Римский историк Корнелий Непот, автор книги «О знаменитых иноземных полководцах», также написал биографии известных военачальников, среди которых были и герои Греко-персидских войн. Непот родился на севере Италии в 109 г. до н. э. Впоследствии проживал в Риме, где познакомился со знаменитыми современниками – Цицероном, Помпонием Аттиком и Валерием Катуллом. Главное сочинение Непота называлась «О знаменитых людях» и состояло из нескольких книг, где присутствовали биографии полководцев, деятелей культуры и других выдающихся личностей.
Непот писал простым и доступным языком, в отличие от Плутарха он просто констатировал факты. Другое дело, насколько приводимая им информация была достоверна. В предисловии к своей работе Корнелий Непот отметил, что хотел рассказать «о доблести греков, сообразуясь с их нравами». Нас интересуют биографии Мильтиада, Фемистокла, Аристида, Павсания и Кимона, военачальников, чьи победы предопределили исход Греко-персидских войн.
Не обошел вниманием противостояние Эллады и державы Ахеменидов Диодор Сицилийский (прим. 90–30 гг. до н. э.), древнегреческий историк из города Агириума на Сицилии. Его труд под названием «Историческая библиотека» состоял из 40 книг, разделенных на 3 части. Первые 6 книг описывали географию, культуру и историю Египта, Месопотамии, Индии, Скифии, Северной Африки, Греции и Европы. Следующий раздел был посвящен всемирной истории от Троянской войны до смерти Александра Македонского. В заключительной части рассказывалась о войнах диадохов и последующих событиях вплоть до галльских войн Юлия Цезаря. Из «Исторической библиотеки» полностью сохранились книги с I по V и с XI по XX, остальные до нашего времени дошли во фрагментах. Эпохе Греко-персидских войн посвящены книги IX, X, XI и XII. Некоторые факты, которые излагает Сицилиец, расходятся с информацией Геродота, но это не значит, что их надо бездумно отвергать. Диодор очень подробно описывает события, произошедшие после битвы при Платях, и это придает его труду особую ценность, поскольку «отец истории» данный период времени не осветил.
Особняком стоит сочинение Ктесия Книдского «Персика». Ктесий был личностью примечательной. Попав в плен к персам, он умудрился стать личным врачом Артаксеркса II и был свидетелем битвы при Кунаксе (401 г. до н. э.). Впоследствии вернулся домой в Книд, где засел за написание исторических трудов. Однако уже писатели Античности сомневались в достоверности приводимых Ктесием фактов. Недаром Плутарх в биографии Артаксеркса отметил, «что сочинения его полны невероятнейших и глупейших басен» (1). С греком из Херонеи нельзя не согласиться, поскольку одно описание гибели Кира Великого Ктесием дорогого стоит. Там и боевые слоны, и индусы, и еще много чего всякого интересного. Хотя некоторые сведения, сообщаемые Ктесием, заслуживают самого пристального внимания.
У греческого историка Ксенофонта нет работ, посвященных войнам эллинов с персами. Но зато у него есть немало информации о военном деле Греции и державы Ахеменидов. Будучи профессиональным военным, Ксенофонт очень хорошо знал то, о чем писал. Здесь стоит отметить «Анабасис», «Киропедию» и две работы, посвященные кавалерии: «Гиппарх» и «О коннице». «Киропедия» посвящена жизни персидского царя Кира Великого, и в ней подробно описывается война персов с Лидийским царством. Другое дело, что «Киропедия» является в большей степени историческим романом, чем серьезным историческим исследованием, поскольку многие общеизвестные факты Ксенофонт сознательно искажает. Но за нагромождением различных фантастических подробностей мы можем отыскать ценную информацию о военном деле в державе Ахеменидов. Немалую роль сыграл в этом богатый боевой опыт писателя, полученный во время сражений с персами. Историк принимал участие в знаменитом походе греческих наемников на помощь Киру Младшему, сражался в битве при Кунаксе и был выбран одним из стратегов во время отступления эллинов из Азии.
Особняком стоит трагедия Эсхила (525–456 гг. до н. э.) «Персы», где рассказывается о поражении Ксеркса в сражении у Саламина и возвращении в Сузы. Как Геродот считается «отцом истории», так и Эсхила можно считать отцом греческой трагедии. Эсхил родился в городе Элевсине и принимал участие в Греко-персидских войнах, сражаясь при Марафоне, Артемисии и Саламине. Его брат Кинегир прославил свое имя в Марафонской битве, а другой брат, Аминий, был героем сражения при Саламине. Эта битва в трагедии «Персы» описана столь ярко, что нет никаких сомнений в том, что автор был ее участником. Видел своими глазами, как тонут персидские корабли и как доблестно сражаются соотечественники. В этой трагедии Эсхил противопоставляет храбрость и благородство эллинов деспотизму персов, отражает торжество греческих полисов над монархией Ахеменидов. «Персы» прекрасно передают дух и колорит эпохи.
Информацию о Греко-персидских войнах можно найти в работах географа Страбона и путешественника Павсания. В принципе это все основные письменные источники по истории противостояния эллинов и державы Ахеменидов. Хотя некоторые сведения встречаются в речах Демосфена и Лисия, диалогах Платона, «Пестрых рассказах» Клавдия Эллиана, «Пире мудрецов» Афинея, работах Аристотеля и ряде других произведений античных авторов.
I. Гроза над Ойкуменой[4]
1. Эллины в Малой Азии
Непосредственной причиной Греко-персидских войн стало подчинение персидскими царями греческих городов в Малой Азии. Именно завоевание областей Ионии и Эолиды привело в дальнейшем Ахеменидов к серии войн с полисами Балканской Греции. Поэтому перед тем, как перейти к разбору собственно военных действий, необходимо вкратце ознакомиться с положением дел в регионе.
Область Ионии протянулась вдоль западного побережья Анатолии, ее естественными границами были река Герм[5] на севере и река Меандр[6] на юге. Большая часть городов Ионической Греции располагались на берегу моря, что сыграло важнейшую роль в дальнейшем развитии региона. Его освоение началось задолго до появления ионийцев, первыми здесь появились выходцы с острова Крит. Произошло это в XVI веке до н. э.[7] Согласно мифологической традиции именно тогда был основан Милет: «Когда к их берегам пристал Милет с войском критян, то оба – и земля и город – переменили свое название по имени Милета. А Милет и бывшее с ним войско прибыли из Крита, убегая от Миноса, сына Европы» (Paus.VII, 2, 3). На критское происхождение Милета указывает и Страбон: «По сообщению Эфора, это место впервые основали и укрепили над морем критяне, там, где теперь расположен древний Милет. Сарпедон вывел туда поселенцев из критского Милета и назвал город по имени критского города; местностью этой прежде владели лелеги» (XIV, I, 6).
Сведения о том, что именно минойцы первыми осваивали земли будущей Ионии, сохранились в труде Диодора Сицилийского. Эту колонизацию он связывает с именем Радаманта, брата легендарного царя Крита Миноса: «Он овладел множеством островов и обширной областью в приморской части Азии, причем тамошние жители добровольно перешли под власть Радаманфа, прослышав о его справедливости. Одному из своих сыновей, Эрифру, он передал царскую власть над получившими от последнего свое имя Эрифрами, Хиос отдал Энопиону, сыну Ариадны, дочери Миноса» (V, 79). Павсаний упоминает город Колофон, около которого находился храм Аполлона в Кларосе: «Жители Колофона считают святилище и оракула в Кларосе в числе самых древнейших. По их словам, когда этой землей владели еще карийцы, первыми из эллинских племен прибыли сюда критяне, под начальством Ракия» (VII, 3, 1). Страбон пишет о том, что «Магнесия на Меандре – колония фессалийских магнетов и критян» (XIV, I, 11). Таким образом, можно говорить о том, что кроме Милета в этот период времени были основаны Эрифры, Колофон, Магнесия на Меандре и Хиос, город на одноименном острове. При этом данные письменных источников подтверждаются археологическими находками.
Вторая волна колонизации началась с прибытием в Малую Азию ахейских племен. Это уже XV–XIII вв. до н. э. Ахейцы не только занимали критские поселения, как это случилось в Милете или на Хиосе, но и основывали собственные.
Массовое переселение ионийцев в Малую Азию начинается в XII–XI вв. до н. э. Дорийское завоевание спровоцировало новую волну миграции, и тысячи людей устремились из Балканской Греции на восток. Согласно преданиям, ионийцы так назывались по имени легендарного афинского царя Иона, внука царя Фессалии Эллина. Всего же было четыре племени – ионийцы, эолийцы, ахейцы и дорийцы. Впрочем, не надо думать, что в колонизации западного побережья Анатолии принимали участие исключительно ионийцы, вместе с ними туда устремились и представители других племен. Как и ахейцы, ионийцы не только занимали минойские и ахейские поселения, но и строили новые. Страбон перечисляет 12 ионийских городов: Милет, Миунт, Лебедос, Колофон, Приену, Теос, Эрифры, Фокею, Клазомены, Хиос, Самос и Эфес, который географ называет «царской столицей ионийцев» (XIV, I, 3). Впрочем, Павсаний в этот список добавляет Смирну, но почему-то считает его двенадцатым городом, а не тринадцатым, хотя он и был захвачен силой у соседей: «Смирну, один из 12 эолийских городов, лежащий на том самом месте, где еще и в мое время находился город, называемый Старым городом, эту Смирну ионяне, двинувшись из Колофона, отняли у эолян и ею завладели; впоследствии ионяне разрешили жителям Смирны участвовать в собрании в Панионийском центре» (VII, 5, 1). Впрочем, в VII веке до н. э. Смирна будет разрушена войсками лидийского царя Алиатта и количество ионийских городов вновь станет двенадцать.
Геродот в буквальном смысле слова пропоет похвалу Ионии, а заодно обратит внимание на лингвистические особенности местных наречий. Судите сами: «Те ионяне, которым принадлежит Панионий, основали свои города под таким небом и в таком климате, благодатнее которых мы не знаем ни в какой другой стране. С Ионией не могут сравниться ни страны, лежащие выше и ниже ее, ни те, что лежат на восток от нее или на запад: одни страдают от холода и сырости, другие от жары и засухи. Ионяне говорят не на одном и том же языке, но на четырех наречиях. Первым из этих городов на юге лежит Милет, за ним следуют Миунт и Приена; все три города находятся в Карии, и жители их говорят одним и тем же языком. В Лидии находятся следующие города: Эфес, Колофон, Лебед, Теос, Клазомены, Фокея. Говоря между собой на одном и том же языке, они с прежде названными городами не имеют по языку ничего общего. Из трех остальных ионийских городов два лежат на островах Самос и Хиос, один – Эрифры – на суше. Жители Хиоса и Эрифр говорят на одном языке, а жители Самоса стоят по языку отдельно от них. Таковы четыре наречия языка» (I, 42).
Павсаний также обращает внимание на климат Ионии: «Иония отличается прекрасным климатом и ровной температурой воздуха; в ней есть храмы, каких нет нигде» (VII). После этого следует перечисление различных достопримечательностей, как природных, так и рукотворных. А завершает свой экскурс Павсаний следующими проникновенными словами: «Много в Ионии удивительного, ничуть не меньше, чем в самой Элладе» (VII, 5, 6). Поэтому можно понять тех завоевателей, что раз за разом стремились подчинить Ионию.
Это был очень богатый край. Выгодное географическое положение Ионической Греции способствовало тому, что наряду с мореплаванием, торговлей и рыболовством в ней развивались ремесла и сельское хозяйство. Например, плодородная Каистрийская равнина, где протекала река Каистр[8], и долина Меандра были своеобразной житницей Ионии. Каистр брал начало у горы Тмол в Лидии и впадал в Эгейское море у Эфеса, а истоки Меандра находились около города Келены во Фригии. Принципиальное значение имел и тот факт, что Иония находилась на пересечении торговых путей с востока на запад и с запада на восток.
Знаменитый архитектурный ордер – ионический, по информации Витрувия, был изобретен именно местными мастерами: «Ордер был назван ионийским, потому что впервые был создан ионийцами» (IV, I, 8). Витрувий также рассказал, как это произошло: «На капители поместили волюты, свисающие справа и слева наподобие завитых локонов, и, словно прической, украсили передние части их киматиями и плодовыми гирляндами, а по всему стволу провели каннелюры, спускающиеся подобно складкам на платье замужних женщин» (IV, I, 8). По мнению архитектора, дорические колонны подражали неукрашенной и голой мужской красоте, а ионические – утонченности женщин, их украшениям и соразмерности.
Я не вижу смысла подробно разбирать, чем был богат и известен каждый из ионийских городов, ограничусь лишь несколькими, наиболее показательными примерами. Здесь, прежде всего, хотелось бы упомянуть остров Самос: «Самос не богат вином, хотя окружающие острова производят вино в изобилии, а бо́льшая часть всего примыкающего к нему материка даже славится прекрасными винами, например Хиос, Лесбос и Кос. Действительно, эфесские и метропольские вина хороши; Месогида, Тмол, Катакекавмена, Книд, Смирна и другие менее значительные местности тоже доставляют замечательно хорошие вина, или приятные на вкус, или годные для лечебных целей. Таким образом, что касается вин, то Самосу не особенно посчастливилось; в прочих же отношениях это – благословенная страна, как это видно уже из того, что из-за острова нередко происходили войны; кроме того, хвалители острова не колебались применять к нему поговорку, что на Самосе “есть даже птичье молоко”, как где-то сказал Менандр» (Strab. XIV, I, 15).
Именно на Самосе будут возводиться грандиозные постройки, поражающие воображение современников: «Я потому распространился о самосцах, что у них есть три сооружения, громаднейшие из всех эллинских сооружений. Первое из них в горе, поднимающейся на полтораста саженей; это – туннель, начинающийся из-под горы, с отверстиями по обеим сторонам ее. Длина туннеля семь стадиев, а высота и ширина по восьми футов. Во всю длину туннеля выкопан канал в двадцать локтей глубиной и в три фута шириной; через него проведена вода из обильного источника; с помощью насосных труб она доставляется в город. Строителем туннеля был мегарец Евпалий, сын Навстрофа. Это – одно из трех сооружений; второе – насыпь земляная в море около гавани в двадцать саженей вышины и в два с лишком стадия длины. Третье сооружение – храм, обширнейший из всех известных нам храмов. Первым строителем его был уроженец острова, Рек, сын Филея. Вот почему я подольше остановился на самосцах» (III, 60).
Подземный водопровод, известный в наши дни как Эвпалинов туннель, сохранился до наших дней и является одной из главных достопримечательностей деревушки Пифагорио на острове Самос. Не так повезло храму Геры, поскольку от него остались в основном одни фундаменты. Посреди развалин высится одинокая колонна, совершенно не дающая представление о том чудесном сооружении, что так восхитило Геродота. Дамба же вообще не сохранилась.
Впрочем, на Самосе умели не только хорошо строить, но работать с металлами, причем местные умельцы часто выступали новаторами в своем деле: «Феодор и Ройк с Самоса были первыми, кто стал плавить медь» (Paus. IX, 41, 1). Павсаний несколько раз будет обращать внимание на данный факт: «Феодор из Самоса, который первым изобрел способ плавить железо и лить из него статуи» (III, 12, 8). Впрочем, здесь путешественник допустил ошибку, поскольку речь явно шла не о железе, а о меди. Но в дальнейшем он свою оговорку исправит: «Способ изготовления ими медных изображений я указал уже раньше при описании Спарты, когда я говорил о статуе Зевса Вышнего. Первыми, кто стал плавить медь и выливать статуи, были Ройк, сын Филея, и Феодор, сын Телекла, родом с Самоса» (VIII, 14, 5). Со временем Самос займет ведущее положение среди ионийских городов, и, когда большинство из них подчинятся персам, самосцы не только сохранят независимость, но и добьются господства на море. Правда, этот период будет продолжаться недолго.