Невозможность соответствовать новым производственным требованиям в условиях конкуренции часто становилась труднопреодолимым препятствием для производителей. Многие компании, до Второй мировой войны специализировавшиеся на производстве обуви из текстиля и резины, с трудом осваивали производство кожаной обуви, а затем обуви из синтетических материалов, ставшей популярной во второй половине века. Современные азиатские производства, обслуживающие нужды современной индустрии спортивной экипировки, постоянно становятся объектом справедливой критики из‐за использования дешевой рабочей силы, в первую очередь женской, и «потогонной системы производства» в целом. Однако, как отмечает в своей книге Том Вандербильд, привлекательность азиатского региона для производителей кроссовок объясняется не только стоимостью труда, но и тем, что там удалось выстроить инфраструктуру, обеспечивающую как создание конечного продукта, так и производство и доставку всех необходимых для этого элементов от исходных материалов до заготовок (Vanderbilt 1998: 78).
Если массовый спорт стимулировал развитие производственных технологий, то интересы спортсменов высокого уровня стимулировали поиски наиболее эффективных функциональных решений. Еще с конца XIX века закладываются основы современной системы так называемого большого спорта (он же спорт высших достижений) с присущей ему фиксацией наиболее выдающихся количественных достижений (времени, длины, высоты или количества очков) и идеей о необходимости их постоянного обновления. Известный историк Аллен Гуттман определяет погоню за рекордами как одну из основополагающих черт современного спорта (Гуттман 2016: 35). С одной стороны, постоянное поднятие планки рекордов все выше и выше подпитывает интерес к спорту как зрелищу, с другой – оно может восприниматься как доказательство прогресса в познании физических возможностей человека. Не случайно идея фиксации и обновления лучших результатов присутствует и в так называемом любительском спорте, достаточно посмотреть на современных любителей бега и плавания на длинные дистанции или триатлонистов, ориентирующихся на личные рекорды.
Появившись в 1896 году, современные Олимпийские игры в XX веке стали одной из главных площадок для демонстрации новых разработок в области спортивной обуви. Общепризнанным среди историков спорта является и тот факт, что производители спортивных товаров сильно, пусть и негласно, повлияли на формирование олимпийского движения в современном его виде[12].
Необходимость постоянного улучшения результатов стимулирует постоянный поиск новых средств, способных обеспечить этот прогресс. Одним из них, наряду с разработкой новых тренировочных методик, разрешенной и запрещенной фармакологией, является и совершенствование спортивного инвентаря и экипировки. В этом контексте можно вспомнить, какое влияние на свои виды спорта оказало появление коньков-клапов (clap skate) с незакрепленной пяткой, более прочных и гибких пластиковых шестов для прыжков, сменивших в легкой атлетике деревянные, снарядов для спортивной гимнастики, изготовленных из новых синтетических материалов, пластиковых лыж разных типов (для классического и конькового стилей) и подходящих для них ботинок, ныне запрещенных в любительском спорте высокотехнологичных плавательных комбинезонов, закрывающих почти все тело и сжимающих его наподобие корсета, и многое другое. Те же теннисные ракетки в разное время делались из цельного куска древесины, затем из клееных тонких деревянных пластин, а вслед за периодом экспериментов со сталью настала эра современных вариантов из синтетических материалов.
Уже на раннем этапе своей истории специализированная обувь для спорта приобретает специфические, обусловленные функциональными требованиями конструктивные особенности: усилители конструкции верха или подошвы, дополнения вроде шипов и защитных накладок на разные части стопы и т. д. На волне колоссальной популярности велосипедов, производство которых было поставлено на поток в конце 1880‐х годов, обувная промышленность предложила ребристые резиновые подошвы, благодаря которым нога не соскальзывала с педали. Эти элементы, с одной стороны, были призваны улучшить функциональные качества экипировки, с другой – должны были продлить срок службы обуви. Например, в 1920‐е годы наиболее прогрессивные для своего времени ботинки для горных лыж имели не только выемку на каблуке «для избежания соскальзывания пяточного ремня», но и металлические пластинки «с боков на подошве, в месте соприкосновения со скобами», «проходящие насквозь через подошву и предохраняющие ее от сжимания и износа» (Энциклопедический словарь 1928: 74). В ранних образцах спортивной обуви эта конструктивная специфика зачастую более заметна: сегодня свойства современных синтетических материалов, используемых для верха или подошвы, позволяют более не прибегать к таким дополнениям. Воспоминания о многих некогда сугубо функциональных элементах в наше время сохранились как чисто декоративные приемы.
Одновременно с производственными технологиями совершенствовались и способы ухода за специализированной спортивной обувью, помогавшие ей выдерживать специфические условия эксплуатации. До появления во второй половине XX века массового производства синтетических материалов такой уход за некоторыми видами обуви с кожаным верхом, призванный продлить срок ее службы, мог быть весьма трудоемким. Так, в 1920‐х годах ботинки для горных лыж, чтобы уберечь их от промокания, предписывалось смазывать смесью из 115 частей деревянного масла, 57 частей желтого воска и 29 частей сала. После разогревания смеси в нее добавляли 29 частей голландской сажи или ламповой копоти, при этом саму обувь перед смазыванием следовало слегка нагреть (Там же). В своей книге о футболе Михаил Ромм напутствовал отечественных любителей этой игры: «За бутсами необходим постоянный уход; их нужно часто (в сырую погоду обязательно после каждой игры) промазывать жиром, лучше всего касторовым маслом, перед каждой игрой нужно осмотреть шипы и привести их в порядок, следить за тем, чтобы шнурки были прочны» (Ромм 1927: 172).
В некоторых видах спорта эволюция специализированной обуви заметна невооруженным глазом. Современному любителю горных лыж ботинки для этого вида спорта, произведенные в 1930‐х годах, внешне напомнят его повседневную городскую обувь. Если снова взять для примера большой теннис, легко заметить, что современные кроссовки профессиональных теннисистов, более массивные и с более широкой подошвой, отличаются не только от викторианских туфель для лаун-тенниса, но и от моделей с тканевым верхом первой половины XX века и даже от классических моделей для корта вроде adidas[13] Stan Smith. А, например, спринтерские шиповки для бега на короткие дистанции мало изменились с точки зрения силуэта, хотя материалы верха и подошвы стали совсем другими.
Обувь меняется даже в тех видах спорта, где она непосредственным образом не влияет на результат. Например, у специализированных кроссовок, которые носят метатели молота (так называемых «металок»), со временем менялись вес и форма подошвы, а для ее изготовления применялись разные виды резины и синтетических материалов: они обеспечивают разную степень сцепления с поверхностью и за счет уменьшения трения физически облегчают работу спортсмена[14].
Потребности массового рынка стимулировали совершенствование производственных технологий, логистики и маркетинга, что делало спортивную обувь все более доступной. А потребности спортсменов высокого уровня стимулировали появление технологических инноваций, что делало спортивную обувь все более сложной и часто меняло ее внешний вид. Эти два импульса стоит считать равнозначными по степени влияния на историю этого типа обуви и индустрии по ее производству в целом.
Многие люди, стоявшие у истоков многих современных корпораций, имели репутацию неутомимых изобретателей, если не сказать «сумасшедших ученых», и вошли в историю как экспериментаторы, ведомые единственной страстью – создать спортивную обувь, которая стала бы эффективным инструментом достижения спортивного результата. Именно в таком ключе традиционно вспоминают об основателе adidas Ади Дасслере – как о человеке, которого функциональные качества его продукции интересовали гораздо больше, чем прибыли. Барбара Cмит в книге, посвященной истории брендов adidas и Puma, со слов работавших с ним людей описывает Дасслера-старшего как весьма застенчивого человека, который «наиболее непринужденно чувствовал себя за своим столом, углубившись в технические эскизы» (Smit 2008: 38). Разные подходы к бизнесу, как говорят, даже стали поводом для трений между ним и его сыном Хорстом, который, напротив, вошел в историю как выдающийся бизнесмен и приверженец весьма агрессивной манеры ведения дел. Ади Дасслер в свое время прошел подготовку у немецких обувщиков, а его рабочий кабинет, по воспоминаниям, был заполнен образцами кожи, резины и бумагами с пометками. После Второй мировой войны при разделении общего обувного производства Gebrudder Dassler между ним и братом Рудольфом (Руди) почти весь персонал, занятый на производстве, остался с Ади, в то время как почти вся администрация и те, кто занимался продажами, ушли с Руди (Smit 2008: 32). Считается, что Ади Дасслер не слишком интересовался моделями для массового рынка и продажами, хотя и признавал значимость того и другого, а за продвижение продукции отвечала в основном его жена Кати. Зато он внимательно следил за многообещающими спортсменами и, по воспоминаниям современников, неоднократно лично снимал мерки и занимался изготовлением обуви для многих выдающихся атлетов, не только немецких, но и, например, советских или американских. Так, в преддверии Олимпийских игр 1968 года он лично изготовил и прислал необычную пару обуви американцу Дику Фосбери, изобретателю современной техники прыжков в высоту, известной как фосбери-флоп: одна шиповка в ней была синего цвета, другая – белого. В этой паре Фосбери выиграл в Мехико золотую медаль, так что ставка Дасслера сработала. Спортсмен вспоминал, что был совершенно потрясен фактом получения персонально изготовленной для него обуви и даже не подумал попросить у компании денег за скрытую рекламу, хотя в то время это было распространенной практикой в большом спорте и неоднократно становилось поводом для скандала.
Статуя Ади Дасслера в штаб-квартире компании adidas в Херцогенаурахе (Германия). Скульптор Йозеф Табачник. Фото Екатерины Кулиничевой
Аналогичную память оставил о себе знаменитый американский тренер по бегу Билл Бауэрман, один из основателей компании Blue Ribbon, впоследствии превратившейся в Nike. Его партнер по бизнесу Фил Найт, тренировавшийся у Бауэрмана в студенческие годы, в своей автобиографической книге с большим энтузиазмом и множеством трогательных деталей описывает «ортопедические» эксперименты наставника и характеризует его следующим образом: «Он был Эдисоном в Менло-Парке, Да Винчи во Флоренции, Тесла в Ворденклифе. Божественно вдохновленным» (Найт 2017: 267–268). Главным объектом и одновременно целью экспериментов Бауэрмана была спортивная обувь. По словам Найта, тренер «постоянно лазил в наши шкафы в раздевалке и таскал оттуда нашу обувь. Целыми днями потом он разрывал ее на части, сшивал ее заново, а затем возвращал нам с некоторыми небольшими изменениями, в результате которых мы либо начинали бегать как олени, либо наши ноги начинали кровоточить» (Найт 2017: 67). Одной из главных проблем, занимавших Бауэрмана, был вес кроссовок: тренер считал, что для беговой обуви это один из наиболее важных показателей, уменьшение которого помогало серьезно уменьшить нагрузку на ноги. Сегодня эта идея является общепринятой.
Пожалуй, самым широко известным среди всех экспериментов Бауэрмана являются опыты с вафельницей, в ходе которых тренер к неудовольствию собственной жены испортил один или даже несколько этих кухонных приборов. Он пытался с помощью прибора изготовить прототип новой подошвы, и хотя в итоге, как вспоминает Найт, задача была решена с помощью другого приспособления на основе листа нержавейки, знаменитая вафельница вошла в историю и сегодня хранится в штаб-квартире Nike в Портленде. История спортивной обуви полна подобных красочных баек о неожиданных озарениях и источниках вдохновения. Например, согласно производственной легенде, японец Кихатиро Оницука, основатель компании Onitsuka Tiger, сегодня известной как ASICS[15], придумал подошву для кроссовок Tiger, когда ел суши и обратил внимание на устройство снабженной присосками ноги осьминога.
Помимо многолетней работы над усовершенствованием спортивной обуви, Бауэрман проводил эксперименты в поисках наиболее действенных вариантов спортивного питания и напитков, а также покрытия беговых дорожек; он также написал знаменитую книгу, посвященную джоггингу[16]. Как вспоминает Фил Найт, для осуществления своих поисков он приобрел бетономешалку, а оптимальный состав смесей искал опытным путем, смешивая обрезки старых автомобильных шин и разных химикатов: «Не раз он доводил себя до того, что серьезно заболевал, надышавшись паров этого ведьминого зелья» (Найт 2017: 124). В числе «долговременных издержек», от которых страдал тренер после подобных экспериментов, были мигрени, заметная хромота, потеря зрения.
Сегодня над созданием инноваций для спортивной обуви трудятся целые команды специалистов самого разного профиля от дизайнеров до промышленных инженеров и специалистов по биомеханике. Но воспоминания о романтической эре энтузиастов вроде Дасслера, Бауэрмана и Оницуки остаются значимой частью мифологии спортивной обуви и неиссякаемым источником для маркетинговых кампаний.
Шаг к победе в правильной обуви
Убеждение, что более качественный или грамотно подобранный инвентарь и экипировка могут определить разницу между победой и поражением, в истории современного спорта появилось достаточно быстро. 9 сентября 1934 года в США состоялся знаменитый матч по американскому футболу между клубами «Чикаго Беарс» (Chicago Bears) и «Нью-Йорк Джайентс» (New York Giants), вошедший в историю как «The Sneakers game», что можно перевести как «Игра имени кроссовок». Как следует из свидетельств очевидцев, в тот день было холодно, поле обледенело и было чрезвычайно скользким. Капитан нью-йоркской команды Рэй Флаэрти предложил тренеру переобуть игроков в баскетбольную обувь с резиновой подошвой, поскольку вспомнил случай из собственной практики, когда это сработало в аналогичных погодных условиях. Добыть заветные кеды удалось не сразу: все магазины были закрыты. В конце концов, тренерскому штабу пришло в голову позаимствовать экипировку у баскетбольной команды местного колледжа. Добыть двенадцать пар помог работавший с баскетболистами портной Эби Коэн, бывший фанатом «Джайантс» (Canavan 1986). К перерыву команда из Нью-Йорка уступала «Чикаго» со счетом 3:10, но, переобувшись в привезенные Коэном кеды, сумела благодаря рывку в заключительной четверти завершить игру в свою пользу 30:13.
4 июля 1954 года сборная Германии в финале чемпионата мира по футболу сенсационно обыграла фаворитов из Венгрии – этот матч вошел в историю под названием «Чудо в Берне»[17]. В числе факторов, позволивших немцам выиграть, называют придуманные Ади Дасслером новаторские бутсы со съемными шипами, длину которых можно было регулировать в зависимости от состояния газона. Такая обувь, как считается, обеспечила команде преимущество на тяжелом, влажном от дождя поле (Smit 2009).
Иногда нововведения, призванные обеспечить результат, довольно радикально меняли внешний вид специализированной обуви. Так, накануне Олимпийских игр 1968 года в Мехико Puma представила новый тип беговых шиповок – с игольчатой подошвой (так называемые needle-spiked shoes, или brush shoes). Вместо стандартных шести шипов в носовой части каждого ботинка было шестьдесят восемь более мелких металлических иголок. Как отмечается в посвященной им статье в The New York Times, эти шиповки «воплощали прогресс» и были разработаны специально для инновационного на тот момент покрытия Tartan, на котором должны были проводиться Олимпийские игры – 1968 (Litsky 1968). Спринтер Джон Карлос, впоследствии вошедший в историю как один из исполнителей «черного салюта» на олимпийской церемонии награждения в Мехико, и несколько его коллег чрезвычайно успешно выступали в этой обуви на отборочном чемпионате США, тем самым подтверждая ее потенциал. Однако новинка привлекла к себе внимание не только потому, что обещала новые мировые рекорды в беге. Как часто бывает, свою роль сыграл скандал. По правилам, введенным в начале 1960‐х, количество шипов на подошве беговой обуви было строго ограничено шестью, и Международная ассоциация легкоатлетических федераций (ИААФ) не спешила признавать мировые рекорды, установленные в новаторской обуви, и допускать ее до олимпийских дорожек. В итоге жизнь игольчатых шиповок в большом спорте оказалась достаточно короткой: на дорожках с покрытием современного типа они были бесполезны.
Во второй половине XX века все более распространенной становилась практика изготовления обуви для именитых спортсменов по специальным заказам. Сегодня именитые атлеты, связанные контрактом с гигантами вроде adidas, могут рассчитывать на обувь с более широкой, чем обычно, размерной сеткой (с более мелким размерным шагом), сшитую по индивидуальным меркам с использованием слепков их ноги[18]. Если у спортсмена существуют проблемы с ногами или он получает травму, специально изготовленная профессиональная обувь нередко становится частью программы реабилитации.
Пример того, как может быть устроена самая высокотехнологичная обувь, предназначенная для большого спорта, дают знаменитые золотые шиповки бегуна Майкла Джонсона, в которых американец выступал на Олимпийских играх 1996 года. Вместо типичной для того времени дышащей ткани в них был использован более предпочтительный с точки зрения аэродинамики тонкий материал, напоминающий металл, привычные съемные шипы заменили на более легкие несъемные из материала на основе металлокерамики, а вес шиповок составлял около 85 грамм. Кроме того, беговые туфли были асимметричными, что должно было помочь спортсмену более эффективно преодолевать поворот на дистанции 200 метров: дизайнеры добавили специальную пластиковую вставку на внутреннюю часть правого ботинка и на внешнюю – левого (Vanderbilt 1998: 53–54).