Эти темы и стратегии в пародийном ключе были явлены в эпоху Просвещения, ярким свидетельством чему оказывается шутливый трактат Пьера-Тома-Никола Юрто (1719–1791) «Искусство пукать» («L’ art de péter»), созданный в 1751 году и долгое время распространявшийся в рукописном виде152. Этот текст был в итоге издан под названием Peteriana в XIX веке (точно после Merdiana, так как она упомянута на титуле) с добавлением раздела «От автора» и незначительным изменением композиции. Текст, развивающий тезисы «пукать – это искусство» и «можно пукать по правилам и со вкусом», предстает софистической игрой, в результате которой высмеиваются основы жанра трактата о вежестве как такового, однако сам пародийный характер не отменяет воспитательного эффекта, который призван если не приручить один из базовых рефлексов, то поставить его под контроль; и здесь мы можем говорить о его парадоксальном сходстве с «Похвалой глупости» Эразма, уже упоминаемого нами выше.
Исключительно любопытна судьба Peteriana во французской культуре XX века: известный художник и писатель Сальвадор Дали практически полностью имплантировал текст в свой «Дневник одного гения» («Journal d’ un genie», изд. в 1964), не указав источника – так же как издатель Peteriana при издании не упомянул Юрто. Именно в таком виде – как часть дневника Дали – наш текст был представлен русскому читателю. Настало время восстановить справедливость и предложить его подлинную версию с комментариями.
Перевод выполнен по изданию: Peteriana, ou manuel théorique et pratique de l’art de péter, vesser et roter à l’usage des personnes constipées, graves, mélancoliques et tristes. Paris: chez les libraries en bonne odeur, s. d.; сверен с текстом Юрто: L’art de péter, Essai théori-physique et méthodique à l’usage des personnes constipées, des personnes graves et austères, des dames mélancoliques et de tous ceux qui restent esclaves du préjugé. En Westphalie: chez Florent-Q, 1776. Ряд стихотворных цитат нами взят из перевода «Дневника одного гения» на русский язык, выполненного О. В. Захаровой (эти случаи оговорены в примечаниях). Мы благодарим А. В. Протопопову за помощь в сверке латинских выражений.
Стыдно, читатель, от того, что все то время, как вы пукаете153, с самого первого раза вы не осознаете того, как вы это делаете, и того, как следует это делать.
Бытует общее мнение, что пуки различаются только лишь от мелкого до большого и что, по сути, они все относятся к одному и тому же виду: это страшное заблуждение.
Этой материей, о которой я вам буду сегодня рассказывать, подвергая самому точному анализу, пренебрегают с давних пор и по сей день; не то чтобы касаться ее полагали недостойным, но в силу того, что ее не рассматривали с точки зрения определенной методологии и новых открытий. Какое заблуждение.
Пукать — это искусство и, как следствие, очень полезная для жизни вещь, как утверждают Лукиан154, Гермоген155, Квинтилиан156 и др. В самом деле, умение пукнуть кстати – более значимо, нежели обычно полагали.
Наконец, можно пукать по правилам и со вкусом, как я намерен дать вам прочувствовать в течение всего этого повествования.
Без колебаний я делюсь с публикой моими исследованиями и моими открытиями относительно искусства, о котором нельзя найти ничего мало-мальски удовлетворительного в самых обширных словарях: и в самом деле, и речи даже там не идет (просто невероятно) о номенклатуре этого искусства, чьи принципы я выставляю сегодня на суд любопытствующих.
Пук, который греки именуют порде; латиняне – crepitus ventris; на древнесаксонском означается как purten или furten; на верхненемецком fartzen; а на английском fart, состоит из ветров, которые выходят либо шумно, либо глухо и совсем бесшумно.
Тем не менее есть довольно ограниченные и даже довольно безрассудные авторы, что поддерживают со всей абсурдностью, высокомерием и упрямством, несмотря на труд Калепино158 и все прочие словари, уже созданные или которые будут созданы, идею о том, что слово пук, взятое в чистом, а именно в его естественном, природном виде, должно пониматься только как ветер, пущенный с шумом; и они обосновывают эту идею стихом Горация, чего вовсе не достаточно, чтобы передать полностью всё значение пука:
Nam, displossa sonat quantu, Vesica pepedi (Sat. 8)159.
Что означает: я пукнул с таким шумом, который мог бы издать хорошо надутый мочевой пузырь.
Однако кто же не понимает, что в этом стихе Гораций использовал слово pedere – пукать, в самом общем смысле? И не стоило бы ему указать на то, что слово pedere означает явственный звук и потому речь идет лишь о таком пуке, что выходит с шумом?
Сент-Эвремон160, этот милый философ, отличал идею пука от того, что понимается обычно: по его мнению, это вздох; и он однажды сказал своей любовнице, в присутствии которой он пукнул:
Пук, таким образом, в общем, есть ветер, заключенный в животе, причиной которого, как это утверждают медики, является чрезмерная остывшая слизь, которую слабый жар смягчил и отделил, не растворив целиком; или получившийся, по мнению крестьян и простого народа, в результате использования некоторых ингредиентов, образующих ветры, или съестных продуктов той же природы. Можно также определить его как сжатый воздух, который в поисках выхода проходит через внутренние органы тела и выходит наконец с поспешностью, когда находит то отверстие, которое благовоспитанность не позволяет назвать прямо.
Мы не собираемся ничего здесь скрывать; это действие происходит через заднепроходное отверстие либо с шумом, либо без такового; и то природа выпускает его без какого-либо усилия, то для его извлечения приходится прибегать к определенному искусству, которое с помощью самой природы позволяет ему выйти легко и иногда даже не без некоторого наслаждения. Именно это вылилось в поговорку: чтобы прожить долго и сохранять здоровье, следует выпускать ветер из зада.
Но вернемся же к нашему определению и постараемся доказать, что оно соответствует самым разумным основаниям философии, поскольку содержит в себе род, материю и отличие, quid nempé conflat genere materiâ et differentiâ, 1. Оно заключает все причины и виды; мы их рассмотрим по порядку; 2. Коль скоро оно постоянно по родовому признаку, то нет сомнения в том, что оно является таковым и в силу своих отдаленных причин, лежащих в основе ветров – их порождает слизь и плохо переваренная пища. Обсудим же это основательно, прежде чем совать свой нос в эти вещи.
Мы говорим, таким образом, что материя пука остывшая и слегка размягченная.
Так же никогда не бывает дождей ни в самых жарких странах, ни в самых холодных, ибо в первых видах климата большая жара поглощает все виды испарений, а в других избыточный холод препятствует испарениям; напротив, дожди часто идут в средних и умеренных (видах климата) (как это заметили Боден, meth. hist.162, Скалигер163 и Кардан164); то же самое происходит в том случае, когда жара чрезмерна, она не только перемалывает и смягчает продукты, но также растворяет и впитывает все испарения, чего не сумел бы сделать холод, и именно это препятствует образованию каких бы то ни было паров. Совершенно противоположное происходит, когда температура мягкая и умеренная. Ее мягкость препятствует правильному перевариванию пищи и только слегка ее смягчает, слизь желудка и кишечника может вызвать большое количество ветров, которые становятся более энергичными в зависимости от способности пищи к их образованию, будучи подвергнуты ферментации при невысокой температуре, они производят очень густые и клубящиеся пары. Это четко ощущается путем сравнения весны и осени с летом и зимой, а также при дистилляции на слабом огне.
Мы уже сказали выше, что пук выходит через заднепроходное отверстие. Именно в этом его отличие от отрыжки или от испанского рыгания. Последнее, хотя и формируется из той же материи, но в желудке и выходит наружу через верх по причине близости к отверстию выхода или в силу твердости и переполненности живота, или каких иных препятствий, которые не позволяют ему пройти нижние пути. В соответствии с нашими обычаями отрыжка с пуком идут парой, хотя, по мнению некоторых, она отмечена большей отвратительностью, чем сам пук: видели же при дворе Людовика Великого165 одного посла, посреди великолепия и величия, представленных его восхищенному взору этим августейшим монархом, рыгнувшего самым подлым образом и уверявшего, что в его стране отрыжка является неотъемлемым знаком благородной степенности, царившей там? Не должно делать неблагоприятные заключения как против одного, так и против другого; ветер выходит как через верх, так и через низ, здесь паритет и не должно оставаться никакого сомнения в этом вопросе. В самом деле, мы читаем в труде Фюретьера, том 2 его Всеобщего Словаря166, что в графстве Суффолк один вассал должен был свершить пред королем один прыжок, одну отрыжку и один пук на каждое Рождество.
Однако не следует ставить отрыжку ни в один класс с колитными ветрами, ни в класс бурчания и урчания в животе, которые также являются ветрами того же вида и которые, бурча в кишечнике, не спешат тем не менее вырваться наружу и являются как бы прологом к комедии или предвестниками приближающейся бури. Девицы и женщины, затягивающиеся узко, чтобы подчеркнуть талию, особенно этому подвержены. У них, по мнению Фернеля167, кишечник, именуемый медиками coenum, столь переполнен газами и столь сжат, что ветры, содержащиеся в нем, производят в полости живота битвы, такие же как некогда производили ветры, запертые Эолом в пещерах гор Эолии168: таким образом, что можно было бы с их помощью предпринять долгое путешествие по морю или по меньшей мере заставить вращаться крылья ветряных мельниц.
Здесь нам только лишь остается для полного доказательства нашего определения поговорить о конечной причине пука, который является то здоровьем тела, желаемым в силу природы, то наслаждением или удовольствием, предоставляемым искусством: но мы повременим говорить об этом, когда будем рассматривать последствия. Смотрите главу, в которой об этом говорится. Однако мы отмечаем, что совсем не допускаем и даже отрицаем всякие цели, противоречащие хорошему вкусу и здоровью, поскольку подобные злоупотребления, говоря вежливо и достойно, не могут найти место в числе целей разумных и доставляющих удовольствие.
Объяснив природу и причину пука, мы должны приступить к его обоснованному разделению на виды и к исследованию его различных типов с целью дальнейшего определения относительно чувств, связанных с ними.
Естественно, появляется такой вопрос.
Как же найти, скажут здесь, обоснованное разделение пука? Так говорит неверующий. Требуется ли его измерять в локтях, в футах, в пинтах, в бушелях? Поскольку quae sunt eadem uni tertio, sunt eadem inter se169. И вот решение, которое дано одним великолепным химиком, нет ничего проще и натуральнее.
Введите ваш нос, говорил он, в заднепроходное отверстие; и пусть носовая перегородка разделяет его и ваши ноздри образуют две чаши весов, коими будет теперь служить ваш нос в целом. Если вы почувствуете некую тяжесть при измерении выходящего пука, то это будет знаком, что его следует измерять по весу; если же он твердый, то в локтях или в футах; если же он жидкий, то в пинтах; ну а если он комковатый, то в бушелях170 и т. д., но если вы его найдете слишком маленьким для проведения опыта, та поступайте так, как это делают благородные стеклодувы; дуйте в форму столько, сколько вам заблагорассудится, я хочу сказать, до тех пор, пока не будет достигнут достаточный объем.
Но давайте поговорим серьезно.
Педанты от грамматики разделяют буквы на гласные и согласные; эти господа обычно хоть касаются материи: но мы, которые взялись за труд дать ее почувствовать и попробовать ее такой, какова она есть на самом деле, мы разделяем пуки на вокальные и на немые или бесшумные, собственно говоря.
Вокальные пуки именуются, естественно, петардами, словом, происходящим от глагола пукать, они относятся к различным видам звуков, производимых так, как если бы низ живота был бы наполнен петардами. Можно посмотреть труды Willichius Jadochus 171относительно петард.
Итак, петарда — это шумный взрыв, порожденный сухими парами.
Она бывает большой или маленькой, в зависимости от разнообразия ее причин или ее обстоятельств.
Большая петарда является полновокальной или собственно вокальной; а маленькая называется полувокальной.
Большой пук-петарда или полновокальный полный пук производится с большим шумом не только по причине обширного и вместительного размера отверстия, которое его производит, к примеру, такого как у крестьян, но еще по причине огромного множества ветров, возникших в силу потребления значительного количества съестного, образующего газы, или в силу невысокого естественного тепла в животе и кишечнике. Можно сравнить этого феникса пуков с выстрелом из пушки, взрывом лопнувших больших мочевых пузырей и свистом педалей и т. д. Раскаты грома, которые описал Аристофан172, дают лишь слабое представление об этом пуке; он не столь ощутим, как гром пушек и как залп, свершенный, дабы обрушить стены, или чтобы снести целый батальон, или чтобы поприветствовать владыку, прибывающего в город и т. д.