, березовские и абрамовичи забирали их за сущие копейки в частные руки. Приятель Ангелины купил у государства всего за двести тысяч рублей целый завод по переработке картофеля, который, между прочим, кормил всю советскую армию… А сейчас впаривает его тому же государству за тридцать миллионов долларов. Бизнес по-русски, мать вашу!
На фоне этого беспредела в августе 1991 в СССР совершается государственный переворот против президента Горбачева. В Кремле будто орудовал дьявол. Вместо Коммунистической партии провозгласили ГКЧП. Что это такое, хорошо это или плохо, толком никто не понимал. Коммунисты в шоке: запрещена деятельность Коммунистической партии. А потом крах: СССР вообще прекращает свое существование. Народ – в полном неведении и не понимает, в какой стране живет. Коммунисты выставлены на посмешище… По всей стране совершаются вполне объяснимые самоубийства партийных работников, посвятивших свою жизнь идеалам коммунизма, партии, Ленину. Поэтесса Юлия Друнина покончила с собой. Любимая певица Ангелины Дрозд: Тамара Милашкина покинула Россию навсегда.
В 90-е у каждого иностранного посольства или консульства в Москве и Питере толпа не уменьшалась ни днем, ни ночью. Люди занимали очередь за визами за месяц и каждый день проверялись, чтобы не пропустить важный момент. Сотни тысяч россиян уехали из страны навсегда.
В магазины можно было не ходить, потому что пустые полки наводили ужас и страх предстоящего голода. Это было время очередей: сумасшедшие очереди по всей стране.
Добрый Дядя Сэм дал кредит СССР на полтора миллиарда на закупку продовольствия. Чтобы как-то сократить пропасть между теми, кто обжирается, и теми, кто умирает от голода, ввели талоны на самые необходимые продукты. Телевидение в СССР врало народу напропалую. Ангелина, как и все дикторы, вещала с экрана то, что ей велели.
Что можно сделать одним пальцем? Ничего. А если их сжать в кулак? Сила! Но, игнорируя простую истину, республики выходят из нерушимого Союза и объявляют себя независимыми.
Мужчины спивались. Женщины скоропостижно старели. Ангелина в свои сорок три года чувствовала себя столетней черепахой, однако это не помешало ей в очередной раз выйти замуж и довольно быстро развестись.
На телевидении – полнейший хаос, в результате которого все пересобачились и кое-кто даже ушел в мир иной, не желая перестраиваться. Одиннадцатилетняя Юлька выматывала матери все нервы и «давала прикурить» не только ей, но и учителям в школе. Одна радость и гордость у Ангелины – это дочь Катя.
Катерина своей серьезностью, ответственностью как бы уравновешивала безбашенную Юльку, которая была абсолютным антиподом своей сестры. Уже в одиннадцать лет Юлька вовсю развлекалась с мальчиками, не пропускала дискотеки и ночные гулянки. Модные шмотки были ее главным интересом. Училась Юлька плохо, часто пропускала уроки. А когда ее вызывали на педсовет за хроническую неуспеваемость, она нагло заявляла: «Вы что? Мою маму не знаете? Одно мое слово, и вы тут неприятностей не оберетесь!» Что правда, то правда: неприятностей в школе хватало и без Юльки Дрозд, поэтому учителя «закрывали глаза» на горе-ученицу.
Катерина, уже имея высшее образование, терпеливо занималась с сестрой, пытаясь объяснить ей все то, что она пропускала на уроках в школе. Но, как говорят – не в коня корм. Насколько легко и с удовольствием училась Катерина, настолько ненавидела учиться Юлька.
Мать, постоянно опаздывающая, лишь изредка, да и то, скорее, для очистки совести, пыталась повлиять на дочь своими нравоучениями. На все слова матери о необходимости образования одиннадцатилетняя Юлька заносчиво отвечала:
– Мам, да кому сейчас нужно это образование?
– Да тебе в первую очередь! Ты же должна расти как личность…
– А я расту, как кто? Личность моя им не нравится…
– Юль, мама правильно говорит, – смеялась Катерина, – хоть какие-то корочки должны быть у тебя. Ну хоть что-то…
– Аттестат о среднем образовании! А всякие корочки никому не нужны. Образование сейчас никто не ценит. Я и без вашего образования получу все, что я хочу…
– А что ты хочешь? Вот скажи нам честно, что ты больше всего хочешь в этой жизни?
– Честно? – сузив свои прекрасные глазки, посмотрела Юлька на мать и на сестру.
– Как на духу. Мы никому! Правда, мам?
– Ну, доча… У тебя нет оснований не доверять нам с Катей.
– Деньги – вот главная цель в моей жизни! И не придуривайтесь передо мной! Вы прекрасно понимаете, что без денег я пока что – ничто!
– Деньги… Ну это реально, – повеселела мать. – Деньги можно заработать....
– Заработать? Глупости. В нашей стране заработать невозможно. Конечно, чтобы не умереть с голоду и платить за билет в трамвае, надо работать, а чтобы нормально жить, надо придумать что-то другое.
– Ба-а-а… Какие мы умные стали! – удивилась Катерина. – А другое – это что? Воровство что ли?
– Не воровство, а всякие умные махинации. Сейчас каждый начальник от самого большого до самого козявочного придумывают, где бы и как бы чего слямзить у государства.
– Нет, ты только посмотри! В шестом классе они уже про махинации рассуждают! – удивилась Ангелина. – А ты считаешь, лямзить у государства это не воровство?
– У государства? Нет, конечно. Правительство же обманывает народ. Ему можно? Значит, и народу обманывать государство можно.
– О, милая моя, ты далеко пойдешь с такой философией…
– Доченька, а что же такое ты хочешь придумать, чтобы жить нормально? И нормально – это, по-твоему, как?
– Ну я сейчас скажу, а вы опять будете смеяться, – надула губки Юлька.
– Ну почему же, глупышка ты наша… И я, и Катя очень серьезно относимся к твоему будущему, а тем более к твоим мечтам.
Юлька прыгнула на диван, уселась, поджав под себя ноги, и сказала:
– Я хочу жениться на миллионере и летать с ним на личном самолете по всему миру. Вот!
– Не жениться, а выйти замуж, – улыбнулась Катерина. – И где это ты миллионера собираешься найти да еще с самолетом?
– Ну я же еще маленькая, а когда вырасту, найду обязательно.
– Господи! – встала с дивана Ангелина, – и чем только голова забита у девчонок! Миллионеры – они ведь не грибы в лесу, чтобы искать их. Пойдемте-ка, лучше, чай пить, девочки мои.
Глава 3
На следующий же день после выпускного гульбища Катерина Дрозд поехала в маленький городок на берегу Балтийского моря, где служил ее любимый мужчина – капитан первого ранга Валерий Гошев. Катерина безумно любила своего капитана и готова была на любые подвиги ради него. Да и как было не любить Гошева? Высокий, чернобровый красавец с безупречной военной выправкой. Таких обычно привыкли видеть веселыми балагурами и выпивохами, рвущими на себе тельник, рассказывая о боевых и постельных победах. Но Гошев был, как мы говорим сейчас, very special man: сдержан по характеру и немногословен. Он был по-мужски бесстрашен, силен и ловок. Его внешность притягивала женщин, как магнитом. Мужское начало пробуждало в женщинах Женщину. Именно такого мужчину рисует в своем воображении каждая девчонка, каждая женщина, думающая о муже и создании семьи.
Валерий был везунчиком. Так считали все его сослуживцы. В двадцать один год – лейтенант, в двадцать три – старлей, а в двадцать шесть уже капраз – таков стремительный карьерный рост потомственного военного, сына генерала Александра Васильевича Гошева
Афган и Чечня устроили боевую проверку парню по полной программе. Он не боялся вражеских пуль и подлых взрывов, казалось, пули боятся его, а взрывы обходят стороной. Но он рыдал как ребенок, когда хоронил боевых друзей. Сжимался в комок нервов от своего бессилия, выполняя абсолютно бессмысленные приказы военных боссов. Ордена доблести и медали за отвагу теснились на его широкой груди, вызывая восхищение младших офицеров. Да что там офицеров! Гошев восхищал всех, кто хоть как-то пересекался с ним по жизни. Он был стержнем. Ему верили, а это дорогого стоит. Особенно сейчас, в наше продажное время, когда популярна присказка «не обманешь – не проживешь». Но у каждого свои принципы, и человеку с честью трудно противостоять обществу, в котором продается все, даже совесть и честь.
Катя Дрозд была покорена мужественной красотой Валерия и влюбилась без памяти. Но более всего она была счастлива, что именно ее выбрал Валерий среди безбрежного моря красавиц. Почему? Видно, судьба. Ее не обойти, не объехать. Катерине, можно сказать, повезло. Ведь именно таким девчонкам было трудно найти себе пару, потому что бессмысленная война в Афганистане, унесла жизни сотни тысяч русских парней. Вернувшиеся с этой позорной войны мужчины, были людьми, разуверившимися в политике своей страны, своего командования, в тех идеалах и идеях, которые им внушали с детских лет. Многие из них вернулись инвалидами, многие – наркоманами и алкоголиками. Они были тоже не нужны своей стране. Не до них было…
Валерий Гошев был старше Катерины на семь лет. Они познакомились, когда Катя училась еще на третьем курсе университета, в 1989 году, и проходила языковую практику в небольшой иностранной компании прибалтийского городка, где служил Гошев. В то время он как раз героем вернулся из Афгана. Хотя сам он героем себя не считал, но всегда готов был защитить честь офицера. Валерий Гошев не любил рассказывать о войне в Афгане. Он считал своим долгом выполнять свой воинский долг, но чувствовал себя виноватым за то, что остался в живых, за действия своих командиров, за амбициозные решения кремлевской верхушки. Познакомившись с Катериной, он довольно быстро понял, что эта девушка стала для него тем светлым и важным, ради чего стоит жить, и тем, что он, будучи военным, обязан беречь и защищать.
Начались звонки, переписка, прилеты, отлеты, встречи, расставания. Вот почему для Катерины не стоял вопрос: куда ехать после окончания университета. К тому же немаловажным было и то, что сама она была родом из города неподалеку, где находился ее родной дом, мама и сестра.
Свадьба была домашней, шумной и тесной. От звезд на погонах рябило в глазах, а тосты звучали почти как приказы.
Через девять месяцев, день в день, у них родилась дочь Алинка. И хотя Гошевы – старший и младший, просто бредили сыном и внуком, крошечная Алинка тут же стала любимицей семьи. Рождение дочери, вопреки распространенным представлениям, не отдалило, а наоборот, еще больше сблизило Катерину и Валерия. Свекровь Светлана Дмитриевна с удовольствием нянчилась с внучкой. Они жили все вместе в просторном, еще довоенной постройки, доме. В свое время власти закрыли глаза на излишки жилплощади у генерала Гошева, и в их двухэтажный особняк никого не подселяли. А могли бы впихнуть три-четыре семьи, как живут все советские коммуналки.
Генерал Александр Васильевич занимал высокий пост в генштабе. Местные власти не только уважали, но и побаивались его за резкую прямолинейность и крепкие слова по поводу любых беспорядков или несправедливости. «Подвесить за задницу» бездельника-бюрократа ему было вполне по плечу. Кстати, слова у него не расходились с делом, и кое-кому крепко доставалось за разгильдяйство. Быть подвешенным за «это самое место» никому не хотелось, и у генерала было полно врагов среди местных гражданских и военных чиновников.
Несмотря на то что в стране царил хаос, дом, даже по тем голодным временам был полной чашей. Генерал отоваривался продуктами в штабе по особой программе. Муж тоже привозил продукты с какого-то секретного военного склада. Однако не это было главным для нее. Она любила своего Валерия до самозабвения, и это чувство наполняло ее жизнь. Любить своего мужа! Какое это счастье, удовольствие и наслаждение для женщины! Уважать его… понимать его… заботиться о нем… Ждать его, скучать без него, спешить на встречу с ним, обнять крепко-крепко и покрывать нежными поцелуями его лицо, ощущая внутри горячую волну желания. Идти рядом с ним и гордиться им и завидовать самой себе, ловя восхищенные взгляды прохожих. Короче – Катя была счастлива в своем замужестве.
Единственное, что омрачало ее жизнь, – это трехмесячные командировки мужа в Чечню. В 1994 году российские войска официально вступили на территорию Чеченской республики. Там шла война. Еще не пришли в себя матери, потерявшие сыновей и мужей в Афганистане, а другие уже получают похоронки. Ребята призывного возраста любыми путями стараются не идти в армию. Они не хотят умирать за чужую нефтяную трубу в Чечне. Кремлевский монстр жаден и ненасытен. Ему независимость Чечни – нож в сердце. Ради наживы ему не жалко бросить под пули жизни тысяч своих парней.
На эти три месяца Катя замыкалась в себе. Внешне спокойная, она не знала ни минуты покоя, терзаемая постоянным страхом за мужа, хотя где-то в глубине души она никогда, ни на секунду не допускала даже мысли, что ее Гошев может не вернуться домой. Она всегда верила и всегда ждала его. И он знал это. Чувствовал. Верил.
– Ты знаешь, Катюха, – говорил он ей, – вот все вокруг рвется, горит и грохочет, а я в себе такую силищу чувствую, что никто пробить ее не может!
Конец ознакомительного фрагмента.