Турецких султанов зейдиты рассматривают «не как халифов, а как узурпаторов, которым должно оказывать неповиновение… Они скорее умрут, чем признают над собой духовную власть турецкого султана», – делится своими соображениями А. Березовский. Поэтому Горный Йемен, где проживает большая часть йеменцев-зейдитов, «не успокоится до тех пор», пока Йемен будет оставаться вилайетом Османской империи. Чтобы разрешить «йеменский вопрос», резюмирует А. Березовский, ссылаясь на слова, сказанные в беседе с ним итальянским консулом в Ходейде, туркам «надо или раздавить всех зейдитов, или согласиться на чисто номинальное господство в этом крае». В глазах йеменских горцев «светская власть имама есть эманация его духовной власти», и ни на какие уступки туркам в данном вопросе они не пойдут.
Среди арабов Йемена, продолжает А. Березовский, особенно среди зейдитов, много семейств, «считающих себя потомками Пророка Мухаммада» по линии его внука Хусейна ибн ‘Али, второго сына четвертого «праведного» халифа, и Фатимы, дочери Пророка Мухаммада. Люди эти, саййиды, как их величают йеменцы, «пользуются среди них большим уважением…От своих персидских и других сородичей они отличаются тем, что носят не зеленую чалму, а обыкновенную. Узнать их среди прочих местных арабов можно по очень широким рукавам одежд» (60).
Рассказывая о местных промыслах, А. Березовский упоминает, в частности, работу дубильных и кожевенных мастерских в окрестностях Ходейды и изготовление масла евреями.
Повествуя о Мохе, он именует этот портовый городок древним рынком кофейной торговли Йемена. По сведениям, собранным А. Березовским, там проживало, когда он путешествовал по Йемену, «около 30 тысяч душ населения», располагавшего «30 тысячами голов крупного рогатого скота и 125 тысячами овец». Кофейные плантации в горных окрестностях, дававшие «весьма крупный доход», находились во «владении шейхов». Местные жители пили «горячую настойку из кофейной шелухи».
Сообщает А. Березовский и о евреях Йемена. Большинство из них проживало на севере и на востоке страны, то есть в землях зейдитов, а также в окрестностях Таиза и в ‘Амране. В г. Сана’а’, например, их насчитывалось 3 000 человек.
«Йеменские евреи, – дает краткую справку А. Березовский, – прямые потомки древних иудеев…Их материнский язык, древнееврейский, с течением времен вытеснил арабский. Но этим и ограничилась ассимиляция евреев с арабами».
До прихода к власти младотурок все евреи в местах их обитания в Йеменском вилайете Османской империи «обязаны были носить красный кушак [широкий матерчатый пояс]» – зримую метку иудеев. Теперь этот обычай упразднили, делится своими наблюдениями А. Березовский. Но остались другие, «не менее оскорбительные». Еврей, к примеру, не может передвигаться ни в экипаже, ни верхом на лошади. Поступив так, рискует быть забросанным камнями.
Живут евреи в резервациях, как правило, – «за городской чертой». «Оставаться в городе после захода солнца» им запрещено. В судах «показания свидетелей-евреев не принимаются… Открывать еврейские школы им не дозволяется…Нет их представителей и в городских советах». Словом, евреи Йемена – люди совершенно бесправные. Турецкие власти в Йемене, хотя сами и «не гнушаются евреями», но по политическим соображениям потакают арабам в их гонениях на евреев (61). «Ни благотворительных обществ, ни общественных касс», которых так много среди евреев в других странах, в Йемене нет и в помине.
В г. Сана’а’ с трехтысячным еврейским населением насчитывалось двадцать две синагоги. После прихода к власти младотурок при десяти из них евреям дозволили открыть «нечто вроде начальных школ».
В 1905 г., после взятия арабами г. Сана’а’ и изгнания из него турок, когда, как поведали А. Березовскому евреи, были преданы смерти тысячи иудеев, евреи Йемена направили депутацию к Великому еврейскому совету (комитету) в Париж с мольбой о помощи и защите, и с просьбой о присылке им учителей. После этого выезд евреям из Йемена был запрещен, строго-настрого.
Занимались йеменские евреи «исключительно торговлей и ремеслами (преимущественно часовым и ювелирным делом в городах)». Подвизались на контрабанде, притом в «крупных размерах», и изготовлении вина и водки. Продавали хмельные напитки расквартированным в Йемене турецким офицерам и солдатам, тайком, и «наживали на этом большие деньги».
Евреи, как правило, представляли собой людей «высокого роста, очень плотного телосложения, широкоплечих, с красивыми чертами лица…Особенно хороши были их женщины. Большинство из них – прямо-таки поразительной красоты».
Гонения, которым евреи Йемена подвергались со стороны арабов, «превратили их в фанатиков веры и в затворников». Дома йеменских евреев, «окруженные высокими стенами», напоминали собой форты. Чтобы проникнуть туда, требовалось «преодолеть целый ряд препятствий и преград» (62).
Йеменский еврей, пишет А. Березовский, «с длинными пейсами-колокольчиками от висков до плеч», носил короткие штаны и синюю длинную рубаху, «которую снимал, похоже, только тогда, когда она совершенно изнашивалась».
Приводит А. Березовский и некоторые сведения из истории Древнего Йемена (ей будет посвящена отдельная часть этой книги). Отмечает, в частности, что праотцом йеменских племен был Кахтан, потомок Сима, сына Ноя. Кахтан сделался родоначальником кочевых племен, а его брат, Химйар, – оседлых. Химйар, замечает А. Березовский, – это не имя, а прозвище, что значит Красный. И прозвали его арабы-йемениты, дескать, так потому, что носил он одежду пурпурного цвета. Саба’, сын Кахтана, внук Й’араба, установил власть свою над всеми землями Южной Аравии, «от края до края».
Упоминает А. Березовский и об Ираме, ушедшем в предания и легенды арабов Южной Аравии городе-саде, заложенном Шаддадом, потомком ‘Ада, сына ‘Уза, рожденного ‘Аримом, внуком Ноя. Рассказывает А. Березовский в исторической части его «Описания Йемена» и о царице Билкис, владычице Савской, ее поездке в Иерусалим. Повествует о Ма’рибе с его знаменитой плотиной и «пролегавшим между гор акведуком в 30 километров длиной». Уделяет несколько слов походам йеменского владыки Шамара в Персию и Афганистан, Индию, Китай и Туркменистан, где он основал в свою честь город Шамар-Канд (Самарканд). Сообщает о гонениях на христиан йеменского царя Зу Нуваса, принявшего иудаизм; о вторжении в Йемен абиссинцев; о возведении Абрахой, абиссинским правителем Йемена, кафедрального христианского собора Калис в г. Сана’а’, его осквернении идолопоклонником, и о походе Абрахи со слонами на Мекку. Делится информацией, почерпнутой им из сочинений историков прошлого, об освобождении Йемена от абиссинцев принцем Сайфом ибн Зу Йазаном, одним из потомков царей-химйаритов; о годах правления в Йемене персов и о многих других интересных страничках из истории Древнего Йемена (63).
В разделе, посвященном владычеству турок в Йемене, А. Березовский приводит следующие сведения. Косвенной причиной вторжения османов в Йемен, властвовавших в этой стране в течение двух столетий, называет занятие португальцами Маската (1508) и их появление у берегов Адена (1513) и Мохи, тогдашнего центра мировой торговли кофе. В ответ на действия португальцев в Южной Аравии турецкий султан направил в Красное море эскадру кораблей. Так османы «вошли в Йемен, и положили его к ногам султана».
Турки, как следует из справочного материала А. Березовского, всячески притесняли йеменцев, что и вызвало восстание населения (1872). Подавив его, османы двинулись на Сана’а’, захватили город и удерживали его в своих руках в течение 30 лет.
В 1904 г. имам зейдитов Йахйа, «человек недюжинного ума, храбрый и энергичный», как о нем отзывается А. Березовский, осадил г. Сана’а’; расквартированный там двухтысячный турецкий гарнизон сдался. Для того чтобы подавить мятеж и вернуть Сана’а’ в свои руки, султан велел отправить в Йемен 20 батальонов. Арабы пропустили османов в город, и затем взяли его в плотное кольцо, «отрезав все пути сообщения». После двух месяцев блокады измученный голодом гарнизон вынужден был сложить оружие. Сана’а’ опять перешла в руки имама Йахйи (апрель 1905 г.). Среди захваченных йеменцами военных трофеев оказалось «64 пушки и огромное количество огнестрельных припасов». Сдавшимся туркам дозволили покинуть город и проследовать в Ходейду.
Разгром турок, учиненный йеменскими повстанцами, «сильно встревожил Порту». И по распоряжению султана Абдул-Хамида II в Йемен был направлен целый экспедиционный корпус, численностью в сто батальонов, во главе с маршалом Фейзи-пашой. В начале
1906 г. он подошел к Сана’а’. Никакого сопротивления туркам имам не оказал. Причина – уход из города многих племен, отправившихся в свои дайры (места обитания), чтобы порадовать родных и близких захваченной ими добычей.
Успех опьянил Фейзи-пашу, пишет А. Березовский; и он решил преследовать имама, и «разорить его горное гнездо в Шахаре», непременно и во что бы то ни стало. Выступив в поход, «не позаботился обеспечить тыловые сообщения». Через 6 месяцев в Сана’а’ возвратилась лишь треть отправившегося в поход войска, «не достигнув никакого результата». Остальные были перебиты арабами или умерли от истощения. Орудия и снаряды к ним, брошенные турками, оказались в руках имама (64).
Рассказывая об исследователях-открывателях Йемена, А. Березовский называет:
• итальянца Лодовико ди Вартема, побывавшего на Камаране, в Сана’а’, Мохе и в Таизе, где он видел христианский храм, обращенный в мечеть, а также в Забиде и в Адене (1503);
• К. Нибура, посещавшего Йемен в 1762–1763 гг., и описавшего Бейт-эль-Факих и Моху, Таиз, Дамар и Сана’а’;
• английского миссионера Стерна, наведывавшегося в Йемен в 1856 г. и оставившего воспоминания о г. Сана’а’, «с населением около 40 тысяч жителей, из которых 20 тысяч были мусульманами и 18 тысяч – евреями»;
• француза Ж. Галеви, австрийца Э. Глазера, американского миссионера С. Цвемера;
• Германа Бурхардта, трижды бывавшего в Йемене (в 1902, 1907 и 1909 гг.) и сделавшего интересную серию фотографий о жизни и быте тамошней еврейской общины (в период с декабря 1903 г. и по март 1904 г. он посетил Кувейт и Бахрейн, Катар и Абу-Даби, Дубай и Маскат).
Отдельный раздел «Описания Йемена» посвящен проживавшим в Йемене иностранцам. С учетом того, отмечает А. Березовский, что «вся экспортная и импортная торговля» шла через порт Ходейда, практически все европейцы-коммерсанты, большей частью греки и французы, жительствовали в этом городе; там же находились итальянский и английский консульские представители.
Английский вице-консул в Ходейде, врач Ричардсон, часто предпринимал «поездки внутрь страны». Был человеком «весьма образованным»; прекрасно владел арабским языком. Пользовался влиянием среди местного населения. Денежные средства ему доставляли заходившие в Ходейду английские военные суда.
У итальянцев в Ходейде имелось генеральное консульство. Помимо этого, – «сеть нештатных консульских агентов внутри страны, из итальянцев же». О генеральном консуле, г-не Sola, прожившем к тому времени в Йемене уже 6 лет, А. Березовский отзывается как о «человеке работящем», хорошо знавшем Йемен.
У России, к сожалению, указывал А. Березовский, в Ходейде не было никого; хотя и русским «весьма полезно было бы иметь там наблюдение», чтобы располагать точными и оперативными сведениями обо всем происходившем в том крае. При этом в качестве кандидата на пост нашего консульского агента в Ходейде А. Березовский рекомендовал рассматривать «отнюдь не англичанина и не итальянца», ибо эти нации проявляли тогда «наибольшую заинтересованность в делах Йемена». Предлагал привлечь к этой работе или «торговый дом “Леверато”, греческую фирму, выполнявшую в Ходейде функции вице-консульства Франции; или торговый дом “Morice Ries”, бельгийскую фирму, представлявшую консульские интересы России в Адене».
Санитарным врачом на Камаране служил русский. Персонал Управления маяков (4–6 человек) находился в Мохе.
В городе Сана’а’ проживал к тому времени вот уже 20 лет итальянский еврей Капротти. Подвизался на «контрабанде оружия и серебряных таперов Марии Терезии». Поддерживал отношения с имамом Йахйей; часто с ним встречался. Вел, «в широких масштабах, скупку и перепродажу в Европу разных древностей…Успел составить приличное состояние». Занимался также ростовщичеством – давал арабам деньги «под залог драгоценностей или старинных вещей».
«Загадочной личностью», по словам А. Березовского, был жительствовавший в г. Моха, убитый одновременно с Германом Бурхардтом, итальянец Бензони, «не то нештатный консульский агент или вице-консул Италии, не то авантюрист, занимавшийся контрабандой оружия и серебра, не то провокатор волнений среди арабов против турок».
Во время пребывания А. Березовского в Сана’а’ арабы-старожилы рассказали ему, что «около 35–30 лет тому назад появился в Сана’а’ один русский. Знали о нем только то, что он – врач, и бежал из Сибири. Принял мусульманство. Женился на арабке. Умер бездетным. Оставил у йеменцев добрую по себе память, и как врач, и как хороший человек, отзывчивый и внимательный» (65).
Что касается гибели Бензони (вместе с Германом Бурхардтом, 8 декабря 1909 г., по пути из Мохи в Сана’а’, от рук убийц), то А. Березовский сообщает об этом следующее. Г. Бурхардт «три раза приезжал в Йемен. Последний раз оставался в Сана’а’ в течение двух с лишком лет»; собирал древние артефакты и разыскивал старинные рукописи. О самом же Бензони, бывшем кавалерийском офицере, А. Березовскому говорили, что в Мохе он «вел распутный образ жизни; и что его даже обвиняли в том, что он одновременно находился в любовной связи с несколькими арабскими и турецкими женщинами».
Из заметок А. Березовского следует, что, покидая г. Сана’а’, Г. Буркхардт известил турецкого генерал-губернатора Йемена о том, что намеревался посетить Таиз и Моху. «Благополучно добрался до Таиза». Оттуда отправился в Моху, где к нему присоединился Бензони. «Не доезжая до города Ибб, они свернули к одному небольшому местечку, чтобы осмотреть его древности, где их и убили, в получасе езды от Ибба».
Арабы, с которыми беседовал А. Березовский, сказывали, что на совести «хорошо известной туркам» банды, напавшей на путешественников, числилось к тому времени уже не одно убийство. Причем именно тех лиц, которые были «почему-то вредны или чем-то мешали» османам.
Йеменцы, пишет А. Березовский, обвиняли в случившемся турок, «желавших избавиться от Бензони», и как можно скоро. Бурхардт же стал при этом «случайной жертвой».
Согласно другой версии, слышанной им в г. Сана’а’, рассказывает А. Березовский, имелась среди йеменских арабов группа «организованных националистов», которые, «независимо от имама», хотели освободить страну от турецкого ига. «На службе у этой группы состояла банда под началом сына знаменитого некогда шейха, служившего у покойного имама начальником его войска». Набрана была из отчаянных людей одного из самых воинственных йеменских племен. Смысл убийства двух известных европейцев заключался в том, чтобы «вызвать вмешательство» иностранных держав в дела Йеменского вилайета Османской империи (66).
Повествуя о памятниках Древнего Йемена, А. Березовский отмечал, что больше всего он видел их в тех местах, где располагались столицы именитых йеменских царств – Саба’, Ма’ина, Катабана и Химйара. Именно там находились развалины величественных некогда дворцов и храмов, и плиты с древними письменами (копии с них сняли Галеви, Глазер и Капротти). Как утверждали йеменские евреи, на некоторых из них будто бы имелись «тексты древнееврейского начертания». Сохранились во времени и установленные там каменные статуи химйаритов. Представляли они собой «человека, в сидячем положении, с руками, положенными на колено, либо с обращенными к верху ладонями». А. Березовский, с его слов, видел привезенную из тех мест небольшую камею, вставленную в кольцо-печатку, с искусно выгравированной на ней «женской головой в царском уборе».
На рынках Йемена, по воспоминаниям А. Березовского, ходило много древних монет, медных, серебряных и золотых; каменной и медной посуды; старинного оружия, боевых поясов и пороховниц; древних книг и манускриптов.
В Таизе, рассказывает А. Березовский, он видел развалины христианских храмов. Следы раннего христианства время сохранило и в г. Сана’а’. Тамошние арабы показывали ему места, где «стояли церкви».