Ланиус Андрей
Восточная мозаика
В М Е С Т О П Р Е Д И С Л О В И Я
НЛО над Ташкентом
Был погожий, в меру облачный сентябрьский день 1984 года, когда вдвоем с моим другом Ходжиакбаром Шайховым – зачинателем узбекской научной фантастики, уже получившим некоторую известность в Москве, я оказался на Чиланзарском рынке Ташкента. На “Волге” Ходжиакбара мы направлялись в гости и вот остановились у ближайшего рынка, чтобы выбрать сладкую мирзачульскую дыню и прихватить свежих лепешек домашней выпечки, которые никогда не бывали лишними на любом столе.
Чиланзарский рынок сам по себе невелик, но, будучи расположен на бойком месте, всегда был переполнен народом. Многолюдно было и на прилегающих остановках городского транспорта.
Полагаю, не ошибусь, предположив, что свидетелями явления, которое последовало через минуту, вместе с нами стали не менее двух-трех тысяч человек.
А случилось вот что.
Мы с Ходжиакбаром как раз передвигались вдоль прилавков, заваленных отборными фруктами и овощами, держа курс на внушительную пирамиду продолговатых дынь, когда рядом удивленно закричал молодой продавец, тыча пальцем в небо. Следом из толпы в разных местах раздалось еще несколько вскриков, а затем словно единый выдох пронесся над всем базаром. Хаотичное движение прекратилось, все глаза устремились кверху.
Там, в просвете между размытыми облаками, четко вырисовывался рукотворный объект, который, казалось, повис над городом, чтобы с высоты осмотреть его.
Объект был виден не полностью – процентов на сорок, но его форма и очертания не вызывали сомнений относительно его искусственного и, безусловно, внеземного происхождения.
Вдоль овального корпуса синеватого цвета тянулся ряд светящихся кружков, наводящих на мысль об иллюминаторах. Характерно, что расстояние между иллюминаторами и краем облака не менялось. Либо облако стояло на месте, либо объект двигался с той же скоростью, что и облако.
Видение продолжалось с минуту или чуть дольше. Конструкция, странным образом напоминавшая край мирзачульской дыни, пришла в неуловимое движение. В единый миг она удалилась из нашего поля зрения. Но был момент, когда сознание восприняло ее целиком. Да, скорее всего, это был инопланетный космический корабль.
Какое-то время над торговыми рядами стояла тишина. Но продолжалось это недолго. Законы купли-продажи быстро напомнили о своих правах. В Средней Азии диалог между продавцом и покупателем нередко поднимается до уровня искусства, отсекающее всё постороннее, хотя бы и появление инопланетного корабля.
Не прошло и пяти минут, как возникло ощущение, что не было никакого аномального явления. Воспоминание о нем становилось еще более зыбким, чем тающие в небе облака. Я и сам ощущал сомнения: да было ли это?!
Люди вокруг не делились впечатлениями – они делали покупки. Пассажиры на остановках вглядывались куда пристальнее в номера подходивших автобусов, чем в тень исчезнувшего НЛО. Водители легковушек, притормозившие у обочины, чтобы приобщиться к лицезрению дива, вновь принялись отлавливать выгодных пассажиров. Люди, на секунду прикоснувшиеся к космическому, вновь вернулись к быту.
Позднее мы с Ходжиакбаром не раз обсуждали этот случай.
Мы говорили не столько о явлении НЛО, сколько о той заурядности, с которой это было встречено.
Надо сказать, что в тот период Средняя Азия подверглась прямо-таки некоему нашествию со стороны НЛО. Только в Узбекистан загадочные объекты самой различной конфигурации видели в небе над Зарафшаном и Каттагурганом, над Навои и Бухарой, над Самаркандом и Джизаком… Что касается Ташкента, то здесь в течение короткого промежутка времени чуть ли не каждый третий горожанин наблюдал НЛО из той или иной точки города. Добрая половина наших общих знакомых могла рассказать об этом, основываясь на собственных впечатлениях.
Официальная наука крайне сдержанно и неохотно комментировала всякое упоминание об НЛО, педалируя на оптические эффекты в атмосфере и обман зрения. Большинство сограждан верили толкованию академиков. А как же иначе? Ведь все знали, что наша наука запустила человека в космос, проникла в тайны атомного ядра, победила многие болезни и вообще постигла множество тайн природы. Раз ученые люди говорят, что это оптический обман, мираж, значит, так оно и есть. Тем более что миражи – даже еще более удивительные – вещь для Средней Азии самая привычная.
Правда, по рукам ходили машинописные тексты лекций московских уфологов – десятые копии, отпечатанные через один интервал на папиросной бумаге. Там говорилось о том, что пришельцы давно уже исследуют нашу планету, что известны многочисленные факты контактов с ними… Народ читал, удивлялся, но всерьез это как-то не воспринимал.
Лишь в кругах любителей фантастики эти тексты вызывали подлинный энтузиазм, веру в то, что исторический контакт разумов вот-вот состоится, и инопланетяне, как более развитая цивилизация, передадут нам свои технологии, после чего качество жизни землян – как в нравственном, так и в материальном отношении – мгновенно изменится, словно в сказке.
Мы с Ходжиакбаром были не просто любителями фантастики, мы стремились профессионально работать в этом жанре. Ходжиакбар был автором двух-трех книг и ряда журнальных публикаций и уже приобрел в республике определенное имя. У меня было написано несколько рассказов, и я обдумывал сюжет большого романа. Для нас не существовало вопроса “Есть ли жизнь на Марсе?” Мы верили, что жизнь есть повсюду, и что она может принимать самые различные, в том числе совершенно причудливые формы, не завися от состава, а то и полного отсутствия атмосферы. В повести Ходжиакбара “Загадка Рене” на одной из планет существовали мыслящие камни.
В этом смысле явление НЛО над Чиланзарским рынком казалось нам вполне естественным событием.
В большей степени нас удивляла реакция основной массы сограждан, которые фактически выбросили из головы впечатления об увиденном феномене через считанные минуты после исчезновения тороида.
При этом мы отчетливо понимали, что и наши собственные ощущения утратили первоначальную остроту, сделавшись зыбкими и аморфными. Часть сознания словно бы сомневалась: а не было ли это массовым помешательством? Не почудилось ли людям в текучке рядовых будней нечто странное, необычное? Ведь не осталось никаких доказательств. Да, кажется, кто-то успел сфотографировать объект. Но мы-то знали, что академическая наука не признает подобных фотографий, ссылаясь на дефекты пленки или возможность фотомонтажа. Мираж он и есть мираж.
Некоторое время спустя, когда мы снова вернулись к этой теме, Ходжиакбар сказал о том, что в действительности необычное происходит вокруг нас регулярно, практически постоянно, просто мы не замечаем этого, не умеем фиксировать вследствие неподготовленности нашего сознания, отсутствия развитого внутреннего зрения. НЛО над рынком проявил себя зримо, оттого мы и обратили на него внимание. Но многое происходит скрытно и ускользает от нашего разума. Мы слишком погружены в быт, в повседневные заботы, и это мешает нам видеть суть явлений и вещей. Вдобавок, нам свойственна косность. Мы видим лишь то, что рассчитываем увидеть. Вот если бы нам хоть раз удалось непредвзято взглянуть на окружающий мир, то мы подивились бы, как много вокруг необычайного!
Мысль друга показалась мне отвлеченной.
– Ты можешь проиллюстрировать сказанное конкретным примером? – спросил я.
Он рассмеялся в своей располагающей манере:
– Я сказал это прежде всего для себя. Я, как и другие, тоже не обладаю особым зрением. Но мне очень хотелось бы им обладать. Вот, например, порой происходят удивительные совпадения. Они кажутся нам игрой случая. Но я уверен, что в мире ничего не происходит просто так. Если мы исследуем нити, переплетающиеся вокруг совпадений, то обнаружим удивительные закономерности. На мой взгляд, за совпадениями стоит мир мнимых чисел.
– Мир мнимых чисел?
И тут он развил передо мной целую теорию.
Даже математика – самая точная из наук, сказал он, пришла в 17-м веке к необходимости ввести в оборот иррациональные числа. То есть, такие числа, существование которых невозможно. Никто и поныне не в силах представить, что это, собственно, такое – мнимое число? Это загадка, мираж, мистика. Но оказалось, что без этого нельзя. Серьезная математика с неизбежностью ввела мнимые числа в свой арсенал. Более того. В скором времени всякое число начали представлять как комплексное, состоящей из рациональной части и мнимой, несуществующей части. И это по доброй воле сделали математики – самые скептические люди на Земле!
Их метод еще вернее приложим к событиям текущей жизни, увлеченно подытожил Ходжиакбар, блестя глазами. Точно так же, как в математике, любое явление можно разложить на части: рациональную и мистическую. Проблема в том, что наш разум, свыкшийся с житейской логикой, охотно принимает рациональную часть, но в упор не замечает мистической части, которая необъяснима, но без которой невозможно проникнуть в суть. Столкнувшись же с чем-либо необъяснимым, рядовой человек интуитивно стремится отодвинуть возникшие впечатления в самый дальний уголок своего сознания.
В ответ я предложил Ходжиакбару своего рода литературную игру: давай, мол, возьмем любое событие и попробуем разложить его на составные части по твоему методу, вычленить загадочную, мистическую составляющую.
Конечно же, с первого захода у нас ничего не получилось.
Но вскоре Ходжиакбар привел мне убедительный пример. Привел – в буквальном смысле слова.
ПЕЩЕРЫ ПАМИРА
Ходжиакбар работал литконсультантом в республиканском Союзе писателей, аппарат которого размещался во дворце бывшего генерал-губернатора Туркестана. Я работал в газете “Правда Востока”, занимавшей целый этаж в новом редакционном корпусе газетно-издательского комплекса. Два этих здания фактически находились по разные стороны сквера Революции – главного городского пятачка-“майдана”, места встреч и прогулок многих ташкентцев.
На самом сквере, вокруг него, а также в прилегающих улочках было множество всевозможных кафе и шашлычных с непременными буфетами. Время от времени мы созванивались с Ходжиакбаром и встречались в какой-нибудь ошхоне.
И вот однажды Ходжиакбар позвонил мне и сообщил, что хочет заглянуть ко мне в редакцию вместе с парнишкой, у которого есть исключительно интересная информация.
Как раз приближался обеденный перерыв, и я предложил встретиться на сквере в кафе “Дружба”, совместив приятное с полезным.
Загадочным тоном Ходжиабар ответил, что информация у парня настолько необычная, что слушать его желательно, не отвлекаясь на лагман или чучвару.
Все журналисты “Правды Востока” имели удобное преимущество – занимали отдельные кабинеты. Так что никакая случайность, кроме разве что звонка редактора, не могла помешать условленной беседе. Я заварил зеленый чай в фарфоровом чайнике и принялся выглядывать гостей. Они не заставили себя ждать.
Носитель необычной информации оказался молодым коренастым узбеком студенческой наружности, державшимся подчеркнуто скромно. В левой руке у него был портфель, похожий на беременную крольчиху. Очевидно, внутри находилась какая-то тяжесть.
– Вот, – сказал Ходжиакбар, – знакомься! Это Юнус – парень из горного кишлака. Он знает кое-что такое, во что ты точно не поверишь.
Буквально накануне мы с Ходжиакбаром спорили о том, возможно ли подбором аргументов переубедить человека, настроенного скептически. Так что оговорка моего друга имела определенный подтекст.
Я протянул парню ладонь, и он ответил мне крепким рукопожатием. Несмотря на смущенный вид, в нем чувствовалась природная уверенность.
Я усадил своих гостей за журнальный столик, налил им, на правах хозяина кабинет, по глотку янтарного чая (именно по глотку, как принято на Востоке) и уж тогда обратился к парню:
– Так чем же, Юнус, вы собираетесь нас удивить?
– Пускай начнет Ходжиакбар-ака, – отозвался тот.
Тут Ходжиакбар достал из своей сумки потертую общую тетрадь и перелистал ее над столиком. Практически вся тетрадь была исписана убористым почерком, на полях имелись какие-то пометки.
– Юнус написал довольно оригинальную повесть, – сказал Ходжиакбар. – Пару недель назад он принес ее мне. Я прочитал. И посоветовал ему сделать подстрочник на русском языке. Это он и есть. Прочитай на досуге. Материал сногсшибательный!
Откровенно говоря, я был разочарован. У меня у самого был переизбыток сюжетов, вот только времени на их реализацию катастрофически не хватало.
– Почему же ты сам не хочешь ему помочь?
– Лучше, чтобы это сразу пошло на русском языке, в Москве, для всесоюзного читателя, – пояснил Ходжиакбар. – Там цензура всё же более демократичная. А у нас в республике это не пропустят, я знаю.
– Это не повесть вовсе, – неожиданно заявил Юнус. – Это правда. То, о чем рассказал мне дед. Что-то он слышал от своего деда, а что-то видел сам. И еще тут есть свидетельства других стариков. Я указал их фамилии и адреса. Вы сами можете всё проверить.
Дело принимало какой-то странный оборот. Я вопросительно посмотрел на Ходжиакбара.
– Юнус – парень из памирской глубинки, – сказал Ходжиакбар. – Он вырос в горном кишлаке, там, где оканчиваются не только дороги, но и караванные тропы, в кишлаке, за которым на сотни километров нет никакого жилья. А сейчас он студент, учится на ирригатора.
– Я из… – кивнул парень и назвал свой кишлак, однако, это название не задержалось в моей памяти. Что-то вроде Ляйляк, но только не Ляйляк. Ляйляк это совсем другой, более доступный кишлак, куда залетают на отдых аисты.
– Юнус – продвинутый парень, – продолжал Ходжиакбар. – Много читает, любит фантастику. Ему, по его признанию, понравились мои вещи. Вот он и пришел ко мне со своей тайной, как к старшему брату. Я уверен: то, что он рассказывает, истинная правда. Но опубликовать его сведения как документальную прозу у нас невозможно. Нигде. Выход один: написать по мотивам его информации якобы фантастическую повесть. Или большой рассказ. В Москве это может проскочить. А у нас нет. Понимаешь план?
– Отчасти, – развел я руками. – Поскольку мы всё еще толкуем о коте в мешке.
– Юнус, расскажи, – кивнул Ходжиакбар.
Я снова плеснул им в пиалы чай. Мои гости сделали по ритуальному глотку, и Юнус повел свой рассказ.
– Мои записи состоят из двух частей, – произнес он на весьма грамотном русском. – Современной и исторической. Современный случай я наблюдал лично совсем недавно, и готов ответить на все ваши вопросы. Историческая часть связана только с рассказами моего деда и других стариков. Моему деду 90 лет, а некоторым старикам больше ста, но память у них ясная, и никто из них не путался в воспоминаниях. Трудность в том, что старики сами знают не всё. Поэтому многие вопросы остались без ответа. Но то, что они помнят, я записал до последнего слова.
– Интригующее вступление, – заметил я. – Так с какой части вы начнете, Юнус? Очевидно, с исторической?
– Начни с современной, – посоветовал студенту Ходжиакбар и повернулся ко мне: – Когда ты услышишь современную часть, то скорее поверишь в историческую.
– Начинайте, Юнус…
– Это произошло прошлым летом, в середине августа. Если быть точным – 17 августа в 14.26. Я специально посмотрел на часы и тут же записал время. Как вы догадываетесь, летние каникулы я проводил у родственников в кишлаке и в тот день отправился в горы, чтобы навестить своих дядьев, которые пасли овец на склонах.
Они просили, чтобы я сфотографировал их на фоне гор вместе с овцами и волкодавами. Вот я и отправился, чтобы выполнить эту их просьбу. Поехал я на мотоцикле старшего брата. Только на мотоцикле там и можно кое-где проехать, да и то не везде.
До пастбища добрался без приключений. Тут, правда, наперерез мотоциклу бросилось несколько крупных волкодавов. Но грозные окрики дядюшек быстро усмирили собак и заставили их вернуться к главному занятию: приглядывать, чтобы какая-нибудь глупая овечка не отбилась от отары.