Был ли у будущего Карла X авторитет среди эмиграции? Активная деятельность графа д'Артуа в создании Веронской декларации заставляет обратить на него внимание, как на становление политического деятеля. Нам вновь приходится обращаться к Д. Ю. Бовыкину. Историк, ссылаясь на данные парижской периодики 1795 г., дает очень интересную информацию. Бовыкин говорит: «роялисты разделены на пять групп. Самая большая требует короля конституционного, герцога Шартрского… Самая элегантная требует короля абсолютного, графа д'Артуа… Наиболее приверженная принципам требует короля легитимного, Месье»[15]. Что дает нам эта информация? К сожалению, довольно мало, но понятно, что «элегантная» часть роялистов была сторонником того, чтобы французским королем стал граф д'Артуа, причем королем абсолютным. Значит, информация может говорить о нем, вероятно как о человеке с твердой и железной волей, которая должна больше подходить качествам абсолютного правителя.
Важную информацию о этих годах бурбонской эмиграции мы находим в публикациях русского революционера Н. Г. Чернышевского. В одной из них, изданной в 1858 году, дается следующая информация, что после казни Людовика XVI наследник престола был в плену и делами «роялистов» нужно было управлять регенту, «но граф Прованский (впоследствии Людовик XVIII) не нравился эмигрантам, и они упорно требовали, чтобы он уступил власть младшему брату, графу д'Артуа»[16]. Иностранные дворы уже признали графа Прованского и противились их действиям, но «эмигранты вытребовали у него титул наместника королевства» для графа д'Артуа. Учитывая тот факт, что Людовик XVI был казнен в начале 1793 года, а борьба эмигрантов, по выражению Н. Г. Чернышевского, продолжалась «несколько месяцев», то получается, что в том же 1793 году граф д'Артуа получает титул наместника королевства. Чернышевский, вероятно, лукавил, что эмигранты не любили Людовика XVIII, но, по всей вероятности, такая определенная группа действительно существовала и данные Д. Ю. Бовыкина это подтверждают.
Начиная с 1798 года Людовик XVIII проживает в Митаве (ныне г. Елгава в составе Латвийской республики), которая на тот момент входит в состав Курляндской губернии Российской Империи[17]. Вместе с монархом проживают его супруга Мария-Жозефина-Луиза Савойская, принцесса Мария-Луиза-Шарлотта Французская (дочь Людовика XVI), а также герцоги Беррийский и Ангулемский, которые являлись сыновьями графа д'Артуа от брака с Марией-Терезой Савойской. Примечательно, что граф д'Артуа в то время проживает в Великобритании и о его жизни там в отечественной литературе нет упоминаний, поэтому этим нам приходится ограничиться.
24 июля 1799 года граф д'Артуа получает инструкцию от старшего брата, которая должна была обозначить его действия в случае восстановления во Франции монархии и его прибытия туда раньше нежели самого Людовика XVIII. Дело заключалось в том, что советники короля в изгнании писали о большой вероятности восстановления монархии, о том, что народ может перейти на сторону Людовика XVIII, заметим еще и кризис правительственной власти Франции этого периода, осложненный поражениями французской армии на фронтах и расстройства администрации. Достаточно полная по содержанию инструкция заставляет понять, что король смирился с теми изменения в обществе, которые произошли в администрации Франции, но в делах духовных он непреклонен: «Все, что касается духовной сферы должно быть безотлагательно возвращено к прежнему состоянию… все законные пастыри должны быть возвращены в свои диоцезы и приходы; богослужения восстановлены, новый календарь отменен»[18]и т. д. Людовик XVIII требовал, «чтобы весь персонал» гражданской и судебной администрации «… принес мне клятву верности»[19]. В этой инструкции также дается информация относительно вопросов налогообложения, которое должно будет взиматься временно до прибытия Людовика XVIII во Францию, армии, офицерам которым сохранялись звания и должности при выборе правильной стороны.
О чем прежде всего говорят такие требования и что они значат для графа д'Артуа? Во-первых, о безграничном доверии Людовика XVIII своему брату, во-вторых, о том, что группировка эмигрантов, которая поддерживала графа д'Артуа, не была достаточно сильна, чтобы перечить воле короля в изгнании, в-третьих, о том, что брались в учет все произошедшие во французском обществе изменения и что лишь духовная сфера, должна быть возвращена к прежнему состоянию, в-четвертых, что граф д'Артуа был достаточно самостоятелен и силен, чтобы действовать в условиях возможности восстановления монархии.
Все представленные нами факты деятельности графа д'Артуа в изгнании дают нам портрет человека деловитого и разумного, в действиях которого прослеживается определенная логика. В августе 1791 года он принимает решение участвовать в Пильницком конгрессе между Австрией и Пруссией, который впоследствии становится основой для создания первой антифранцузской коалиции. В 1793 году получает титул наместника королевства, а в 1795 году принимает самое деятельное участие в составлении Веронской декларации – манифеста о восшествие на французский престол Людовика XVIII. В 1799 году становится одним из тех, на кого рассчитывает его старший брат в деле восстановления монархии в том же году. Отправляя телеграмму графу д'Артуа, Людовик XVIII видит в младшем брате прежде всего союзника и именно поэтому он дает ему полномочия действовать от его имени во Франции в случае восстановления монархии и, как мы заметили, подобными полномочиями не мог довольствоваться человек, которому была далека политика и общественные вопросы. Реставрация Бурбонов состоялась гораздо позже, чем планировал Людовик XVIII – в 1814 году, и к этому периоду подходим и мы.
Реставрация
С момента поражения Наполеона I в битве под Лейпцигом в октябре 1813 года становится ясно, что его правлению остаются считанные месяцы. Союзная коалиция в составе Российской Империи, Великобритании, Пруссии, Швеции, Австрийской империи и других государств ведет стремительное наступление на Париж, который был взят 30 марта 1814 года. 6 апреля Наполеон I подписывает акт об отречении от французского престола. На французском престоле была восстановлена династия Бурбонов, а королем Франции стал Людовик XVIII. 30 мая 1814 года был подписан мир между Францией и странами шестой коалиции, по которому Франция возвращалась к границам 1795 года и теряла все завоевания, сделанные ею после этого. Таким образом, в жизни нашего героя начинается один из последних периодов его жизни.
3 мая 1814 года королевская семья возвращается во Францию. Советский историк А. З. Манфред пишет о графе д'Артуа как о законченном стороннике «феодально-абсолютистского режима»[20]. Но было ли это так, как об этом писали советские историки? Было ли в действиях графа д'Артуа то, что напоминало бы о возвращениях к старым порядкам? Что представляла собой внутренняя и внешняя политика Франции в преддверие начала правления нового короля? Всем этим вопросам посвящен настоящий раздел.
На самом деле две реставрации Бурбонов в 1814 и в 1815 гг. после «ста дней» Наполеона очень смутно дают понять, что происходило во французском обществе. Отечественная литература точного ответа не дает, однако, некоторые историки дают понять, что мало кто из французов желал возвращения Бурбонов на престол[21]. Вероятно, это было и так, потому что молодое поколение французов не имело представления о династии. Во всяком случае очевидно, что Бурбоны были посажены на престол при поддержке войск антифранцузской коалиции, что делало из них скорее не законную власть, а власть узурпаторов.
Политическая жизнь Франции времен Реставрации становится объектом пристального внимания историков и общественных деятелей. О ней пишет также и русский революционер Н. Г. Чернышевский. Из его сочинений мы понимаем какая сложилась поистине странная и парадоксальная ситуация в руководстве страны.
В 1814 году принимается Конституционная хартия. По своей сути она устанавливала во Франции конституционную монархию, при которой вся полнота исполнительной власти в стране принадлежит «исключительно» королю (ст. 13), а законодательная власть (ст. 15) разделяют между собой король, палата пэров (как верхняя палата парламента) и палата депутатов от департаментов (нижняя). Особенность верхней палаты состоит в том, что во времена Реставрации вплоть до 1830 года пэрство имело наследственный характер, кроме того члены палаты пэров назначались королем (ст. 27), избиралась лишь палата депутатов в срок на 5 лет. Интересен и другой важный момент. Ст. 30 Хартии говорит, что «Члены королевского семейства и принцы крови суть пэры по праву рождения»[22]. Таким образом, граф д'Артуа являлся пэром Франции и это нам подтверждает исторический источник и что дает нам определенный штрих к его биографии.
В 1816 году сложилась ситуация по которой «роялисты принуждали правительство к таким несвоевременным мерам», что это могло привести к новой потере престола Бурбонами. На заседаниях палаты депутатов роялисты, которые составляли большинство, «не хотят обращать внимание на интересы царствующей династии»[23]. Они выдвигают свой проект избирательного закона, по которому избиратели округа выбирают второго избирателя, и тогда они, собираясь в департаменты, выбирали депутатов. Этот проект был противопоставлен проекту, который был подан министерством. По правительственному проекту предлагалось, что выборы депутата происходят «прямо всеми избирателями округа»[24], кроме того определенное количество полномочий предоставлялось королю для личного решения ввести в состав избирателей лиц, которые не подходят под требования избирательного закона (т. е. имеют значительной собственности). Оказалось, что либералы, а не роялисты, поддержали проект короля. Роялисты поддержали свой проект, который и одержал победу, и, по меткому замечанию Чернышевского, «королю оставалось при таком избирательном законе меньше власти, чем имел венецианский дож». 5 сентября 1816 года палата депутатов была распущена. Против этого, как ни странно, выступил граф д'Артуа, обвинивший в измене министра Деказа, который и настаивал на роспуске палаты депутатов. Новый избирательный закон, принятый 5 февраля 1817 года, был призван каждый год выбирать 1/5 часть депутатов палаты и оказалось, что с каждыми выборами роялистов в палате остается все меньше. Граф д'Артуа обращается к дворам Европы с «тайной запиской» и предостерегает, что в случае новых выборов Франция снова станет управляться революционерами.
Итак, мы видим определенные противоречия. Граф д'Артуа противился и тому, что была разогнана палата, и положению палаты после принятия избирательного закона 5 февраля. Что нам дает эта информация? Вероятно, граф д'Артуа был под определенным давлением со стороны роялистов, и то, что он сам видимо к ней примыкал. Но как объяснить тогда его действия в отношении политики роялистов, которая перечила действиям власти в лице его старшего брата Людовика XVIII? Судя по всему, он был под серьезным давлением определенной группы роялистов, но не только. «За десять лет реставрации открылось» большое количество монастырей «вместе с иезуитскими учреждениями»[25]. Данная информация объясняет, почему после убийства герцога Беррийского, сына графа д'Артуа, 13 февраля 1820 года граф д'Артуа вместе со старшим сыном герцогом Ангулемским и невесткой принцессой Марией Терезой, после прений в парламенте в пользу отставки Э. Деказа пришли к Людовику XVIII и требовали от него отправить министра в отставку. Чернышевский напрямую указывает, что «тайные иезуиты, овладевшие отцом убитого принца и брата короля» руководившие конгрегацией, способствовали скорейшей отставке Э. Деказа и на этой основе публикует тайную переписку, найденную в 1830 году, содержание которой мы сейчас не приводим[26].
После описанных событий должность премьер-министра была «предложена русскому душою» герцогу де Ришельё, который назначается 20 февраля 1820 года и его премьерство продолжается до декабря 1821 года[27]. Он начинает свою государственную карьеру еще в правление Людовика XVI, получая придворную должность камергера. Кроме того, герцог Ришельё в период с 1804 по 1815 гг. занимает пост генерал-губернатора Новороссийского и Бессарабского, а после Реставрации в 1815–1818 гг. также занимает пост первого министра. Он был очень дружен с российским императором Александром I и поэтому на международной арене между Францией и Россией «установилась полная гармония»[28]. При этом «глава роялистов» граф д'Артуа обещал, «что его партия будет поддерживать Ришелье»[29]. Однако, такового не случилось. Как отмечает Е. В. Полевщикова, сам Ришелье «Роялист по убеждениям, он, будучи сторонником сильной королевской власти, считал, однако, необходимым для сохранения гражданского мира строго следовать установленной конституции – Хартии 1814 года»[30]. Первый министр Франции сталкивался с роялистами в оба срока своего премьерства. Нападки роялистов на правительство не прекратились и на сей раз. Сам Ришелье после своего назначения на пост премьер-министра 5 марта 1820 года написал о своих планах главе МИДа Российской Империи В. П. Кочубею, с которым был очень дружен и под начальством которого работал в России. В письме говорилось: «…я сделал свой выбор и приложу все усилия, чтобы не уступить свой пост до тех пор, пока не выполню свою задачу и не добьюсь укрепления во Франции порядка и монархии» – такие слова присутствует в переписке министров, которая была опубликована в 2003 году к. и.н. Е. В. Полевщиковой[31]. Новые противодействия роялистов по поводу закона о муниципальное устройстве Франции, который был внесен в палату депутатов правительственными министрами наделал большой шум, потому что право назначать префекта оставалось за королем, а местное руководство выбирались богатыми землевладельцами. Таким образом, в политической жизни Франции времен Реставрации сохранялась серьезная внутренняя напряженность.
К внешнеполитическим вопросам времен правления Людовика XVIII мы обратимся лишь вскользь, давая им небольшую характеристику. Казалось, что хорошие отношения герцога Ришелье и членов российского правительства должны были иметь далеко идущие последствия. Вплоть до смерти императора Александра I «ни малейшее облако не пробежало между обоими дворами»[32]. Кроме создания добрых отношений с Россией Францию заботила проблема потери территорий после заключения Пражского мирного договора. В 1817 году Франции получила от Великобритании пять городов в Индии. В последующие несколько лет были возвращены Мартиника, Гваделупа, Французская Гвинея, которая была объектом претензий со стороны Португалией, но в 1817 году была укреплена за Францией в результате демонстрации вооруженных сил. Несколько поселений, основанных французами в предыдущие периоды в Алжире, были вновь заняты французами. В целом внешняя политика Франции в этот период была достаточно ясна – она заключалась в возвращении некоторых территорий, потерянных Францией по окончании Наполеоновских войн. А как обстояло положение французского королевского двора?