I. Рассказ старого краеведа
Как заметил Марк Твен: “В жизни каждого человека бывает период, когда он хочет найти клад”. В наш прагматический век, когда жизнь стала однообразной и напряженной, когда дни сливаются в бесконечной однообразной череде от обеда до ужина, от работы до выходного, от сериала до сериала, когда вкус притупляется от одних и тех же блюд, а чувства подменяются модным словечком стресс, вдруг однажды так захочется чего-нибудь необычного. И начинают сниться человеку неведомые страны, чужие города.
А потом захочется найти клад. Не выиграть в лотерею кучу денег или получить большое наследство – именно найти клад.
Наши предки считали это занятие делом мистическим, тесно связанным с ворожбой, заговорами, потусторонней силой. Надо признать – определенный резон в их мыслях есть. Ведь что такое клад? Это некие ценности, утратившие своего хозяина. От чего зависит их дальнейшая судьба, кому в руки попадет власть, богатство и удача, на какое-то время укрывшиеся от глаз людских? Неведомо. Кто владеет сокровищем, пока оно мирно спит в укромном тайнике? Можно, конечно, сказать никто, но природа не терпит пустоты. Вот и рождало народное сознание множество легенд и преданий. Клады по представлениям наших предков живут своей жизнью. Они обладают характером, окружены тайнами, заклятиями и опасностями. Любой человек, кто хоть однажды сталкивался с кладоискательством, расскажет вам множество случаев так или иначе подтверждавших это.
История, которую я хочу рассказать, началась в сентябре 1991 года. В самое, можно сказать, неромантическое время. Только что закончился печально известный путч, политические карлики с упоением делили нежданно свалившуюся на них власть, а огромный корабль под названием Советский Союз ветры истории уже вовсю несли на скалы, навстречу гибели. В предчувствии скорого кораблекрушения многие искали себе новое место в жизни. Был среди них и ваш покорный слуга.
В поисках работы я слонялся по городу. Занятие это во все времена было неинтересным, а в ту пору еще и малообещающим. Уходили последние теплые деньки, ярко светило осеннее солнце. Вспоминая это время, я часто думаю, что если бы я тогда всецело отдался поискам работы, а не поддался невинному желанию зайти в городскую газету поболтать со своим приятелем Сашей Молчановым – я так никогда бы ничего не узнал о сокровище усадьбы Перси-Френч.
С Молчановым у нас было общее увлечение – краеведение. Он отвечал за эту тему в газете и при встрече всегда рассказывал что-нибудь интересное. Так было и на этот раз. Только разговор зашел о кладе.
Некий старик рассказал ему, что знает место, где в революцию спрятали какие-то ценности. Признаюсь, история эта не вызвала у меня никакого энтузиазма. Рассказы о спрятанных сокровищах я слышал не раз. Показывали дома или колодцы, где кто-то когда-то схоронил немалые богатства. Собеседник обычно, нервно поддергивая латаные-прелатаные и, видимо, единственные штаны с увлечением описывал чугунки с червонцами или золотые иконы, а я, глядя на многочисленные заплаты, с грустью думал, что ему явно не мешало бы давным-давно употребить хотя бы часть его сокровищ на свои насущные потребности. И единственной причиной, которая помешала ему сделать это, являлось отсутствие всех этих несметных залежей. Как сказали древние: “Кто знает – молчит, а кто говорит – не знает”.
Хотя, если честно сказать, наша Сызрань по части кладов одно из самых удачных мест. Здесь некогда постирались владения древнего Булгарского царства, державшего в своих руках едва не всю тогдашнюю торговлю мехами. Невдалеке от нас археологи и поныне раскапывают остатки огромного города, стертого с лица земли ордами Батыя. Жители погибли в жестоком бою. Полтора века спустя другой “сотрясатель вселенной” – Тимур огнем и мечом прошелся по нашему краю. Совсем рядом, за Волгой, на речке Кондурче в самой великой битве средневековья разбил он хана Золотой Орды Тохтамыша и само это царство сделал достоянием истории. Опустошение, произведенное “железным хромцом” было столь ужасным, что Среднее Поволжье обезлюдело на три столетия. Много кладов осталось в нашей земле от тех времен. Находили их крестьяне деревни Губино в XIX веке, попадались они и нашим современникам. Последний из обнаруженных кладов ордынских монет показывали мне всего пару месяцев назад.
Немало “схронов” оставило нам и другое погибшее царство – Российская империя. Мало кто из сызранских толстосумов сумел вывезти накопленное добро. В основном попрятали в ожидании лучших времен. Когда ломали старые дома под строительство в районе нынешнего торгового центра “Юбилейный” наткнулись на множество серебряных монет. Случай тот получил огласку, а сколько было подобных находок, оставшихся в тайне?
Почему я тогда согласился сходить с Сашей к старику и сам не пойму. Наверное, просто устал от однообразия и беспросветности тогдашней сызранской жизни. Захотелось хоть на миг окунуться в атмосферу иного мира. Где живут тайны, бродят тени давно минувших времен и где еще осталось чуть-чуть романтики. Так или иначе, но когда уже вечернее солнце позолотило верхушки деревьев, а у моего товарища закончился рабочий день, мы вошли в подъезд заурядной пятиэтажки на Монгоре, где нас уже поджидал, предупрежденный о нашем визите старик.
На меня он сразу произвел впечатление самое благоприятное. Не по годам подтянутый, подвижный, несмотря на то, что уже под восемьдесят. Что самое главное – наш хозяин менее всего походил на романтического искателя сокровищ. Было сразу видно, что перед нами человек очень умный и довольно прагматичный. Прежде всего, он попросил, чтобы все услышанное осталось между нами. Потом был рассказ.
История была краткой и подробностями не изобиловала. Суть ее сводилась к следующему. Возле села Трубетчино до революции стояла барская усадьба, в смутное время некие ценности оттуда были спрятаны и теперь их нужно достать. Обычное дело. На мой осторожный вопрос – откуда это известно, старик уклончиво отвечал, что ему открыл тайну некий житель села, ныне умерший. После чего пошел традиционный в таких случаях рассказ о самом кладе. Слушать такие истории всегда интересно, независимо от того, правда это или вымысел. Волей неволей переносишься в чужую жизнь, другое время. Намеренно или случайно старик не включил большой свет, ограничившись настольной лампой и это создало в небольшой полутемной квартирке атмосферу таинственности.
Решительно чиркая на листке бумаги, хозяин рисовал квадратики, поясняя: “Здесь дом, здесь конюшня… Сервизы, безделушки из интерьера, хрустальный слон в серебре!” Но совершенно меня поразила фамилия хозяйки усадьбы. Перси-Френч! Тогда я услышал ее впервые.
Да и что я мог знать о сызранском дворянстве. Чему-чему, а уж истории родного края нас учили воистину понемногу и как-нибудь. Больше нажимали на революционное прошлое. Ну и в качестве социальных антиподов упоминали купцов. Кровопийц и эксплуататоров. Дворяне даже на эту роль не подходили, вот и сбросили их решительно с корабля истории наши советские “властители дум”. Я, например, к стыду моему, на тот момент мог назвать лишь три дворянские фамилии, имеющие отношение к нашему краю. Орлов-Давыдов, Дмитриев, ну и Денис Давыдов, поэт-партизан. А тут такое имя, как из заморской сказки. Перси-Френч! Правду сказать, на тот момент это было единственным, что меня поразило. Хотя нет.
Не менее интересной показалась мне личность нашего собеседника. Кто смотрел знаменитый фильм, тот знает, каковы национальные особенности русской охоты. Национальные особенности русского кладоискательства точно такие же. После рассказа о сокровищах хозяин достал бутылочку водки для нас с Молчановым, себе по причине преклонного возраста налил домашнего винца и разговор перетек, как это часто бывает, в другое русло. Поговорили о политике, дедушка вспомнил войну. Служил он в артиллерийской разведке, имел старшее офицерское звание. Мое первое впечатление об этом человеке полностью подтверждалось. Умный, бывалый, очень практичный и образованный человек. Ну никак не походивший на романтического искателя сокровищ. Все это никак не укладывалось в обычную стандартную схему.
На мой вопрос о том, какие же будут наши дальнейшие действия, он ответил коротко и четко: “Нужен план усадьбы!”
Когда мы вышли на улицу, было уже темно. Вечера в сентябре уже холодные и хотелось скорее добраться до теплых квартир. В домах уютно светились окна, а мы с Молчановым, будучи еще под впечатлением рассказа обменивались мнениями. А вопрос в таких случаях всегда возникает один. Если человек знает, где закопан клад – зачем он об этом рассказывает? Пошел бы давно и сам вырыл. В данном случае единственным разумным объяснением было отсутствие плана усадьбы. Само место действия тоже представлялось нам довольно смутно. В селе Трубетчино я был всего пару раз и то проездом. Рядом лес, маленькая речушка. Красиво, много грибов, что еще? Никаких барских усадеб, если честно не замечал.
Решив довести это дело до конца, мы договорились, что я на следующий день схожу в архив и попытаюсь найти его. На том и расстались.
Для тех, кто уже привык жить в нынешнем царстве свободы и уже подзабыл или совсем не знал тогдашние советские реалии, сделаю маленькое напоминание. Это сейчас по архивам ходят все кому не лень. А в те недавние времена государственный архив был учреждением режимным, предназначался для служебного использования и чрезмерный интерес к его хранилищам частных лиц, мягко говоря, не поощрялся. Мне для того, чтобы получить доступ к интересующим меня документам, пришлось оформлять бумагу от городской газеты. С прессой тогда тоже больше считались, чем сейчас.
Каково же было мое удивление, когда я узнал, что незадолго до меня в архив обращался мой новый знакомый. С тем же самым вопросом. Искал план усадьбы, которого в Сызрани не оказалось. Вот после этого он и попытался прибегнуть к посторонней помощи. Ведь путь теперь лежал в архив Ульяновской области, а туда доступ нашему краеведу был закрыт. Узнал я и то, что перед тем, как идти в газету, старик пытался обратиться с этим вопросом в горисполком. Вряд ли простой сочинитель романтических сказок проявил бы такое упорство.
Теперь в истории появилось некое рациональное зерно. Дело выглядело следующим образом. Кто-то сообщил нашему знакомому место, где спрятаны некие ценности и в качестве ориентира указал определенное здание, ныне не сохранившееся. Теперь, чтобы хоть как-то привязаться к местности, старику обязательно нужен план, достать который без помощи официальных структур ему не удастся. Все вставало на свои места. Оставалось, правда, неясным кто этот таинственный мистер Х, столько лет хранивший тайну клада, но так ей и не воспользовавшийся.
Но мои каникулы заканчивались. Я уже и так был вознагражден за свои труды занимательной историей. Снова потянулись будни с их монотонной однообразностью. Романтические поиски ушли куда-то вдаль, но я еще не знал тогда, что клады – дело мистическое. Они живут по своим, известным одним им, законам и приходят в мир людей в свой, определенный кем-то неведомым, час.
Я забыл о сокровище усадьбы Перси-Френч. Как мне казалось – навсегда.
II.Призраки тайной войны
Чем дольше живешь – тем больше убеждаешься: неисповедимы пути Господни. Мог ли я подумать, что снова вернуться к таинственной истории о сокровище Перси-Френч меня заставит вернуться никто иной, как сам Вальтер Николаи – легендарный и загадочный шеф германской разведки времен Первой Мировой войны, один из величайших шпионов богатого событиями XX века.
Вообще-то эту главу правильнее было назвать: “О пользе чтения книг”, потому-что, не попадись мне на глаза скромный невзрачный сборничек с подзаголовком: “Рассказы о чекистах” – это расследование так никогда и не было бы написано.
К тому времени я уже перебрался на жительство в Самару. Нашел себе работу, снял квартиру в старинном двухэтажном и, надо сказать, весьма ветхом домике буквально в нескольких минутах ходьбы от места, где некогда обитал начинающий помощник присяжного поверенного Владимир Ульянов, ведать не ведавший, что ему предстоит стать вождем мирового пролетариата. Быт в этом районе Самары мало изменился со времен царя-батюшки. Удобства располагались во дворе, печки топились дровами, а воду приходилось таскать из колонки. Газ и электричество – вот, пожалуй, и все дары цивилизации.
Но, нет худа без добра. В этом забытом уголке царил неуловимый аромат прежней, давно минувшей жизни. В чулане еще валялись тяжеленные весовые гири и железные аршины, оставшиеся от прежних хозяев, которые победивший пролетариат за время своего многолетнего господства, так и не удосужился выбросить, на чугунных дверцах печек стояли клейма, каких-то позабытых товариществ и обществ, и сам дом был скрипучий, нахохленный, полный, одному ему ведомых, воспоминаний.
Вот в это романтическое местечко я и брел в сгущающихся сумерках сырого ноябрьского вечера. Путь лежал мимо Самарского рынка, в окрестностях которого, прямо на тротуаре разложили свой нехитрый скарб несколько торговцев. У одного из них рядом со старыми валенками, фуфайкой и металлическими предметами, неизвестного мне назначения, лежали потрепанные книжки, одна из которых привлекла мое внимание. Серенькая, в бумажном переплете, на обложке которой, вместо названия, красовалась чекистская эмблема – щит и меч со звездой. Я взял ее в руки и, прочитал на титульном листе: “Не выходя из боя”. И подзаголовок: “Рассказы о чекистах". Выпущена Куйбышевским книжным издательством в 1972 году. Поколебавшись с минуту, я сунул ее в карман. Впереди был длинный и унылый ноябрьский вечер, а для этого времени нет лучшего занятия, чем неторопливое чтения какой-нибудь детективной или шпионской истории.
И вот, когда за окном уже окончательно стемнело, зарядил дождь со снегом, а где-то в щелях старого дома запел сверчок, засевший там, видимо, еще с незапамятных времен, я, запасшись кружкой крепкого чая, перебрался к печке, чтобы, не торопясь, изучить свое приобретение.
Книжка рассказывала о работе куйбышевских чекистов, и я сразу начал искать что-нибудь относящееся к Сызрани. Уже несколько минут спустя я углубился в чтение очерка “Конец дела “Залет”.
Рассказ относился к началу 30-ых годов и повествовал о такой малоизвестной странице истории наших спецслужб, как противостояние разведке панской Польши. Эти братья-славяне имели неосторожность во время гражданской войны побить самого Тухачевского, а с ним и таких военных гениев, как Буденный со Сталиным. Поэтому на протяжении двух десятилетий не было у Страны Советов более злейшего врага, чем Польша, пока не сменил ее захудалый австрийский художник по фамилии Гитлер.
Польская разведка того времени считалась одной из лучших. Именно поляки выкрали и передали англичанам большинство секретов нарождающегося Третьего рейха. Был у них и вполне оправданный интерес к нашему региону. Дело в том, что Германия была пионером и лидером в разработке химического оружия. Лишившись после поражения в Первой мировой войне возможности иметь его, немцы перенесли все разработки на территорию своего союзника – Советской России, сосредоточив их в наших краях. По соседству с Сызранью в Чапаевске заработал завод по производству боевых отравляющих веществ “Берсоль”, а к югу от нашего города разместился испытательный полигон химического оружия в Шиханах (так называемый объект “Томка”). Не удивительно, что поляки и, стоящие за ними англичане, всеми силами стремились обзавестись агентурой на Средней Волге.
Об одном из таких эпизодов и рассказывал, попавшийся мне очерк. В основу его легли реальные события, но, видимо из соображений секретности, изменили имена и чуть исказили действие. Для времени, когда даже географические карты рисовались неверно с целью запутать потенциального супостата, деяние вполне невинное. Читать-то все равно интересно.
В январе 1932 года к резиденту английской разведки в Варшаве обратился некий Мильский, недавно приехавший из Самары. Он заявил, что есть возможность создать разведывательную сеть в этом стратегически важном регионе и, что у него уже есть агенты для этого. Дмитрий Коротков в Самаре, Олег Караваев в Сызрани и Отто Клюге в Инзе. Предложением заинтересовались. До сих пор англичане и поляки собирали интересующую их информацию через немецких рабочих, приехавших из российской командировки, а тут возможность работать прямо на месте. Так в анналах спецслужб возникла резидентура под названием “Барнаба”