– Неожиданный выбор для девушки, – улыбнулся устало Есенин и вдруг глаза его озорно, по-мальчишески заблестели, – А что нравится… меньше всего?
– Что вы, Сергей Александрович, мне нравится все, буквально все! – я почувствовала, что вся горю от волнения.
– Девушкам это простительно. Потому что поэзия создана для них. Наверное, потому так и происходит, что поэты почти все, да считайте что все мужчины. А Вам? – Повернулся Есенин к Антону, вам что-то из моего не нравится? Или вы из тех «суровых русских пролетариев» что не любят стихов совершенно?
– Нет, я люблю стихи. Хотя немногие помню наизусть.
– И все же?
– Елена меня убьет. Но мне, Сергей Александрович не нравится ваша «Инония». Совсем не нравится.
– Инония? – Есенин слегка развел руками, потом постучал, побарабанил пальцами по столу, а почему Инония?
– Как вам сказать… – Антон был ужасно смущен, – Мне кажется,… Мне кажется, что вы,… что вы… слегка погорячились.
– Вот как? – Есенин широко улыбнулся, – Значит, погорячился? Может быть, может быть.
И огонек потускнел в его глазах. Словно тень от тучи набежала на лицо поэта.
– Но я просто без ума от «Черного Человека», – сказал Антон.
– В самом деле? – Есенин удивленно поднял брови. – Но как вы могли прочесть это?
«Вероятно, оно еще не опубликовано» – подумал Антон и решил, что не стоит заострять внимания на этом факте. Вместо объяснений он совершенно искренне сказал:
– Никогда до вас и еще, по крайней мере, сто лет после, не появится более восхитительной поэмы о человеческой сути, об одиночестве и муках совести, поверьте. И «Кобыльи корабли» еще дико люблю. В смысле – это гениально. Супергениально.
– Черт, я просто взволнован нашей встречей, честное слово, – и Есенин пожал Антону руку. – Вы прекрасная пара. Любите друг друга. Потому что нет ничего более ценного в этом мире, чем любовь. Потому что именно любви не хватает всем нам. Любви и понимания.
Есенин взволнованно встал, так и не дождавшись ужина, и вышел не попрощавшись. И мне показалось, что на щеке его блеснула слеза.
«Я сплю, или я сошла с ума» – думала я и долго еще смотрела невидящим взглядом на захлопнувшуюся дверь. Гораздо позже я почувствовала, что на моем плече лежит рука Антона. Если честно, я была настолько взволнована, что не сразу поняла, что за человек стоит рядом. Потом в моей голове, подобно тому, как, по слухам пролетает вся жизнь перед глазами умирающего, в ее сознании промелькнуло все, что произошло этим вечером.
Конец ознакомительного фрагмента.