Юрий Любушкин
Николаевск-на-Амуре
Рождение ролей
Я буду, конечно же, прав, если скажу: Он, Величайший Мастер, буквально вгрызался во все свои роли в театре на Таганке и в кино.
Поэтому мы Его так любим и так верим Его героям.
Светлой памяти В.С. Высоцкого
Я грыз пуповины бессмертных ролей,
Хлопуши и Датского Принца.
А мрачное царство из жутких теней
Уже диктовало свой принцип.
Ты слаб человек! Всё твоё естество
Всего-то лишь детская шалость.
Ведь в мире берёт верх моё колдовство,
Тебе достаётся лишь малость.
Чтоб кланялся в ноги пред гнусной хулой,
Согнувшись под ношей обмана.
И жизнь замусолил тюрьмой и сумой,
Прикрывшись плащом из тумана.
Но как одолеть этот ужас теней:
Не сдаться, не дрогнуть, не сгинуть?!..
Шагая чрез ложь и злословье людей
И быть ими трижды отринут.
Но нет, я не сдамся на милость врагу,
И меч мой – порука успехам.
Шагнув в непогоду, в морозы, в пургу,
Доверюсь клинку и доспехам.
Успех и упорство, моё Мастерство
Разрушат личину коварства.
Уже зашатался твой трон, колдовство,
Себя повенчавшем на царство!
Пока торжествуй, так и быть посему…
Ведь суть твоя – рабство трусливым.
Но правда на свете – погибель всему,
Что названо царством спесивым.
За сим снизойдёт навсегда благодать:
Божественная «Аллилуйя!…»
И чтоб ничего сатане не отдать,
Вновь правит Любовь, торжествуя.
И рушится царство из мерзких теней,
Уже не диктуя свой принцип.
А я разгрызу пуповины ролей
Хлопуши и Датского Принца.
P.S.
Клинок затупился в сраженьях лихих,
В том царстве из мерзких теней.
Веду за собой я немногих, других,
К сиянью далёких огней…
Из мерзкого царства теней…
Пасхальная седьмица 2017 г. Николаевск-на-
Амуре, Восточное Поморье, Россия.
P.S. 2018-й год, год 80-летия Великого Мастера, был объявлен моей душой и моим сердцем Годом Звезды по имени Владимир Семёнович Высоцкий. Да будет так присно и во веки веков, аминь!..
Василий Мурзин
Москва
Постоянный автор «Литературной газеты».
«Осыпавшаяся штукатурка…»
Осыпавшаяся штукатурка,
Сервант, трюмо и диван.
Мой старый дом: хлопочет Шурка –
В трюмо, со сверлом – Иван.
Или это их тени
Смотрят всё так же
Из окна во двор,
Веток переплетенье,
Теплится разговор.
Тот, кто когда-то молод
Был и держал удар –
Ныне: ретро, перемолотый
кофе, борода, метущая
Тротуар.
Траур по прошлому
Справляют часики,
Тяжек гирьки груз.
Вот карапуз проснулся,
Замкнув поколений круг.
«Летят переливные птицы…»
Летят переливные птицы:
Летят перелетные галки,
Синицы, орлы и утки.
Они как с востока
На запад
Как россыпь нечаянных ягод
Зарево,
Радуга,
Лад.
Держите, рисуйте,
Дерзайте, рискуйте,
Художник, не спи,
не спи.
Рисуйте, рискуйте.
По радуге
Аки галки,
Летите, макнув крыло
В закат и рассвет.
Как коромысло,
Радуга,
Круги на воде.
Расходятся,
Только бы Лодочник
Не потерял весло.
«Человек, уткнувшийся в экран…»
Человек, уткнувшийся в экран,
Ходит, бродит, как баран.
Он наводит фокус зренья,
Он стыкует века звенья
В «Инстаграме» и «Фейсбуке»,
Он протягивает руки
Всем, кто страждет
Избавленья
От зашоренности зренья.
Человек, уткнувшийся в диван
Пятой точкой, точно хан
Аладдин и паладин
Соцсетей.
Живет один.
Ходит утром на работу,
Не к тому,
Не к той,
Не к тем.
Пьет запоем
Весь контент.
Фокус зрения – экран.
Лучше б пил
Портвейн, болван!
«Словно по расписанию месяцев череда…»
Словно по расписанию месяцев череда
За мартом идет февраль, будто бы в некуда.
В феврале распускаются почки.
А в марте – метель.
Моя знакомая сказала,
Что природа взяла бюллетень.
Не тратьте напрасно нервы.
Не трогайте валерьянку.
Весна настанет тогда,
Когда захочет.
Вскрыв себе вены
Настанет в июле, июне,
Растворив лазурь в синеве.
И пусть кричат, как радиолы
Синицы, и люди,
И космонавты,
И пусть утопист в Неве
Не думает, что это фальстарт.
Все это мелочи жизни,
Конечно,
Но весна все равно наступит.
Кому-то она наступит
На горло собственной песней.
Ну а если и не наступит,
Тогда конечно – да.
Забегают, засуетятся.
Синицы и радиолы,
Утопленники и тати.
И Мишка соседский – враль.
Но поэт возьмет и напишет
Дайте ему чернила,
Напишет – про февраль!
«Весна, капель, как первая любовь, неотвратимы…»
Весна, капель, как первая любовь, неотвратимы
Сосульки тают, бежит вода,
Все мимо, мимо.
Мои шесть соток на поток устало смотрят,
Пернатые глотают кислород
Взлетая вертикально по три.
Синхронный перевод снегов на талый
Не знаменует ничего,
Лишь уголь остается от него,
Еще – усталость.
Бегут лишь дети за ручьем,
Сосульки скачут.
И пашня ноздреватая, как хлеб
Приснилась хлеборобу,
Значит
У коммерсанта будет чес, и чет и профит.
а у поэта – повод
Налить чернил и написать, и выпить
Снова.
Ну а в конце нас ждет финал,
Застолье и веселье
Как будто кто-то очень ждал
И получил за все сполна
Капелью!
«Нет, не сойти…»
Нет, не сойти
С орбиты городской.
Но всё ж на суетном пути
Я окунулся в мир лесной,
Но оказалось, что, сойдя
С орбиты в мир мой тайный,
Уткнулся носом я в очаг
Моих мечтаний.
И понял вдруг, что не достиг
Я высоты, и запах
Сосновый лишь на миг
Фантомом сна
Истлел в сосновых лапах.
Потом всё просто и пёстро
На место встало:
Жара Московская, метро
И чей-то промельк с рюкзаком
В тени вокзала!
«Есть множество, о друг Горацио…»
Есть множество, о друг Горацио,
Неповторимых тленок и нетленок,
Но как во всем нам разобраться,
Бросая файлы в плена
Память?
Вот в чем вопрос!
«Аналоговое» или «Цифровое »?..»
«Аналоговое» или «Цифровое »? –
Нажмите клавишу от одного до пяти
Живое или неживое –
Как нам ответ найти?
Цифровую или аналоговую
Любовь выбирать пора!
Выстриженная наголо
Голова тычется пальцем
В экран!
Аналоги и цифры,
Как шестеренки катятся
Разобранных часов.
Рифму к цифре
Подбирает Матрица!
Аналоговая или цифровая
Жизнь, зажатая в тиски
Никого и никогда
Не может,
Не должна
На этот свет произвести!
«Осторожно двери закрываются…»
Осторожно двери закрываются
Пропоет нам электричка.
Мы поедем, мы поедем в
Подмосковье по привычке.
Осенне, ярко-багрово;
И зимне белым-бело
Весенне-летне
демисезонно!
По проходу бродят контролеры –
едет стар и млад.
Музыканты, тролли, то ли
Все бегут назад.
Осенне, ярко-багрово;
И зимне белым-бело
Весенне-летне
демисезонно!
Мы приедем, мы примчимся
И на дальней станции в апрель –
Мы без спроса и причины
Окунемся в белую метель
Осенне, ярко-багрово;
И зимне белым-бело
Весенне-летне
демисезонно!
Улетают, улетают журавли
Прибавляет время нам часок,
Зурбаган уже мелькнул в дали
Поезд мчится.
Мчится поезд
На восток.
Осенне, ярко-багрово;
И зимне белым-бело
Весенне-летне
демисезонно!
И бегут в Москву, Москву, Москву,
Сестры, в электричке голося:
«Выкопала ты свеклу-моркву?»
«Выкопала, прополола…До Лося»
Осенне, ярко-багрово;
И зимне белым-бело
Весенне-летне
демисезонно!
«Вчера, в день последний лета…»
Вчера, в день последний лета,
У ручья, в овраге,
Я видел конец света.
Там, где сияет Лавра
Золотом самоварным –
Сергиево-Посадский.
Овраг засадили безликим,
У Лавры украли пейзаж,
И вместо ажурной базилики
Окна пустые, мусор, метраж.
Может, это ненадолго?
Может, это на полчаса?
О, люди, откройте глаза!
О, где же моя отрадная
Лавра, церковь надвратная?
Растет гора отвратная!
Вставай, страна огромная,
Огромная страна!
«Я спросил айтишника на досуге…»
Я спросил айтишника на досуге:
«Скажи, айтишник, хочешь
Покажу тебе кареты,
Золотые россыпи,
Аламазы, все сокровища
Дворцов и галереи?»
Ничего айтишник не ответил.
«Не мешай», – лишь тихо буркнул.
«Ну а все же, –
Я не унимался! –
Хочешь, жизнь твою
Я поменяю?
Покажу тебе дворцы с царевной,
Яства, море и одежды,
Ну и неземную красоту?»
«Погоди, отстань, –
Сказал айтишник, –
Только уровень пройду…»