Галки - Кен Фоллетт 11 стр.

Он повторил эти слова.

– Она отведет вас к себе домой и свяжет с руководителем ячейки «Белянже» – его кодовое имя Моне. – Она говорила о своем муже, но Брайану незачем было об этом знать. – Пожалуйста, не сообщайте адрес или настоящее имя Буржуазии другим членам ячейки, когда с ними встретитесь… из соображений безопасности лучше, чтобы они этого не знали. – Флик лично привлекла Буржуазию к работе и сделала связником. Даже Мишель с ней не встречался.

– Понятно.

– У вас есть ко мне вопросы?

– Уверен, что мне нужно спросить у вас сотню вещей, но ничего в голову не приходит.

Она встала и обошла вокруг стола, чтобы пожать ему руку.

– Ну что ж, удачи.

Он задержал ее руку.

– Я не забыл те выходные, когда вы приезжали к нам домой, – сказал он. – Я думал, что вы ужасная зануда, но вы были ко мне очень добры.

– Вы были милым ребенком, – улыбнувшись, небрежно сказала она.

– Собственно, я тогда в вас влюбился.

Ей хотелось отдернуть руку и уйти, но завтра он может умереть, и она не могла позволить себе такую жестокость.

– Я польщена, – ответила она, стараясь выдержать шутливо-дружеский тон.

Это ничего не дало – он был по-прежнему серьезен.

– Я подумал… может, вы… просто на счастье – меня поцелуете?

Она заколебалась. Ну и ладно, решила она и, встав на цыпочки, легонько поцеловала его в губы. Поцелуй длился всего секунду. От удовольствия мальчишка застыл на месте. Флик слегка потрепала его по щеке.

– Возвращайся живым, Брайан, – сказала она. И вышла.

Когда она вернулась в комнату, где сидел Перси, на столе лежала стопка книг и какие-то фотографии.

– Все в порядке? – спросил он.

Она кивнула.

– Он не очень годится для нелегальной работы, Перси.

Перси пожал плечами.

– Он смел, говорит по-французски как парижанин и может метко стрелять.

– Два года назад вы бы направили его в армию.

– Это точно. А теперь я собираюсь направить его в Сэнди. – В находящейся недалеко от аэродрома Темпсфорд деревне Сэнди Брайана переоденут в ту одежду, которую носят французы, и выдадут фальшивые документы, которые ему понадобятся, чтобы проходить через гестаповские кордоны и покупать продукты. Перси встал и подошел к двери. – Пока я буду его провожать, может, посмотрите галерею негодяев? – Он указал на лежавшие на столе фотографии. – Это всё фотографии немецких офицеров, сделанные МИ-6. Если среди них окажется человек, которого вы видели на площади в Сан-Сесиль, мне было бы интересно узнать его имя. – И он вышел.

Флик взяла в руки одну из книг. Это был ежегодный альбом с фотографиями выпускников военной академии – двести маленьких, размером с почтовую марку, снимков цветущих молодых людей. Таких книг было с десяток или даже больше, рядом лежало несколько сотен фотографий.

Флик не хотелось провести всю ночь, глядя на фотопортреты, но, возможно, ей удастся сузить круг поисков. Человеку с площади на вид было около сорока. Он должен был закончить академию в возрасте что-то около двадцати двух лет, так что год выпуска должен быть примерно 1926-й. Все ежегодники были гораздо новее.

Она обратила свое внимание на рассыпанные по столу фотографии. Просматривая их, она постаралась вспомнить об этом человеке все, что можно. Он довольно высок и хорошо одет, но на снимке этого не увидишь. У него густые темные волосы, подумала она, и хотя он был гладко выбрит, все же казалось, что у него могла бы отрасти приличная борода. Она вспомнила темные глаза, четко очерченные брови, прямой нос, квадратный подбородок… в общем, он очень похож на киногероя.

Лежавшие на столе фотографии были сделаны при самых разных обстоятельствах. Некоторые снимки были взяты из газет и изображали офицеров, пожимающих руку Гитлеру, инспектирующих войска или глядящих на танки или самолеты. Некоторые, похоже, были сделаны разведчиками. Эти, самые реалистичные из всех фотографий, были сняты в толпе, из машины, через окно, и на них были изображены офицеры в магазине, с детьми, подзывающие такси или раскуривающие трубку.

Флик просматривала фотографии как можно быстрее, откладывая их в одну сторону. Каждого темноволосого мужчину она рассматривала чуть подробнее. Но никто из них не был так красив, как мужчина, которого она видела на площади. Она сначала пропустила снимок человека в полицейской форме, но затем снова к нему вернулась. Форма ввела ее в заблуждение, но после тщательного изучения Флик решила, что это именно он.

Она перевернула фотографию. На обороте ее был приклеен клочок бумаги с машинописным текстом. Там было напечатано следующее:

Флик содрогнулась при мысли о том, что оказалась так близко от столь страшного человека. Опытный полицейский детектив, предоставивший свои способности в распоряжение военной разведки, был чрезвычайно опасным врагом. А наличие семьи в Кельне, похоже, не мешало ему иметь любовницу во Франции.

Когда Перси вернулся, Флик подала ему фотографию.

– Это он.

– Дитер Франк! – сказал Перси. – Мы о нем знаем. Как интересно! Судя по тому, что вы услышали на площади, Роммель, кажется, поручил ему некую работу по противодействию движению Сопротивления. – Он сделал пометку в своем блокноте. – Надо известить МИ-6, ведь это они дали нам эти снимки.

В дверь постучали, и в комнату заглянула секретарша Перси.

– Тут вас желают видеть, полковник Твейт. – У девушки был кокетливый вид. Солидный Перси никогда не вызывал у секретарей подобной реакции, поэтому Флик предположила, что посетитель – интересный мужчина. – Американец, – добавила девушка. Это все объясняет, подумала Флик. Американцы – это само обаяние, по крайней мере для секретарей.

– А как он нас нашел? – спросил Перси. Адрес на Орчард-корт считался секретным.

– Он был на Бейкер-стрит, шестьдесят четыре, и они направили его сюда.

– Им не следовало этого делать. Видимо, он был очень настойчив. Как его зовут?

– Майор Чэнселлор.

Перси посмотрел на Флик. Она не знала никого по фамилии Чэнселлор. Затем она вспомнила нахального майора, который так грубо вел себя с ней в штаб-квартире Монти.

– Господи, это же он! – с отвращением сказала она. – Что ему нужно?

– Просите его, – сказал Перси.

Пол Чэнселлор вошел в комнату. Он хромал, чего Флик утром не заметила. Вероятно, с течением дня хромота усиливалась. У него было приятное лицо типичного американца, с большим носом и выступающим подбородком. Любые претензии на красоту портило левое ухо, вернее, то, что от него осталось, то есть фактически одна треть – в основном мочка. Флик решила, что он был ранен в бою.

– Добрый вечер, полковник, – отдав ему честь, сказал Чэнселлор. – Добрый вечер, майор.

– Мы здесь в УСО не придаем особого значения правилам отдания чести, Чэнселлор. Прошу садиться. Что привело вас сюда?

Усевшись, Чэнселлор снял форменный головной убор.

– Я рад, что застал вас обоих, – сказал он. – Большую часть дня я обдумывал тот утренний разговор. – Он самокритично усмехнулся. – Должен признаться, часть времени я потратил, сочиняя уничтожающие замечания, до которых вовремя не додумался.

Флик не удержалась от улыбки – она делала то же самое.

– Вы намекнули, полковник Твейт, что люди из МИ-6, возможно, не сказали всей правды насчет атаки на телефонную станцию, и это отложилось у меня в памяти. Тот факт, что майор Клэре вела себя со мной так грубо, не обязательно означает, что она искажала факты.

Флик уже была почти готова его простить, но тут она возмутилась.

– Я? Грубо?

– Замолчите, Флик, – сказал Перси.

Она закрыла рот.

– Поэтому я послал за вашим отчетом, полковник. Разумеется, запрос был сделан не от меня лично, а из аппарата Монти, так что его доставили с удвоенной скоростью нарочным мотоциклистом из КМСП.

Это серьезный тип, который знает, какие рычаги военной машины нужно нажимать, подумала Флик. Хоть он и самодовольная свинья, но может стать полезным союзником.

– Когда я его прочитал, то понял, что главной причиной поражения стали неверные разведданные.

– Которые предоставила МИ-6! – с возмущением сказала Флик.

– Да, я это заметил, – с мягким сарказмом сказал Чэнселлор. – Очевидно, МИ-6 прикрывала собственную некомпетентность. Сам я не профессиональный военный, но мой отец таковым является, поэтому я знаком с излюбленными трюками военных бюрократов.

– О! – задумчиво сказал Перси. – Так вы сын генерала Чэнселлора?

– Да.

– Продолжайте.

– МИ-6 ни в коем случае не смогла бы отмазаться, если бы на том совещании присутствовал ваш шеф, который мог бы сообщить версию УСО. Не может быть простым совпадением, что в последнюю минуту его вызвали в другое место.

Перси посмотрел на него с сомнением.

– Его вызвал премьер-министр. Не представляю, как МИ-6 могло бы это организовать.

– Черчилля на том совещании не было. Его вел помощник с Даунинг-стрит. А организовали совещание по предложению МИ-6.

– Ну, будь я проклята! – с возмущением сказала Флик. – Они такие змеи!

– Если бы они проявляли такую же сообразительность в сборе разведданных! – сказал Перси.

– Я также подробно изучил ваш план, майор Клэре, по тайному проникновению в шато с помощью группы, замаскированной под уборщиц. Конечно, это рискованно, но может сработать.

Неужели это означает, что ее план будет снова рассмотрен? Флик не смела задать этот вопрос.

Перси пристально посмотрел на Чэнселлора.

– И что же вы собираетесь с этим делать?

– По случайному совпадению сегодня вечером я ужинал с отцом. Я рассказал ему всю эту историю и спросил, что в подобных обстоятельствах должен делать адъютант генерала. Мы были в «Савое».

– И что же он сказал? – нетерпеливо спросила Флик. Ей было все равно, в каком ресторане они ужинали.

– Что я должен пойти к Монти и сказать ему, что он совершил ошибку. – Он скривился. – Для любого генерала это нелегко. Они очень не любят менять принятые решения. Но иногда это нужно делать.

– И что же вы? – с надеждой спросила Флик.

– Я уже это сделал.

– А вы времени зря не теряете! – с удивлением заметил Перси.

Флик задержала дыхание. После сегодняшнего отчаяния казалось невероятным, что она получит еще один шанс, к которому так стремилась.

– В конечном счете он отнесся к этому положительно, – сказал Чэнселлор.

Флик не могла сдержать своего возбуждения.

– Ради Бога – что именно он сказал о моем плане?

– Он его утвердил.

– Слава Богу! – Она вскочила, не в силах усидеть на месте. – Еще один шанс!

– Замечательно! – сказал Перси.

Чэнселлор поднял руку.

– Еще два момента. Первый, возможно, вам не понравится. Командовать операцией он назначил меня.

– Вас? – сказала Флик.

– Но почему? – сказал Перси.

– Когда генерал отдает приказ, его нельзя подвергнуть перекрестному допросу. Мне жаль, что это приводит вас в уныние. Даже если вы мне не доверяете, Монти мне верит.

Перси пожал плечами.

– И какое же второе условие? – спросила Флик.

– Это ограничение по времени. Я не могу сказать вам, когда произойдет вторжение, к тому же дата еще точно не определена. Но я могу сказать вам, что мы должны провести нашу операцию очень быстро. Если вы не достигнете цели к полуночи следующего понедельника, вероятно, будет уже слишком поздно.

– Следующего понедельника! – воскликнула Флик.

– Да, – сказал Пол Чэнселлор. – У нас ровно одна неделя.

День третий

Вторник, 30 мая 1944 года

Глава одиннадцатая

Флик покинула Лондон на рассвете, на мотоцикле «винсент-комет» с мощным двигателем в 500 куб. см. Дороги были пусты. Топливо строго рационировалось, и водители могли получить тюремный срок за «ненужные» поездки. Флик ехала очень быстро. Это было опасно, но восхитительно, что вполне искупало возможный риск.

Точно так же она относилась к предстоящей операции – она и пугала ее, и приводила в восторг. Вчера они до поздней ночи просидели за чаем с Перси и Полом, занимаясь планированием операции. В группе должно быть шесть женщин, решили они, так как смена насчитывает неизменное количество уборщиц. Одна из них должна быть специалистом-подрывником, другая – телефонным мастером, которая должна решить, где именно следует разместить заряды, чтобы разрушить коммутатор. Кроме того, Флик хотелось получить одного снайпера и двух хороших солдат. Вместе с ней будет шесть человек.

На их поиски у нее был один день. Группа как минимум нуждалась в двухдневной подготовке – по крайней мере они должны научиться прыгать с парашютом. Это займет среду и четверг. Они высадятся возле Реймса в пятницу поздно вечером и войдут в шато вечером в субботу или воскресенье. Еще один день остается как допуск на ошибку.

Она пересекла реку по Лондонскому мосту[19]. Мотоцикл с ревом промчался по поврежденным бомбами улицам и набережным Бермондси и Ротерхайта, затем Флик свернула на Оулд-Кент-роуд, традиционный маршрут паломников, ведущий к Кентербери. Оставив позади пригороды, она дала полный газ. На некоторое время из ее головы улетучились все заботы.

Не было и шести часов, когда она достигла Сомерсхольма, загородного поместья баронов Коулфилдов. Флик знала, что сам барон по имени Вильям находится сейчас в Италии, где с боями пробивается к Риму в составе Восьмой армии. Кроме его сестры, достопочтенной Дианы Коулфилд, из членов семьи сейчас здесь никто не жил. Огромный дом с десятками спален для гостей и их слуг использовался как санаторий для солдат, выздоравливающих после ранения.

Флик снизила скорость до скорости пешехода и двинулась по аллее, обсаженной вековыми липами, глядя на возвышающееся впереди огромное здание из розового гранита с его пролетами, балконами, фронтонами и крышами, целыми гектарами окон и десятками дымоходов, остановившись на вымощенном гравием переднем дворе рядом с санитарной машиной и несколькими джипами.

В вестибюле сиделки разносили чашки с чаем. Хотя солдаты и относились к числу выздоравливающих, их все равно поднимали на рассвете. Флик спросила домоправительницу миссис Райли, и ее направили в подвал. Флик нашла ее возле печи в компании двух людей в комбинезонах.

– Привет, Ма! – сказала Флик.

Мать крепко ее обняла. Она была еще ниже дочери и такой же худой, но, как и Флик, была сильнее, чем казалось. Флик задохнулась в ее объятиях. Смеясь и хватая ртом воздух, она постаралась высвободиться.

– Ма, ты меня раздавишь!

– Пока тебя не увижу, даже не знаю, жива ли ты, – сказала ее мать. В ее голосе звучал слабый ирландский акцент – сорок пять лет назад она вместе с родителями уехала из Корка[20].

– Что случилось с печью?

– Она не рассчитана на такое количество горячей воды. Эти сиделки просто помешались на чистоте и заставляют бедных солдат каждый день мыться. Пойдем ко мне на кухню, я приготовлю тебе завтрак.

Флик очень спешила, но решила, что нужно уделить время матери. Кроме того, ей в любом случае нужно было поесть. Вслед за Ма она поднялась в жилые помещения для слуг.

Флик выросла в этом доме. Она играла в комнате для слуг, носилась по здешним лесам, ходила в сельскую школу, что в полутора километрах отсюда, приезжала сюда на каникулы из школы-интерната и университета. Она находилась в весьма привилегированном положении. Как правило, женщины, занимавшие такой пост, как ее мать, после рождения ребенка лишались работы. Но Ма разрешили остаться – отчасти из-за того, что старый барон был необычным человеком, отчасти из-за того, что она была настолько хорошей хозяйкой, что он боялся ее потерять. Отец Флик был дворецким, но он умер, когда ей исполнилось всего шесть лет. Каждый февраль Флик с матерью сопровождали хозяйскую семью на принадлежавшую ей виллу в Ницце, где Флик и выучила французский.