– Забирайте все знаки царской власти! – заявил чахоточный царь. – Ищите себе другого базилевса! Такого, который не станет ничего приказывать или того, кому сумеете повиноваться!
Настроение толпы стало меняться в пользу Досона. Он заговорил о недавних победах, укоряя бунтовщиков. Раскаявшиеся мятежники тотчас выкрикнули Антигона царем. Это был старый полузабытый обычай, когда македонское войско голосовало за базилевса. Но Антигон Досон с презрением отверг милость народа. Он отказывался от власти до тех пор, пока толпа не выдала зачинщиков мятежа, и тотчас казнил крамольников.
Надо думать, после мятежа он снизил налоговый пресс. Это заставило умерить агрессию – воевать стало не на что. Наступил мир. В то же время Антигон копил силы для новых боев. И не зря. Очередная война вскоре разразилась на юге Эллады. В Древней Спарте началась революция, которую возглавил молодой царь Клеомен.
4. Спарта: революция сверху
Спарта являлась олигархической республикой, формально возглавляемой царем. Но царь был фактически главнокомандующим на поле сражения, и не более того. Его отстранили от принятия ключевых государственных решений.
Олигархи правили исключительно плохо, так как заботились лишь о собственном обогащении. Народ нищал, терял земельные владения. А поскольку в армии служили именно землевладельцы, военная мощь Спарты стала падать.
Царь Клеомен совершил переворот, установил в Спарте личную диктатуру, перекроил земли и благодаря этому обрел популярность в народе. Он был похож на римских императоров, которые также выступали гарантами стабильности в борьбе с коррумпированным сенатом. В то же время Клеомен понимал, что изоляция погубит Спарту: слишком мало у нее ресурсов. Нужен, если угодно, «экспорт революции». Лишь в этом случае новая власть обретет устойчивость.
Сперва Клеомена поддержали руководители Ахейского союза, главным из которых был знаменитый в то время политик Арат. Возник даже план объединить Ахейский союз и Спарту. Но вскоре Арат понял, что Клеомен смертельно опасен. Царь не был простым популистом. Он действительно перекраивал общество по новому образцу и потому представлял угрозу аристократии – горстке людей, которым повезло и которая противостояла разоряемой черни.
Арат выступил против Клеомена. Военные действия начались в 227 г. до н. э. Они завершились бесплодными маневрами, причем превосходящие силы ахейцев всегда отступали перед Клеоменом. Выяснилось, что никто не хочет воевать за ахейский режим коррумпированных олигархов, а политическая программа Клеомена (наделение землей бедняков и передел имущества богачей) обеспечивает ему множество сторонников в стане врага.
В следующем, 226 г. до н. э., военные действия возобновились. Клеомен нанес ахейцам тяжелое поражение в битве при Левктрах. Детально ход событий описывают два автора – Плутарх в биографии Клеомена и Полибий во «Всеобщей истории». Анализ ситуации можно найти у Дройзена в заключительных главах «Истории эллинизма».
Кампания 225 г. до н. э. началась вторжением Клеомена в Аркадию. Это доказывало, что «революционная» Спарта оказалась сильнее, чем когда-либо. Клеомен захватил большой город Мантинею, где жители восстали против богатых и призвали на помощь спартанцев.
Тогда Арат предложил ахейцам вызвать на подмогу интервентов откуда-нибудь с севера и обратиться к Антигону Досону. Почему не к фараону Египта? Предприимчивый Клеомен опередил Арата и заключил союз с египтянами. Арат счел этот альянс опасным для себя, потому что египтяне не учли интересы ахейцев.
Однако общественное мнение Ахейского союза еще не было готово к тому, чтобы призвать Антигона Досона. Македоняне считались врагами. Несколько десятилетий назад, во времена Антигона Гоната, они претендовали на власть на Пелопоннесе и владели там несколькими мощными крепостями. Сам Арат начал карьеру как борец с Македонией. Но дальнейшие события показали, что он прав.
Весной 224 г. до н. э. спартанская армия вторглась в коренные земли Ахайи и нанесла новое поражение при Гекатомбе. Арат отправил к Антигону за помощью своего сына, Арата-младшего. Прагматичный Досон назвал цену: передать македонянам крепость Акрокоринф – цитадель Коринфа, расположенную на неприступной горе. Крепость контролировала подступы к Пелопоннесу. Для греков это было все равно что капитулировать.
Арат-младший пояснил Антигону, что нужно добиться согласия граждан Коринфа на передачу цитадели. Коринф – член Ахейского союза, но это свободный город. Ему нельзя просто приказать. Антигон Досон стоял на своем, другие условия его не устраивали.
Арат-младший пребывал в расстроенных чувствах. С ним обходились гостеприимно, вежливо, но непреклонно. Он жил во дворце, ни в чем себе не отказывал. А еще – познакомился с красивым и великолепно сложенным юношей – пасынком (и одновременно племянником) македонского царя по имени Филипп. Арат-младший немедленно влюбился в миловидного македонского эфеба. Филипп не ответил ему взаимностью, хотя дружить с молодым ахейским политиком согласился. В смятении чувств Арат-младший уехал на родину.
Каким вырос Филипп? Это был гармонически развитый человек: он любил военные тренировки и охоту, то есть был, как бы мы сейчас сказали, спортсменом. Спортивные занятия воспитали в нем мужество, выдержку, стремление к успеху и умение добиваться своего. Благодаря физическим занятиям Филипп сделал свое тело красивым и мускулистым. Должно быть, он был прекрасен, как молодой Аполлон. Судя по изображениям на монетах, у него были красивые волнистые волосы, которые укладывали в прическу парикмахеры так, чтобы оставить открытыми небольшие изящные уши. Царь носил аккуратную курчавую от природы бороду. Лоб перечеркивали неглубокие морщины, взгляд больших глаз был серьезен и выдавал интеллект. Совершенные линии лица немного портила горбинка на носу, но, с другой стороны, она придавала образу некую пикантность.
Филипп получил прекрасное образование, разбирался в классической философии, истории и литературе, знал географию на уровне своего времени, постигал азы командования, был превосходным математиком и военным инженером, что нередко в его семье. Прадед Филиппа – Деметрий Полиоркет – прославился как непревзойденный мастер осадной войны и создатель необычных инженерных сооружений для взятия городов. Но серьезность лица на дошедших до нас портретах царя не должна обманывать: Филипп вырос веселым и остроумным человеком, хотя впоследствии остроумие переросло в злой сарказм.
Он отличался жизнелюбием, нравился мужчинам и женщинам и был не прочь завязать любовный роман.
Вернемся к большой политике.
Ахайя бурлила. Беднота хотела перемен, а союзом правили аристократы. Революционная Спарта казалась ахейским простолюдинам спасительницей. В городах Пелопоннеса проходили народные манифестации в пользу Клеомена. Иногда они перерастали в вооруженные выступления. Царь-революционер был самой популярной фигурой на полуострове. Местные демократы предложили объединить Ахейский союз и Спарту, а стратегом (главой) избрать Клеомена (заметим, пользуясь случаем, что слово «стратег» имело в описываемое время два значения; так называли, во-первых, председателей греческих союзов, коих избирали на год, во-вторых – любых полководцев, руководивших сухопутными войсками; читателю нужно учитывать этот нюанс). Старшему Арату стоило огромных усилий сорвать выборы. Он хотел лишь одного: сохранить власть аристократических воротил, которые отбирали у малоимущих сограждан землю и имущество под различными предлогами.
Тогда четыре центральных города Ахейского союза восстали и перешли на сторону Спарты. Восток Ахейской федерации оказался отрезан от запада. Клеомен тотчас попытался этим воспользоваться и присоединить крупные восточные города – в том числе Коринф и Аргос, где стояли у власти ахейские плутократы.
Аргосцы восстали и перешли на сторону Спарты, едва Клеомен появился в окрестностях города. Коринфяне последовали их примеру. Правда, ахейский гарнизон остался в Акрокоринфе и отказался сдаться. Еще один город – Сикион – тоже находился на грани восстания. Туда прибыл лично Арат и с помощью массовых казней выправил ситуацию.
Чернь возненавидела Арата, его пытались убить. Старый интриган окружил себя охраной. Он считал свою жизнь очень ценной для Ахайи. Обстановка накалилась до предела.
Арат искал выход. Он обратился за помощью к этолийцам. Те отказали. Кинулся в Афины. Но эта демократическая республика уже заключила союз с Клеоменом. Дошло до того, что спартанский царь осадил Сикион, где пребывал сам Арат. Последний бежал в Эгион, где заседало народное собрание Ахейского союза. Собрание поредело: половина городов союза перешла на сторону Спарты. Многие места делегатов пустовали. Оставшиеся под давлением Арата приняли решение: вновь обратиться за подмогой к Македонии и сдать Антигону Досону Акрокоринф.
5. Вмешательство
Антигона не покидала уверенность, что ахейцы согласятся на его условия. Так и случилось. Он двинул войска на юг.
Узнав, что предстоит вторжение, Клеомен снял осаду Сикиона, вернулся в Коринф, расположился на перешейке и оградил свои позиции окопами с палисадом.
Антигон не мог пройти на Пелопоннес по суше. Напомним, что Южной Фессалией владели этолийцы, а они отказались пропустить македонян, провозгласив вооруженный нейтралитет. Недавние совместные с македонянами действия против Египта их не смущали. Это был временный союз, который распался, как только одна из сторон сочла его обременительным. Подобные соглашения легко заключались и расторгались в то нестабильное время.
Досон нашел выход: снарядил транспортные суда, посадил на них войска и перебросил на Эвбею, а оттуда – на континент, высадив десант где-то между Беотией и Ахайей. В его армии было 20 000 пехоты и 1400 всадников. С ними царь прошел в район Мегар. Здесь его встретили Арат и ахейские олигархи. Они в свою очередь переправились из Ахайи на кораблях. Это произошло летом 223 г. до н. э.
На фронте, однако, возникла патовая ситуация. Антигон и Клеомен ничего не могли сделать друг против друга. Первый не отважился штурмовать спартанские окопы под Коринфом. Второй не мог атаковать превосходящие силы македонян.
Дело спас случай. Точнее, неопытность Клеомена как политика. Мы уже говорили, что молодой царь захватил Аргос. Но с побежденными олигархами после победы он обошелся мягко: взял двадцать заложников, чем и ограничил репрессии.
Аргосцы-бедняки быстро разочаровались в Клеомене. Они ждали отмены долгов и раздела имущества богачей, но этого не произошло. Спартанский царь вел себя осторожно, чтобы избежать гражданской войны. Это его и погубило, потому что состоятельные люди не собирались мириться с возвышением царя-революционера.
В Аргосе созрел заговор аристократов, и крамольники пригласили на подмогу Арата. Интриган почуял себя в своей стихии: собрал полторы тысячи головорезов, бросился с ними к городу. Там уже вспыхнул мятеж против Клеомена. Спартанский гарнизон заперся в крепости. Ахейцы и местные олигархи стали ее осаждать.
Клеомену, все еще сидевшему под Коринфом, донесли о смуте. Царь выделил для подавления беспорядков две тысячи солдат, однако они потерпели поражение в уличных боях и потеряли своего командира. Гарнизон крепости находился на грани сдачи.
Если бы Аргос пал, Клеомена отрезали и окружили бы под Коринфом. Поэтому спартанский царь бросил Коринф и кинулся спасать Аргос. Он атаковал город с ходу, вытеснил отряды олигархов, соединился с гарнизоном. Но тут подошел Арат с новыми подкреплениями.
Не дремал и Антигон Досон. Македонский царь выбил спартанцев с Коринфского перешейка, занял желанный Акрокоринф и вторгся на Пелопоннес.
Легкая конница Антигона поскакала к Аргосу. Следом спешили воины-фалангиты. Спартанский фронт рухнул. Клеомен спешно ушел на юг – защищать исконные владения. Интервенты занимали города Пелопоннеса один за другим и насаждали там олигархическое правление.
Антигона Досона понять можно. Ему было выгодно иметь дело с продажными олигархами. В поступках Досона не содержалось предательства – только холодные государственные интересы, которые не совпадали с интересами греческой бедноты. Другое дело – Арат. Он сознательно шел на укрепление в Элладе олигархического строя, эффективность которого оказалась близка к нулю. То есть отстаивал режим, который показал свою вредоносность для большинства граждан. Вот это и есть настоящее национальное предательство.
После взятия Коринфа Антигон учредил новую конфедерацию: Эллинский союз. Это был союз под верховенством Македонии, которая стала одним из его членов. В это образование также вошли ахейцы и часть беотийцев. Антигон, как и Клеомен, хотел объединить Грецию. Но если Клеомен желал сделать это «снизу», после передела имущества и введения «народной» армии, то македонский царь действовал иначе. Он насаждал антинародные политические режимы в греческих полисах, а македонская армия выступала гарантом стабильности. Кстати, редкий случай: обычно утопистами называют социальных реформаторов. Но в данном случае мы имеем обратную картину: вполне реалистичного реформатора Клеомена и абсолютно утопического «охранителя» Антигона. Что еще раз доказывает: в истории нет ничего абсолютного. Важно другое: античное общество жаждало перемен, на смену маленьким городам-государствам пришли новые, более совершенные модели управления. Место полиса или небольшого архаичного царства должна была занять империя, где граждане формально равны перед законом, а за порядком следит царь, соблюдающий известное равновесие между охлосом (толпой) и олигархами. Никто не мог предположить, что эта империя станет вовсе не греческой, а римской, и что для ее торжества должны будут погибнуть миллионы людей. Однако вернемся к рассказу.
6. Египет и Спарта
Антигон продолжал энергичные военные действия. Он прошел к Мегалополю. Этот город недавно захватил Клеомен и выгнал оттуда местную знать. В числе изгнанников был молодой аристократ по имени Филопемен – знаменитый впоследствии полководец.
Антигон выбил спартанцев из города, а эмигрантов вернул на родину, после чего отправился на собрание Ахейского союза, чтобы доложить о своих успехах.
Собрание проходило в Эгионе. Греки наперебой соперничали, чтобы ублажить грозного царя. «Им не о чем было совещаться, оставалось только повиноваться», – иронизирует Дройзен. Ахейцы передали Антигону гегемонию над своим союзом, подарили ему Акрокоринф, назначили в честь македонского царя игры и шествия.
Клеомен оказался в изоляции. Требовалась помощь, но где ее взять? В азиатском царстве начались междоусобные войны. О Европе было мало что известно. Римская республика захватила Апеннины, отбросила Пирра, а после затяжной войны с Карфагеном заняла три больших острова – Сицилию, Сардинию и Корсику. Казалось, интересы римлян лежат на западе.
Оставался Египет. Старый фараон Птолемей III Эвергет (Благодетель, ок. 245 – ок. 221 г. до н. э.) согласился помочь, но обставил договор множеством унизительных условий. В первую очередь фараон потребовал от Клеомена обещания не заключать сепаратного мира. Спартанский царь пошел на это легко. Следующее условие было – выдать в заложники сына и мать Клеомена. Они уплыли в Египет.
Фараон помог Спарте деньгами. Положение Македонии разом ухудшилось. Против нее могли выступить Афины. Афинские лидеры, ораторы Микион и Эвриклид, ориентировались на Египет. Неясным было и настроение этолийцев.
Однако Антигону исключительно повезло. Птолемей III был болен и доживал последние дни. В этой обстановке не принимались решения о далеких походах. Зато Досон мог собраться с силами, не опасаясь, что на Пелопоннесе высадится египетский десант. Антигону было понятно, что с Клеоменом следует покончить как можно скорее, пока враги не передумали. Так началась военная кампания 222 г. до н. э.
Энергичный македонский царь начал ее рано, еще до наступления весенней оттепели. За счет этого хотел выиграть время. Впоследствии так будет действовать и его преемник Филипп V: уроки Антигона Досона не пропадут даром.