Почему же тогда мы обычно ошибаемся в своем видении будущего? Это объясняется тем, что будущее строится вовсе не благодаря нашим произвольным представлениям о нем. Размышляя о будущем как о чем-то еще не существующем, мы лишаем себя возможности проверки наших построений в отношении их соответствия реальности. Нам представляется, что не существует никакой досознательной или сознательной данности, которая могла бы служить опровержением наших фантазий о будущем, поэтому нам кажется, что в будущем возможно если и не все, то по крайней мере многое.
Только познание существующего – того, что дано сознательно или досознательно в качестве независящего от познающего – путем поиска гармонии сознательных и досознательных данностей позволяет отсеивать создания воображения, не обеспечивающие единства, и сохранять только те из них, которые ведут к единству. Только эти явления – явления, созданные не в установке на познание будущего, а в установке на познание реальности – действительно «сбудутся». Таким образом, произойдет именно то, что заранее было «предначертано». То, что случится в будущем, связано с нашими желаниями и планами на будущее лишь постольку, поскольку эти созданные нашим воображением планы вносят вклад в достижение единства результатов познания (как вневременных досознательных, так и временных сознательных). Большинство созданий нашего воображения не проходит проверки на соответствие этому критерию, поэтому мы сознаем, что в наших гаданиях о будущем мы намного чаще ошибаемся, чем оказываемся правы.
Но при этом есть и такие создания воображения, которые отвечают данному критерию, т.е. объединяют, уравновешивают различные результаты познания (явления), представляют собой их объединение или средоточие. С появлением в сознании такого продукта воображения человек предчувствует (но не сознает ясно) ту конечную точку, к которой приведет, желает он того или нет, причинно-следственная цепь событий. Это сознание уже созданного воображением, принятого и уже получающего свою причинно-временную развертку явления есть сознание неотвратимости судьбы или рока. Таким образом, «предвидение» будущего есть результат познания вовсе не того, что еще не существует, а того, что уже есть, но еще не получило временной развертки. Будущее событие в качестве продукта воображения возникает до того, как оно получит осуществление во времени.
Функция предсказания возникновения явлений сознания, обычно приписываемая причинной связи, выполняется в отношении повторяющихся явлений: причинная связь, построенная для некоторого явления, используется при построении причинной связи аналогичного явления.
Причинность вовсе не связана неразрывно с предсказуемостью явлений. Более того, в отношении кардинально новых явлений о предсказуемости вообще не может быть речи, но это не означает, что такие явления происходят беспричинно. Об этом справедливо пишет М. Бунге:
«<…> неспособность к предсказанию (качественно) нового далеко не подтверждает индетерминизм, а лишь дает основания полагать, что закон возникновения новых рассматриваемых черт еще не найден. (Более того, полная предсказуемость в отличие от полной детерминированности по своему смыслу не согласуется с нашим признанием качественно нового; существо, которому была бы присуща сила предсказания любого нового, не было бы способно увидеть его, когда оно появилось; оно всегда ощущало бы, что оно его уже видело.)»210.
Предвидеть то, какие продукты воображения будут созданы, невозможно. Процесс познания непредсказуем, поэтому предвидение возможно лишь в отношении того будущего явления, которое уже создано и разворачивается во времени, но невозможно в отношении еще не созданного. Здесь перед человеком открываются лишь неизвестность и свобода. Свобода – это имеющаяся у человека возможность уменьшать диссонанс сознательного и досознательного при помощи собственного воображения.
Выявим структурные особенности причинной связи, которая представляет на уровне сознания досознательную работу воображения по созданию того или иного явления и тем самым указывает основание возникновения этого явления в сознании. Такого рода причинная связь не затрагивает более глубокие досознательные корни явления и объясняет его исключительно как продукт вторичного воображения. Несмотря на поверхностный характер, эта причинная связь универсальна, так как в известном смысле любое явление есть продукт воображения. Именно поэтому она строится для всех типов явлений, на всех этапах познания и во всех познавательных установках. Будем называть ее базисной причинной связью.
Работа вторичного воображения, как мы выяснили, не сознается такой, какая она есть. Следовательно, и определяемый ею способ возникновения явлений не может быть представлен в сознании изначально. Причинная связь должна прояснить, что служит материалом для построения данного явления и каким образом осуществляется это построение.
В качестве материала для создания причинной связи членов временной последовательности воображение будет использовать те или иные содержания сознания – элементы первичного сознания или уже построенные явления. Сознавая материал для построения причинной связи, мы сознаем, из чего возникает данное явление последовательности. Поскольку воображение действует «вслепую», построенная причинная связь может неверно представлять в сознании то, какой именно материал был использован воображением. Безошибочным является лишь сознание того, что материалом для построения явления служат те элементы первичного сознания и те смысловые части, которые обнаруживаются в составе построенного явления. «Члены множеств событий, составляющих карьеру одного и того же точечного материального предмета, связаны друг с другом первичным (primitive) отношением генетического тождества. Любые два генетически тождественных события причинно связаны, но обратное утверждение неверно»211.
Роль других явлений в возникновении данного явления может быть представлена воображением неверно. Однако полагание того, что возникновение или изменение явления определяется влиянием других явлений и характером того материала, из которого строится это явление, является верным для всех базисных причинных связей. Таким образом, причиной изменения явления полагаются влияния внешних явлений, а также влияния одних составляющих этого явления на другие.
Явления одной временной последовательности созданы в ориентации на одни и те же соответственные восприятия и поэтому представляют для субъекта одно и то же явление (или вещь), которое либо остается неизменным, либо приобретает новые черты в зависимости от того, какой продукт воображения – старый или новый – лучше отвечает условию устранения диссонанса восприятий. Явления, входящие в данную временную последовательность, на уровне сознания соединяет связь «бесконечность», но на досознательном уровне те же самые явления объединяет воображение – именно оно определяет содержание явлений и вызывает их смену. Базисная причинная связь создается воображением вследствие диссонанса указанных связей и принимается в качестве связи, принадлежащей сознаваемому миру, если с ее помощью диссонанс уменьшается.
Поскольку для принятия созданной воображением причинной связи необходимо, чтобы она гармонировала с каждой из двух соответственных связей, она будет сравниваться с ними обеими и вследствие этого подвергнется двойному тиражированию. При этом члены временной последовательности, включаемые в причинную связь, тиражироваться не будут, так как они даны в сознании такими, какими их действительно создало воображение в процессе своей досознательной работы. Материал для построения причины явления также не будет подвергаться тиражированию. Действительно, в качестве материала воображение использует предшествующее явление временной последовательности, а также другие явления, которые понимаются как воздействующие на данное. Этот материал дан в сознании и не требует работы по осознанию. Нахождение причины явления, по сути, состоит лишь в том, чтобы на уровне сознания связать имеющийся материал в соответствии с тем, как он реально был связан воображением при построении явления, а не иначе.
В результате того, что при построении причинной связи связываемый материал не тиражируется, а связь этого материала удваивается, достроенная причинная связь оказывается состоящей из продуктов вторичного воображения или элементов первичного сознания, соединенных удвоенной связью.
Причинная связь является двойной. Но в чем может состоять двойственность причинной связи, если две составляющие ее связи имеют одинаковое содержание и связывают явления одной и той же временной последовательности? Чтобы структурное требование двойственности было выполнено, необходимо, чтобы две одинаковые связи различались внутри причинной связи, а не сливались в одну. Достигается это за счет того, что двум составляющим причинной связи придается различное направление.
Прежде всего, это выражается в том, что каждое влияние (будь то влияние составляющих явления друг на друга или «внешнее» влияние) обретает противоположное влияние; не только другие явления действуют на данное явление, но и оно действует на них. Все части «объективного мира» 212взаимодействуют. Поскольку две связи, составляющие причинную связь, возникают вследствие того, что одна и та же связь выстраивается дважды, в двух противоположных направлениях, действие всегда равно противодействию.
Кроме того, в результате построения причинной связи все явления временной последовательности и их части оказываются связанными в двух направлениях. Одна составляющая причинной связи определяет переход от данного явления к следующему за ним во временной последовательности (будем называть ее «прямой» причинной связью), а другая составляющая определяет переход между явлениями в направлении, обратном временному порядку («обратная» причинная связь). Примером такой двойственной причинной связи является объяснение изменения явления, с одной стороны, на основе некоторой действующей причины, а с другой – указанием на цель, к которой направлено данное изменение. Это не единственная разновидность базисной причинной связи. О других ее модификациях пойдет речь в последующих главах.
Действующая и целевая причинность как две составляющие причиной связи служат объяснением одной и той же последовательности изменений явления (временной последовательности), но при этом могут существовать совместно. Отсутствие противоречия между этими связями обусловлено, во-первых, тем, что они идентичны по содержанию, будучи получены в результате удвоения одной и той же связи, а во-вторых – тем, что различие направлений позволяет каждой из этих связей занять свою «нишу», не вступая с другой связью в конфликт.
Связь «бесконечность» является одной из двух соответственных связей, с которыми должна гармонировать причинная связь. Эта связь принадлежит сфере сознания и, в отличие от второй, досознательной соответственной связи, известна субъекту в качестве действительной, принадлежащей сознаваемому миру связи. Поэтому она с необходимостью включается в причинную связь на ранних этапах познания. Вследствие двойного тиражирования достроенная причинная связь членов временной последовательности включает в себя удвоенную связь «бесконечность». Связь «бесконечность» входит как в «прямую», так и в «обратную» составляющую причинной связи. Это приводит к тому, что в отношении всякого изменения, каким бы резким, скачкообразным оно ни выглядело, полагается ряд промежуточных, «незаметных» ступеней. В действительности вторичное воображение создает явления сразу целиком, постепенность становления вещей есть иллюзия, возникающая из-за того, что на ранних этапах познания причинная связь, объясняющая их происхождение, содержит связь «бесконечность».
Заметим, что базисная причинность сама по себе не справляется с функцией объяснения происхождения принципиально новых содержаний сознания. В рамках этой причинной связи деятельность воображения осмысливается как составление новых явлений из материала, уже имеющегося в сознании. Причинная связь, которая вследствие сложившейся в Новое время установки сводится к действующей причине, предполагает, что следствие, по сути, содержится в причине. Именно к такому типу причинности следует отнести следующее заключение Бунге, которое он сам считает справедливым в отношении причинности вообще:
«<…> строгий каузализм может объяснить новое только с точки зрения числа и количества; утверждая, что действительное есть или простое проявление, или количественное развитие возможного, каузализм решительно исключает качественно новое. Поэтому мы оказываемся перед удивительным фактом, что доктрина причинности, которая, как предполагается, объясняет изменение, ведет в конечном счете к отрицанию коренного изменения, то есть той разновидности изменения, которая включает в себя возникновение новых качеств»213.
Однако при этом Бунге замечает, что «причинение участвует в процессе возникновения нового, хотя одной категории причинности недостаточно для объяснения его возникновения; и хотя каузализм является консервативной доктриной, принцип причинности совместим с возникновением нового»214. Такая характеристика причинности соответствует пониманию базисной причинности, предлагаемому в данном исследовании. Возникновение принципиально нового не объясняется одной только работой вторичного воображения, взятой изолированно от досознательного процесса познания, и, следовательно, не объясняется посредством одной только базисной причинности, служащей осознанием этой работы. Базисная причинность всякий раз обнаруживает свою недостаточность при объяснении нового и тем самым указывает на необходимость поиска иной причины. Но все же возникновение нового явления не противоречит базисной причинности, и ко всякому новому явлению может быть «пристроена» причинная связь, показывающая, из какого материала и на основе каких связей сознаваемого мира оно возникло.
Объяснить возникновение принципиально нового можно только путем построения причинной связи иного типа, учитывающей влияние на сознание познания, осуществляемого на досознательном уровне, и осмысливающей возникновение явления как результат познавательной деятельности субъекта, а не как результат взаимодействия тел «объективного мира». Наши рассуждения о восприимчивости субъекта, о наброшенной субъективности как средстве самообъективации, о вторичном воображении и т.д. есть не что иное, как попытка построения причинной связи, объясняющей возникновение содержаний сознания. Принципиальное отличие этой причинной связи от базисной состоит в том, что она создается в установке на поиск глубинных, досознательных корней явлений, тогда как базисная причинность принимает связи сознательного уровня, создаваемые воображением, в качестве единственной реальности. При этом наша «эпистемологическая» причинная связь, как и базисная причинность, и вообще, как всякое сознательное построение, также является продуктом вторичного воображения. Она, так же как и базисная причинность, строится для объяснения возникновения содержаний сознания и поэтому совместима с базисной причинностью, включает ее в себя в качестве составной части. В самом деле, в наших рассуждениях о процессе познания как последней причине явлений можно при желании выделить «прямую» и «обратную» причины.
Итак, базисная причинная связь характерна для всех явлений, поскольку все они есть продукты вторичного воображения. По сути, эта причинная связь служит для осознания работы вторичного воображения по созданию явлений сознаваемого мира.
Форма причинности, как и форма временности, есть побочный эффект познания. Содержательные связи не создаются и не определяются причинностью, они лишь сознаются нами возникающими благодаря причинности. Досознательные содержательные связи присущи элементам сознания в его первичной форме и являются результатом восприимчивости как свойства наброшенной познавательной способности. Содержательные связи на сознательном уровне создаются вторичным воображением.