Именно так в период 1972–1991 гг. складывались советско-американские отношения, прошедшие путь от конфронтации в к ядерному разоружению.
Советско-американские отношения несомненно были детерминированы событиями, происходящими в общественно-политической жизни каждого государства, международными событиями и межгосударственными отношениями. В условиях противостояния двух общественно-экономических формаций закономерно, что одной из отличительных черт таких отношений была гонка стратегических наступательных и оборонительных вооружений.
Без знания прошлого невозможно понять настоящее и попытаться спрогнозировать будущее. В этой связи особый смысл приобретают слова Н. Макиавелли: «Тот, кто хочет предвидеть будущее должен консультироваться с прошлым. Это связано с тем, что все производится людьми, которые когда-либо были, и если будут анимированы те же страсти и таким же образом, то они обязательно будут иметь те же результаты»[58].
В ХХI в. мир не стал более безопасным, а с крушением системы двухполярного мира современная система международных отношений характеризуется не исключением роли военной силы, проведением политики двойных стандартов. Рост конфликтности в мире свидетельствует о том, что в решении международных проблем военной силе вновь отводится если не главная, то весьма важная роль.
Выступая перед студентами университета Санкт-Петербурга во время визита в Россию в мае 2002 года, президент США Дж. Буш справедливо отмечал, что сегодня мы друзья, но не известно, что будет через десять лет[59].
Наметившиеся потепления в российско-американских отношениях на фоне борьбы с международным терроризмом не всегда были однозначны: не было обещанной поддержки по списанию российского финансового долга; не просматривалось понимание в борьбе с терроризмом в Чечне; поддерживались агрессивные устремлений Грузии; очевидна активная поддержка политики украинской власти, приведшей к гражданской войне и геноциду русскоязычного населения; вводятся американские и инициируются санкции ЕС против России; расширяется НАТО; американская противоракетная оборона приближается к границам России и т. д.
Согласно результатам опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение», отрицательную динамику в отношениях между Россией и США в последний год усматривают 60 % участников опроса, 22 % уверены, что ситуация осталась на том же уровне, 5 % – что она улучшилась. Практически половина (48 %) россиян оценивает отношения между Россией и США как плохие. Нейтральными их называет 38 % опрошенных, по мнению 5 % в диалоге двух стран все хорошо. При этом относительное большинство (45 %) россиян относится к США нейтрально, каждый третий (33 %) – плохо, и лишь 17 % – хорошо. В США, по мнению 31 % респондентов, плохо относятся к России, 26 % предполагают, что россияне американцам безразличны, только 14 % рассчитывают на хорошее отношение к своей стране. Между тем, более трети (38 %) россиян хотят сближения России и США. В частности, по мнению 19 % респондентов, дружеские отношения двух стран могли бы стать гарантией международной безопасности, 8 % убеждены, что дружественное сотрудничество просто необходимо, 4 % считают контакты с США интересными для российской экономики, 3 % сообщают, что Россия и США – ведущие мировые державы, которые должны быть вместе. Вместе с тем, по мнению 13 %, России стоит соблюдать дистанцию в отношениях с США. Столько же (13 %) выступили за сохранения статус-кво. В том числе 3 % респондентов считают, что это единственная возможность сохранить мир, 2 % довольны нынешним положением дел, по 1 % указывают на то, что Россия не должна зависеть от США, что Америка ведет враждебную политику по отношению к российской стороне, что она стремится к мировому господству[60].
Национальная безопасность современного Российского государства основывается на более сложном, чем прежде, комплексе многоплановых политических, идеологических, военных и иных мер[61]. Решающее значение среди этих мер имеют средства преимущественно политического характера, направленные на упрочение международного положения государства, обеспечение устойчивых геополитических позиций, надежной защиты его интересов от посягательств извне и разрешение назревающих противоречий мирным путем. Однако эти меры могут быть эффективными лишь при условии, если они органически сочетаются с действиями военного оборонительного характера, активным сдерживанием возможного агрессора, блокированием его попыток оказать давление за счет технологических прорывов в военном деле. Согласно заключению специалистов портала Global Firepower (GFP), ежегодно публикующего «Глобальный индекс военной мощи», Россия вошла в тройку самых сильных в военном отношении государств, уступив первое место Соединённым Штатам (ядерный потенциал не учитывался). «Позицию лидера сохранили Вооружённые силы США, следом идут армии России и Китая. Американские ВС с большим перевесом опережают остальные страны по объёмам военных расходов, что было ключевым фактором для лидерства США и в прошлогоднем рейтинге», – комментирует результаты агентство[62].
Военно-политическая обстановка в мире характеризуется сохранением общей тенденции к нагнетанию международной напряжённости, значительным снижением непосредственной угрозы глобального военного столкновения с использованием высокоточного оружия. Однако гарантий необратимости этого процесса нет, и данная тенденция может оказаться неустойчивой вследствие наличия ряда противоречий. Оценка перспективы развития военно-политической обстановки на ближайшие десятилетия, свидетельствует о том, что в мире пока не сложатся гарантии необратимости позитивных перемен, не будут созданы общемировые и региональные механизмы обеспечения безопасности, нельзя полностью исключить возможность развязывания военных конфликтов и войн. Военная сила остаётся одним из инструментов обеспечения государственных интересов, защиты суверенитета и территориальной целостности Российской Федерации, выполнение обязательств по поддержанию международного мира и безопасности.
Девять лет назад во время выступления в Мюнхене президента В.В. Путина прозвучало предупреждение о системных проблемах в организации европейской безопасности: «…Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того – отдельные нормы, да по сути чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах…»[63]… Но тогда в Европе подобные выводы посчитали преувеличенными. В итоге «стратегическое партнерство России и Европейского союза не выдержало испытания на прочность». Однако, уже в 2014 году ЕС предпочел конфронтационный путь.
Поэтому в ходе заседания Совета безопасности РФ в июле 2014 года Президент В. Путин отмечал усиление группировки войск НАТО в восточной Европе, в связи с чем Россия вынуждена адекватно и соразмерно реагировать на приближение военного альянса к границам РФ[64].
В ходе Мюнхенской конференции 2015 года, посвященной проблеме архитектуры безопасности в Европе, глава российского внешнеполитического ведомства С. Лавров отмечал, что вместо снижения ракетных угроз, благодаря американской одержимости, в Евро-Атлантике возник сильный раздражитель – американская глобальная ПРО, избавляться от которого предстоит очень долго[65].
Необходим постоянный поиск новых путей обеспечения военной безопасности России, сохранения сложившегося военно-стратегического равновесия на постоянно снижающемся, но достаточном для сдерживания агрессии минимальном уровне. Существенное значение приобретает понятие стратегической стабильности, то есть такого состояния военно-политических отношений между государствами и коалициями государств в условиях существующего и поддерживаемого между ними военного равновесия, при котором у каждой из сторон отсутствуют как политические стремления, так и возможности его нарушения на рассматриваемом интервале времени.
Российский Президент справедливо отмечает, что «Мы должны гордиться своей историей, и нам есть, чем гордиться. Вся наша история без изъятий должна стать частью российской идентичности. Без признания этого невозможно взаимное доверие и движение общества вперед»[66]. В этой связи особый смысл приобретают слова отечественного историка С.М. Соловьева о том, что «… в истории ничего не оканчивается вдруг и ничего не начинается вдруг; новое начинается в то время, когда старое продолжается»[67].
Вот почему важнейшими задачами на современном этапе являются всестороннее и глубокое изучение истории нашего Отечества в целом, и особенно осмысление опыта, характера, направленности политики и деятельности государственных и военных органов в оборонном строительстве, обеспечивших в 1972–1991 гг. процесс перехода от конфронтации в советско-американских отношениях к ядерному разоружению, в настоящее время важно и необходимо для выработки верных подходов к актуальным современным проблемам, учет уроков истории при обосновании выводов и анализе состояния, тенденций и перспектив обеспечения военной безопасности России.
Раздел I
Методологические аспекты научного анализа проблемы советско-американских отношений в «холодной войне»
Под теоретическими основами традиционно принято понимать комплекс выработанных концептуальных трактовок и доктринальных постулатов, свидетельствующих об изучении научным сообществом определенного понятия. В свою очередь теоретические основы советско-американских отношений подразумевают под собой выработанные историко-концептуальные положения, касающиеся изучения данной дефиниции, ее сущностных характеристик и структуры.
К началу XXI в. историческая наука накопила значительные концептуально-методологические знания, которые дают возможность формулировать методологический аппарат, в основе которого лежат взаимопересекающиеся, дополняющие друг друга различные методы, позволяющие создать исследовательскую стратегию исследования. Факт[68] перехода от конфронтации к разоружению стратегических вооружений в советско-американских отношениях в «холодной войне» выступает как элементарная форма научного знания, выступающая как достоверное знание о единичном, связанное с практической деятельностью политических, государственных и военных органов двух антагонистических сверхдержав. Поэтому проблема перехода в советско-американских отношениях к ядерному разоружению в 1972–1991 гг. является научным познанием на теоретическом уровне.
В современных исторических исследованиях сформировалась тенденция, основанная на синтезе методологий с различными эпистемологическими составляющими традиционных и постмодернистских подходов. С одной стороны, несмотря на критику методологии советского периода, в отечественной историографии не отказались и не могли отказаться от изучения социально-исторических макропроцессов. С другой стороны, получили распространение новые методологические инструменты, которые усложняют исследователю их выбор, но в то же время дают возможность повысить эффективность исторического исследования. Определенным ориентиром новейших теоретико-методологических исканий стала «панорамная история» Ф. Броделя, иллюстрирующая возможность движения по пути «глобальной» исторической реконструкции. Сегодня в исторической науке возросший интерес к историческим личностям характеризуется появлением новых культурологических и антропологических подходов в такой степени, что исследования социально-классового характера уступили место «антропологическим»[69].
Другой тенденцией современной методологической ситуации исторической науки является активное внедрение теоретико-методологических основ, разработанных западными исследователями. Современные исторические исследования содержат многочисленные новые понятия, не использованные в советской исторической науке такие, как тоталитаризм, парадигма, ментальность и др. Эти понятия заимствованы из западной гуманитарии, однако зачастую данный процессе происходит в виде механического заимствования тех или иных концепций и методов.
Сложность современного состояния историографического процесса и методологического знания выражается в отсутствии новых теорий и резком неприятии методологического наследия советской исторической науки. Однако американский историограф Г. Иггерс называет марксизм значимой методологической концепцией. Как считает известный историк и методолог Б. Г. Могильницкий, крушение марксистской методологии привело к «концептуальной анархии», что дало ему возможность сделать вывод о глубоком кризисе основ исторической науки, «носящем выраженный методологический характер»[70].
Вместе с тем, по мнению российских исследователей И. Ю. Николаевой, Н. Б. Селунской, можно выделить продуктивные линии методолого – историографической ситуации современной науки, которые дают им основания говорить о возможности преодоления кризиса[71]. В российской методологии истории необходим методологический плюрализм, включающий элементы как марксистской теории, так и современных исторических и социальных теорий. Но «речь должна идти не о механическом, эклектическом объединении внутренне несовместимых элементов этих теорий, а об органическом соединении на концептуальном уровне разнородных теоретических постулатов, способных объяснить различные стороны исторической деятельности человека», – считает известный историк, методолог Б. Г. Могильницкий[72].
Развитие историографии необходимо рассматривать как единый процесс, в его взаимообусловленности и взаимосвязи с конкретно-историческими условиями. Поэтому основополагающими методологическими принципами данной работы являются системный подход[73], историзм и научная объективность исторического исследования.
Под системным подходом исследования понимается методологическое направление в исторической науке, задачей которого является разработка методов исследования сложноорганизованных объектов (систем), которыми являются советско-американские отношения в исследуемый период. Одним из способов применения этого подхода является проведение мультидисциплинарных (комплексных) исследований исторического материала (объекта, исторического факта).
Системный подход в исследовании играет важную роль, применение которого обусловлено тем, что историография советско-американских отношений как явление представляет собой не отдельное и изолированное исследование данного феномена, а совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих концепций, научных школ, направлений, методологических подходов в изучении истории международных отношений двух ядерных сверхдержав. Функции системы реализуются в результате взаимодействия ее составляющих компонентов и определяются способом такого взаимодействия. При этом следует подчеркнуть, что совокупность элементов через их взаимодействие создает новые интегрированные качества самой системы, не присущие образу составляющих ее элементов[74]. Системно-исторический аспект[75] позволяет выявить условия во время возникновения «холодной войны» в советско-американских отношениях, пройденные периоды и этапы, их качественную характеристику.
Принцип историзма является важной составляющей методологической базы данного исследования, принцип позволяет изучать явления и факты в контексте конкретно-исторических условий и предполагает, что историческая действительность изменяется во времени и развивается в силу присущих ей внутренних закономерностей, что важно в анализе генезиса в исторической науке.