Мстиславский вначале засмущался, но потом вдруг согласился, заявив:
– А что, бояре, дочь моя красавица, совершенно здоровая девица, и я уверен, что она народит нашему царю Федору здоровых детей.
– Так-то оно так, только вы все знаете, что Федор женился на Ирине по большой любви. Он безумно любит свою жену и никогда на это не согласится, – засомневался князь-боярин Воротынский.
– Надо сделать так, чтобы он согласился. Надо будет что-то придумать, – подал голос боярин Колычев.
– Только как? – с боязнью в голосе спросил Мстиславский.
– Надобно пустить слух, что Годунов, ради того, чтобы царица родила наследника при живом муже, желает сосватать за Ирину австрийского герцога-католика, а в случае неудачи – бежать к английским протестантам, – высказал свою идею Шуйский.
– Да это же глупо и нелепо выглядит, бояре! – возмутился Воротынский.
– Чем нелепее слухи, тем им больше верит народ, – успокоил Воротынского Шуйский.
Василий Шуйский полушутя-полусерьезно обратился к Мстиславскому:
– Я бы, Иван Федорович, на твоем месте пригласил его в свой дом, мы бы помогли его уходить.
Князь побледнел и, заикаясь, спросил:
– К-к-как это уходить? Не буду я такой грех на душу брать!
Василий усмехнулся и с укором сказал:
– Эх ты, Иван Федорович, Иван Федорович, напрасно ты так. А вот если у Годунова появится причина убрать тебя со своего пути, то он, не задумываясь, перешагнет через твой труп.
Бояре все притихли, молча слушали диалог между князьями.
– А что, Иван Федорович, и правда, зови этого управителя домой, мы уж тут найдем, как его прибрать к рукам.
В это время послышался скрип двери. Бояре, услышав этот звук, притихли. Колычев вскочил с места, подошел к двери, приоткрыл ее, огляделся вокруг, затем, сев на место, произнес:
– Никого нет, наверно, сквозняком приоткрыло дверь.
Иван Петрович Шуйский обратился к Мстиславскому:
– Все ли слуги у тебя надежны, не донесут ли они Годунову о наших разговорах? Не дай Бог, Годунов узнает о наших думках, тогда, бояре, большая беда будет.
Иван Федорович всех успокоил:
– Слуги и холопы, которые у меня на подворье, все надежные и проверенные. Тем более, когда они накрыли нам стол, я велел им всем удалиться в свои каморки и не совать сюда свой нос. А кто ослушается, тот получит по сто плетей на конюшне. Так что, бояре, нам нечего опасаться.
В это время Еремей, соглядатай Годунова, незаметно выскользнул в свою каморку, где он проживал как слуга и холоп князя Мстиславского. Он не боялся, что его заметят и дадут сто плетей за то, что он без веления боярина подошел к двери трапезной и слушал разговоры гостей. На то у Еремея были основания так себя вести. Когда он был еще маленьким, его отца забили до смерти кнутами на конюшне по распоряжению боярина Мстиславского. Мать же его с горя наложила на себя руки. Еремей вырос на подворье у боярина, питаясь объедками с княжеского стола, выполняя черные работы по хозяйству.
Время шло, и из неуклюжего и нескладного мальчишки вырос здоровенный детина, сажень в плечах. Еремей по-прежнему выполнял на подворье самые тяжелые работы, а также охранял боярина и его дом от лихих людей. Но злоба на Мстиславского за отца и за мать в нем не угасла. Он поклялся себе, что когда-нибудь все равно отомстит своему хозяину за содеянное им, за убийство родителей.
Годунов приметил Еремея, велел своим людям разу – знать о нем все. А когда ему поведали о судьбе родителей Еремея, он тут же решил, что это тот человек, который ему нужен. Люди выследили молодого человека, когда он по поручению своего господина был в городе.
Ничего не подозревающий холоп шел по грязной улице, разъезженной телегами. Тут из-за угла дома вышло несколько работных людей. Один из них произнес:
– Далеко ли торопишься, добрый молодец?
– Да вот поспешаю выполнить поручение моего господина.
– Погодь, Еремей. С тобой хочет поговорить знатный боярин. Пошли с нами, это тут недалеко.
– Говорите здесь, чего мне с вами ходить. Некогда мне, хозяин ждет.
– Пошли, пошли, не пожалеешь.
Работные люди проводили Еремея в подворье, где у ворот стояли стрельцы, охраняя покой хозяина. Стрельцы ввели его в дом. Приглашенный несмело сделал несколько шагов, не зная, что его ждет и кто с ним хочет встретиться. В полумраке помещения Еремей не сразу увидел человека, который внимательно его разглядывал. Ощущая пристальный взгляд, гость смутился, не зная, что ему делать дальше. Но сидящий человек знаком пригласил его сесть на лавку.
Еремей сел, огляделся по сторонам, затем стал разглядывать сидящего напротив человека, в котором тут же признал Бориса Годунова.
– Ты знаешь, кто я?
– Да, знаю. Я неоднократно видел вас у моего господина, а также при царском дворе, где я бываю вместе с боярином Мстиславским.
– Ты, Еремей, наверное, знаешь, что в смерти твоих родителей виноват боярин Мстиславский, – сразу же перешел к делу Годунов.
– Да, знаю, – односложно ответил приглашенный.
– Ты когда-нибудь думал о том, чтобы отомстить своему господину? – задал вопрос управитель.
– Я не только думаю об этом, я просто мечтаю! Но такой возможности у меня нет и вряд ли когда представится.
– Считай, что у тебя такой случай появился.
– Да неужели?! – воскликнул Еремей и спросил: – Что я должен делать?
– Ничего особенного. Нужно будет последить за своим боярином и сообщать мне, что происходит на подворье Ивана Федоровича.
– Хотите из меня сделать соглядатая? – разочарованно произнес Еремей.
– Я ничего ни вижу в этом плохого. Кроме того, что ты отомстишь за своих родителей, но еще будешь получать от меня деньги, а если проявишь расторопность и ум, то потом будешь служить у меня.
– Так-то оно так, да уж сильно боязно. Не ровен час, узнает боярин, что я докладываю тебе, не жить мне тогда на свете.
– Не бойся, Еремей, я всегда сумею тебя защитить. А в будущем, если все у тебя будет получаться, я назначу тебя дьяком Тайного приказа.
– Хорошо, господин, я согласен. Что я должен делать?
– Пока сообщать все, что происходит на подворье боярина Мстиславского. С кем встречается, о чем говорят.
8
Немало беспокойства принесло Годунову сообщение от его соглядатая Еремея. Он был не на шутку встревожен сообщением своего осведомителя. Борис понимал: если думные дворяне по-настоящему возьмутся за его сестру Ирину, то могут действительно испортить жизнь ему и его родственникам. Годунов почти всю ночь не спал, метался по опочивальне, искал выход из создавшейся ситуации, но ничего путного не приходило в голову. Жена Мария, проснувшись ночью от его шагов по спальне, некоторое время наблюдала за своим мужем, затем спросила:
– Что это ты сегодня, Борис Федорович, по спальне ночью разбегался? Что опять случилось?
Годунов устало присел на лавку, опустил голову и в отчаянии сказал:
– Кажется, Мария, все, чего я добивался, рушится!
– Да что же произошло, Боренька, чем я тебе могу помочь?
Муж поднял голову, посмотрел на жену и, глядя в никуда, ответил:
– Могла бы помочь, если бы подсказала способ, как обрюхатить мою сестру.
Жена насмешливо сказала:
– А что царь-то Федор не может?
– Видно не может, если наследника пока нет…
– Еще произведут, пусть лучше стараются, – улыбаясь, ответила Мария, затем спросила: – Что это так тебя волнует?
– Тут заволнуешься. Ты знаешь, что думные бояре удумали? Подать челобитную царю Федору о разводе его с Ириной как бездетной и не могущей родить наследника, а в жены отдать дочь Мстиславского.
От удивления Мария даже села в кровати и возразила:
– Ничего у них, Борис, не получится, по крайней мере, в ближайшее время. Федор очень сильно любит Ирину и им откажет. Тебе же, Борис, надо заранее поговорить с царем, подготовить его и всячески оговорить бояр, что Мстиславский хочет пристроить свою дочь, а через нее, когда она станет царицей, захватить власть. А я завтра схожу к колдунье Елене, пусть приготовит заговоренные травы и попоит ими Ирину, чтобы она забеременела.
Годунов поднял голову, в глазах его засветилась надежда.
Думные бояре не заставили себя долго ждать. Решили действовать, уж больно велик был соблазн.
У Мстиславского в столовой палате была составлена челобитная с просьбой отдать на пострижение в монастырь бездетную Ирину, иначе престол останется без наследника, и в связи с этим на Руси начнется смута. Бояре по такому случаю челобитную писали собственноручно, чтобы об их деле никто не знал и не поползли слухи по Москве.
Бородатые думные мужи жарко обсуждали почти каждое предложение, от старательности потели и по очереди писали грамоту царю Федору.
Когда заговорщики написали челобитную, стали решать, кто же ее вручит царю.
Вот тут-то началось самое сложное: никто не хотел вручить царю, заранее зная, что вся их затея провалится. А как царь на это прореагирует, только Богу известно.
После длительного спора решили послать к царю Мстиславского и Колычева.
Иван Федорович, как мог, отказывался от этой нелегкой миссии:
– Ну посудите сами, бояре! Как я могу это вручить царю? Я же глава Боярской думы, и вдруг явлюсь к царю с такой челобитной!
– Вот ты как раз больше всего там нужен. Тебе-то царь больше поверит и послушает лучше, чем кого-либо другого, – возразил Шуйский.
– Да он меня вышвырнет из Приемной палаты и слушать не будет.
– Говорить, что надо делать, вы все горазды, а как до дела дойдет – вы сразу же на попятную, – с укором возразил Шуйский и посоветовал: – Ты же у нас, Иван Федорович, глава Боярской думы. Вот и воспользуйся своим положением. Вручи царю челобитную и скажи, что думные бояре очень озабочены наследием престола и, желая добра государю, решили помочь в продлении царского рода.
Колычев, сидящий в углу, вдруг захихикал и, давясь от смеха, бросил:
– Ты, Иван Петрович, так советуешь, будто вся Боярская дума желает помочь в зачатии наследника. Только вы уже все староваты для этого дела.
Шуйский, махнув рукой, с раздражением ответил:
– Опять ты, боярин, со своими неуместными шуточками! Тут серьезное государственное дело решается, а он шутить изволит. Некогда нам, бояре, шутковать. Если мы с вами ничего не предпримем против Годуновых, то всех нас Бориска выпроводит с царского двора. Так что выбирайте, шутковать нам или все-таки попытаться отлучить Годуновых от государева престола. Вы посмотрите, как он умело всех неугодных ему дворян и бояр убирает со своего пути. Сейчас он управитель всех государевых дел, а дальше что?! И сдается мне, если мы его не остановим, он постепенно сядет на престол вместо Федора, уберет его с места, для этого много путей.
– Какие же такие пути? – поинтересовался Мстиславский.
– Да очень простые. Подсыплет в питье или еду яду – и престол свободен, а наследников нет. Вот он и заберется на царское место.
– Ну ты, Иван Петрович, хватил… Во-первых, он из бедного обнищавшего дворянства, выбился наверх благодаря опричнине. Во-вторых, чтобы стать царем, надо, прежде всего, быть из рода Рюриковичей. Поэтому никто ему не позволит сесть на государево место. Никто на это не даст согласия, ни мы, ни народ, а если это произойдет, то начнется великая смута. Сейчас очень удобный момент отлучить Годуновых от царя.
Мстиславский, все еще сомневаясь за успех поручаемого дела, тут же возразил:
– Не знаю, бояре, как и поступить. Боюсь я за удачу дела. Если об этом узнает Борис Годунов, то все, что мы задумали, обернет против нас.
Шуйский после этих слов встал со своего места и с раздражением воскликнул:
– Тогда зачем мы тут собрались? Давайте, будем дело делать или пойдем по своим домам, пусть Бориска нас по одному уничтожает!
– Ладно, Иван Петрович, садись. Я сделаю, как вы хотите, передам ему челобитную, а там будь что будет.
– Тогда так и порешим. Ты, Иван Федорович, завтра же с самого утра вручишь челобитную царю. А теперь, бояре, пора нам по домам, уже поздно. Утро вечера мудренее.
В эту ночь Мстиславский почти не сомкнул глаз. Он ворочался с боку на бок, обливался потом в своей постели. В конце концов, встал, стал ходить из угла в угол по своей опочивальне. Уже к утру сон все-таки сморил боярина, только после того, как он прилег на широкую лавку, застланную волчьей шкурой. Ему стало на какое-то время легче, он заснул тревожным сном.
Снился боярину довольно странный сон. Он с челобитной от дворян со страхом вошел в Приемную палату к царю. Но там было темно, Мстиславский стал озираться по сторонам, ища трон царя, но его нигде не было.
Но вот он услышал голос, очень похожий на Годунова:
– Иди сюда, Иван Федорович.
Мстиславский пошел вглубь Приемной палаты и увидел на троне Бориса Годунова. Его глаза зловеще горели. Борис протянул свои длинные руки и, ухватив его за горло, прорычал:
– Ну что, знатный боярин?! Вот я и на престоле! – и сжал его горло.
Мстиславский в страхе закричал:
– Не убивай меня, Борис Федорович! – и открыл глаза. На его плече сладко спал его любимый рыжий кот и, мурлыча свою кошачью песню, от удовольствия выпускал когти.
Мстиславский сбросил кота со своего плеча, воскликнул в сердцах:
– Тьфу ты, чертяка! И приснится же такое?!
Кот обиженно посмотрел на своего хозяина и на всякий случай убрался под лавку.
Уже забрезжил рассвет. Надо было собираться на прием к царю.
Но как только Иван Федорович вспомнил, что ему идти с челобитной к государю, у него даже в животе похолодело.
Годунов, как обычно, утром пораньше пришел в царскую Приемную палату. В этот раз для того, чтобы рассказать государю о готовившейся боярами челобитной о разводе царя с его сестрой. Дверь в царский кабинет была плотно закрыта, но через нее были слышны возбужденные голоса Федора и Мстиславского.
Борис в сердцах от досады воскликнул:
– Тьфу ты! Уже опередили бояре! Вот только к добру это или к худу?
Управитель прислонил ухо к двери, пытаясь расслышать, что происходит за дверью.
Царь кричал:
– Да как это вам в голову пришло, чтобы я свою любимую жену отправил в монастырь, а женился вновь на твоей дочери?!
Мстиславский даже не оправдывался, молчал.
– Ты же, Иван Федорович, не только глава Боярской думы, на помощь которой я рассчитывал в управлении государством Российским, но и мой родственник!
Боярин, заикаясь, попытался ответить:
– Я же, Федор Иванович, не от себя написал челобитную, это писали бояре.
– Почему ты взялся нести мне эту грамоту? Почему они сами не пришли ко мне? Что это за заговор?
– Но ведь и вправду, Боярская дума озабочена тем, что трон останется без наследника, если что…
– Что, если что?.. – переспросил Федор.
– Да мало ли что бывает, ты же ведь слаб здоровьем.
– Или прирежете, или отравите меня!
– Да ты что, государь! У нас и мыслей таких не было!
– Знаю я вас, многие именитые бояре спят и видят себя на троне!
Федор встал, сложил кукиш и крикнул:
– Вот вам, а не трон! Пошел вон!
Мстиславский попытался оправдаться, но царь затопал ногами, стукнул боярина посохом по спине, закричал:
Вон отсюда! Чтобы глаза мои тебя не видели!..
Боярин в страхе помчался к выходу, а государь крикнул ему вслед:
– Моя жена Ирина народит столько наследников, что вам у трона не останется места!.. – и бросил вдогонку просителю челобитную.
Иван Федорович, весь красный, с белыми пятнами на лице, пулей вылетел из Приемной палаты, чуть не сшиб Годунова, который еле-еле успел отскочить в сторону.
Управитель ехидно усмехнулся и, обращаясь к Мстиславскому, спросил:
– Куда это вы, Иван Федорович, так торопитесь?
Боярин, ничего не ответив, быстрым шагом удалился, бормоча себе что-то под нос.
Борис Годунов торжествующе подумал: «Ну вот, и еще один мой соперник, можно сказать, повержен».
9
Войдя к царю в Приемную палату, Борис застал его в полном смятении. Федор сидел за столом, сжимая рукой посох так, что руки его побелели, и что-то бормотал себе под нос.