Но раз уж мы выяснили, что человеческое дитя – вне зависимости от возраста – не обладает никакими признаками, свидетельствующими, по всеобщему разумению, о том, что обезьяна превратилась в человека, то кем же тогда является это дитя? Животным?
Животные, прямо скажем, разумом особым не обладают, но при этом способны более или менее совладать с возникающей проблемой. Выраженные инстинкты и кое-какие биологически предопределенные функции позволяют им на протяжении определенного времени выживать в той среде, где им более всего нравится, размножаться, образовывать семейства, стаи и даже целые роды и со всей яростью охранять их от врагов (зачем – положим, им виднее).
Таким образом, можно прийти к выводу, что зверь по меньшей мере обладает некоей общностью с выпивающим космополитом или же с сальным человеческим детенышем, если даже не равен им. И вполне возможно, что этот вывод будет верным. Будь то мужчина или младенец, зверь или космополит – по поведению в своей среде, сколь бы различными эти среды ни были, они мало чем отличаются друг от друга: при благоприятных условиях стремительно размножаются, стоит им достигнуть половой зрелости, и периодически всей стаей совершают набеги на соседей. Все оставшееся время они проводят в распитии пива, прогулках вдоль гавани и – при особо благостном расположении духа – распевании всевозможных рулад.
И подумать страшно, разве нет? Посему: следуя пути, ведущему к барам, коктейлям, самовозвеличению и красоте декаданса, не следует забывать о трех вещах.
1. Хороший человек – мертвый человек.
2. Хороший зверь – мертвый зверь.
3. Уважаемый космополит, вы что, всерьез собираетесь жить вечно?
Ну а что же дитя?
Нет-нет, постойте. Еще ни один детеныш не выбирал быть детенышем. Быть детенышем, несомненно, ужасно, но есть-таки одна вещь, одно-единственное достоинство, которое можно, нет, которое должно приписать дитяти: оно обладает будущим. Обладает шансом узреть этот мир, развиться, прийти к сколько-нибудь достойному образу. В конце концов, из него просто когда-нибудь может получиться человек. Самой этой вероятности иногда бывает достаточно для того, чтобы игра стоила свеч. Да, это всего лишь некоторая вероятность, и если повнимательнее приглядеться к этой кучке собравшихся в одном месте клеток, означенные шансы довольно невелики. Но все же они есть.
Пускай об этом нам на своем опыте расскажут те, кто некогда сам был человеческим детенышем, появившимся на свет в крупном городе международного значения. Итак, вступаем в первый круг.
Роджер Беренс
Алкоголь
В память о тетушке Марге
Аперитив
807. От [Божественного] Возлюбленного упала искра в сердце Мусы,
Его вином стало пламя, а его свечой – кустарник.
810. Испей однажды вина беспамятства,
Быть может, ты спасешься от [своей] самости!
811. Испей вина, чтобы оно освободило тебя от самого себя,
Чтобы доставило бытие капли в море!
812. Испей вина, чаша которого – это лик Друга,
Пиала – это пьяные очи-Винопийцы.
815. [Настолько] чисто то вино, что от грязи бытия
Дает чистоту тебе во время опьянения.
816. Испей вина и освободи себя от хладности [сердца],
Ибо пьяное буйство лучше благочестия.
823. Весь мир, как один Его винный погреб,
Сердце каждой песчинки – его чаша.
824. Разум пьян, ангелы пьяны, душа пьяна,
Воздух пьян, земля пьяна, небо пьяно.
Когда земля была безвидна и пуста, когда в начале творения царила пустота, как духовная, так и душевная, а затем на ней был заведен мировой порядок, когда из хаоса был создан космос, все это могло случиться, как говорится, «лишь в чаду зачатия»[2]
Конец ознакомительного фрагмента.