Со временем Евгений Павлович Прохоров стал ведущим теоретиком журналистики не только журфака МГУ, но и всего Советского Союза, поэтому анализ динамики его научных интересов позволит понять логику развития советской теории журналистики и определить, на каком этапе, по каким причинам и в каких условиях произошла дифференциация общей теории и политической теории журналистики.
Будучи одним из первых выпускников аспирантуры факультета журналистики МГУ, Е. П. Прохоров начал свою исследовательскую деятельность в русле упоминавшейся выше традиции рассмотрения историко-журналистской проблематики в контексте политического процесса ‒ неслучайно своими учителями Евгений Павлович считал первых заведующих кафедрой истории русской журналистики и зарубежной печати факультета журналистики МГУ Е. С. Ухалова и А. В. Западова162. Кандидатская диссертация на тему «Русские публицисты 40‒60-х годов XIX века о литературно-общественном и народном движении в Индии» была защищена ученым на родном факультете в 1959 году. Десять лет спустя состоялась защита его докторской диссертации по теме «Публицистика и общество: публицистика как тип творчества в связи с особенностями ее функций и предмета», а в 1970-м году Е. П. Прохоров представил собственную версию программы учебного курса «Введение в журналистику» («Основы марксистско-ленинской теории журналистики»).
«Е. П. Прохоров постоянно углублял свои разработки в области публицистики и журналистики»163, а особым признанием его заслуг в деле формирования советской теории журналистики можно считать включение исследователя в состав коллектива авторов третьего издания Большой советской энциклопедии, задуманного, в том числе, с целью популяризации советской науки. При подготовке к публикации словарной статьи «Журналистика», вошедшей в девятый том (1972)164, «Е. П. Прохоров не только активно цитировал труды К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина, но и опирался на сложившуюся к тому времени теоретико-методологическую базу советской теории журналистики, а также демонстрировал знакомство с трудами зарубежных исследователей ‒ коммуникативистов»165.
Среди тех, чьи труды легли в основу теоретических описаний Е. П. Прохорова, ‒ и Александр Феодосеевич Бережной166, первый в СССР доктор наук по специальности «Журналистика», один из ведущих представителей научной школы журналистики Ленинградского государственного университета; и Георгий Иванович Куницын167, выдающийся советский литературовед и искусствовед, автор оригинальной трактовки ленинского учения о партийности литературы, защитивший по соответствующей теме в 1960 году кандидатскую диссертацию; и Спартак Иванович Беглов168, известный журналист-международник и один из первых докторов наук в СССР, чья исследовательская деятельность была связана с зарубежной прессой и внешнеполитической пропагандой; и другие представители факультетов журналистики МГУ и ЛГУ169.
Спустя год после публикации словарной статьи в БСЭ, Е. П. Прохоров представил свое первое учебное пособие по теории журналистики. Книга, «прошедшая цензуру и выпущенная в свет, кому-то показалась сомнительной, и ее распространение было приостановлено»170, однако идеи, описанные и систематизированные ученым для БСЭ, стали векторами дальнейшего развития советской теории журналистики.
В 1970-е годы в СССР было защищено множество кандидатских и докторских диссертаций, посвященных принципам171 и функциям журналистики172, ее общественному предназначению173, вопросам сопряженности политики и публицистики174, внешнеполитической175 и внутриполитической пропаганде176.
По воспоминаниям учеников, Е. П. Прохоров остро переживал «времена факультетских “черных полковников”, которые “гнобили” его… за недостаточно восхищенное, “ошибочное” с их жестко сталинских позиций отношение к марксизму-ленинизму»177, однако ученому все же удалось преодолеть сопротивление цензуры, и в 1978 году в свет вышло учебно-методическое пособие «Введение в журналистику», рекомендованное для использования в образовательном процессе всех советских вузов, выпускающих дипломированных журналистов.
Учебная и научная дисциплина «Введение в журналистику» («Основы марксистско-ленинской теории журналистики») была позиционирована в пособии как теоретико-методологический фундамент специальных дисциплин, в числе которых ‒ «история, теория и практика партийно-советской печати, телевидения, радиовещания, редакционно-издательского дела и пр.»178.
В 1980 году в свет выходит подготовленное коллективом кафедры теории и практики партийно-советской печати факультета журналистики МГУ учебное пособие «Введение в теорию журналистики»179. Впервые в советской истории в заглавие учебного пособия для журналистов было вынесено понятие «теория журналистики» без указания на ее «марксистские» корни, однако ракурс рассмотрения теоретико-журналистской проблематики не изменился (да и не мог измениться по объективным причинам), как и в трех важнейших работах, опубликованных Е. П. Прохоровым на исходе советской эпохи. Речь идет о его первом персональном учебнике «Введение в журналистику» (1988) и двух хрестоматиях (1986, 1989), собранных ученым в дополнение к учебнику180. Комплект из учебника и хрестоматии позволил приблизиться к реализации авторской модели теоретической подготовки будущих журналистов, в которой цель преподавателя ‒ не навязывание догм, а мотивация обучающегося к поиску истины. В одном из интервью, посвященных перспективам развития в России науки о журналистике, ученый отмечал: «я вообще против учебников в университете. Учебник ‒ это то, что надо выучить. В университете должны быть учебные пособия, сборники материалов и т. п., чтобы студенты могли разбираться самостоятельно, формировать свое представление о предмете»181. Сформировать представление о предмете «теория журналистики» студенты журфаков СССР должны были на основе знакомства с политико-публицистическими текстами, нормативно-правовыми и партийными документами, которые Евгений Павлович собирал для хрестоматий около 20 лет. Отметим, что рубрикация текстов в хрестоматиях соответствовала структуре сложившейся накануне распада СССР теории журналистики. Так, в первом томе, вышедшем за два года до появления учебника, было собрано около ста текстов в следующих тематических разделах: функции журналистики, правовые основы журналистики, принципы журналистики, журналистика как область творческой деятельности, действенность и эффективность журналистики, журналистика как система средств массовой информации, журналисты коммунистической печати, радио, телевидения.
Второй том, изданный в разгар перестройки, был гораздо скромнее по объему и содержал около 60 текстов, разбитых на пять разделов: КПСС об идеологической работе в современных условиях, журналистика как форма общественно-политической информационной деятельности, журналистика в классовом обществе, свобода печати и журналистской деятельности, исторические типы журналистики.
Таким образом, к концу 1980-х годов советская теория журналистики, олицетворением которой стали труды профессора Е. П. Прохорова, охватывала широкий круг вопросов журналистского бытия, актуальных и сегодня. Марксистский ракурс рассмотрения научной проблематики затруднял идентификацию теоретического знания в качестве политического или неполитического. Тем не менее, можно говорить о формировании поля политических исследований журналистики, объектом которых стало политическое измерение массово-информационных процессов в СССР и за рубежом. Зарубежная журналистика и роль журналистики в международных процессах изучалась почти исключительно в политическом контексте (заметим, что сильный политический «акцент» сохранился за исследованиями международных информационных процессов и сегодня); «в работах, посвященных роли СМИ в капиталистическом обществе, анализировались проблемы пропаганды образа жизни в обществе потребления, манипулирования массовым сознанием, политико-идеологического противостояния мировых систем капитализма и социализма, классового характера журналистики… и т. д.»182.
Теоретический вклад советских ученых, и в частности Е. П. Прохорова, на наш взгляд, до сих пор не оценен отечественной наукой по достоинству. Эпоха перемен, охватившая страну в перестроечное время, требовала решительного отказа от прошлого теоретического и методологического наследия, и не все рациональное и ценное, что содержалась в разработках «эпохи развитого социализма», было безболезненно воспринято постсоветской наукой. Когда «после рубежных 1989–1991 гг. началась работа над новым учебником»183 и развернулись дискуссии о новых теоретических основаниях журналистики184, Е. П. Прохоров «нервными и интеллектуальными боями … отбивался от попыток заставить заменить его “устаревшие”, выдержавшие испытания временем основания, на “новые”». Как стало ясно тридцать лет спустя, «многое, очень многое из того “устаревшего” является более чем актуальным и сегодня: гуманизм, опора в социальном развитии на развитие прежде всего интеллектуальных, творческих потенций личности и общества, социальное равенство и поддержка тех, кто реально нуждается в помощи. И как много из шумно рекламируемого “нового” оказалось простым шарлатанством, кликушеством, очковтирательством…»185.
В глобальном масштабе России очень повезло обеспечить преемственность научных традиций в исследованиях журналистики по цепочке «дореволюционные – советские – постсоветские». Несмотря на явно тенденциозное отношение к советской теории журналистики, разработанной в системе марксистско-ленинских координат, мы все же не лишились (пока!) своего национального теоретико-методологического фундамента науки о журналистике (в отличие от большого количества постсоветских и постсоциалистических государств, в которых доминирует американизированный подход к изучению сферы массовой коммуникации и наблюдается острая нехватка оригинальных исследований в области теории журналистики)186.
Политология журналистики как социальная теория журналистики. Деидеологизация науки о журналистике, начавшаяся в самом начале 1990-х годов, сопровождалась реорганизацией научно-образовательной инфраструктуры. Самые заметные трансформации стали происходить с кафедрами, ответственными за разработку теоретических аспектов журналистики. По всей стране из оборота были изъяты номинации, указывающие на советское и партийное прошлое и самой журналистики, и науки о ней. Так, в одночасье кафедры теории и практики партийно-советской печати были преобразованы в кафедры социологии журналистики, как, например, на факультетах журналистики МГУ (1990) и СПбГУ (1991). На журфаке МГУ до сих пор любят рассказывать занятную историю о том, как «один из нынешних сотрудников кафедры поступил в аспирантуру в 1989 году и был зачислен по кафедре теории и практики партийно-советской печати. Шли месяцы, сдавались кандидатские минимумы… И вот однажды, вынырнув… на поверхность академической жизни в районе журфака, аспирант вдруг не обнаружил кафедры теории и практики партийно-советской печати. Испугавшись автоматического вослед за ликвидацией кафедры отчисления из аспирантуры, он стал искать “концы”. К его радости, в аспирантуре он остался – но уже в списках другого подразделения факультета. Так счастливый аспирант узнал в 1990 году о создании кафедры социологии журналистики»187.
В том, что московская кафедра теории была преобразована в кафедру социологии, есть своя логика: теоретический профиль кафедры с середины 1960-х годов был дополнен социологическим, и прикладные социологические исследования к моменту реформ были важным направлением научной работы кафедры188, поэтому после принятия Постановления Политбюро ЦК КПСС «О повышении роли марксистко-ленинской социологии в решении узловых социальных проблем советского общества» (1988), реабилитировавшего научный статус социологии, выбор данного исследовательского профиля для главной теоретической кафедры факультета был практически предопределен. Как и то, что руководство кафедрой было возложено на Е. П. Прохорова.
В том, что кафедра социологии появилась и в Петербурге, также есть своя логика. К началу 1990-х годов кафедра теории и практики партийно-советской печати (переименованная в середине 1980-х в кафедру советской печати) была самым крупным структурным подразделением журфака. Здесь работали и специалисты по политической истории отечественной и зарубежной печати, и по журналистскому творчеству, и экономике СМИ, а главное ‒ ученые, разрабатывавшие общетеоретическое и социопсихологическое направления науки о журналистике. В июне 1991 года на базе старой кафедры были открыты две новые. Вопросы журналистского мастерства (исследование основ творческой деятельности, типов СМИ и журналистских жанров, публицистики и актуальных проблем журналистики) отошли к кафедре журналистского мастерства, а общая теория, социологические, психологические, этико-правовые и экономические аспекты ‒ к кафедре социологии журналистики. С этого времени кафедра социологии журналистики (позднее ‒ кафедра теории журналистики (2005), кафедра теории журналистики и массовых коммуникаций (2011)) во главе со своим почти бессменным189 руководителем Сергеем Григорьевичем Корконосенко стала не только ведущей теоретической кафедрой Северо-Запада, но и драйвером развития науки о журналистике в России и за ее пределами.
С. Г. Корконосенко, можно сказать, один из лучших образцов системы воспроизводства научных кадров, налаженной к началу 1990-х годов на факультете журналистики ЛГУ (СПбГУ). Выпускник уже факультета, а не отделения журналистики, ученик А. Ф. Бережного ‒ первого декана и ведущего факультетского специалиста по теории и практике партийно-советской печати (на чьи труды, как было сказано выше, опирались исследователи при разработке теоретико-методологических основ науки о журналистике), выпускник аспирантуры факультета журналистики, человек, прошедший научный путь от ассистента до заведующего кафедрой теории и практики партийно-советской (советской) печати.
На момент организации кафедры социологии журналистики С. Г. Корконосенко завершал работу над докторской диссертацией. Тема «Социальные функции прессы в политической жизни современного российского общества» настолько не укладывалась в филологический профиль факультетского диссертационного совета190, что защита в итоге состоялась в политологическом диссертационном совете философского факультета СПбГУ (1993).
В конце 1980-х ‒ начале 1990-х годов в среде журналистского образования была очень популярна тема научной организации журналистского труда ‒ книга под названием «Основы научной организации журналистского труда» вышла в 1987 году из-под пера видного ученого факультета журналистики МГУ, стоявшего у истоков журналистского образования в вузе, профессора С. М. Гуревича. Принципы научной организации труда исследователя и преподавателя журналистики в полной мере были применены С. Г. Корконосенко в процессе руководства новой кафедрой. Научная работа шла планомерно, кафедра разрабатывала новые исследовательские направления, вводила в учебный оборот новые дисциплины, открывала новые профили и образовательные программы.