В соответствии с пп. 6, 11, 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре» в описательно-мотивировочной части приговора, исходя из пп. 3, 4 ч. 1 ст. 305, п. 2 ст. 307 УПК РФ, надлежит дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам – как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. При этом излагаются доказательства, на которых основаны выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, и приводятся мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом.
Указанные требования по данному уголовному делу судом надлежащим образом не выполнены.
Согласно обжалуемому приговору суд признал установленной вину Е. в том, что он, действуя из корыстных побуждений, желая незаконно обогатиться за чужой счет путем обмана и злоупотребления доверием, введя З. в заблуждение относительно истинного положения дел, получил от последнего в качестве аванса за продаваемый земельный участок («прирезку») денежные средства, и, не намереваясь организовывать процесс оформления и последующей передачи земельного участка («прирезки») в собственность З., создавая у последнего уверенность в правомерности своих действий с целью скрыть истинные корыстные намерения и завуалировать свои преступные действия, собственноручно составил от своего имени расписку в получении указанных денежных средств от З., однако в дальнейшем своих обязательств не выполнил, надлежащим образом земельный участок («прирезку») не оформил, в установленном законном порядке его не приобрел, приводя в свое оправдание доводы, не соответствующие действительности, и похитил полученные от З. денежные средства, распорядившись ими по своему усмотрению.
Указанные действия Е. квалифицированы судом по ч. 3 ст. 159 УК РФ как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное в крупном размере.
Проанализировав исследованные судом доказательства, на основании которых был сделан вывод о виновности Е. в установленном приговором преступном деянии, судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела, связанные с заключением договора о намерениях (предварительного договора купли-продажи) между З. и Е. и передачей З. в обеспечение исполнения договора аванса под роспись Е.; достоверно установил факт заключения между З. и Е. договора купли-продажи земельного участка и факт регистрации указанного договора, а также имевший место факт передачи З. Е. денежных средств за земельный участок.
Одновременно суд посчитал установленным, что денежные средства Е. получил от З. путем обмана и злоупотребления доверием в качестве аванса за земельный участок («прирезку»), не намереваясь при этом организовывать процесс оформления и последующей передачи указанного земельного участка («прирезки») в собственность З., однако указанные выводы сделаны судом без объективной и всесторонней оценки всех обстоятельств дела.
Признавая надуманным утверждение Е. о том, что денежные средства являются оплатой в счет договора купли-продажи земельного участка, суд сослался на отсутствие в составленной им расписке прямого указания на данное обстоятельство, при этом не учел, что из содержания названной расписки нельзя сделать и однозначный вывод о том, что указанная денежная сумма была предана З. в качестве аванса за земельный участок («прирезку»).
Также суд, ссылаясь на показания потерпевшего З., свидетелей З. и У., акт о взаиморасчете и заключение почерковедческой экспертизы, отверг утверждение Е. о том, что он не получал от З. денежные средства по договору купли-продажи земельного участка и акт о взаиморасчете не подписывал.
При этом суд не дал никакой оценки показаниям свидетелей Е. и В., подтвердивших показания Е., оставил без внимания противоречия в показаниях свидетеля У. касательно непосредственного наблюдения им момента передачи денежных средств, не указал, почему принял одни доказательства и отверг другие.
Более того, суд не учел, что вступившим в законную силу решением по гражданскому делу по иску З. к Е. и Е. о взыскании денежных средств и по встречному иску Е. к З. о признании недействительным акта о взаиморасчете, признании полученных денежных средств оплатой по договору, взыскании задолженности по договору полученные Е. денежные средства по расписке, написанной Е., признаны оплатой по договору купли-продажи земельного участка, а акт о взаиморасчете признан недействительным. Исковые требования З. суд оставил без удовлетворения, одновременно согласившись со встречными требованиями Е.
Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, как видно из вышеизложенного, противоречат обстоятельствам, приведенным в обжалуемом приговоре.
Между тем в соответствии со ст. 90 УПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки.
Суд в приговоре указал, что решение не может иметь преюдициального значения для разрешения по существу данного уголовного дела, с чем судебная коллегия согласиться не может.
Как указал Конституционный Суд РФ в постановлении от 21.12.2011г. № 30-П, признание преюдициального значения судебного решения, будучи направленным на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения, исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения данного дела. Тем самым преюдициальность служит средством поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности.
Судебная коллегия считает, что факты, установленные судом при рассмотрении вышеназванного гражданского дела, доказательствами, исследованными судом при рассмотрении уголовного дела в отношении Е., не опровергнуты.
Признавая недостоверными выводы проведенной в рамках гражданского дела судебной почерковедческой экспертизы, установившей, что подпись и рукописный текст в акте о взаиморасчете (в экземпляре из регистрационной палаты) выполнены не Е. и не Е., а иным лицом, суд сослался на показания потерпевшего З., утверждавшего, что Е. в его присутствии ставил подпись лишь в одном экземпляре, который передал ему, а кем были подписаны два других экземпляра, в том числе переданный в регистрационную палату, ему неизвестно, а также на то, что предметом исследования экспертизы экземпляр акта о взаиморасчете, находившийся у З., не был.
Приведенные судом мотивы признания указанного доказательства недостоверным неубедительны, поскольку не объясняют, как показания потерпевшего и наличие второго экземпляра акта могли повлиять на выводы эксперта.
Более того, признавая одно из экспертных заключений недостоверным, суд не привел суждений, объясняющих, почему при наличии существенных противоречий в выводах экспертных заключений о лице, выполнившем рукописный текст и подпись в изъятом из регистрационной палаты экземпляре акта о взаиморасчете, суд, не устранив имеющиеся противоречия, согласился с одним заключением и отверг другое.
Кроме того, судебная коллегия обращает внимание на то, что преступление, предусмотренное ст. 159 УК РФ, совершается только с прямым умыслом, а корыстная цель является обязательным признаком субъективной стороны преступления.
Однако суд не мотивировал свой вывод о наличии у Е. умысла на совершение мошенничества. Приведенные в приговоре доказательства, подтверждающие, по мнению суда, виновность Е. в преступлении, не свидетельствуют о наличии у него умысла на хищение денежных средств, а фактически подтверждают наличие гражданско-правового спора между З. с одной стороны и Е. с другой стороны.
По делу с достоверностью установлено, что между З. и Е., от имени и с согласия которой действовал Е., был заключен договор о намерениях (предварительный договор купли-продажи), а в последующем – договор купли-продажи земельного участка, обязательства по договорам исполнялись, однако между сторонами возник спор по поводу выполнения каждой из них взятых на себя обязательств, который был разрешен в гражданско-правовом порядке. Обращение З. в полицию с заявлением о совершении Е. мошенничества стало результатом несогласия З. с вынесенным судебным решением и было направлено на переоценку установленных судом обстоятельств.
Между тем, как сказано в определении Конституционного Суда РФ от 29.01.2009 г. № 61-О-О, ст. 159 УК РФ не предполагает возможности привлечения к ответственности лиц, совершающих правомерные гражданско-правовые сделки: согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного данным кодексом. Таким образом, при квалификации деяния, в том числе в соответствии со ст. 159 УК РФ, обязательным является установление как объективных, так и субъективных признаков состава данного преступления.
Привлечение к уголовной ответственности за мошенничество, совершенное под прикрытием правомерной гражданско-правовой сделки, возможно лишь в случае, если будет доказано, что, заключая такую сделку, лицо действовало умышленно, преследуя цель хищения чужого имущества или приобретения права на него.
Однако исследованные судом и положенные в основу приговора доказательства содержат лишь сведения об обстоятельствах заключения договоров и произведенных расчетах, однако не доказывают, что Е. изначально преследовал цель хищения денежных средств З.
При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что субъективная сторона преступления судом не установлена, в действиях Е. отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, в связи с чем приговор суда подлежит отмене с прекращением производства по уголовному делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ ввиду отсутствия в деянии состава преступления, а возникшие споры подлежат рассмотрению в гражданско-правовом порядке.
В соответствии с положениями ст. 133—134 УПК РФ судебная коллегия признает за Е. право на реабилитацию.
Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 1.04.2021 г. по делу № 22-97/2021.
До тех пор, пока в ходе уголовного процесса факты фальсификации доказательств и виновности лица в преступлении не будут установлены на основе не вызывающих сомнения обстоятельств, решение по гражданскому делу должно толковаться в пользу лица. Следователь не может и не должен обращаться к вопросу, составлявшему предмет доказывания по гражданскому делу, он оценивает лишь наличие признаков фальсификации доказательств (включая доказательства, не рассматривавшиеся судом по гражданскому делу) в связи с возбуждением уголовного дела по факту
Не является хищением такое изъятие чужого имущества, которое не связано с причинением собственнику или иному владельцу этого имущества прямого действительного ущерба, если лицо, совершившее изъятие, взамен предоставляет иную равноценную компенсацию.
Если лицо имеет основания претендовать на чужое имущество и завладевает им, нарушая установленный в таких случаях порядок получения имущества, хищение не может быть вменено.
Мошенничество путем приобретения права на имущество возможно совершить лишь в том случае, если решениями арбитражных судов или судов общей юрисдикции за подсудимыми (осужденными) признается право на какое-либо имущество потерпевших, то есть в результате решения суда возникает вещное право, которое может быть самостоятельным объектом преступления.
Тот факт, что некоторые из подсудимых не являлись стороной по гражданскому делу, рассмотренному арбитражным судом или судом общей юрисдикции, не может служить основанием для непризнания преюдициального значения вынесенного по гражданскому делу решения.
Мошенничество составляет хищение, причиняющее прямой действительный ущерб собственнику или владельцу имущества (обладателю права на имущество) путем и в момент изъятия у него имущества (отторжения у него права на имущество), а не посредством неисполнения обязательств по договору.
Признание обвиняемым свой вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по делу доказательств.
Приговор суда по ч. 4 ст. 159 УК отменен с прекращением производства по уголовному делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ ввиду отсутствия в деянии состава преступления.
Ш., К. и З. признаны виновными и осуждены за мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием группой лиц по предварительному сговору с использованием своего служебного положения в особо крупном размере.
В соответствии с принципом презумпции невиновности, предусмотренным ст. 49 Конституции РФ, неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.
По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся формы вины, признаков объективной стороны, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и так далее.
Согласно ст. 14 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.
В соответствии со статьей 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.
Согласно положениям статьи 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым.
Между тем содержащиеся в приговоре выводы суда о виновности Ш., З. и К. в мошенничестве не основаны на достаточной совокупности изобличающих доказательств, фактически носят характер предположений.
Согласно ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения), виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Эти же обстоятельства суд согласно статье 299 УПК РФ должен разрешить при постановлении приговора.
Признавая Ш. и З. виновными в приобретении права на имущество ООО «К.», суд указал, что З., движимый страстью к наживе и незаконному обогащению, подыскал предприятие ООО «К.», где генеральным директором являлась пожилой человек Т., которую возможно обмануть и, злоупотребив доверием, незаконно приобрести право на чужое имущество с целью его дальнейшего преступного использования для личного обогащения.
Осознавая, что эффективность преступной деятельности возрастет при групповом совершении, З. вступил в преступный сговор с генеральным директором ООО «Р.» Ш., с которым совместно разработал детальный план совершения преступления и распределение ролей для выполнения каждым возложенных на них функций.
Осуществляя реализацию своего преступного умысла, направленного на приобретение права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием, действуя группой лиц по предварительному сговору, для придания серьезности намерениям создавая условия для доверительных отношений, Ш., используя служебное положение генерального директора ООО «Р.», 26 декабря 2011 года заключил с ООО «К.» в лице генерального директора Т. договор подряда, в соответствии с которым ООО «К.» приняло на себя обязанность выполнить для ООО «Р.» из материала заказчика работы по изготовлению трех комплектов, состоящих из штор, покрывал и наволочек.
23 января 2012 года по указанию З. в адрес ООО «К.» поставлена по товарной накладной № 12, где поставщиком ткани указано ООО «С.», а получателем – ООО «К.», ткань для изготовления трех комплектов. Стоимость ткани согласно накладной составила 320 949 рублей 70 копеек, то есть была завышена не менее чем в два раза.
При этом Ш., злоупотребляя доверием, обманул генерального директора ООО «К.» Т., сообщив последней, что ткань по накладной № 12, где поставщиком указано ООО «С.», поставлена от ООО «Р.», где он является генеральным директором.
Введенная в заблуждение со стороны Ш. генеральный директор ООО «К.» Т. дала распоряжение о принятии поставленной ткани, в результате чего ткань по накладной № 12, где поставщиком указано ООО «С.», была принята и впоследствии использована для изготовления товара.