В период военной интервенции России странами Антанты в 1918–1921 гг. было вывезено с оккупированных территорий практически всё: производственные мощности, сельхозтехника, запасы продовольствия, даже рельсы из железнодорожных путей, нанося тем самым гигантский ущерб помышленному и аграрному производству. В таких условиях разразившая в стране засуха стала поистине настоящей трагедией для всего населения страны, а особенно крестьянского. Для борьбы с голодом и в целях спасения населения государством были мобилизованы все учреждения, предприятия, кооперативные, профсоюзные, молодёжные организации, Красная армия. Декретом ВЦИК Советов от 18 июня 1921 г. была образована Центральная комиссия помощи голодающим – организация с чрезвычайными полномочиями в области снабжения и распределения продовольствия. Советское правительство было вынуждено ввести строжайший учет продовольственных излишков, в основном в зажиточных кулацких хозяйствах, которые, надо сказать, всячески саботировали эти мероприятия и занимались нескрываемым вредительством, чтобы сохранить «свободу торговли», а на самом деле – спекуляцию хлебом на фоне разразившего голода. В этих условиях продразверстка была единственной мерой, чтобы спасти миллионы людей от голода и, естественно, не могла новая власть допустить того, чтобы кучка кулаков и помещиков, как и прежде, устраивала геноцид батраков и беднейших слоев населения.
Но уже к 1925 г. сельское хозяйство достигло почти довоенного уровня в своем развитии. Его валовая продукция в 1925/26 г. оценивалась в 9746 млн против 10225 млн довоенных рублей в 1913/14 г. Производство зерна в 1925 г. превысила средний довоенный показатель. Общая посевная площадь в 1925 г. стала равна уровня 1913 г., хотя посев пшеницы сократился в сравнении с довоенным на 21 %, но увеличился при этом посев технических культур. Численность скота (всех возрастов) за эти пять лет также достигла уровня дореволюционного периода, за исключением лошадей. В 1913 г. был собран хороший урожай, хозяйство еще не было подорвано последствиями Мировой и Гражданской войн. Но, тем не менее, статистические показатели свидетельствуют о том, что русская деревня не обеспечивала даже минимальных физиологических норм потребления основных продуктов населением России, включая и собственно крестьянское население. Сельскому хозяйству в России были необходимы средства повышения естественного плодородия: технологии, машины и удобрения.
НЭП-овская экономика способствовала резкому подъему середняцких хозяйств – от 15 млн до 27–28 млн к 1927–1928 гг., в том числе за счет отмены продразверстки и ее замены продналогом. Отныне крестьянин мог планировать ведение своего хозяйства и быть уверенным в том, что его выращенную продукцию никто не отнимет. Кроме того, разрешался наем рабочей силы, который был запрещен с 1919 г., со времени военного коммунизма 1918–1921 гг., когда была установлена государственная монополия на многие сельхозпродукты, запрет частной торговли, товарообмена и товарно-денежных отношений и уравнивание в распределении материальных благ. Таким образом, бухаринский лозунг «Обогащайтесь!» («Всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство») стал для крестьянина в значительной степени реальностью.
Основная доля поставок зерна (до 85 %) приходилась на середняцкие хозяйства, но все лучшее товарное зерно, которое можно было поставлять за границу в обмен на необходимые стране – технологии, станки, оборудование и сельхозмашины – было в руках у кулаков. Последние этим положением вещей, разумеется, воспользовались, и излишне злоупотребляли, преследуя своих корыстные цели, безмерно обогащаясь на спекулятивных ценах за свою продукцию. Кулак арендовал огромные наделы земли и использовал дешевый труд наемных батраков. Советская власть пыталась договориться с кулацкими хозяйствами, и пошла даже на значительные уступки, повышая закупочную стоимость зерна, но безрезультатно. В итоге Советы оказались заложниками этого обстоятельства и сильно зависели от них. Но после XIV партконференции борьба против эксплуататорских тенденций кулака усилилась.
Продналог не взимался у беднейших хозяйств, а был своего рода прогрессивным налогом, с усилением тяжести обложения для кулаков в виде «сверхналога». Его размер для середняцких хозяйств был значительно меньшим, чем при продразвёрстке, и взимался он в виде долевого отчисления от произведенных в хозяйстве продуктов. При этом учитывалось число едоков в хозяйстве, урожайность и наличие скота. Начиная с 1923 г. продналог был заменен на единый сельскохозяйственный налог. Эта мера предусматривала избегать множественности обложения и установления твердой его суммы. Налог отныне уплачивался только деньгами. Кроме того, была установлена широкая система льгот, также не облагались налогом несельскохозяйственные земли, не зависел от размера получаемого дохода с участка, но при этом единоличники платили налог в двойном размере. Широко применялась договорная (контрактационная) система заготовок зерновых культурпо установленным государственным ценам[50].
Был установлен такой же порядок обязательной сдачи мяса, масла и молока, а в дальнейшем и картофеля. Правила постоянно совершенствовались и упрощались, чтобы каждый колхоз или же единоличник ещё до начала сева знали о норме сдачи продукции государству. Власти несколько раз снижали норму хлебосдачи, и тем самым излишки хлеба, остающийся после выполнения обязательств перед государством, оставались в их полном распоряжении. Разумеется, существовали различные льготы. Полностью освобождались от налогообложения, например, единоличные хозяйства, которым не имели земли, а приусадебные земли не превышали площади приусадебного участка, установленного для колхозников. Также освобождались инвалиды Гражданской войны и пенсионеры с приусадебных земель независимо от размера. По мясу и молоку: имели льготы, например, хозяйства красноармейцев, если глава семьи находится на действительной военной службе, а в хозяйстве осталась его жена с детьми до семилетнего возраста. Хозяйства колхозников и единоличников нетрудоспособных, ввиду преклонного возраста (55–60 лет) освобождались полностью от обязательных поставок государству.
Татарская деревня в 1920-е гг. (фото вззято из свободного доступа)
В 1929 г. организовался в с. Нижняя Елюзань колхоз «Унике ел» («12 лет»), в который вошли 40 крестьянских хозяйств. Первым председателем колхоза был избран Немушев Сибгатулла. С 1954 по 1958 г. колхоз назывался «За коммунизм». В 1957 г. председателем колхоза избрали Умярова Джиганшу Сибгатовича. В 1958 г. хозяйство было объединено с Чаадаевским колхозом, в результате чего организовался колхоз «Дружба». 19 апреля 1959 г. колхоз «Дружба» был реорганизован в совхоз «Сурский», а нижнеелюзанское хозяйство под управлением Умярова Д. С. получило статус отделения совхоза. В марте 1968 г. совхоз «Сурский» разделился на два совхоза: «Кададинский» с центром в с. Н-Елюзань, и «Елюзанский» – с центром в с. Ср. Елюзань. Совхоз «Кададинский» включал в себя три отделения: Нижнеелюзанское, Лопатинское и Иванисовское. Директором совхоза был назначен Умяров Д. С., который в этой должности проработал до ухода на пенсию. За время работы Умяров был награжден орд. «Знак Почета», «Трудового Красного Знамени» и мед. «За доблестный труд». Высоких наград были также удостоены труженики: Рябова М. С., Керженов Д. И., Долотин К. К., Мукунев И. Х.
Основной формой классовой борьбы в деревне оставалась борьба между кулачеством (число хозяйств которого в 1928 г. в средней полосе России составлял до 15 %) и рабочим классом. Им одинаково было важно стать во главе основной массой крестьянства, а середняка – особенно. В 1928–1929 гг. А. И. Рыков, будучи Председателем правительства СССР, выступал против свертывания НЭПа, но в то же время был за форсирование коллективизации. По его совместной инициативе с Н. И. Бухариным был поднят сельхозналог на кулацкие хозяйства. В ответ кулаки срывали поставки продукции государству и снова ответили ожесточенным сопротивлением, нередко доходившее до убийств сельских активистов и поджогов их домов. Все это снова привело к срыву плана и продовольственной нехватке по всей стране. Эти жесткие меры властей приводили также к сокращению посевных площадей, поскольку кулаки сознательно саботировали всякие мероприятия, связанные с заготовкой продовольствия – уничтожали посевы, скот, инвентарь, семена, вели агитационную работу, поджигали амбары с зерном и скотом и т. д.
Часть списка убитых кулаками крестьян и советских активистов за 6 месяцев 1921 г. в Чембарском уезде Пензенской губернии (ГАПО, Ф-п.101, оп.1, д.3)
Постепенно почти в каждом населённом пункте начинали создаваться колхозы, но при этом еще сохранился значительный слой единоличников и зажиточного крестьянства – кулаков. Основной характеристикой периода колхозного движения 1928 и 1929 гг. по своему социальному содержанию было движение деревенской бедноты. Это был период мелких колхозов в 10–15 дворов, а сам процесс коллективизации происходил преимущественно на основе крестьянского инвентаря, живой тяговой силы рабочего скота и ручного труда. Но деревня неуклонно все более и более становилась коллективной и механизированной. На селе стали появляться тракторы, комбайны, сельскохозяйственные машины, стало меньше домов, крытых соломой. Появились клубы, библиотеки, большие общественные постройки (помещения для скота, зерна, сельхозорудий и др.), полевые станы, машинно-тракторные станции (МТС) и т. д. К некоторым селениям была подведена телефонная связь.
«В 1932 и 1933 гг. я был председателем колхоза в вашем селе. В то время колхоз находился на стадии организации. Колхоз организовался с большим трудом, так как люди не верили, что колхозная система даст им счастье. Были люди, которые тормозили развитие колхоза. Нам пришлось укреплять колхоз, чтобы люди поверили, что только колхозная система, а не одинокая соха принесет счастье людям деревни. Мы посеяли много конопли и получили хороший урожай. За вырученные деньги купили 29 лошадей. Наши успехи убедили людей, что колхозы – это единственный путь избавления от нищеты. Только добросовестный коллективный труд может обеспечить успех и люди это поняли. Общими усилиями мы сумели укрепить колхоз».
Присутствовало 120 елюзанцев.
Председательствующий – Чугунов И. П., секретарь – Мартынова А.
Повестка дня: 1) Изыскание средств для введения спорного дела с Чаадаевским обществом из-за участка Чегодаева. 2) Выборы санитарной комиссии.
Постановили: Произвести самообложение граждан по 8 коп. с земельной души. Сбор денег поручить произвести старшему (земельного жребия), состоящего из разного количества душ. В случае неуплаты денег домовладельцами, то таковых не допускать при дележе травы, а их долю отдать тем, кто деньги внес. Принимать деньги от старшего жребия поручить Ивану Чугунову, а также отчитаться в таковых перед обществом.
Заслушано: Предложение председателя сельсовета А. Кутуева о выборах санитарной комиссии, обязанности которой следить за чистотой улиц, дворов, водоемом и т. д.
Постановили: Избрать в санитарную комиссию Хуснетдина Умярова, Сибгата Немушева и Пичугина Егора.
Председательствующий: Чугунов.
Граждане грамотные: С. Зенюков, А. Зенюков, А. Вяльшин, Бабаве, Абушаев, Плаксунов, Бадямшин, Курамшин, Алмакаев, Долотин, Вяселев, Немушев Айса, Долотин Махмут, Умяров.
Турлин Сулейман Аксянович (лесоруб). Кандидатский стаж с 1922 г. С 1925 по 1927 г. пребывал в рядах Красной армии. Бедняк, малограмотный. 25 лет. Имеет строгий выговор: за совершение религиозного обряда (венчание), участие в свадьбе сестры, пьянство, пассивное участие в проходимых хозяйственных компаниях[51].
Постановили: Турлина С. А. из рядов кандидатов в члены ВКП (б) исключить.
С августа 1923 г. было принято решение о переходе к системе подоходного обложения сельхозналога. Реформа налогообложения 1926 г. включала освобождение от налога бедноты, усиление прогрессивности, полный учёт экономических особенностей и условий труда, увеличение поощрительныхльгот и т. д. Эти меры привели к усилению эффективности налоговой политики. При этом злостным неплательщикам налогов грозила опись и продажа имущества в трёхдневный срок, но при этом в опись не вносились 1 лошадь, 1 корова, 1 овцаи жилой дом как минимальное имущество и не влияло на состояние налогоплательщика. Остальное имущество подлежало изъятию. (ГАПО, Ф-р, 1302, оп.1, д.13).
Но эти довольно мягкие формы налогообложения и форсирование темпов хлебозаготовительной кампании нередко заканчивались репрессивными методами. Изъятию подлежал скот, хозяйственные постройки, инвентарь и др. имущество. Подобные меры «принудиловки» часто ложились на зажиточную часть деревни вне зависимости от того, торгуют они или нет. Хлебозаготовительная кампания в татарских деревнях 1928–1929 гг. также срывалась, не происходило поступлений в семенные фонды. Таким образом, создавался замкнутый круг, не позволяющий деревне развиваться более успешно и не усугублять ситуацию в худшую сторону, а крестьянам освободиться от многовековой бремени нищеты и страданий. Сильные, крепкие, предприимчивые крестьяне татарской деревни, как правило, не спешили входить в колхозы. А местные власти заостряли свое внимание на крепких хозяйствах и старались как можно чаще прибегать к принудительным, силовым, судебным или фискальным мерам против них. А кулаки в ответ устраивали саботаж, всяческое противодействие этим мерам, поджоги конюшен и домов колхозных и партийных активистов, уничтожение посевов и даже убийства и террор.
В Пензенском госархиве (ГАПО) хранятся фонды, состоящие из многих тысяч документов («райисполкомовских»), так или иначе касающихся с. Нижней Елюзани за 1921–1990 гг. По указанному периоду в нашем распоряжении имеется большое количество материалов, которые отчетливо характеризируют все те процессы, которые происходили в селе. Надо заметить, такое же значительное количество документов имеется по каждому населенному пункту, которые по элементарно простой причине нехватки места, мы не можем разместить эти материалы на страницах этой книги. Дело в том, что в начальный и более поздний период становления советской власти и построения нового государственного устройства вся власть действительно принадлежала Советам, и все жизнеобеспечивающие вопросы решались преимущественно собраниями сельских советов. На этих заседаниях рассматривались актуальные вопросы, касающиеся жизнеобеспечения села. Публично обсуждались вопросы государственных постановлений: распространения займа индустриализации, проведения выборов, ликвидации неграмотности в селе, выпуска стенной газеты, участия женщин в выборах в сельский Совет, организации ячейки безбожников, создания комиссий по борьбе с детской беспризорностью и опекунских дел, лишения избирательных прав злостных неплательщиков налогов самообложения, а также саботирующих задание поставок продовольствия государству, и многое-многое другое.
Итак, приведем лишь малую часть копий протоколов собраний. В одном очень любопытном архивном документе Контрольной комиссии Рабоче-крестьянской инспекции даются характеристики Н. – Елюзанской ячейки ВКП(б). Указывается, что всего в ячейке в 1929 г. состоят 4 чел., кандидатов – 5 чел. Все они по социальному составу – крестьяне, по отношению к выполнению директив аккуратны, авторитетом среди населения пользуются. Активное участие в работе принимают Зенюков, Немушев и частично Батрякаев (ГАПО, ф. 1740, оп. 1, д. 2. Правописание и орфография документа максимально сохранены).