Праксидам и мальчик едва успели обменяться приветствиями, когда Гектор вмешался и схватил Праксидама за руку.
Тот удивлённо перевёл взгляд на Гектора, и удивление сменилось узнаванием.
– Гектор? Приветствую тебя. Как ты здесь оказался? Ты с отцом?
– Да, мы только что приехали. Маму убили, вот отец и решил уехать. Я не хотел, но он заставил! А я не ожидал вас увидеть! Так рад, что вы здесь! – Праксидам решительным жестом остановил его и резко спросил:
– Софию убили? Кто? Как это случилось?
– Мы не знаем. Я говорил, что не надо уезжать, что мы должны найти убийцу, но он меня не слушал…
– Подожди, не торопись. Вы где остановились?
– У Мильтиада.
– Ну, конечно. К сожалению, мне нужно идти. Я должен навестить старого друга. Кстати, познакомься с его сыном Леандром из Каркинитиды. Леандр, это Гектор из Афин.
– А где это – Каркинитида? – обратился Гектор к Леандру.
– В Таврии. Полуостров на севере Понта, на границе со Скифией. Называется так, потому что населён таврами – это племя горцев…
– Вижу, твоя любознательность не уменьшилась, – Праксидам чуть улыбнулся Гектору, но в глазах его читались тревога и грусть. – Послушай, сейчас мы с Леандром должны уйти. Передай отцу, что вечером я зайду к нему в дом Мильтиада. До вечера, Гектор.
Леандр тоже кивнул на прощание, и Гектор остался один.
Леандр тихо стоял у окна, разглядывая корабли в гавани Сеста и не вмешиваясь в разговор Феодора и Праксидама. Оба взрослых познакомились в прошлом году, когда Феодор побывал на Хиосе, который вёл активную торговлю с Понтом. Здесь же оказался Праксидам, закупавший хиосское вино. На Хиосе находился также Меарон из Милета, знакомый с Праксидамом и Феодором – все трое легко нашли общий язык. Эгинец рассказал об обществе, созданном несколькими его соотечественниками для торговых операций. Корабль принадлежал наиболее богатому члену общества, а ещё трое, включая Праксидама, под взятые кредиты наняли команду и закупали товары на далёких рынках, с немалой выгодой продавая их на Эгине или переправляя дальше на Пелопоннес.
Вообще-то, Эгина больше торговала с западными землями и Египтом, но и Понт постепенно становился всё привлекательнее для эллинских купцов. Эгинцы решили не стоять в стороне. Эгина недаром была одним из центров эллинской торговли, собрав на небольшом клочке земли немалые богатства. Тут впервые в Элладе лет сто назад появились деньги, и именно Эгина когда-то устанавливала единые меры веса монет.
Феодор давно налаживал связи для торговли. Каркинитида не была крупным полисом – скорее, маленьким поселением вдали от торговых путей. Основной поток товаров Северного Понта шёл через Ольвию с соседней Борисфенидой и через Пантикапей. Корабли, что изредка курсировали между полисами, иной раз бросали якорь в гавани Каркинитиды, да и то ненадолго. Каркиниты пользовались любым шансом достать ценные товары, но продавать свои вне Северного Понта у них было очень мало возможностей. Феодор постоянно бывал в Ольвии для покупки или продажи товаров, но он давно хотел наладить прямые поставки в Элладу или Ионию из Каркинитиды и обратно. Товаров жители Каркинитиды предлагали немного: зерно, рыбу, морепродукты или полученные от скифских племён шерсть, шкуры и кожи. Собственно, Ольвия торговала тем же, но Каркинитида могла продать кое-что подешевле или без торговых пошлин.
В последние годы торговлю затруднял захват Персией торговых путей в Эгейском море. Эгейские купцы боялись отправлять в Понт корабли, но потребности растущих городов Эллады вынуждали их идти на риск, сбиваясь в крупные караваны. Так корабль Праксидама и его товарищей оказался на Херсонесе Фракийском. Отсюда его должен был сопровождать Феодор. С караваном они планировали добраться до Истрии, а затем плыть в Каркинитиду через Ольвию, где они собирались продать часть товаров.
В качестве товара на продажу отобрали амфоры с дорогим хиосским вином, которое славилось среди понтийских эллинов не меньше, чем рабы с этого острова – Хиосе был один из крупнейших рынков рабов. На Лесбосе закупили партию более дешёвого вина. Вино через эллинов нередко шло на обмен скифам. Высоко ценилось и оливковое масло с Самоса, Фасоса или Клазомен.
Сотрудничество обещало быть выгодным, и в этом году Феодор решился оставить свои поля и вместе с сыном пустился в плавание, чтобы встретить корабль из Эгины на Херсонесе и лично доставить в Каркинитиду. Херсонес Фракийский выбрали потому, что отсюда легко было отправиться в любом направлении. Кроме того, Праксидам знал Мильтиада, чьё благоволение позволило бы им чувствовать себя более-менее в безопасности в проливах. Тот мог обеспечить и охрану, и связь.
План Феодора состоял, помимо торговли, в том, чтобы познакомить сына с эллинскими традициями, обычаями и научить морскому делу. Поэтому по возвращении из Каркинитиды корабль с грузом должен был плыть на Эгину вместе с Леандром: Праксидам обещал устроить его в обучение к эгинским морякам. Леандр предвкушал поездку с огромным нетерпением.
Оказавшись до прибытия Праксидама в Сесте, Феодор сплавал на попутном корабле в родной Милет. Город показался ему незнакомым. Некогда богатый и могущественный Милет превратился в провинцию более богатой и могущественной Персидской державы, которая диктовала городу свою политику и назначала правителей. Впрочем, нельзя сказать, что Милет не процветал – он оставался богатым городом, но не самостоятельным. Тираном Милета Дарий сделал Гистиея.
Увиденное в Ионии испугало Феодора. Меарон, сын друга Феодора, долго рассказывал, как Дарий готовится к походу на север против понтийских кочевых племён. Судя по количеству войск и кораблей, война предстояла нешуточная, и её цели явно не исчерпывались победой над скифами. Кочевники вряд ли привлекательная добыча: они переезжают с места на место, не строя городов и дорог, не обладают большими богатствами, кроме стад и людей, и живут в степи, где земля непригодна для земледелия, а заниматься торговлей трудно. Феодор не раз имел дела со скифами и знал: особо значительными ресурсами скифские территории не обладают. Феодор не сомневался: цель Дария – колонии эллинов.
Воевать жителям городов Понта приходилось часто, но не с регулярными армиями, а с племенами скифов, мелкими отрядами фракийцев, каким-то чудом добравшихся до Таврии с берегов Истра, группами горцев-тавров, беспокоивших набегами население равнин. Для варваров грабёж – образ жизни, их набеги были частыми, но небольшими по масштабам. Захватив награбленное, что называется, «собрав дань», они вновь исчезали, порой прихватывая с собой не только вещи и продукты, но и людей. Их обращали в рабов и отдавали родным за выкуп или продавали – зачастую тем же эллинам. Изредка крупные отряды скифов устанавливали контроль над каким-нибудь полисом, вынуждая население откупаться и оплачивать их пребывание возле города. Некоторые варвары потом так и оставались в городах, заводя дом и семьи, но в основном они уходили, чтобы вернуться к жизни на колёсах – единственной, какую они понимали и ценили.
В колониях Понта существовало ополчение, как и в полисах Эллады. Каждый мужчина, внесённый в списки граждан, обязан был защищать государство в случае войн. Но реально практически никто не занимался обучением и подготовкой армии. Города Северного Понта только становились на ноги. Во многих полисах шло активное строительство, у них, как правило, отсутствовали укрепления, способные защитить город от набегов. Если в этих местах появятся персы…
Переполненный тяжёлыми предчувствиями, Феодор вернулся на Херсонес, куда вскоре прибыл и Праксидам.
Вопросы торговли Праксидам и Феодор уладили быстро. Особенно радовало, что Феодор мог посодействовать беспошлинной продаже товаров в Каркинитиде. Внезапно Праксидам замолчал и посмотрел на Леандра:
– Хочешь познакомиться с местным правителем? – спросил он мальчика, после чего перевёл взгляд на Феодора: – У него сейчас гостят мои друзья из Афин.
– Афин? – глаза Феодора едва на лоб не вылезли.
– Почему же нет? Мы познакомились, когда плыли на Олимпийские игры. А во время их проведения грешно помнить о враждебности, – усмехнулся Праксидам. – Да и я предпочитаю судить о людях независимо от того, где они живут. Прокл тоже. Он тебе понравится, и сын у него хороший парень – Леандр сегодня с ним познакомился. Так как?
– Согласен.
– Отлично. Я знавал Мильтиада совсем молодым в Олимпии, когда в играх участвовал его отец. Жаль, что одна из побед стоила Кимону жизни. Знаешь, ведь Мильтиад происходит из рода Эака, выходца из Эгины – мы с ним почти земляки. Прокл, кстати, родственник Кимона.
– Тогда понятно, почему ты так к нему относишься.
– Думаешь? Прокл – не Кимон. Он другой. Похож на тебя.
– Или на тебя?
– Трудно сказать. Невозможно быть судьёй самому себе.
– Я бы на вашем месте здесь не задерживался, – заявил Мильтиад решительно, потеребив перстень с резным камнем на одном из пальцев. Щелкнув пальцами, он позвал раба и велел принести новый кувшин вина для гостей.
– Мы и не собирались ждать. Завтра Феодор отправляется в Каркинитиду с другими кораблями, которые идут в Истрию. Думаю, успеем обернуться с товаром за лето, – Праксидам пристально смотрел на Мильтиада. – Или ты имел в виду другое?
– Мы тут постоянно в напряжении. Боюсь, грядущие события приведут к закрытию проливов.
– Дарий? Значит, слухи верны? Он собирается напасть на варваров?
– Всё говорит в пользу этого.
Праксидам подошёл к окну, откуда открывался великолепный вид на море, но вид не произвел на него никакого впечатления – лицо его было мрачно. Гектор никогда не видел его в таком настроении.
– Ему не одолеть скифов, – устало произнёс Феодор. Отец Леандра оказался невысоким коренастым мужчиной с широким морщинистым лицом, чуть скошенным набок носом и тёмными волосами. Он, как и сын, предпочитал простую причёску и длинные волосы, а его серый хитон, коричневый плащ и изрядно сбитые сандалии на фоне одеяний тирана Херсонеса и даже Праксидама с Проклом, выглядели грубовато. Однако присутствующие слушали его внимательно: – Дарий не знает, во что ввязывается. Он не угонится за скифами в голой степи, где нет дорог. Персы с обозами далеко не уйдут, а для скифов расстояния не помеха. Дарий проиграет, как когда-то проиграл сакам Кир, испив чашу крови до дна.
– Неужто они так сильны? – недоверчиво спросил Прокл. – Обычные варвары, им нечего противопоставить Дарию.
– Просто ты привык видеть скифских рабов в Афинах, где они подчиняются вашим законам, верно служат государству и правителю, где их мало, а вооружение они хотя и носят, но нечасто пускают в дело. Ваши скифы знают эллинский язык, живут в домах, но понтийские племена другие. Для них война – образ жизни, способ заработать. Эти люди не ведают усталости, не строят долговременных планов, но чужие планы умеют путать. Меч, кинжал, лук – скифы знают их с раннего детства, наездники они дай боги каждому, ну а количеству их лошадей можно позавидовать. Скифов много, у них есть вожди, которым подчиняются не меньше, чем Дарию – его самые отборные дружины. Мне с их старейшинами приходилось вести переговоры, и, поверьте, они не знают, что такое сложить оружие.
– Ты, похоже, ими восхищаешься? – подколол Мильтиад, однако взгляд его на мгновение стал задумчивым. – Мы тоже не раз имели с ними дело, но в основном через фракийцев.
– О них и мы мало знаем, но, к сожалению, их силу нам на своей шкуре пришлось испытать.
– Надеюсь, шкура Дария порвётся от такой встречи, иначе вам суждено оказаться в персидских владениях, как ионийцам.
Феодор повернулся к Проклу: – А вы что делать планируете? В Афины не вернётесь?
– Нет, – лицо Прокла напряглось, а голос прозвучал сухо и резко. – Пока там нынешняя власть, это небезопасно.
Гектор презрительно глянул на отца, но тот не закончил:
– Алкмеониды собирают силы. Я не хотел участвовать в их попытках отобрать власть у Гиппия, но выбора не осталось. Не желаю всю жизнь скитаться по чужим краям или искать новую родину. Я хочу жить в своей стране, и если придётся воевать с Гиппием, да будет так!
Гектор был потрясён – никогда он не слышал от отца воинственных заявлений, никогда он не отзывался так отрицательно о власти и не призывал её свергнуть. Мальчик мечтал услышать подобные слова, но происходящее казалось неправильным. Столь несвойственное Проклу поведение делало его непредсказуемым, словно идёшь по болоту, не зная тропинок. Гектор поёжился.
– Праксидам, ты когда собираешься на Эгину? – вопрос Прокла прервал мысли Гектора.
– Провожу Феодора и сразу домой. Хочешь присоединиться?
– Пожалуй. Афинские дела сейчас мало волнуют здешних обитателей. Судя по рассказу Мильтиада, предстоят большие перемены, а, оставаясь на Херсонесе, мы проблем не решим. Мне сообщили, что Клисфен собирает силы, вот к нему мы и направимся.
Мильтиад хмыкнул:
– Недавно ты бы и слышать о союзе с ним не захотел.
– Союз, как правило, штука вынужденная и временная. Сейчас у нас нет выбора. Смотри, тебе и самому скоро придётся договариваться с персами.
– Что делать – Херсонес важен для Афин, нельзя просто его бросить. Не зря же мой дядя завоёвывал его. Пока я здесь – это афинская территория.
– Скорее, твоя личная. И Гиппий не тронет – далековато.
– А ты сам разве не для того приехал, чтобы пожить здесь – подальше от этого тирана?
– Нет. Я надеялся на поддержку в том, чтобы от него избавиться. Но ты предпочитаешь жить сам и дать жить ему. Твоё право.
– Ты получишь поддержку. Я ведь сказал, доходы с моих поместий в Аттике в твоём распоряжении. Я отправлю управляющим приказ доставить тебе нужные суммы. Но это не должно дойти до Гиппия. Мне не резон сейчас ссориться с ним.
– Он – убийца! Тебе ли не знать, ведь твой отец…
– Я не забыл, но каждый мстит по-своему. Хотя, если честно, не уверен, что именно Гиппий причастен…
– Мы это обсуждали, – прервал Мильтиада Прокл. – Идём, Гектор, уже поздно. Мы возвращаемся домой.
Глава 4. Девочка с триеры
Леандр вертел головой по сторонам, пытаясь отыскать дорогу в обезумевшей толпе. Одни, похватав разное барахло, мчались по склону плато вниз, к гавани, в надежде покинуть город. Другие вооружались и собирались в верхнем городе, возле агоры. Здесь, в непосредственной близости от священных участков с алтарями Аполлона, Зевса, Гермеса, Афродиты и других богов, люди чувствовали себя спокойнее, но решимость на лицах не всегда скрывала испуг. Магистраты и жрецы успокаивали собравшихся, но сами явно не представляли, что делать. Лишь каменные да деревянные статуи богов спокойно взирали на происходящее мраморными или костяными глазами.
Ольвия была в панике. С юга, из Истрии, пришло известие о надвигающихся ордах персидского войска. Перебравшись через Боспор, армия Дария ползла, заглатывая обширные территории Фракии вплоть до Истра, откуда начиналась Скифия. Полноводный Истр образовывал при впадении с запада в Понт дельту с многочисленными рукавами. Вызванные Дарием тираны нескольких городов спешно поплыли на север и навели мост через реку как раз в том месте, где разветвлялся Истр, и теперь персидское войско целенаправленно двигалось дальше на северо-восток вдоль берегов Понта, в сторону Никония. От него до Ольвии оставалось немного.
В Ольвии Леандр бывал часто, поскольку именно отсюда шли пути, позволявшие эллинам торговать с другими эллинами, с фракийскими и скифскими племенами, а также и с более отдалёнными народами, о которых Леандр знал лишь по описаниям и слухам – сам он так далеко не забирался.
Феодор, добравшись от Херсонеса до Ольвии почти полмесяца назад, оставил сына тут, а сам поплыл в Каркинитиду – подготовить корабль с товаром для возвращения на Эгину. Леандру полагалось самостоятельно заняться закупкой зерна в Ольвии, одной из самых древних эллинских колоний Северного Понта, бойко торговавшей со всеми подряд. Город процветал благодаря количеству купцов из Ионии и налаженным отношениям со скифами, которые при всей воинственности нечасто вмешивались в местные дела. Впрочем, объяснялось это не мощью города, а его способностью заинтересовать кочевников тем или иным товаром или услугой. Мастерские Ольвии изготовляли вещи на обмен скифам: железное оружие, ножи, украшения, посуду, бронзовые зеркала. Отряды скифов нередко останавливались в городе и его округе, восстанавливая силы после набегов на других скифов или эллинов. Среди постоянных жителей города было немало варваров и их потомков, хотя в основном они жили на многочисленных сельских поселениях, разбросанных вокруг Ольвии. Торговля стояла здесь на первом месте.