2. Федор Андреевич известен также только по родословным. Он имел пятерых сыновей: Александра, прозванием Щепа, Ивана-большого, умершего бездетным, Русана, который в некоторых родословных называется Федором-Русаном, Димитрия, прозванием Приимка, и Ивана-меньшого, умершего, как и Иван-большой, бездетным. Из них первый был родоначальником угасших князей Щепиных-Ростовских, а четвертый – родоначальником угасших же князей Приимковых-Ростовских, получивших свою фамилию от села Приимкова в 16 верстах от Ростова, Гвоздевых-Ростовских и Бахтеяровых- Ростовских154.
Дети Федора Андреевича известны вообще только по родословным, но об Александре Федоровиче сохранились известия и в летописях.
Александр Федорович (1410–1434) начинает упоминаться в летописях с 1410 г. В этом году псковичи просили себе у Василия Димитриевича князя, указывая именно на Александра Федоровича. Псковичи приняли его честно и посадили на княжение 26 сентября. Так по одним источникам, а по другим – князь Александр Ростовский приехал в Псков «из рукы великаго князя Василия Димитриевича»155. Последнее известие надо считать более достоверным: мы видим, что Александр Федорович не ладил с псковичами, и те чрез два года с небольшим (15 мая 1412 г.) «выпроводиша» его. Он выехал из Пскова, возложив «на Псков крестное целование» (т. е. что псковичи поступили против крестного целования), «а псковичи, – замечает летопись, – в крестном целовании прави»156. После этого в течение лет десяти в Пскове побывали в качестве князей: брат великого князя Московского Константин Димитриевич и Андрей и Федор Александровичи, князья Ростовские. Последний выехал из Пскова в 1420 г.
В следующем, 1421 г. псковичи выпросили себе у великого князя опять Александра Федоровича, который и прибыл к ним 1 апреля 1422 г., а в 1423 г. уже выехал из Пскова и «с челядью».
В 1424 г. великий князь послал в Псков князя (из литовских) Федора Патрикиевича, но и этот в следующем, 1425 г., убоявшись свирепствовавшего в Пскове мора, уехал в Москву. Между тем Пскову со стороны Витовта угрожала опасность, и в 1428 г. псковичи снова обратились к великому князю с просьбой назначить к ним князя-наместника, указывая опять на Александра Федоровича. Тот вперед себя послал в Псков сына Димитрия, который, пробыв там до середины зимы и не дождавшись отца, уехал в Москву. В 1429 г. псковичи опять просили себе у великого князя наместником того же Александра Федоровича, и тот вместе с сыном приехал в Псков 20 февраля. Говоря о последнем приезде этого князя в Псков, летописец счел нужным заметить, что князь Александр Федорович Ростовский уже в третий раз был избираем в Псков на княжение. Деятельность его на этот раз выразилась в том, что он вместе с посадником Сильвестром заложил в октябре 1431 г. на новом месте, «на реке над Ругодивом [Нарвой] в Залесьи» (по другой летописи, «в Котеленском обрубе») новый городок Выбор, а весной того же года заложил другой город на р. Гдов. Спустя три года (28 февраля 1434 г.) Александр Федорович выехал из Пскова со всей челядью. «А был тот князь, – говорит летописец, – во Пскове трижды, а жития его всего во Пскове [было] 12 год»157.
Так как летописи после 1434 г. не упоминают об Александре Федоровиче, надо полагать, что он скончался если не в том же 1434 г., то в ближайшее после этого время.
По родословным князь Александр Федорович был женат на дочери Димитрия Константиновича Зернова, праправнука мурзы Чета, неизвестной нам по имени, и от этого брака имел сына Димитрия, не бывшего уже удельным князем, и неизвестную по имени дочь, бывшую за князем Литовским Владимиром Даниловичем158.
3. Юрий Андреевич (1397–1413). В летописях находим только два известия, касающихся этого князя. Первый эпизод относится к 1396 г., когда Василий Димитриевич совместно с Витовтом потребовал от новгородцев разрыва дружбы с немцами. На требование новгородцы категорически заявили, что они не желают разрыва с немцами. Великий князь из-за упорства новгородцев в следующем, 1397 г. послал в Двинскую землю сильную рать159. Поход был неудачен: новгородцы взяли верх и среди прочих захватили одного из новгородских изменников Анфала, которому, однако, удалось бежать с дороги опять в Двинскую землю. За ним погнался новгородский воевода Яков Прокофьев с 700 человеками. В то время как новгородцы уже примирились с великим князем, Прокофьев подошел к Устюгу, где в то время был ростовский владыка Григорий с князем Юрием Андреевичем. Получив на свой вопрос, стоят ли владыка, князь и граждане за Анфала, отрицательный ответ, Яков Прокофьев, оставив Устюг в покое, продолжал преследовать Анфала, к которому, противореча своим недавним заверениям, в то время пришли на помощь устюжане160.
Затем летописи отмечают только год смерти Юрия Андреевича – 1413 г. Князь умер бездетным, приняв перед кончиной иноческий образ с именем Герасим161.
4. Константин Андреевич (умер в 1407 г.). Все сведения об этом князе, находящиеся в летописях, ограничиваются известием, что он скончался в 1407 г. 27 апреля, постригшись в иноки с именем Кассиан162. Потомства у него не осталось.
5 и 6. Михаил и Борис Андреевичи (XIV–XV вв.) известны нам только по родословным, в которых потомства от них не показано.
Князья Ростовские младшей линии рода Василия Константиновича
Константин Васильевич
1312 – ум. в 1365 г
Имя Константина Васильевича, младшего из двух сыновей Василия Константиновича, в первый раз встречается в летописях под 1328 г.: в этом году он женился на Марии, дочери Ивана Даниловича Калиты163.
Подобные родственные связи, как известно, Калита завязывал, конечно, не без политических расчетов: посредством их он надеялся иметь влияние на князей, с которыми роднился. И действительно, после вступления в родство с ростовским княжеским домом мы видим, что как Константином, так и Ростовом московские князья распоряжаются вполне. Мы уже говорили выше, что Иван Данилович, вскоре после того, как стал великим князем, послал в Ростов в качестве наместника боярина Василия Кочеву, который распоряжался там, как полновластный господин. Других князей – не только удельных, но и великих – Иван Данилович тоже старался, так сказать, прибрать к рукам, нередко при посредстве Орды. Так, в 1339 г. «по его думе» позваны были в Орду Василий Грозный, князь Ярославский, и великий князь Тверской Александр. О ростовских князьях в этом эпизоде в летописи не говорится ничего, и, надо полагать, потому, что они, ослабленные дроблением своей отчины и домашними раздорами, не могли уже оказывать сопротивления сильному князю Московскому и были у него в совершенном подчинении. Так, в 1340 г., когда татары во главе с Товлубием шли чрез Рязанскую землю наказать за что-то смоленских князей, Иван Данилович, по приказанию хана, должен был послать на помощь Товлубию свои войска. В числе других князей он послал и Константина Васильевича Ростовского164. Далее, по смерти Ивана Калиты, когда Семен Гордый хотел наказать новгородцев в том же 1340 г., то призвал в Москву для участия в этом походе суздальского и ярославского князей, а также и Константина Ростовского165.
Года через два после (в 1342 г.) Константин Васильевич, как и другие князья, ездил в Орду на поклон к новому хану Чанибеку166.
Затем летописи не передают никаких известий о Константине Васильевиче в течение шести лет, т. е. до 1348 г. (по другим – до 1347 г.). В упомянутом году шведы стали угрожать войной новгородцам; те, не надеясь только на собственные силы, обратились с просьбой о помощи к великому князю Семену Гордому. Семен сам пошел было в Новгород, но с дороги вынужден был воротиться, так как хан через своих послов требовал его в Орду, и отправил в Новгород брата Ивана вместе с князем Константином Ростовским167.
После этого похода 11 лет летописи опять ничего не говорят о Константине Васильевиче. Только со времени кончины великого князя Ивана II Ивановича, оставившего двух малолетних сыновей, когда для Северо-Восточной Руси наступила смутная година, имя Константина Ростовского снова появляется у летописцев. У наследника Ивана Ивановича Димитрия (впоследствии Донского) великокняжеский титул стал оспаривать князь Суздальский Димитрий Константинович. Удельные князья, испытавшие на себе гнет московских князей, подняли головы: они старались освободиться от опеки Москвы, и в спорах и раздорах московского и суздальского князей их сочувствие было на стороне последнего. Пользуясь этими раздорами, они ездили в Орду, где старались получше устроить свои дела, и это им удавалось, хотя в Орде происходили тогда кровавые смуты и перевороты. Константин Ростовский не отставал от других: в 1360 г. он выхлопотал в Орде ярлык на все княжение Ростовское168, а следовательно, и на изгнание из Ростова своего племянника князя Андрея Федоровича, владевшего Сретенской стороной.
В том же году, зимой, в Орду явились жукотинские князья с жалобой на разбой новгородцев, или, лучше сказать, новгородских удальцов – ушкуйников, которые ограбили и побили в Жукотине множество татар. Хидырь, бывший в это время ханом, прислал троих послов к русским князьям с требованием, чтобы разбойники были доставлены в Орду. Князья, в числе которых был и Константин Ростовский, съехались в Костроме и после совещаний решили исполнить волю хана169. В следующем, 1361 г. князья опять ездили в Орду, где происходила тогда страшная «замятия». Димитрий Иванович Московский прибыл в Орду раньше других князей, раньше и выехал оттуда, еще до смуты; прочие же князья, Андрей и Димитрий Константиновичи, Михаил Давидович Ярославский (собственно, Моложский) и Константин Ростовский были свидетелями убийства Хидыря; естественно, что при такой сумятице русские князья не могли считать себя в безопасности и спешили удалиться из Орды. Но не все счастливо выбрались оттуда: есть сведения, что татары тогда «ограбиша князей Ростовских в орде и пустиша их нагих»170. Летописи не говорят, с какой целью князья ездили в Орду, но, судя по тому, что происходило в это время в княжествах, и по последующим событиям, похоже, они ездили для решения своих домашних споров и счетов.
В 1362 г. между ростовскими князьями Константином и Андреем «сотворися нелюбье», которое, кажется, объясняется тем, что Константин выхлопотал в Орде ярлык на все Ростовское княжение. Чем-то еще трудно объяснить события в Ростове последующих ближайших годов. В 1363 г., как мы видели, князь Андрей Ростовский был в Переславле, где он, как кажется, искал помощи против дяди. Отсюда Андрею сопутствовал в Ростов князь Иван Ржевский «с силою великою»171. Ржевские, как известно, служили московским князьям, следовательно, и «великая сила», шедшая с князем Ржевским, была силой московской, данной Андрею в помощь против дяди. Затем под 1364 г. встречаем в летописях известие об отъезде Константина в Устюг. Очевидно, племянник, поддерживаемый Москвой, взял верх над дядей. Москва, как известно, не благоволила к Константину: под 1363 г. есть, в частности, известие в Никоновской летописи, что великий князь, взяв «волю свою» над Димитрием Константиновичем Суздальским, таковую же взял и над Константином Ростовским. Все эти неблагоприятные для Константина обстоятельства заставили его уехать подальше от центра событий, не быть на виду у врагов, чтобы не накликать на свою голову еще горших неприятностей; никак иначе нельзя объяснить его отъезда в Устюг.
В летописях нет сообщений, возвратился ли Константин из Устюга в Ростов и когда именно; известно только, что Константин скончался от моровой язвы, свирепствовавшей в 1365 г. в Твери и Ростове, и погребен в Ростовском Успенском соборе172.
Как было уже замечено выше, Константин Васильевич был женат на Марии, дочери Ивана Калиты, умершей в один год с мужем. От этого брака у Константина были дети: Иван, Глеб, Василий, Александр, Владимир и дочь, по некоторым известиям, княжна Агафия, бывшая второй супругой Любарта Гедиминовича, в крещении Василия, князя Волынского173.
Иван и Глеб Константиновичи
Ум. в 1365 г
О двух старших сыновьях Константина Васильевича Иване и Глебе мы узнаем только из родословных, которые считают их бездетными. Летописи хотя и не упоминают о них, но мы считаем за несомненным на основании одного летописного известия, что они скончались в 1365 г. В Никоновской летописи (IV, 8) под указанным годом сказано: «Того же лета князь Костянтин и з женою и з детьми преставись». Так как после этого года следующие за Иваном и Глебом сыновья Константина еще упоминаются в летописях, в приведенном месте Никоновской летописи нужно понимать под умершими детьми Константина двух его старших сыновей174.
Василий Константинович
1365–1375
О Василии Константиновиче летописи сохранили только одно известие – о его участии в походе великого князя Димитрия Ивановича на Тверь в 1375 г. Никаких других сведений об этом князе ни в летописях, ни в родословных не находим. Некоторые из последних, исключительно новейшие, или смешивают этого князя с его младшим братом Владимиром, и в таком случае называют его двумя именами (Владимир-Василий), или же признают только одного Василия, ничего не говоря о Владимире, которого старые родословцы считают отдельно от Василия175.
Был ли женат Василий – неизвестно; сведений о его потомстве не встречаем ни в летописях, ни в родословных.
Александр Константинович
1365 – ум. в 1404 г
Четвертый сын176 Константина Васильевича Александр известен не только по родословным, но и по летописям. Из летописных известий мы узнаем, что в борьбе тверского князя Михаила Александровича с Димитрием Ивановичем Московским (Донским) князь Александр Константинович Ростовский держал сторону последнего и вместе с ним в 1375 г. ходил на Тверь, как и братья его, князья Ростовские, – родной Василий и двоюродный Андрей Федорович177. Затем летописи ничего не говорят об Александре Константиновиче до самой его кончины. Кончина последовала в июне (по одним летописям – 9-го, по другим – 19-го) 1404 г.; означенный князь скончался, приняв иноческий чин с именем Андрей178.
От брака с неизвестной Александр Константинович имел сыновей Андрея, Федора и Ивана.
Владимир Константинович
XIV–XV вв
Владимир Константинович известен нам только по родословным, которые дают ему двух сыновей: Константина и Ивана, по прозванию Бычок179.
1. О старшем сыне Владимира Константиновича Константине Владимировиче известно только, что он умер бездетным в 1415 г.180
2. Младший брат Константина Иван известен только по родословным, из которых видно, что он имел двух сыновей, Александра и Димитрия, по прозванию Бритый.
Александр Иванович, старший внук Владимира Константиновича, известен только по родословным, по которым за ним считается пять сыновей: Василий, по прозванию Ластка, род которого угас с его сыном Юрием Ласткиным-Ростовским; Михаил Касатка, родоначальник и поныне существующих князей Касаткиных-Ростовских, Иван Лобан, родоначальник и теперь существующего рода князей Лобановых-Ростовских, бездетный Иван-Ян и, наконец, Федор Голубой, родоначальник угасших князей Голубых-Ростовских, род которого пресекся в конце княжения Ивана III с его внуком Петром Васильевичем Голубым-Ростовским.
Брат Александра Ивановича Димитрий, по прозванию Бритый, жил во второй половине XV в. Он известен только по родословным. Сыновья его Василий, Юрий и Владимир, по прозванию Болох, уже не были удельными князьями и писались князьями Бритыми-Ростовскими. От одного из внуков князя Димитрия Ивановича Бритого, князя Василия Юрьевича по прозванию, как и дед его, Бычок, произошел давно уже угасший род князей Бычковых-Ростовских.
Андрей Александрович
1380–1417
Во второй половине XIV в. ростовские князья до того ослабели и подчинились Москве, что в конце этого столетия и начале XV, сохраняя еще значение князей владетельных, являются как бы обыкновенными слугами великого князя Московского. Так, в 1410 г. по просьбе псковичей Василий Димитриевич посылает к ним князем Александра Федоровича Ростовского181; в 1415 г. в Псков приезжает и Андрей Александрович (старший внук Константина Васильевича), конечно, по воле великого князя (хотя в летописях это и не оговаривается). Но ему, как и его предшественнику, недолго пришлось княжить в Пскове: 17 июля 1417 г. псковичи выгнали его, вероятно, за слишком сильные притеснения182.
Только этими известиями и ограничиваются все наши сведения об Андрее Александровиче.
По родословным у Андрея Александровича было шесть сыновей: Иван, прозванием Брюхатый, Димитрий, Федор, Владимир, Иван-Ян и, наконец, Петр183.