Запрет частных жертвоприношений, обрядов и гаданий не вызвал гневной реакции у населения, поскольку уже тогда они считались искажениями государственной религии, и их отмена только способствовала укреплению ее самой. Более того, даже обязательное для прославления Бога воскресенье рассматривалось подданными императора как установление им нового праздничного дня, что входило в его компетенцию как первосвященника74.
Опасаясь «ревности не по разуму» некоторых христиан, усмотревших в новых веяниях войну язычеству, св. Константин в 324 г. издал еще один эдикт, в котором обратил внимание на малоценность и непрочность вынужденных насилием обращений в новую веру75.
К свободе убеждений язычников он относился с самой широкой терпимостью. Но совсем не так обстояло дело с еретиками. Избегая первоначально вмешательства в область религиозных догматов, желая мира в Римской империи, св. Константин тем не менее по просьбе архиереев и в целях спокойствия Церкви и государства вскоре был вынужден принимать меры против донатистов. В частности, для искоренения этой ереси и успокоения Церкви по его инициативе были собраны Римский собор 313 г. и Арльский собор 314 г. «Имея особенное попечение о Церкви Божьей, он, в случае взаимного несогласия епископов в различных областях, действовал как общий, поставленный от Бога епископ, и учреждал Соборы служителей Божьих, даже не отказываясь являться и заседать сам среди сонма их и, заботясь о мире Божьем между всеми, принимал участие в их рассуждениях»76.
Интересны и мотивы действия императора, излагаемые в его актах, и та непосредственность в управлении делами Церкви, демонстрируемая им. «Уже давно, – излагает он существо вопроса, – некоторые люди стали отходить от почитания святой небесной Силы и от Кафолической Церкви. Желая положить конец этим ссорам, я распорядился пригласить из Галлии некоторых епископов, а также вызвать из Африки постоянно и упорно спорящих друг с другом представителей враждебных сторон, чтобы в общем собрании и в присутствии Римского епископа вопрос, вызвавший это смятение, можно было тщательно обсудить и уладить». Епископу Сиракузскому Христу, которому и направлено данное письмо, приказывается собрать множество епископов из разных мест, а также дается разрешение воспользоваться государственной почтой. Епископу Карфагенскому Цецилиану велено также собрать епископов, и для обеспечения дорожных и иных расходов архипастырей ему была выделена значительная сумма77.
Всем сердцем приняв главную заповедь Христа – любить ближнего, св. Константин последовательно и системно перерабатывает законодательство Римской империи под христианскую этику. Например, император начал очень жесткую борьбу с доносчиками. В 313, 319 и 335 гг. он принимает три закона, в которых за данное преступление вводится смертная казнь. Безусловно, в основе этих законоположений лежат религиозные мотивы, особенно они заметны по тексту закона 319 г., где царь называет деляторство «величайшим злом человеческой жизни». По справедливому мнению исследователей, в борьбе с сутяжничеством выражается взгляд христиан на закон как на неизбежное зло, чрезмерное рвение в употреблении которого, да еще и в корыстных целях, есть тяжкий грех78.
В 315 г. вышел запрет на клеймение лица преступников, так как, указывает св. Константин, они сотворены по образу небесной красоты. Отменено распятие как вид смертной казни, а судам дается указание на обязательную замену такого наказания для преступников, как отдание их в гладиаторы или на съедение диким зверям79.
Особенно наглядно христианские начала проникли в область семейного законодательства. Законом от 318 г. император фактически отменяет старинное право домовладыки patria potestas – краеугольный камень римского права, согласно которому отцы семейства могли распорядиться по своему усмотрению жизнью и свободой детей. Святой царь уделяет много внимания таким преступлениям, как супружеская измена, или адюльтер, а женщин, виновных в этом грехе, он приравнивал к отравителям и убийцам. Невиданно ранее поднимается на равную высоту с мужчиной женщина.
Законом 321 г. установлена полная правоспособность женщины в 18 лет, она отныне способна выступать в качестве равноправного наследника имущества отца. А в 320 и 336 гг. выходят два эдикта, запрещающие человеку, находящемуся в законном браке, иметь еще и сожительницу (конкубину). Запрещается свобода развода, который теперь становится возможным только по конкретным основаниям. Также в 320 г. выходит закон, устанавливающий жесточайшие меры для похитителей девушек. Принимается закон о запрете кастрации и торговле евнухами. Преступники, нарушившие его, подлежали смертной казни, а евнухи – конфискации, ведь по римскому праву они считались такой же вещью, как и остальные рабы80.
Кроме этого, св. Константин изыскал средства для строительства христианских церквей. По преданию, император основал в Риме церковь Св. Иоанна в поместье своей жены Фаусты в Латеране, Св. Петра в Ватикане, Св. Павла за стенами города, в Иерусалиме храм Св. Креста, Св. Агнессы за Номентанскими воротами, Св. Лаврентия за стенами и Св. Марцеллина и Св. Петра за Porta Maggiore81.
Но помимо религиозных, у св. Константина были и политические дела, требовавшие его решительного вмешательства. Как указывалось выше, он недолго пробыл в Риме, который не очень любил «восточного» императора с его малопривлекательными для римлян привычками и склонностью к обеспечению явных преференций тем, кого еще вчера считали врагами общественной нравственности и царя – христианам. Уже через 60 дней после триумфа св. Константин, как указывалось выше, вернулся в Милан. Вскоре к нему явился Лициний для заключения брачного союза со сводной сестрой св. Константина Констанцией.
В это время Максимин Даза, ведомый приверженцами язычества, совершил внезапный налет на владения Лициния и после долгой осады захватил Византий – маленький город на берегах Босфора, будущий великолепный и величественный Константинополь. Увы, «что дозволено Юпитеру, не дозволено быку»: Максимин явно не обладал способностями и талантами св. Константина. Быстро возвратившийся в свои провинции Лициний в упорной битве разгромил почти вдвое превосходящие силы Максимина, тот бежал и вскоре умер82. Говорят, пытаясь отравиться, он принял яд на полный желудок, но не скончался, а заработал тяжелую форму язвы кишечника, долго страдал и умер в мучениях. Христиане не без оснований видели в этом гнев Божий, излившийся на их гонителя.
Теперь у Римской империи осталось всего два августа – св. Константин и Лициний (265—325). Этот человек заслуживает несколько строк, позволяющих понять последующие события. Как отмечают историки, обоих августов связывали многие сходные страницы биографии. Оба выросли на Востоке (в Иллирии), оба испытали тяжесть солдатских будней, обоих отличали честность и верность данному слову. Лициний поддержал св. Константина в его войне с Макенцием, соблюдая дружеский союзнический нейтралитет. В ответ св. Константин, не желавший пользоваться искусственными привилегиями и стремившийся сохранить диоклетиановскую систему управления государством, перед Итальянской кампанией обещал тому руку своей единокровной сестры, дочери Констанция от второго брака. Женившись на ней, Лициний стал таким же равноправным наследником Констанция, как и сам св. Константин. Более того, св. Константин имел к тому времени только одного сына – Криспа (305—326), рожденного им от незаконного брака еще до свадьбы с Фаустой. Таким образом, в случае преждевременной смерти западного августа Лициний оказывался единственным законным наследником всех предыдущих соправителей Империи83.
Любопытно наблюдать, как оба августа старательно копировали друг друга, не желая ни в чем уступать своему сотоварищу. После победы над Максимином Даза, а война происходила в том числе на территории Армении, Лициний присоединил к своей титулатуре звонкое наименование «Armenicus Maximus». Но тут же св. Константин добавил и к своему имени «Armenicus Maximus», чтобы ни в чем не отстать от конкурента84.
Однако вскоре новая ситуация в Римской империи резко изменила умонастроения Лициния. Если до последнего момента их связывали со св. Константином почти дружеские отношения, то теперь он стал претендовать на первенство в дуэте августов. Повод для войны нашелся быстро. Во-первых, желая устранить возможных претендентов на царский трон, Лициний предал смерти детей Максимина Даза, а затем жену (св. Валерию – дочь царицы св. Александры), и Кандидиана, внука Диоклетиана, мольбы которого остались не услышанными им. Кроме того, Лициний вступил в политическую интригу с неким патрицием Вассианом, мужем другой единокровной сестры св. Константина, Анастасии. Почему-то Вассиан решил, что, как родственник св. Константина, он вправе заявить права на престол и западные провинции Римской империи. Но и этот заговор был своевременно раскрыт св. Константином, Вассиан бежал к Лицинию, который на все требования императора выдать ему беглеца отвечал высокомерным отказом. Война началась85.
В начале октября 316 г. св. Константин с войском перешел границу восточной части Римского государства, традиционным для себя быстрым маршем прошел по провинциям Лициния и близ города Цибал (ныне город Винковичи, что в Хорватии) 8 октября разгромил его войско. Хотя у св. Константина было не более 20 тысяч легионеров, а у его противника около 35 тысяч воинов, он первым бросил свою кавалерию в атаку и опрокинул конницу Лициния. Затем наступила очередь пехоты, добившейся большого успеха, – к концу сражения потери Лициния достигли 20 тысяч человек убитыми и ранеными. Однако сам мятежный август ночью оставил свой лагерь и сумел скрыться со своей семьей и соединился с войсками дукса лимитанов в Дакии Валентом, которого возвел в ранг цезарей. В ноябре того же года противники вновь скрестили мечи в сражении на Мардийском поле, которое не дало успех ни одному из них86.
Как следствие, враги-друзья сели за стол переговоров. Их результатом стало отторжение шести балканских провинций, за исключением Фракии, от Лициния и передача под власть св. Константина. Помимо этого, стороны договорились, что св. Константин вправе назначать двух цезарей, а Лициний одного, чем еще более подчеркивалось превосходство св. Константина. Как ни странно, но этот мир продержался 9 лет87.
Нельзя, правда, сказать, что мирное время не сопровождалось конфликтами, способными в любой момент разрушить его. Стороны продолжали негласное соперничество за единовластие в государстве, чему способствовали некоторые новые обстоятельства. Через 8 лет после бракосочетания с Фаустой у василевса родился сын Константин, которого он наряду со старшим, 18‑летним незаконнорожденным сыном Криспом, назначил цезарем, используя свое оговоренное в соглашении с Лицинием право. Для того это был явный удар. В присутствии одного только Криспа Лициний имел еще возможности претендовать на единоличное императорское достоинство в случае смерти св. Константина, но маленький наследник перечеркнул эти надежды.
Правда, по примеру св. Константина Лициний также назначил цезарем своего 3‑летнего сына, рожденного от сестры св. Константина Констанции. Но шансы на преемство власти у порфирородного Константина, сына знаменитого императора и полководца, явно были выше. По некоторым данным, для сохранения собственного статуса и обеспечения будущих прав членов своей семьи Лициний начал переговоры со св. Константином о женитьбе Криспа на своей дочери, по-видимому, увенчавшиеся успехом88. По крайней мере, эта немаловажная деталь – если принять сведения о женитьбе Криспа в качестве истинных – сыграет решающую роль в скорых трагических событиях, которых мы коснемся далее.
Впрочем, это была невидимая для широкой массы сторона конфликта. А в публичной сфере, пожалуй, наиболее болезненным для св. Константина стал закон Лициния от 320 г., которым тот фактически отменил Миланский эдикт и начал новые гонения на христиан в своих провинциях. «Римская земля, разделенная на две части, кажется всем разделенной на день и ночь, то есть населяющие Восток объяты мраком ночи, а жители другой половины государства озарены светом самого ясного дня»89.
Лициний не был до конца последовательным в своих методах унижения христиан. Возможно, желая разнообразить способы уничижения их достоинства и требуя изначально невозможного, а быть может, наоборот, чтобы смягчить на первых порах реакцию на свои действия, но в один момент он повелел рукополагать женщин в священнический сан (!) якобы для уравнивания их с правами мужчин. В конце концов, Лициний дошел до казней христиан. В частности, при нем снискали мученический венец епископ Василий Амосийский, а затем были утоплены в Дунае после длительных пыток святые мученики Ермила и Стратоник90.
В Никополе Армянском были сожжены святые Леонтий и Сисиний, а с ними еще более 40 мучеников-христиан91. Надо сказать, что к тому времени христианство укоренилось в его окружении, поскольку многие казненные мученики являлись офицерами и солдатами армии Лициния. Вскоре его гонения приняли широкие масштабы, и современники говорили уже о массовых казнях христиан и закрытии церквей92.
К сожалению, св. Константин не имел возможности своевременно прореагировать на дерзкое нарушение Лицинием Миланского эдикта. В это время его мысли были заняты безопасностью Дунайских границ и берегов Рейна, где готы и алеманы вновь накопили грозную силу. Святой Константин выступил в поход, и Дунайская кампания по обыкновению наглядно продемонстрировала его величайшие дарования как полководца.
Наступая сплошным фронтом шириной 300 км, он нанес готам три сокрушительных поражения при Кампоне, Марге и Бононии, глубоко проник в земли даков, давно уже забывших римский закон, и вновь подчинил их Империи. Святой Константин был по-настоящему горд тем, что добился успеха там, где испытывал трудности сам великий Траян (98—117). Разгромив азиатские владения готов, потрясенных таким безнадежным для них исходом войны, св. Константин стал готовиться к войне с Лицинием. Формальным поводом к ней явилось то, что в ходе Готской кампании св. Константин зашел без разрешения Лициния на подчиненные ему территории93.
Небезынтересно обратить внимание на то, как духовно готовились оба августа к этой последней для одного из них войне. Лициний совершенно предался языческим богам, обосновывая это перед соратниками тем, что желает сохранить исконных богов Рима. «Настоящее откроет, – говорил он, – кто заблуждался в своем мнении, оно отдаст преимущество либо нашим богам, либо (богам) стороны противной». Он искренне недоумевал, почему «не понятно, откуда взявшийся Бог Константина» может быть сильнее тех, к кому ранее обращались за помощью их победоносные предки. Напротив, св. Константин и в этот раз предал себя в руки Бога, много молясь вместе со священниками Христу94. Бедный Лициний и не подозревал, что в грядущей войне не Макценций, не готы и даки, а именно он выступит в неблагодарной роли человека, о котором в 33-м псалме говорится: «Лице же Господне на творящия злая, еже потребити от земли память их».
Новая кампания началась в 323 г. В Фессалониках была определена точка сбора всем войскам, Крисп со своей армией срочно был отозван из Галлии, где находился все это время, и вскоре св. Константин имел под рукой уже около 120 тысяч воинов. Это было немалое войско, но численностью армия Лициния явно превосходила своих противников – под Адрианополем противник имел около 150 тысяч человек, и еще 150 тысяч азиатской конницы было в его распоряжении на случай необходимости. Здесь, под Адрианополем, и произошло генеральное сражение, в котором победа опять досталась св. Константину. Лициний потерял почти 34 тысячи воинов и постыдно скрылся за стенами многострадального городка Виза́нтия, который был осажден.
Но надежды Лициния на дополнительные силы оказались иллюзорными, а попытка снять блокаду с моря не увенчалась успехом. В очень тяжелом морском сражении малочисленный флот св. Константина под командованием Криспа одержал решительную победу95. Город был обречен, но самому Лицинию удалось с группой верных телохранителей незаметно покинуть его, и он благополучно добрался до небольшого городка Халкидона, где спешно занялся укомплектованием новой армии.