Имеет смысл сказать, что национальный герой России Кузьма Минин, с которого, по выражению летописца Карамзина (кстати, имеющего татарские корни), «началась история России как государства», по мнению некоторых исследователей был православным татарином, которого до крещения звали Кириша Миннибаев, или Козьма сын Мини Анкудинова. В ополчении, собранном Мининым, объединились «русские люди, поволжские и сибирские татары, башкирскиеи марийские стрельцы, мордовские и удмуртские ратники» – числом более 10 тысяч человек. По предложению Минина на пост главного воеводы был приглашен 30-летний новгородский князь Дмитрий Пожарский. Сам же Пожарский, именуемый князем, не был князем как таковым – якобы татарский хан Божар был наречен в крещении Дмитрием, но князем так никогда при жизни не стал. В период этих событий Кузьма Минин и привлек на свою сторону обедневшего татарского хана Божара, а также мурз и служилых татар, в том числе из Касимовского ханства[159].
Избрание царской династии Романовых ознаменовалось незамедлительной ликвидацией старых институтов власти в лице татарской аристократии. Татары отныне перестают получать княжеский статус, а все потоки князя Касима лишаются права сбора податей и своих атрибутов власти чингизидов. В конце XVI в. татар-мишарей начинают более интенсивно использовать на новых землях в борьбе с кочевниками. К этому времени степь оставалась еще безлюдной, а дворянские (боярские) дети, поселенные туда по завещанию Ивана Грозного для несения русской службы, не занимались земледелием, а довольствовались ловлей рыбы, поскольку селились они на берегах больших рек. Поэтому заселенность края была крайне слабой. Воевать с кочевыми племенами ногайцев и одновременно возделывать землю боярские дети не могли, да и не хотели. Ногайские отряды приходили, творили, что им вздумается, и безнаказанно уходили. Воевать же с ними были способны только татары-мишари, давние конкуренты ногайцев. Русские же войска и приглашенные казаки оказались также не способны противостоять ногайцам. Таким образом, в результате решения Пожарским и Трубецким переселить татар-мишарей в степь, была решена проблема в борьбе с ногайцами, и татары стали одним из важнейших звеньев в системе обороны России не только на восточном, но и на западном направлении[160].
Согласно материалам переписи 1926 г., часть татарского населения Пензенской губернии записала себя «мещеряками», хотя считается, что к концу XIX в. все мишари уже называли себя татарами. В мещеряки записались те татары, которые так или иначе среди чокающих мишарей выделились некоторыми языковыми особенностями. В то же время остальная часть назвала себя «татарами». Так, касимовские и бастановские татары упорно называли «мещеряками» не только татар Сергача, Ульяновска, Нижнего Новгорода, но и татар Пензы. Постепенно этноним «мишар» трансформировался в термин «мижгар – нижгар». Интересными являются результаты опроса, проведенного в 70-е гг. Г. В. Старовойтовой в Ленинграде – С.-Петербурге. Выборочным опросом было охвачено 720 татар. Из опрошенных 27,2 % причислили себя к группе казанских татар, 30,6 % – к мишарям. Нижегородские татары (почти 25 % опрошенных) записали себя мижгарами или нижгарами.
Но вернемся к нашему изначальному вопросу – как мы видим, весьма сложному и местами противоречивому, и спросим еще раз: «Кто же были эти татары, населяющие Мещеру?».
Еще в сер. XIX в. газета «Пензенские губернские ведомости», описывая быт и обычаи мещеряков, упоминает, что женихам мещеряков нельзя было брать невест с других мест. Поэтому, смешение татар с мещеряками маловероятно, если только добровольно часть мещеряков меняла свою языческую на то время веру, или же, напротив, насильственно. Г. Н. Ахмаров отмечает по этому поводу, что по внешнему облику мишари имеют больше сходства с крымскими татарами и «даже отдаленными якутами». Язык и происходящие от него названия населенных мест, личные имена и фамилии также доказывают, что мишари – это кочевой народ тюркской расы, вышедший из Средней Азии сравнительно в позднее время. Занятия, нравы и обычаи – кочевого характера и сходны с киргизскими. Костюмы женщин чисто азиатского происхождения и сходны с киргизским и ногайским. Совокупность всех этих данных исключает возможность финского происхождения мишарей. «Я пришел к глубокому убеждению, что это – представители более многочисленного и когда-то сильного племени, именно потомки тех кочевников Азии, которые в XIII в. хлынули в Европу через р. Урал и утвердились на Ахтубе под именем Золотой Орды. По распадение Орды часть этого племени, проводимая царевичем Касимом, в пол. XV столетия утвердилась на Океи стала называться по главному городу Мещера, где сел вождь Касим. Другая значительная часть, известная под общим именем ногайцев, после завоевания царств Казанского и Астраханского, постепенно утвердилась в нынешних губерниях Саратовской, Самарской, Симбирской, Пензенской, южной части Казанской, когда край уже стал заселяться русскими. Часть татар-мишарей по различным обстоятельствам переселилась в Башкирию, где они пребывают поныне»[161].
(31 января 1625 г.) Дело Кадомских татар – Мамаде Лейки (видимо, Мамадиалей, – примеч. авт.) да Урмышки, Алышевых детей, которые после брата своего, посланного в Царь Город, – также и о поимке оного крымскими татарами в полон брат их Алышев, то и просили о наследстве брата их в Арзамацком уезде 75 четвертей.
(28 февраля 1625 г.) Делопо челобитию слушалось станичных татар Янгильдеевых, Нагаева, Сабинина, Девлеткозина, Токаева, Есенева, Козлева и Резанова, о даче им для крещения и на платье денег (РГАДА, ф.131. оп. 1, д.1; д. 2).
Из архивных источников видно, что с сер. XVII в. в мещерских местах появляются новокрещеные татары. Начиная с первой четверти XVII в. кадомские татарские князья и мурзы стали все чаще принимать христианство, идя навстречу затаенной политике государства. Это происходило и вследствие того, что касимовские цари и царевичи были оторваны от могущественных единоверных мусульманских государств. Вся политика Москвы сводилась к тому, чтобы Касимов выполнял стратегическую роль защитного города – как крепость от поволжских ханств.
Исходя из отдельных исследовательских работ, можно сделать вывод о том, что в касимовский период формирования татар-мишарей была вовлечена лишь часть населения. Это были «цокающие» татары-мишари – те, кто остался на территории Касимовского ханства после захвата этой территории ханом Касимом при помощи Москвы в 1445 г. Основная же масса татар-мишарей относилась к Темниковскому княжеству и к белякам, входившим в ее состав. Так, например, газета «Пензенские епархиальные ведомости» (№ 15) в 1910 г. прямо отвечает по этому поводу, что первые поселения татар на территории Пензенской губернии возникли в XVI в. Это – выходцы с Темниковского уезда Тамбовской губернии, где татары были поселены правительством в качестве защитников в пограничной линии со стороны степи. К концу XVI в. узкая полоса татарских и смешанных русско-татарских селений вытянулась вдоль западной окраины Краснослободского уезда от реки Мокши к югу.
ВТОРАЯ РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ (1768–1774), первые Первоначальный замысел экспедиции принадлежал М. В. Ломоносову (1760) в целях разностороннего научного исследования природы, хозяйства и населения России. Проводились по инициативе и под руководством Петербургской АН. Их маршруты пролегали через территорию Поволжья, Сибири, Прикаспия, Кавказа, были также охвачены и описаны татаро-мишарские деревни и сторожевые линии Пензенского края. Возглавляли ученые-натуралисты – П. С. Паллас, И. И. Лепехин, С. Г. Гмелин, И. П. Фальк и др. Собранные материалы участники использовали в своих сочинениях, например, в «Записках» И. И. Лепехина. В этом труде содержатся ценные сведения о татарах-мишарях.
Мы в последующих главах книги еще будем говорить о том, что этногенез мишарей до настоящего времени остается дискуссионным, несмотря на то, что в течение более полутора веков было проведено огромное количество исследований Мещеры и проживающих в ней народов и племен. Но как итог, историческая наука о мишарях сегодня имеет несколько разнообразных точек зрения. Русские летописи также упоминают перепись, проведенную татарами в 1257 г., но документов с её итогами до наших времен не сохранилось. Нет достаточных известий о населении Засурья и Поузинья в составе Казанского ханства. Отсутствуют упоминания о населенных пунктах на территории Пензенской области и в разрядных книгах, которые велись в XVI в. Все это вместе не дает возможности полноценного изучения этногенеза татар-мишарей и всех необходимых «антропологических аспектов».
На сегодняшний день существуют три основные гипотезы о финно-угорском, буртасском, золотоордынско-тюркском (кыпчакском). Существуют также их промежуточные версии происхождения – булгаро-кипчакское, булгаро-буртасское, мадьяро-венгерское, смешанное и др. Так, смешанная теория базируется на том, что в результате ассимиляциинескольких народов – булгар, кипчаков, финно-угров, буртас и славян – и под влиянием Московского государства сложился огромный субэтнос татар-мишарей. Но в настоящее время большинство пензенских ученых и краеведов утверждают, что предками пензенских мишарей явились буртасы, которые отчасти подверглись смешению с булгарами. Некоторые исследователи подразделяют гипотезы о происхождении мишарей следующим образом: 1) происхождение мишарей от финно-угров; 2) от тюрко-язычных буртас с финно-угорским компонентом; 3) тюркское происхождение. При этом гипотезу золотоордынского происхождения мишарей, которая ранее являлась доминирующей, исключают, поскольку, как говорят они, ранее все исследователи, когда писали о татарах, имели в виду лишь казанских татар, а не весь татарский народ. И, таким образом, сложилось ненормальное положение в исследуемой области.
Из логики этой гипотезы следует, что возникновение мишарей произошло в результате отюревчившегося, точнее – отатарившегося в XIV–XV в.в. древнего финно-угорского племени (мещеряков), а само племя якобы до сегодняшнего дня не сохранилось. Впервые эту гипотезу о единстве происхождения татар-мишарей и русской мещеры выдвинул П. П. Семенов (Тянь-Шанский). Эта версия была выдвинута группой ученых и стала предметом обсуждения на IV съезде археологов России, состоявшемся в Казани в 1877 г., и ознаменовалось это мероприятие, как начало нового этапа в изучении истории и культуры татарского народа.
По мнению апологетов этой гипотезы, в частности и автора трехтомной монографии «Исследования о касимовских царях и царевичах» В. В. Вельяминова-Зернова, в бассейне р. Оки жило очень древнее, родственное мордве финно-угорская племя – «мещера» (мочар, можар). А та его часть, которая отатарилась впоследствии под влиянием золоордынских татар, стала называться татарами-мишарями и вошла в группу народов татарского этногенеза. Это слово мочарин (можар) сохранилось до сих пор и носит в татарском имени «мишар», которым называет себя татарское население (мещеряков) Рязанской, Нижегородской, Саратовской, Симбирской, Пензенской и Тамбовской губерний[162].
Известный российский востоковед-тюрколог В. В. Радлов также придерживался версии «можарского» происхождения мишарей и считал, что термины мишар и можар родственны. В то же время В. Радлов и историк М. Сафаргалиев считали, что «компонентом татар-мишарей нужно признать половцев или куманов – выходцев из Золотой Орды». Со временем половецкие вожди были уничтожены, появились объединения под иными этническим наименованием. Эта гипотеза получила развитие и в трудах не менее крупного исследователя истории народов Евразии С. П. Толстова, утверждавшего в 20-х гг. XX столетия, что русская мещёра и татары-мишари – это остатки одного и того же древнего племени, одна часть которых отатарилась, другая – обрусела. Но, в отличие от В. В. Вильяминова-Зернова, Толстов считал мишар (можар) не финской, а угорской народностью, ответвлением которой являются мадьяры (венгры). Присоединились к этой гипотезе отчасти А. Х. Халиков, а также Б. А. Куфтин и Т. А. Трофимова.
Но вместе с тем известно, что язык татар-мишарей никогда не считался ни финно-угороязычным, ни каким-либо еще, а только тюркским. Уже в 70-е гг. XX столетия известным филологом и историком М. З. Закиевым была выдвинута версия о том, что мещера изначально была тюрко-язычным племенем, и мишари являются потомками этого таинственного и летописного племени. Да и под этнонимом «бессермен» всегда подразумевали татар-мишарей. М. З. Закиев, исследовавший нижегородских татар-мишарей, доказывает, что они – «аборигены Руси», которые здесь же и сформировались как тюркский народ. В Мещере они являются потомками летописной мещеры, известной с VIII–IX вв. Автор отрицает ошибочную теорию происхождения мишарей от венгров, которая целиком опиралась на Дефремери, по утверждению которого они якобы сперва жили на берегах Волги и Камы, а потом переселились в Европу. Кроме восточных ученых эту «сказку» поддерживают и русские ученые. «Здесь жили не мажары, а мишары – тюркоговорящий народ», – заключает он[163].
Еще в конце XIX столетия были опубликованы работы по истории Мещеры известных миссионеров Е. А. Малова и В. К. Магницкого. По утверждению Е. А. Малова, «мишари, как по физическим данным, так и по языку и одежде близки к русским, и очень сожалеет, что они не христиане. Он пишет даже о том, что они (миссионеры) желали бы официального признания особой народностью инородцев – «мишар», и выделить их из группы инородцев, именующих себя собирательным именем «татары». В. К. Магницкий, подбирая отдельные факты, стремился доказать, что мишари – это «отатарившиеся чуваши». Так, известный советский востоковед-тюрколог академик В. А. Гордлевский, побывавший по заданию Российской Академии истории осенью 1920 г. у касимовских татар, писал в частности: «Актом передачи в 1452 г. Мещерского городка в удел татарским царевичам исконное финское население, естественно, подвергалось медленному процессу отатарения и омусульманения»[164].
А. М. Орлов подчеркивает в своих исследовательских работах, что в свое время судьбой татар-мишарей занимался известный российский ученый П. П. Семенов, который обнаружил остатки мещеры в Рязанской, Тамбовской и Пензенской областях. По мнению ученого, многие люди из мещеры были поглощены русским населением во время колонизации новых земель. При этом обрусевшие мещеряки сохранили татарский облик и цокающий акцент. Накопленный этнографический материал действительно позволяет обнаружить у сергачских мишарей определенные параллели с культурой финно-угорских народов. Цоканье некогда было характерным для небольшой части, в том числе сибирских татар, тюркских народов. При этом цоканье русской мещеры и соседней мордвы следует рассматривать как результат воздействия на них древней мещеры.
Следуя этой версии ученого, лишь цокающих татар-мишарей, в частности нижегородских, следует считать настоящими потомками Древней Мещеры, и лишь они вправе называться татарами-мишарями. А. М. Орлов говорит по этому поводу, что этой тематикой впоследствии занимались исследователи Карамзин и Татищев. Последний прямо указал, что мещера, мещерские татары являются предками донских казаков. А Карамзин заметил, что Мещера – это вольница, не имеющая государственности, ее населяют очень удалые наездники, и казаки – это как раз есть мещерские татары, несмотря на их «турецкий лексикон». А пензенские и саратовские татары – смешанные, поскольку там есть и цокающие, и чокающие группы[165],[166].