Эдвард Льюс
Без оглядки на богов. Взлет современной Индии
От издателя
Издательство «Мысль» выпускает в серии «Международные отношения» проекта ИРИСЭН книгу британского журналиста Эдварда Льюса «Без оглядки на богов: взлет современной Индии», ставшую одной из самых известных работ западного автора, посвященных этой уникальной стране.
Поразительный экономический подъем Индии, произошедший за последнее десятилетие и сопровождавшийся укреплением ее позиций на международной арене, вызывает большой интерес в России и других странах бывшего СССР. Каким образом бедная страна, которую еще лет двадцать назад никто не принимал всерьез в качестве экономического игрока, смогла в короткое время приобрести заметное влияние на процессы, происходящие в мировой экономике? Каким образом удается сохранять государственное единство нации со столь пестрым этническим, религиозным и кастовым составом населения? Как в этих условиях получается сохранять подлинную, а не декоративную демократию? Каким образом на протяжении нескольких десятилетий Индии удается избегать большой войны со своими беспокойными и не слишком дружелюбными соседями? Каковы перспективы отношений этой страны с пока доминирующей сверхдержавой – США, и почему американский истеблишмент, столь ревностно отстаивающий принцип нераспространения ядерного оружия, весьма снисходительно относится к индийским разработкам в этой сфере? Каковы сравнительные преимущества и слабые стороны Индии и Китая в экономическом соревновании друг с другом? Какова индийская философия внешней политики и как она меняется в современных условиях? На эти и на многие другие вопросы читатель найдет ответы в этой книге, и даже если эти ответы не покажутся вполне удовлетворительными, книга по меньшей мере даст серьезную пищу для размышления.
Некоторые аспекты индийского опыта модернизации, несомненно, представляют особый интерес для других стран, проходящих аналогичный путь, пусть и с других стартовых точек. Такие темы, как протекционизм и односторонняя либерализация внешней торговли, избыток государственного регулирования бизнеса, эффективность административного управления и государственного аппарата, коррупция и клиентелизм, принципы управления и подбора сотрудников в новых предприятиях, работающих на глобальных рынках и многие другие не оставят равнодушными российских читателей.
Долгое время Индия была важнейшим партнером СССР, а затем и России на международной арене. Скорее всего так будет и впредь. И как бы ни сложилась дальнейшая судьба мирового сообщества, можно с высокой долей уверенности предположить, что Индия будет играть в нем ключевую роль. Поэтому знание и понимание этой страны совершенно необходимо всем образованным людям в России и в особенности тем, кто будет принимать участие в выработке политических решений в будущем. Поэтому Редакционный совет ИРИСЭН был единодушен в выборе книги Эдварда Льюса для издания в рамках своего издательского проекта.
Предисловие
Эта книга не о любви к культуре и древностям Индии. Я прочел слишком много славословий Индии, написанных иностранными авторами, чтобы пытаться встать в этот и без того длинный ряд. Моя книга об изменениях в политико-экономическом и социальном устройстве страны, будущая жизнь которой будет оказывать все большее влияние на весь остальной мир. В своих статьях об Индии в Financial Times я обычно придерживался отстраненного и обезличенного журналистского стиля. Эта книга написана иначе – по большей части от первого лица. Некоторые ее страницы носят критический характер, причем порой резко критический. Трудно наблюдать и описывать функционирование политической, экономической и правовой подсистем Индии, не впадая порой в гнев при виде бездумной растраты жизненных возможностей сотен миллионов индийцев, до сих пор живущих в условиях отчаянной бедности. Уровень их жизни растет – пусть и недостаточно быстро, но растет. Замечу, что трудно не впасть в отчаяние еще и оттого, что множество иностранцев и индийцев все еще предпочитают воспринимать Индию исключительно через призму духовности. Очень много написано о страсти американцев и французов воспринимать себя как нечто уникальное и исключительное (при том что ни те, ни другие не одобряют нищету). Об аналогичной страсти жителей Индии можно написать куда больше.
Но эта книга никогда бы не появилась на свет, если бы я не испытывал чувства восхищения и глубокой привязанности к Индии. За время, что я прожил здесь, Индия дала мне неожиданно много знаний о человечестве и о самой себе. Для меня и для других любознательных иностранцев Индия всегда держала двери открытыми, пусть и вводя порой в заблуждение. За исключением удивительно редких случаев, индийцы были неизменно безгранично добры, открыты, гостеприимны и терпимы к расспросам навязчивого иностранца. Сама того не желая, Индия открыла для меня и то, сколь негостеприимны бываем мы у себя на Западе – и особенно в Британии. Надеюсь, читатель поймет, что критика и привязанность не исключают друг друга. Это поможет читателю прочувствовать развиваемую мною в книге мысль об усилении глобальной роли Индии в первые десятилетия XXI в.
Пять лет я путешествовал по Индии, наблюдал за событиями и расспрашивал людей – первые четыре года в качестве руководителя представительства Financial Times, а потом еще год, работая над книгой, – и крайне редко встречал отказ отвечать на вопросы или предоставить нужную мне информацию. Я взял интервью у сотен индийцев, у некоторых из них по многу раз, так что потребовалась бы особая глава только для того, чтобы привести все их имена. Поэтому в книге я упоминаю лишь тех, кто оказывал мне постоянную помощь, многие из которых стали моими друзьями. За несколькими исключениями, я опускаю имена политиков и бизнесменов, потому что открытость журналистам естественна для их профессиональных занятий. Но я хотел бы выразить свою глубокую признательность Шанкару Ачарье, Свами Агнивешу, Монтеку и Ишер Ахлувалье, Мани Шанкар Айару, Сохайлу Акбару (и его чудесным родителям в Аллахабаде), Анилу Амбани, Канти Байпаю, Санье Бару, Рахулу Беди, Ягдишу Бхагвати, Суржит Бхалле, Удаю Бхаскару, Кирану Бхатти и Аслам Хану («Карену и Исламу»), Фархану Бохари, Майклу и Дженни Картер, Раму Чандре («Голу»), Викраму Чандре, Виджаю Чаутивале, Ашоку Чоугулу, Стиву П. Коэну, Таруну Дасу, Никхил Дею, Джейн Дрезе, Гордону Дагвиду, Вергезе Джорджу, Сагарика Гхошу, Омкару Госвами, Дипанкару и Мале Гупта, Шекхару Гупта, Свапану Дас Гупта, Хусейну Хаккани, Давиду Хаусго, Тони Джесудасану, Прем Шанкару Иха, Виджаю Келкару, Санилу Кхилнани, Садхиндре Кулкарни, Ханифу Лакдавалу, Камалю М., Раму Мадхаву, Мони Малхутра, Харшу Мандеру, Ашоку Мехта, Пратапу Бхану Мехта, Виноду Мехта, Марли Менон, Хозему Мерчанту и Малавике Сангхви, Анджали Моди, Джайпракаш Нарайну, Сунните Нарайну, Кишану Неги, Нандану Нилеками, Т. Н. Нинану, Удиту Раджу, Н. и Мариам Раму, Махешу Рангараджану, Аруне Рой, Раману Рою, Радждипу Сардесаю, Навреджу Сарна, Реси Шаферу, Сахелю Сету, Джотирмайа Шарму, Аджа и Соню Шукла, Аруне Сингха, Малу и Теджбира Сингха, Н. К. Сингха, Эшли Теллиса, Карен Тапар, Ашурот Варшни и Джорджа Вергезе.
Я хотел бы подчеркнуть мою признательность следующим лицам, которые любезно выделили время на прочтение рукописи от начала и до конца и исправление фактических и грамматических ошибок: Майклу Артуру, Суману Бери, Рамачандру Гуха, Эндрю Дэвису Шори, Джеки Шори и Кришне Гуха. Мой агент в издательстве «А. П. Уотт» Наташа Фэервезер оказала незаменимую помощь, давала советы и подбадривала меня в ходе сбора материалов и написания этой книги. Чрезвычайно приятной и полезной оказалась работа с редактором издательства Doubleday в Нью-Йорке Крис Пуополо и редактором издательства Little, Brown в Лондоне Тимом Уиттингом. Кроме того, я хотел бы выразить признательность газете Financial Times, которая не только предоставила мне годичный отпуск для сбора материалов и написания этой книги, но и оказалась идеальным работодателем для корреспондента, работающего в чужой стране. Ни одна газета не предоставляет своим журналистам столько свободы и самостоятельности в следовании своим интересам. И она по-прежнему отличается от других изданий тем, что выделяет достаточно места для серьезных статей об Индии. Редакция FT ни разу не попыталась навязать мне свое понимание происходящего. Очень мало изданий, о которых можно сказать то же самое.
Наконец, я признателен родителям моей жены Апарне и Прахладу Бас за то, что они поощряли мой интерес к Индии и щедро делились своими идеями и опытом. Апарна историк и много лет проработала профессором Делийского университета. Прахлад был и остается высокопоставленным чиновником в Нью-Дели. Мало кому из иностранных корреспондентов (или зятьев) удавалось получить подобного рода помощь. Еще я хочу поблагодарить своих родителей, Роуз и Ричарда, которые проявили подлинный героизм, читая все, что выходило из-под моего пера, включая – как выяснилось со временем – мои дневники подросткового возраста, на которых я ясно написал: «НЕ ЧИТАТЬ». Их безоговорочная поддержка – одна из причин того, что я занимаюсь тем, чем хочу. Отчасти эта книга посвящена им. А отчасти она посвящена моей жене Прийе, чья любовь ко мне за время моей работы над этой книгой ни разу не поколебалась и чье терпение лопнуло всего пару раз, когда я повел себя чересчур эксцентрично. Она не во всем согласна со мной, зато споры с ней помогли прояснить и обогатить мои идеи. Она моя жертва и мой сообщник. К тому же Прийя и сама была одной из причин, побудивших меня написать эту книгу.
Введение
Западный наблюдатель воспринимает нашу цивилизацию как сплошную метафизику, подобно тому как глухой видит только движение пальцев пианиста, но не слышит музыки.
Я жил в Индии уже более четырех лет, когда встретил Андре, шестидесятитрехлетнего француза с седеющей гривой волос и страстью к ведической философии.
Было чувство, будто мы встречались до этого много раз. Я ненадолго приехал в Ауровиль, город на юге Индии, основанный в 1968 г. девяностолетней француженкой Мирой Альфасса, которую все называли Матерью. Она назвала город в честь Шри Ауробиндо, одного из самых знаменитых духовных вождей Индии, чья жизнь – от студенческих лет в Кембридже до периода подпольной борьбы с британским колониальным владычеством и, наконец, превращения в мудреца-учителя в чарующем уголке полуострова Индостан – сама по себе заслуживает отдельной книги, а то и двух. Мать, рассказал мне Андре, «покинула свое тело» в 1973 г., через 23 года после ухода Шри Ауробиндо, но, к счастью для пытливого француза, это произошло через несколько месяцев после того, как он добрался до Ауровиля.
С тех пор как Андре перебрался в Ауровиль, город – на самом деле всего лишь большой ашрам – разросся и стал прибежищем для нескольких тысяч людей западного происхождения, вроде моего француза, поглощенных поиском эликсира индийской философии. Большинство их верит, как и Андре, что Индия – страна особая. Она обладает уникальной моральной и духовной силой. Индия, говорил Андре, ключ к выживанию человечества.
Я приехал в Ауровиль, чтобы выяснить, что питает подобную веру в Индию. «Когда живешь на Западе, в Европе, чувствуешь себя полностью потерянным, – говорил Андре, любезно пригласивший меня в свой просторный, чисто побеленный дом. Мы прихлебывали сок гибискуса. – На Западе нужно принадлежать к обществу и следовать определенным правилам. Предполагается, что у тебя дом, карьера, и вся жизнь нацелена на деньги. Индия другая. Индия – уникальная страна, – подчеркнул он, и его поддержали все присутствующие. – Без Индии мир обречен прозябать в нищете материализма».
Андре родился в годы Второй мировой войны и вначале жил как все, не считая того, что ему пришлось отслужить по призыву солдатом в Алжире во время массовых выступлений против французского правления. Однажды в Париже он услышал о конференции, посвященной Ауровилю. К тому времени он был знаком с «Бхагавадгитой» – вероятно, самым популярным индуистским текстом, – и у него имелось кое-какое представление о том, из чего состоит индийская философия. Вскоре после этого он уехал в Индию. До этого момента рассказ Андре был простым и понятым. Но он не объяснил, что именно привлекло его к «Бхагавадгите» и к Индии. «Для меня-то это ясно. Не знаю, что тут непонятного, – возразил Андре без раздражения. – Индия обладает многотысячелетним опытом гармонизации различий и проникновения в единую основу всего сущего. В других странах нет того самого важного, что есть в Индии, и ясно, что за всей пестротой и многообразием жизни стоит духовная реальность, называемая гармонией». У меня, должно быть, был озадаченный вид, потому что Андре счел необходимым подкрепить свою мысль. «Человечество сейчас переживает глобальный кризис, выход из которого может найти только Индия, указав путь к надсознательному существованию (supraconsciousness), объяснив путь перевоплощения и гармонии всего сущего, – пояснил он. – Ни одна страна не приняла бы Ауровиль. Он просто не выжил бы на Западе – там его превратили бы в культ».
Мать хотела, чтобы Ауровиль был чем-то большим, нежели просто культ. Но из всех агиографических описаний ее жизни нельзя понять, какова же она была. О ее жизни рассказывают истории, по невнятице сопоставимые с дельфийскими пророчествами. Родившаяся в Париже в 1878 г. в семье отца-турка и матери-египтянки, Мира Альфаса уже ребенком выказывала склонность к «единству с природой». Не похожая на других детей, она обладала способностью видеть происходящее далеко от нее. Она также могла «разговаривать с духами и существами из потустороннего мира»[1]. Смолоду Альфаса принялась без устали путешествовать по разным странам с разнообразными культурами в поиске ключа к пониманию сущности человеческого бытия. В 1916 г. она, наконец, добралась до Индии и встретилась со Шри Ауробиндо, который и дал ответы на ее вопросы. Вместе они создали новое духовное движение, перед которым ставилась задача донести до людей весть о том, что Индия укажет человечеству путь к более высокому уровню сознания – к «супраментализму», по их выражению. В Индии были и другие аналогичные движения, а также личности, подобные Матери. Но ашрам Ауробиндо пустил более глубокие корни.
До встречи с Андре я посетил Матримандир (Храм Матери) – расположенный на возвышении огромный шар диаметром около пятидесяти метров, покрытый золотистыми дисками, похожими на лепестки цветов. Это было необычное зрелище, наводящее на мысли о космическом корабле, изготовленном в Голливуде и приземлившемся в тропиках. На обширном пространстве вокруг храма вы всегда обнаружите два-три десятка человек, которые, укрывшись в тени гигантского баньяна, занимаются йогой на почтительном удалении друг от друга. Большинство из них белые, там могут быть даже один-два человека из Лос-Анджелеса. Две-три тысячи обитателей Ауровиля, съехавшиеся сюда со всего мира, в основном ведут тот же образ жизни, что и Андре. В местном телефонном справочнике множество имен приезжих из России, Южной Кореи, Латинской Америки, Японии и Европы. Мой гид Маноб Тагор, тихий и учтивый бенгалец, исключительно приятный в общении, сообщил, что индийцев здесь куда меньше, чем кажется при перелистывании телефонной книги, потому что многие выходцы с Запада приняли индийские имена. Маноб рассказал, что в детстве его водили посмотреть на Мать. «Она всегда казалась очень спокойной, и мне тоже становилось спокойно, – сказал он. – Это запомнилось больше всего».
Андре спросил, кто я и о чем будут мои вопросы. Я сказал, что я британский журналист, живу в Индии уже несколько лет, а моя жена Прийя родом из Индии. Я хотел понять, почему эта страна столь притягательна для множества иностранцев, чего сам я не чувствую вовсе. Я не сказал ему, что, на мой взгляд, Индия слишком долго изнывает под бременем духовного величия, которое ей столетиями навязывали люди Запада, а индусы, привыкнув к этому, теперь отправляют этот товар назад – с бантиком наверху. Веками, а особенно в период английского колониального правления и после него, многие индийцы привыкли считать, что Индия – единственная метафизическая цивилизация. Для большинства из них такое мнение о самих себе куда предпочтительней того, как их воспринимали многие колониальные правители, пусть и не все. Лорд Маколей, составивший первый в истории Индии уголовный кодекс, с презрением писал, что вся индийская философия и литература не стоят одной полки западных книг. Уинстон Черчилль (и не он один) выражался еще обиднее: Индия – это «скотская страна со скотской религией», и «называть Индию „страной” все равно, что называть „страной” экватор»[2].