3. И здесь пришло время рассмотреть, какие средства мы должны употреблять с нашей стороны для истинного просвещения, а вместе с сим и правого разумения Священного Писания.
На первое место мы по достоинству ставим смиренную молитву. Она состоит в следующем: прежде всего душа искренно смиряется и умолкает пред вышеописанным всеобщим светом и действием предваряющей благодати и даёт ей в себе место: говори, Господи, ибо слышит раб Твой (1 Цар. 3, 10). При этом она познаёт свою немощь и то, что прежние её понятия, мысли и суждения о Боге, о Его воле и Его путях были совершенно темны, недостаточны и неподобающи: я был невежда и не разумел; как скот был я пред Тобою (Пс. 72, 22). Затем душа, несколько осветившись восходящим в ней светом, внутреннейше обращается к Богу, от Которого сей свет исходит, и как бедное неразумное дитя, всецело предоставляет Ему своё сердце и ум, с сердечным желанием и жаждой, чтобы Он просветил её Святым Своим Духом, чтобы Сей Дух действовал в ней, и чтобы при чтении или слышании Священного Писания Бог впечатлевал ей в сердце смысл и силу Своего слова, насколько это нужно для её пользы и прославления Бога, искренно стремясь единственно к тому, чтобы только исполнять волю Его: Господи! что повелишь мне не только знать, но и делать? (Деян. 9, 6).
Если душа возьмётся таким образом за сие молитвенное дело, насколько это для неё возможно, то Бог непременно ответит на её молитву большим светом и большим напечатлением в ней Своей истины, в ту меру, в какую душе на данное время это необходимо и полезно. Если душа продолжит идти этим путём, всё более обращаясь к Богу указанным образом, то Бог в ответ на её стремление преумножит в ней Свой свет, так что она сможет всё яснее и лучше видеть как свою нищету и падшесть, так и преизобильное богатство Бога и Его истин. И так, от славы в славу (2 Кор. 3, 18), душа всё время будет восходить дальше. Посему никто да не сочтёт, что можно полностью понять или исчерпать мысль Духа в Писании. Если мы думаем, что узрели в Писании нечто великое, то следующее действие и внушение Духа убеждает нас, как мал и слаб был предыдущий свет. Ах! если бы познали это запутавшиеся, упрямые сыны человеческие! Как скоро прекратились бы тогда все бесполезные споры о мнениях (Рим. 14, 1) вокруг Писания!
4. С первым средством к истинному разумению Священного Писания – молитвой – неразрывно связано второе, а именно: неопустительное и точное исполнение того, что уже по́нято из Писания и в чём мы уже убедились, по выразительному слову нашего Спасителя: кто хочет творить волю Пославшего Меня, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно (Ин. 7, 17). Здесь нужно вспомнить о том, что сказано выше о предваряющей благодати: она даёт человеку чрез Священное Писание только самое общее, начальное и слабое видение его падшего состояния, равно как и воли и истины Божией. Если человек будет верен действию предваряющей благодати, последует её свету в исповедании своей падшести и нищеты (например, признает, что доселе он любил мир, и поэтому в нём не было любви Божией) и поступит в соответствии с этим исповеданием, то есть: по мере воссиявшего в нём света и своих сил и возможностей постарается отвергнуть мир и со всей искренностью обратиться к любви Божией, – то из этого действия он научится намного точнее распознавать узы пристрастия к миру сему в своём сердце и сможет всё больше постигать, что такое любовь Божия, убеждаясь, что она есть нечто гораздо более глубокое и сущностное, совсем иное, чем ему это представлялось ранее. Тогда он начнёт всё точнее и полнее понимать то, что возвещает Писание: не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей (1 Ин. 2, 15); будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1 Ин. 4, 19) и т. д. И именно верность и следование этой узнанной истине делает человека способным познавать далее и многие другие истины. Если же он будет неверен свету предваряющей благодати в своём сердце, не будет обращать на него внимания, отвратится от него чрез рассеянность или ложное утешение чем-то иным и продолжит питать в себе суетное мирское мудрование, то пришедший в его душу свет ввиду такой всё время повторяющейся неверности чем дальше, тем больше будет угасать, и человек останется слепцом, который никогда и никаким образом ничего не поймёт в Писании, каким бы образованным и учёным он ни был. И при этом он вовсе не допустит мысли, что он любит мир сей, но будет обольщать себя, что любит Бога – ведь посещал же его душу благодатный свет! И почти весь мир пребывает в таковом ослеплении.
5. Отсюда, во-первых, мы видим, что исполнение и опыт того, о чём говорит Священное Писание, является лучшим его комментарием и толкованием. Кто не познал и не познаёт человеческую немощь в своём сердце, тот никогда не увидит этого в Писании; напротив, кто творит покаяние, тот открывает для себя, что есть истинное покаяние по Писанию. Кто отвергает самого себя, тот всё больше узнаёт о самоотвержении; кто молится, верует и любит, тот научается из Писания молиться, веровать и любить – и таким образом человек всё больше и глубже уразумевает, что понимает под всем этим Писание; и это возможно только так, и никак иначе. Вот что должно бы быть истинной высшей школой для всех студентов теологии (а вместе с ними и для всех нас), прежде чем они станут учителями Израиля (Ин. 3, 10)! Ибо подлинное богопознание, или христианство, состоит всецело в опыте. Сначала нужно вкусить, и потом увидеть, как горек грех и как благ Господь (Пс. 33, 9); сначала нужно возыметь Божие слово в своём сердце (Втор. 6, 6), и только потом проповедовать его другим (Рим. 10, 8). А иначе всё будет так, как о том говорил ещё древний святой, Макарий: «Если бы кто захотел изречь слово истины и увеселить некоторых из слушающих, то, не стяжав в действительности и по самой истине в себе слова Божия, а только припоминая и заимствуя слова из книг Писания, или пересказывая и передавая, что выслушал у мужей духовных, он, как кажется, увеселяет других, и другие услаждаются его словами; но, как скоро окончит свою речь, каждое его слово возвращается в своё место, откуда взято, и сам он опять остаётся нагим и нищим; потому что то духовное сокровище, из которого он предлагает, пользует и увеселяет других – не его собственность, и сам он первый не возвеселён и не обрадован Духом»[102].
6. Во-вторых, мы видим отсюда, что опыт и исполнение на деле некоей истины Писания есть ключ не только к точному познанию именно этой истины, но и к уразумению следующих истин. Человеческое сердце как бы окутано и обвязано бесчисленными покрывалами (о, сколь пространной была бы моя речь, если бы мне нужно было указать на хотя бы некоторую часть сих покрывал!). Поэтому неудивительно, что свет, который должен пробиться сквозь все эти многие и плотные покрывала, будет малым и слабым. Если снять с сердца одно покрывало, то увидишь второе; уберёшь его – обнаружится третье, и так далее. Но по мере того, как одно за другим эти покрывала снимаются, божественный свет получает возможность воздействовать на сердце и ум человека всё с большей теплотой и силой, от славы в славу (2 Кор. 3, 14–18). Кто позволит Богу открыть свою падшесть и нищету, тот обретёт видение, что такое покаяние; кто приступит к покаянию, тот увидит в результате его, что есть вера; кто станет действенно следовать вере, тот позна́ет, Кто есть Иисус. По преодолении одного проявления падшести мы усматриваем в себе другое; если и в преодолении его мы пребудем верными Христу, то узрим нечто большее. И так это и идёт непрерывно, из одной глубины в другую; кто в школе Иисуса выучит один урок, тому задаётся следующий. Поэтому великой слепотой является то, когда человек хочет возвещать Писание, обращать, учить и судить других, в то время как он сам на деле, опытно едва только выучил первую букву божественного учения; смотри Деян. 1, 21–22. Также весьма неразумно, и даже совершенно невозможно желать знать всё «от и до» изначально, прежде чем пройдёшь это делом. Стремящиеся к сему будут чахнуть за своими исследованиями до самой смерти, так и не достигнув познания истины. Смотри также Пс. 24, 14; Пс. 110, 10; Еккл. 2, 26; 1 Ин. 2, 4.
7. Третье, и особенно важное средство для истинного понимания Священного Писания есть постоянное деятельное отвержение самого себя (Мк. 8, 34). Никого иного не научает Бог ведению Себя и Своей истины, никому иному не даёт Он разуметь сие возвещение, кроме только того, кто отнят от грудного молока, отлучён от сосцов матери (Ис. 28, 9). Чрез глубокое и нелицемерное самоотвержение очищается и утишается сердце.
Очищается оно от мерзостей мира сего, от грехов и бесчисленных проявлений нашей падшести и повреждения, которые застилают глаза бедной душе как некая клейкая масса, состоящая из отвратительной нечистоты (Иез. 24, 13), что абсолютно препятствует проникновению в тайны Божии. Достаточно одного-единственного прилепления к творению, одной-единственной радости, обретаемой вне Бога, одного-единственного нечистого намерения в верующей душе, особенно если она лелеет всё это сознательно, чтобы в меньшей или в большей степени затмить чистый божественный свет. Но это знают только те, кто навыком приучен (Евр. 5, 14) пребывать внутри своего сердца. Не умерший самому себе человек есть слепой человек (Ин. 12, 24); и хотя бы он знал Писание от корки до корки, оно всё равно останется для него книгой за семью печатями. Ибо Премудрость никогда не войдёт в лукавую душу и не будет обитать в теле, порабощённом греху, ибо святый Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований (Прем. 1, 4–5). Только чистые сердцем узрят Бога (Мф. 5, 8) и Его истину. Достигается же сия сердечная чистота, когда, силою Божией благодати, во всецелом самоотвержении мы отвращаем своё сердце от всякой преходящей радости и желания мира сего и научаемся разумевать и любить только Бога. Тогда око души становится всё более отверстым и светлым, а сердце в своей глубине – ясным и чистым, так что в нём начинает отражаться слава Господня. Древние христиане так говорили об этом: «Тот, кто желает понимать Священное Писание, должен заниматься не столько чтением толкователей, сколько очищением сердца от плотских пороков. Если эти пороки будут истреблены, то, сняв покрывала страстей, душевные очи будут созерцать тайны Писания. Ибо оно не для того дано нам Святым Духом, чтобы мы его не знали; темно же оно потому, что душевные наши очи закрываются покровом пороков; а если им возвратить естественное их здоровье, то и одного чтения Писания достаточно будет для понимания истинного его смысла, и не будет нужды в помощи толковников, подобно тому как телесные глаза не нуждаются ни в какой науке для видения, если только они чисты и нет темноты»[103].
8. Чрез самоотвержение сердце также и утишается. Без самоотвержения внешние вещи, а прежде всего – многочисленные похотения плоти и чувств и различные беспорядочные движения и страсти души, проистекающие из самолюбия, своеволия и тому подобного, причиняют неумерщвлённому для ветхого Адама духу тысячекратные разорения, смятение и беспокойство. Размыслите же, как можно хоть каким-нибудь образом увидеть солнце божественной ясности и истины в такой взбаламученной грязной воде? И как можно желать обнаружить и в точности усмотреть драгоценную жемчужину истины на дне этой воды (то есть нечистого сердца), если она постоянно вскипает непрестанным бурлением и перемешиванием столь великого количества мути и сора? Ах! и кто осознаёт сие, кроме того, кто испытал, сколь мало способно неумерщвлённое для плотского мудрования сердце познать не только что истину, но даже и букву Священного Писания! «Истинное безмолвие есть матерь премудрости», говорит один из богопросвещённых церковных учителей[104]. Услышим Самого Бога: упразднитесь («утишитесь»), и уразумейте (то есть: тогда вы уразумеете), что Я есть Бог (Пс. 45, 11). Если мы будем следовать этому слову Божию и чрез умирание ветхому человеку, или отвержение самих себя, вкупе с постоянным пребыванием в молитве, поищем взойти в сию истинную тишину, тогда при чтении Писания нам достаточно будет взглянуть на то или иное изречение – и мы найдём в нём больше духовного помазания, света, благословения и силы, чем если бы мы прочитали двадцать наизнаменитейших авторов об этом предмете. Кратко сказать: если ты хочешь быть богопросвещённым человеком, то стремись сначала умереть для своего ветхого человека; без этого ты никогда не будешь просвещён.
9. Четвёртое средство, или требуемое расположение души, чтобы право разумевать истины Божии в Священном Писании, есть некое особое обращение к Богу в духе чрез внутрь-собирание и благоговейное припадание сердца к Нему, ощущение сердцем Его присутствия в нас. Если таким образом обращается человек к Богу, то снимается покрывало с очей его (2 Кор. 3, 16). Это необходимо для нас по следующим причинам:
Первая. Божий свет и благодать не зависят ни от каких наших действий, равно как не привязаны они неразрывно ни к каким внешним средствам, употребляемым нами. Мы можем предпринимать всё, что только в наших силах; мы можем прибегать к всевозможным внешним церковным средствам; мы можем наполнить и переполнить свою голову тысячами размышлений и созерцаний ума – и всеми этими усилиями и стараниями мы не сможем ни привлечь к себе Божий свет, ни приумножить его, разве только воспрепятствовать ему и не подпустить его к себе. Всё, что мы с помощью предваряющей благодати на самом деле можем и должны делать – это отвращать свой взор, свои желания и стремления от всего, что не есть Бог и Божие, и осторожно, тихо и без натуги обращаться к свету Божию и держать очи души открытыми по отношению к нему, в смиренном всецелом предании себя действию сего света и чаянии благодати Божией. Это есть главное свойство и качество души, делающее её способной к принятию божественного просвещения, и именно то средство к разумению Священного Писания, какое только мы и можем иметь в своём распоряжении.
10. Вторая причина необходимости для нас внутрьсобирания и сердечного припадания к Богу есть та, что нельзя понять должным образом никакую книгу, а тем более Священное Писание, если не проникнуть хотя бы до некоторой степени в состояние духа того, кто её писал. Мы не можем себе представить в полной мере, в каком благоговейном, чистом, отрешённом и божественном состоянии пребывали священные авторы, когда они писали Библию; но тем не менее именно в эти мысли, чувства и состояние должны стремиться прийти и все читатели, если они хотят право понять слова сих авторов, а точнее сказать, Самого Святого Духа.
11. Третья причина сей необходимости заключается в том, что Священное Писание говорит об истинах духовных и божественных, о предметах, принадлежащих иному, сверхприродному миру. Мы не можем их понять такими, какие они есть, ибо иначе надлежало бы нам выйти из мира сего (1 Кор. 5, 10). Суетные, рассеянные наши чувства и ум не разумеют ничего истинного, по крайней мере, в вещах духовных; но сердечное устремление к Богу и внутрь-собирание приносит в душу свет. Испытайте на себе: если мы хотя бы некоторое время сохраним мысли и чувства сердца от всякого суетного рассеяния и благоговейно поставим себя пред лицом Божиим, – не гораздо ли больше тогда мы вкусим и увидим в Писании, чем когда приступаем к нему после продолжительной рассеянности, забот, дел и попечений о внешних вещах? В таком состоянии голова полна, душа занята, чувства обращаются то на одно, то на другое; человек тогда не на истинном своём месте, то есть в духе, где только и можно увидеть и уразуметь духовные вещи. Приидите – и только потом увидите дела Господни (Пс. 45, 9). Только собравшись внутрь, возможно вместе с Пророком заступить на стражу, и стоя на башне своей, наблюдать, чтобы узнать, что изречёт во мне Бог (Авв. 2, 1). Ах! сколь многое можно было бы сказать о том, как наши сегодняшние учителя Священного Писания, пытающиеся найти его смысл, поступают вопреки именно этому правилу – вдаются в тысячи бесполезных рассеянностей, переполняют свою голову всевозможными посторонними образами и т. п. Бог да откроет им их неразумие! Насколько же лучше предоставить Марфе заботиться и суетиться о многом, а самому (при чтении Писания) сесть с Марией к ногам Иисуса и слушать слово Его (Лк. 10, 39)! Поистине, если человек уразумеет сие, то это будет для него тем одним, что только нужно (Лк. 10, 42) для истинного и спасительного понимания Писания. Итак, кто в глубине сердца, собранного внутрь себя в простоте, пребывает с Богом, тот стоит во свете, как сказано: во свете Твоём мы видим свет (Пс. 35, 10), и как размышляет о том богомудрый Фома Кемпийский: «Чем больше человек собирается в себя самого и упрощается внутренне, тем большие и высшие вещи он постигает без труда и утомления, ибо он приемлет свет разумения свыше»[105].