Среди таких “путешественников” были эолийцы, называемые детьми ветра, из-за знания ветра и способностью им управлять. Т.е. вовремя почувствовать изменение ветра, выпустить ветер (сжатый газ) из закупоренной тары, где он хранился. Все эти знания были необходимы для водных путешествий от острова к острову. В отличие от жреческих посланцев, такие “путешественники” действовали на свой страх и риск. Попробуем посмотреть на открывающиеся им земли их глазами. Одна из таких историй даже сохранилась в мифологии и дошла до нас. В мифе пара таких “путешественников” названа Алкиона и Кеик. Они оба принадлежали к эолийцем. Алкиона, в мифе называется дочерью Эола, а её муж, Кеик сын Утренней Звезды. Согласно мифу, они выдавали себя за Геру и Зевса,45 и боги покарали их в Трахине. Но это миф, а “путешественники” были живыми людьми, попавшими в непривычные для себя роли.
Даже мы можем себе это представить:
Странники в Трахине
Я поднимаюсь по древней лестнице. Сквозь могучие плиты, из которых сложены ступени, пробивается сорная трава. Тяжелая, плотная материя моего одеяния не маркого цвета, несколько раз обернута вокруг моего тела, а задний конец по типу хвоста тянется следом за мной, переползая со ступени на ступень. На голове тяжелая высокая “тиара“, из-за этого приходится держать голову ровно, высоко поднятой. Шея напряжена. Голые руки чуть скользят по перилам, по правую сторону от лестницы. Слева возвышается стена. Привычно и быстро я поднимаюсь по трем пролетам лестницы, 40 ступеней в первом пролете, 16 – во втором, 20 – в третьем. Поднявшись по лестнице и завернув, я оказываюсь на чистой мощеной площадке, оканчивающейся со всех сторон небольшим бордюром. Даже под босыми ногами не встречается ни лишнего камешка, ни песчинки. Говорят, что этот постамент и лестницу строили боги. Посередине возвышается чистый, отполированный до белизны, валун – священное место. Вытащив из угла колокол, спрятанный между седельными местами, я слушаю его звон. Снизу расположен город азулов. Невысокие жилища создают внизу единую массу из плоских крыш. Сегодня будет церемония, необходимо знать, как распространится звук. Под звон колокола, я ищу самое удачное место. Ну, вот и все. Пора переодеваться. Солнце уже садится, свет его на горизонте бликами колышется на воде.
Спустившись, я иду по саду плодовых деревьев. Сквозь сад, почему-то азулами называемый “волшебным46“, пробегают теряющиеся в траве и деревьях тропинки. Нет ни одной дороги, которая бы вела к лестнице и постаменту.
Местный жрец, подходит ко мне, протягивает местный плод. Это продолговатый плод в две мужские руки, желтый, восковой. Сколько раз, мне муж говорил: “не ешь незнакомое“. Они этот плод называют то ли цукама, то ли цукума. Я жестом отвергаю предложение. Жрец не поняв, быстро приставляет деревянную лестницу к дереву, поспешно взбирается по ней, так что его голые ноги мелькают у меня перед глазами. Жрец очень выделяется среди азулов, он высокий, с черными вьющимися волосами, растрепанными и неопрятными, как и его борода. Спустившись, он протянул мне плод с самой вершины. В его голубых, глубоко посаженных глазах прячутся дикие животные инстинкты. Такое бывает у людей, от которых ушли боги47. Его могучий торс замотан куском грубой ткани, скрывающий тело от подмышек до конца ягодиц. Это выглядит дико и нелепо, словно тело человека в коконе бабочки. Я отказываюсь от плода. Жрец запихивает его целиком себе в рот, так, что сок и мелкие семечки разбрызгиваются по его бороде.
Самани эль гарда пан тита, каран да вака!48 – стихами говорю я ему, продолжая идти по храмовым землям. Вечереет.
Мимо акаций, увешенных стручковыми плодами, я прохожу к дому, отведенному для нашего с мужем жилья. Азулы поклоняются богу птице, мужа они считают его носителем – Гатием. Меня же они назвали Тамит49 – змеей, помощницей и женой бога. Дом небольшой, прямоугольный, с углубленным земляным полом. За большой кроватью, в ее изголовье, я достаю ларчик. Подвеску, с бирюзой, из которой свисают гирлянды бубенцов, посередине эллипсоидных агатовых бус, которые одеваю на шею. Бубенцы должны, по поверьям отгонять злые силы. Небольшое зеркало, убрав грязь подолом платья, я просунула под волосы, сзади, что бы при попадании на него света, создавалось сияние. Последним, надеваю кольцо, сделанное подобно подвеске, столь же ажурное, с торчащими в разные стороны камнями и бубенцами. В таком кольце делать ничего нельзя, либо украшение испортишь, либо работу. Теперь я перехожу в часть дома, отведенную под кухню, там, где хранится еда, где можно поесть. Очаг в нашем доме выносной.
Ночь. Мы на площадке. На валуне разведен костер. Я стою у самого бортика, с вытянутыми к азулам руками.
Аутума!!!50 – разносится в звенящей тишине ночи. Лицо мое крашено в белый цвет. Рядом, положив мне свою руку на плечо, стоит мой муж. Стихи льются из меня, я сама не знаю откуда. Я говорю, говорю. Ощущается легкость, простор. Все вокруг так хорошо и прекрасно, сила, идущая от ветра, потоком наполняет меня. Звезды, мелкими каплями осыпаются на землю. Свобода и полет наполняет меня,… Возможно, когда-то я была птицей, альбатросом, чайкой, так же стояла на краю бездны между гор, в любой момент готовая расправить крылья и сорваться к облакам.
Рука на плече, в древнем кольце – последняя моя связь с миром живых. Так же как и мои украшения, кольцо на руке мужа принадлежит жрецам азулов. Все это старое, оставленное им богами. Трудно разобрать, что нанесено на печатку мужа, но камушки, окружавшие ее, почти все вывалились. У противоположной стены площадки Варг, тоже с женой. Мы вчетвером, на двух лодках справлялись по верхней воде, не пройдя горлышко, сами не знаем как, попали к азулам. Это совсем дикий народ. Мы одежду свою, даже спрятали, пришли к ним, мужики в листиках, мы, женщины, подвязавшись тряпочками… Благо, что мы с мужем похожи на их богов. А то азулы могли нас и в жертву принести, и живыми в землю закопать. Варг с женой не из ёлов, они тут нашими слугами считаются. Мы же не жрецы, из церемоний и ритуалов, знаем только свадебный. На нем и решили основываться. Варг, зарезая жертву, как всегда, отпускает шутки. Из-за этого, даже палец порезал. Местный жрец на него подозрительно косится. Варг всегда был отчаянным, не обращая внимания на умные и предостерегающие советы, делал и говорил все, что считал нужным.
Я закончила пророчествовать, и муж довел меня до поставленного Варгом стула у горящего костра. Варг накинул на меня теплую ткань, что бы я быстрее согрелась после транса, и дал в руки высокий сосуд, с чем-то горячим. Тем временем муж, с помощью жены Варга, закреплял на спине лебединые крылья. На голову ему водрузили войлочную шапку с миссюром. На его спине крылья казались совсем не большие, они у него были до середины локтя. Наморщив свой сбитый на бок нос, и подмигнув, муж полез на бортик. Короткие сапожки по икры подчеркивали стройность его ног, так же как и короткая полосатая юбочка. Быстро что-то, проорав, он вернулся к нам. Его несерьезность до добра не доведет.
Варг подает нам чашу с только что спущенной кровью. Я пригубливаю ее. Варг обсидиановым, плоским, удлиненным ножом разрезает мне руку. Моя кровь стекает в чашу, там смешивается с кровью жертвы. Чашу пригубливает муж. Он сам разрезает свою руку. Его кровь тоже смешивается в чаше с жертвенной и моей. Муж передает чашу Варгу. С мужем мы соединяем окровавленные руки, что бы наша кровь смешалась. Завтра нам предстоит уехать на остров, что бы услышать волю бога азулов – Ушастого, и принести его народу его слово. Если мы не сделаем этого, нас ждет смерть, азулы поймут что мы не боги, и даже не их дети. Подхватив мое бессильное тело, муж понес вниз. Варг, идя с нами рядом, все время отпускал свои шуточки, посасывая свой окровавленный палец.
Археологических данных о “допотопном” времени очень мало, они разрознены и относятся к разным периодам. Мы не знаем точно, ни как жили, ни кем были люди до Девкалионового потопа. Именно тогда, после Девкалионового потопа в Средиземноморье появились эолийцы (ёлы, айолы), став одним из 4 народов, создавших конфедерацию Аркты. Ёлы считались детьми ветра, они знали все протоки и водовороты, во множестве находившиеся в Средиземноморском бассейне. Надо отметить, что Средиземное море выглядело совсем иначе, было гораздо больше островов, территория, занимаемая сейчас Балканами и Апининским полуостровом, раньше тоже состояла из островов. Своего рода, это была островная цивилизация. На разных островах люди были на разном уровне развития. Часто, когда уходила культура, на ее место приходила дикость. При этом ёлы плавали от острова к острову, исследуя, развлекаясь и торгуя.
Транспортные средства, используемые ими, были, начиная от лодок самани, имеющими большую выпуклость и узкий нос, вплоть до прообраза катамаранов. На таких эолийских “катамаранах“ состоящих из пустых, запечатанных амфор или надутых воздухом бурдюков и, прикрепляющемуся к ним небольшому плоту и плавали ёлы. Такие лодки, видимо, назывались гатями – приподнятыми, более позднее название кати.
Согласно сохранившимся до нас мифам Эллады, в штиль эолы могли доставать из мехов, которые были перекреплены к их плавающим средствам, ветер, который наполнял паруса. Сначала, они ветер сжимали, помещая его в “мех“, при необходимости, открывался “мех“ с нужным в конкретный момент ветром. Что имели в виду соседи эолов (ёлов), описывая управление катамаранами с помощью сжатых ветров – неизвестно. Учитывая, что ёлы (эолийцы) бороздили водную поверхность, они постоянно сталкивались с разными народами, в том числе и отсталыми племенами.
С одними народами завязывалась дружба, другие же могли принести “незадачливых“ путешественников своим богам. Но именно так идет освоение новых земель. Лодки (самани) ёлов часто украшались изображением лосей. Сами Елы относились к зооморфизму лося. Характерны для этого периода изображения животных, причем, животные на изображениях, всегда идут в одну сторону. Это направленные в едином порыве стада оленей51 или лосей52, изображенные вдоль рек. Множество изображений лодок, часто носы лодок украшены изображением лося53. Видимо лось являлся воплощением в себе странника. Лось, как странник часто упоминается, не только в лесах Европы или островах Средиземноморья, в Китае это странник, отвечающий за жизнь и смерть, зооморфный дух, способный воскресить и уничтожить. Кроме того, как странник, лось связывался с ветром.
К землям, которые когда-то занимали ёлы (эолийцы) относятся острова, лежащие вокруг Липары (Киклопы, Лестригоны), земли около Этны и Леонтины. Ёлы (эолийцы) знали безопасный проход между античными Харибдой и Скиллейским мысом, могли договориться с живущими там дикими разбойничьими племенами. Постепенно ёлы (эолийцы) распространились до Евксинского понта. Земли, которые занимал легендарный Илион, тоже принадлежали ёлам (эолы). Возможно, все Иолки были основаны этим морским племенем “детей ветра“.
Сам же Эол – ветер, уже в конце античности считался человеком, научившим свой народ мореплаванью, картографии, показал, как держать курс в Мессенском проливе, где постоянные приливы и отливы делают плавание опасным из-за образующихся водоворотов. Ёлы (эолы), кроме того, владели землей от Кизика, ими основаны там все города, через Гермы до Лекта и реки Эсепа – Малая Азия близь реки Граник54.
К ёлам (эолам) относятся народы лелегов, липарян, коринфяне. Эфор, античный географ, без колебаний называет Эолией все побережье от Абидоса до Кимы. Частично, земли у них были отобраны илионцами.
Многие народы, существовавшие в допотопное время, на Средиземноморье, возможно, были остатками цивилизаций переживших Девкалионов потоп и другие катаклизмы. Возможно, тогда они были и на более высоком уровне развития, но в связи с катаклизмами деградировали. Постоянные взлеты и падения человеческой культуры и развитие цивилизации полностью зависят от природных катаклизмов.
Интересно заметить, что племена, или отсталые народы, живущие обособленно долгое время, совсем не вымирают, а продолжают размножаться и придерживаться своих традиций. У них нет развития, они никуда не стремятся, живя по своим устоям, но если их обособленность нарушается – они быстро вымирают. Так племя азулов с периода до Огигова потопа55 сохранилось в горах Македонии – Пелагонии вплоть до Страбона.
При Страбоне оно было диким горским племенем. Географ отмечает, что прежде у этих племен были города называемые “Трехградьем“, один из них был город Азор. Страна эта неровная, изрезанная горами, в этой горной части Македонии, близь Тимфагии, много горных рек. Родственные азулам племена жили во Фригии, Аркадии, Вифинии, Армении, Финикии и Сирии, все это горские племена, отличавшиеся диким нравом, и, как пишут древние авторы: “не моют ног и спят на земле обнаженной“.
Многие племена и народы, находящиеся или опустившиеся на низкий уровень развития, начинают поклоняться божествам в образе птицы и змеи. Птица у них ассоциируется с верхним миром, это бог, посланник бога – т.е. высшее существо. Птицы могут быть божественными демиургами, героями, превращенными людьми и тотемными предками. Символизирует птица, чаще всего, божественную сущность, верх, небо, солнце, гром, ветер, облака, свободу, рост, жизнь, плодородие, изобилие и вдохновение.
Ранние изображения птицы, имеющие сакральный характер, относятся к верхнему палеолиту, с этого времени, птицы получил широкое распространение. Птица является, своего рода, пернатым помощником бога. Следовательно, человек в ритуале берущий на себя роль птицы, становится не только помощником бога, но и носителем воли бога на Земле. Змея же образ подземного мира, мира смерти, и всего связанного с землей, в том числе – хранительница природных запасов. Змея в мифологиях разных народов, обычно, символизирует плодородие, связывается с землей, женской производящей силой, дождем, водой, с одной стороны, и домашним очагом с другой. Изображения, связанные с культом змеи относятся к концу верхнего палеолита. Человек, берущий на себя в ритуале функции змеи, становится хранителем сокровищ, богатств, распределителем припасов.