Вы, господин Президент, имеете возможность заложить основы жизни в России на весь нынешний век. Пожалуйста, примите самые наилучшие пожелания от меня и всего нашего семейства.
Деятельность Фонда Ф. Рузвельта в этот период была связана не только с самостоятельным проведением конференций в России, но и с участием в организации аналогичных мероприятий в США по линии Института Рузвельта. Примером может служить участие в конференции «ООН в 60 лет» в США в 2005 году. Еще одним важным событием в деятельности рузвельтовского фонда стало участие совместно с Фондом М. С. Горбачева в 2009 году в проведении конференции, посвященной первым 100 дням президента Обамы, подготовив материалы и доклад по теме «Первые 100 дней президента Ф. Рузвельта и президента Б. Обамы». Как известно, президент Обама вступил в должность в период финансового кризиса, разразившегося в США в 2008 и затронувшего и другие страны, включая Россию. В этом плане сравнение первых 100 дней президента Ф. Рузвельта по преодолению кризиса и начала деятельности президента Обамы, выглядело вполне уместно, поскольку оба представляли Демократическую партию в схожих условиях.
Фонд Ф. Рузвельта вновь организовал российско-американскую научную конференцию в 2013 году, посвященную на сей раз 80-летнему юбилею восстановления дипломатических отношений. Кроме этого, фонд оказывал содействие Историческому факультету в организации и проведении международных конференций, в частности, форума, посвященного 70-летию окончания Второй мировой войны.
Фонд имени Ф. Рузвельта продолжал свое участие в международных совместных научных программах. Так, в 2004–2005 годах проводились исследования совместно с центром Рузвельта в Мидделбурге (Нидерланды) в области изучения и преподавания истории США в странах Европы. Рузвельтовский фонд собирал и анализировал материалы, связанные с тем, как преподается и изучается история США в различных российских университетах. Упор делался на историю дисциплины, периодизацию и особенности современного этапа, роль помощи США, взаимодействие с коллегами из смежных областей, организационные формы. Было выявлено условно три модели: классическая (только история США), регионоведческая, включая Латинскую Америку и Канаду, и междисциплинарная американистика. В апреле 2005 года состоялась конференция европейских американистов «Изучение и преподавание истории США в Европе. Прошлое, настоящее и будущее». Материалы конференции и доклады по странам были впоследствии опубликованы на английском языке40.
Интересным и несколько необычным направлением в деятельности Фонда Ф. Рузвельта было содействие и информационная помощь в создании документальных фильмов, связанных с деятельностью Ф. Рузвельта. В качестве примера можно привести многосерийный проект ВГТРК «Рузвельт», вышедший на экраны в 2014 году, документальный фильм телеканала «Хабар» из Казахстана, программу «Власть факта» на телеканале Культура.
Фонд принимал участие и в организации программы летних практик студентов кафедры и факультета в США в тот период, когда они проводились, например, в 2013 году.
Подводя итог, можно сказать, что создание Фонда Ф. Рузвельта оправдало себя. В непростых внутренних и внешних обстоятельствах, в которых оказалась история США как дисциплина, появление фонда способствовало сохранению и продолжению традиций в научной работе, преподавании истории США и международном сотрудничестве, заложенных ранее в период становления американистики. Деятельность этой небольшой, частной, по сути благотворительной организации, при добровольном и бескорыстном участии членов группы историков-американистов кафедры позволила сохранить интерес студентов к истории США и обеспечить аспирантам и молодым ученым полноценные возможности для научных исследований. В непростых условиях, когда прекратила свою деятельность лаборатория по истории США, исчезли межгосударственные программы академических обменов, перестала функционировать фулбрайтовская лекционная программа, Фонд имени Ф. Рузвельта продолжает играть роль базы и связующего звена в обеспечении специализации по истории США на кафедре новой и новейшей истории и международного научного сотрудничества историков-американистов не только с коллегами из США, но и Западной Европы.
История Германии
А. В. ЛАЗАРЕВА, А. С. МЕДЯКОВ, Т. Ю. ТИМОФЕЕВА
Традиции изучения истории германских государств были заложены в Московском университете на кафедре всеобщей истории историко-филологического факультета еще в дореволюционное время. Многие университетские профессора неоднократно бывали в университетах Берлина, Тюбингена, Марбурга, что сказывалось в их дальнейшем преподавании и выборе сюжетов исследований. Несмотря на то, что собственно немецкой историей ученые занимались довольно редко, они обращались к ней в контексте курса всеобщей истории.
Одним из первых в 30–40-е гг. XIX в. в своих сочинениях и лекционных курсах к Германии средних веков и нового времени обратился Т. Н. Грановский (1813–1855), известный представитель идеологии западников. Готовясь принять место профессора Московского университета, Грановский был отправлен попечителем Московского учебного округа графом С. Г. Строгановым в Берлинский университет. Там он слушал лекции крупнейших представителей немецкой науки того времени, в том числе посещал занятия знаменитого историка Леопольда фон Ранке41.
Идеалом профессора для Грановского стал немецкий историк античности Бартольд Георг Нибур, о котором он писал в 1850 г.: «При чтении своих лекций Нибур не довольствовался передачей одних результатов. Он вводил своих слушателей во все подробности трудного, глубокомысленного исследования. Каждая лекция входила новым и важным фактом в историю науки»42. Знакомство с наследием немецких ученых сильно повлияло на концепцию всеобщей истории, которую Грановский в дальнейшем последовательно отстаивал в своих работах. Он неоднократно обращался к истории немецкого Просвещения, увлеченно читал лекции об Иммануиле Канте, высоко ценил историко-философские идеи Иоганна Гердера43.
К истории Германии раннего нового времени в своих сочинениях обращался ученик и коллега Грановского П. Н. Кудрявцев (1816–1858). В 1856 г. в журнале «Русский вестник» вышел его очерк об императоре Карле V44. Историк не только создал историческую биографию одного из самых ярких императоров Священной Римской империи, но показал и эпоху Реформации – «одну из замечательнейших эпох в истории»45.
После провозглашения в 1871 г. Германской империи интерес к ее истории в Московском университете заметно возрос. Именно с этим периодом связана преподавательская и научная деятельность выдающегося русского историка В. И. Герье (1837–1919). После окончания университета, в 1862 г. Герье был отправлен в Германию, Францию и Италию для знакомства с опытом зарубежных историков. Сам Герье вспоминал, что особое впечатление на него произвел семинар по работе с источниками немецкого преподавателя Р. А. Кепке, который он успешно реализовал в Московском университете. В своих работах он обратился к истории Германии в эпоху просвещенного абсолютизма.
Докторская диссертация Герье легла в основу первой русской монографии по зарубежной новой истории «Лейбниц и его век» (1868 год, вторая часть «Отношение Лейбница к России и Петру Великому» опубликована в 1871 году)), написанной на основе изучения документов зарубежных архивов46. В ней он относил раннюю границу политики просвещенного абсолютизма в зарубежных европейских странах и России к концу XVII – началу XVIII века. Кроме изучения XVIII в., Герье, вслед за своим учителем П. Н. Кудрявцевым, занимался более ранними страницами немецкой истории, читал специальный курс по Реформации в Германии47.
Изучение и преподавание германской истории нового и новейшего времени в советский период началось на кафедре сразу же после воссоздания исторического факультета МГУ в 1934 г. За это время сменилось как минимум четыре поколения германистов, каждое из которых внесло (а нынешнее и ныне вносит) свой вклад как в научные исследования, так и в тематику преподаваемых дисциплин, связанных с германской историей. Неизменным для всех поколений остается академический стиль и качество научных трудов, выходящих под маркой Московского университета, индивидуальный подход к работе со студентами и аспирантами, открытость исследовательского и педагогического процесса.
Важной отличительной чертой процесса обучения и научной работы германистов является преемственность, позволившая сохранить в годы перестройки и последующего транзита накопленные традиции, избежав в то же время косности и застоя. Нынешнее поколение, пришедшие на кафедру как раз в эти годы, старалось сохранить лучшее из наследия своих учителей, не отказываясь при этом от переосмысления догм и истин, по историческим меркам еще недавно казавшихся незыблемыми.
Уникальные возможности междисциплинарного диалога, непредвзятых дискуссий с зарубежными учеными, доступ в ранее недоступные архивы, стажировки и международные конференции – все это стало характерными признаками современного этапа в развитии как российской исторической науки в целом, так и в деятельности историков-германистов МГУ. Сегодня они активно взаимодействуют с коллегами из Института всеобщей истории РАН, Германского исторического института в Москве, ведущих университетов ФРГ. Основные направления и содержательные акценты их педагогической и исследовательской работы представлены в настоящем очерке наряду с научными биографиями их учителей и предшественников.
Отечественная германистика переживала такой же сложный и драматичный этап становления на рубеже 30-х гг., как и вся советская историческая наука. В довоенные и первые послевоенные годы имелись явные пробелы в том, что касалось хронологического, географического и тематического охвата исследований германской истории (первоначально в советской историографии речь шла только об «истории Запада нового времени»). Во-первых, вне поля зрения оставался период раннего нового времени, за исключением спорадического соприкосновения с ним в рамках более общей проблематики (как, например, в работах Б. Ф. Поршнева о Тридцатилетней войне). Во-вторых, продолжилась еще дореволюционная тенденция, суть которой кратко и емко сформулировал известный русский историк П. П. Митрофанов: «Австрия – Золушка исторической науки». История монархии Габсбургов, на протяжении веков являвшейся ведущим государством германского мира, практически не вызывала специального научного интереса.
Наконец, в-третьих, сама тематика исследований в значительной степени определялась идеологическими установками и текущими политическими реалиями – так, вне конкуренции оставались сюжеты, связанные с изучением народных и революционных выступлений, а также поиски исторических корней германского милитаризма, что было вполне объяснимо на фоне опыта двух мировых войн. Ко всему прочему, нельзя не отметить и тот объективный факт, что кафедра новой истории располагала весьма небольшим кадровым составом, что предопределило как невозможность узкой специализации студентов исключительно по истории Германии, так и ограниченный набор изучавшихся тем.
В самый первый состав сотрудников кафедры, набранный после восстановления исторического факультета в 1934 г., вошел С. Б. Кан (1896–1960), сфера научных интересов которого вполне отвечала отмеченным выше тенденциям – особому вниманию к классовой и революционной борьбе, с одной стороны, и широкой специализации – с другой. Защитив докторскую диссертацию на тему «Два восстания силезских ткачей – 1793 и 1844 гг.» (1940 г.) и являясь автором ряда работ по германской революции 1848 г., он вместе с тем активно разрабатывал тематику иных революционных традиций, в частности, французских, готовил историографические очерки.
Подобной же широтой интересов отличалась Р. А. Авербух (1896– 1978), бывшая профессором кафедры с 1944 по 1958 гг. Как отмечал академик В. М. Хвостов, «одним из достоинств тов. Авербух является то обстоятельство, что круг ее интересов не ограничивается объектом ее специальных исследований, т.е. историей революции 1848 г.»48. Однако свое главное внимание Р. А. Авербух уделяла все же истории революционных движений в Австрии и Венгрии, став одним из первых советских специалистов по изучению этих стран. Именно ее перу принадлежали главы по истории Австрии и Венгрии в подготовленном кафедрой учебнике «Новая история, 1870–1917» (1973 г.). В 1970 г. Р. А. Авербух подвела итог своим многолетним трудам в этой области, выпустив в свет фундаментальную монографию49.
С момента создания кафедры одним из ее ведущих сотрудников являлся известный советский ученый, специалист по истории международных отношений В. М. Хвостов (1905–1972). Защитив в 1938 г. диссертацию на тему «Внешняя политика Германской империи в последние годы канцлерства Бисмарка», с 1939 г. и до конца жизни В. М. Хвостов оставался профессором кафедры, хотя наряду с этим занимал целый ряд постов и должностей вне университета. При всем подчеркивании «классового», «юнкерского» характера внешней политики Бисмарка и критике ее «двуличных» методов в своей оценке «железного канцлера» ученый дал целый ряд трактовок, сохранивших значение до сего дня. Это касается, например оценки политики Бисмарка в отношении России. Ученый, в частности, показал как несостоятельность мифа о мнимых симпатиях Бисмарка к России, так и глубокий реализм его политики, заставлявший канцлера искать с ней согласия и сотрудничества.
Традиции изучения внешней политики Германской империи продолжил А. С. Ерусалимский (1901–1965), сотрудничавший с кафедрой с 1944 по 1956 гг., и в 1948–1950 гг. ее возглавлявший. Именно на этот период пришлась работа над главным трудом жизни историка – фундаментальной монографией «Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX в» (1948 г.), принесшая ее создателю Государственную премию СССР, а также высшее университетское отличие – Ломоносовскую премию. Написанная сразу после войны и опиравшаяся в качестве методологической основы на «ленинскую теорию империализма», эта работа местами излишне подчеркивала агрессивность Германии описываемого времени, однако отличалась привлечением большого количества и тщательной обработкой материала, в том числе и архивных документов. Особое внимание автор уделил становлению англо-германских противоречий, в том числе и таким ранее мало исследованным вопросам, как, например, планам Вильгельма II «взбунтовать» мусульманский мир против англичан50.
В 70-е и 80-е гг. в изучении истории Германии явно возобладал интерес к ее новейшему периоду. Германская история раннего нового времени по-прежнему находилась вне поля зрения историков кафедры, XIX же век освещался лишь спорадически и применительно к очень ограниченному кругу проблем, одной из которых являлось создание в 1871 г. Германской империи. Так, доцент кафедры новой и новейшей истории Л. В. Овчинникова посвятила одну из статей анализу изучения этой проблемы в историографии ФРГ51. В 1986 г. вышла книга многолетнего заведующего кафедрой новой и новейшей истории, выдающегося организатора науки И. С. Галкина «Создание Германской империи, 1815–1871 гг.». Защитив еще в 1936 г. под руководством Н. М. Лукина кандидатскую диссертацию «Германская социал-демократия против демократизации избирательного права в Пруссии», И. С. Галкин в своем последнем большом труде также уделил значительное внимание позиции социал-демократов по отношению к созданию Германской империи. Главными же для него представлялись международные последствия этого события: «О. Бисмарк из раздробленной Германии «железом и кровью» создал в центре Европы милитаристское государство»52.