Владимир Евгеньевич Ларионов
Северный лик Руси
© Ларионов В.Е., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Вече», 2015
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2015
За полуночным солнцем к Арьяварте
Соловецкая земля – земля святых подвижников и мучеников российских, прославленных и безвестных. Соловки, или Соловейские острова, как говорили в старину поморы, земля поклонения священному Солнцу – главному культу наших древних предков.
Есть определенная загадка в том, каким образом за этими северными островами, традиционно относимыми к региону сравнительно поздней славянской колонизации, в незапамятные времена закрепилось древнее, по-славянски звучащее название. Поморы ли дали его или сами восприняли от более древнего населения?
На этот вопрос мы сможем ответить, только исследовав проблему появления удивительных археологических памятников, что оставила нам эта прекрасная северная земля, – лабиринтов.
В свое время советский исследователь Севера В.В. Скопин, автор небольшой книги «На Соловецких островах», писал: «Техника безрастворной валунной кладки, применяемая при возведении Соловецкого монастыря и многочисленных каналов, указывает на устойчивость использования этого строительного материала на Соловецких островах. За столетия здесь выработались определенные традиции, позволяющие хотя и с большой долей условности, но сравнить неолитические валунные насыпи II тысячелетия до нашей эры с садками XVI века, рвы XVII века со стенами каналов XX века. Конечно, основным условием использования валуна была широкая распространенность и доступность этого дешевого и прочного материала, однако среди стихийной, мало тронутой человеком природы Севера памятники далекого прошлого и более близкие к нам порой удивительно перекликаются, создавая иллюзию существования здесь единой древней цивилизации».
Иллюзию ли? Интуиция не подвела автора книги.
Не секрет, что по убеждению советских ученых первыми насельниками Русского Севера были финно-угорские племена. Хорошим академическим тоном считалось всю многосложную топонимику Севера объяснять из древних финно-угорских наречий, зачастую очень вольно реконструируемых. И вдруг в самом центре этого чисто гипотетического финно-угорского языкового ареала появляются Соловки, название, без натяжек являющегося производным от «СОЛО» или «КОЛО», что явно указывает на древний культ Солнца, существовавший у индоевропейских народов, вернее, на культ еще единого, неразделенного индоевропейского племени.
Конечно, находились, да и найдутся «специалисты», которые с помощью филологической эквилибристики докажут, что Соловки, при перестановке фонем (а нужное правило в современной филологии, конечно, отыщется), – это какое-нибудь древнее финно-угорское слово. В переводе эта реконструкция почти неминуемо даст некое понятие, связанное с водой. Еще бы, вокруг Соловков полно воды. Или дадут иной «убедительный» перевод, который будет звучать как остров, а может быть, все та же влага.
С подобным филологическим мифотворчеством можно столкнуться буквально в любой работе, посвященной истории заселения Восточной Европы. Мы нисколько не утрируем, приводя здесь образец такого строго «научного» филологического подхода к решению загадок, заданных древней топонимикой. Достаточно посмотреть научные публикации 70-х годов прошлого уже века, посвященные топонимике Московского региона, да и самому имени – Москва.
Ученые, загнав себя в «финно-угорскую» ловушку, сделали невозможным верную оценку того богатейшего археологического и топонимического наследия, которое предоставляет нам удивительный и таинственный регион Русского Севера. Именно этот подход долгое время и не давал приблизиться к пониманию главной загадки Соловецкого архипелага – таинственных лабиринтов.
Возьмем на себя смелость бестактно вторгнуться на территорию, долгое время считавшуюся запретной для исследователей, находившихся вне «академической обоймы посвященных».
Приготовьтесь не просто к увлекательному исследовательскому путешествию в прошлое. Мы с вами отправляемся на поиски нашей древней прародины, на священную землю, ставшую колыбелью некогда единого, великого арийского племени потомков библейского праотца Иафета.
Если готовы, тогда пристегните ремни – многие выводы и факты могут показаться головокружительными и вызвать перегрузку сознания. Всем перетерпевшим стартовые перегрузки обещаем спокойный полет на крейсерской скорости и штатной высоте с обязательными угощениями для интеллектуальных гурманов.
Начнем же с того, что автор вполне допускает, что многим может показаться априорным наше изначальное утверждение о том, что Соловецкие острова – это именно солнечные острова.
Но ведь к этому выводу нас подталкивает многократно доказанная отечественной наукой связь древней морфемы «Соло», или как ее вариант – «Коло», с главным небесным светилом. Здесь мы еще не вступаем в зону неведомых реалий, где уже придется двигаться на ощупь.
Но если у вас еще есть сомнения на этот счет, дальнейшее наше совместное путешествие в глубины веков, возможно, поможет вам принять вышеуказанную точку зрения автора. Посидим на дорожку – и в путь!
Начало пути
Итак, мы делаем первый шаг в таинственный лабиринт истории.
Соловецкий архипелаг является почти самым северным ареалом распространения загадочных каменных лабиринтов во всей Европе. Мы говорим – «почти» только по той причине, что лабиринты были и есть на Кольском полуострове. И нет никаких сомнений, что они тесно связаны с культурой строителей лабиринтов на островах. Поэтому лабиринты встречаются и гораздо севернее островов. На Соловецком архипелаге они в основном сосредоточены в четырех предполагаемых святилищах (по одному на Большом Заяцком острове и Большом Соловецком, два на Анзере).
Соловецкие лабиринты составляют сравнительно немногочисленную группу в ряду дерново-кустарниковых и каменных лабиринтов северной части Европейского континента, но именно здесь, по признанию многих отечественных исследователей, находится самое древнее сооружение такого рода, и, что самое важное, именно на Соловецком архипелаге, на Большом Заяцком острове, расположен и самый большой из известных лабиринтов!
Прошло более 150 лет с тех пор, когда появились первые научные публикации, посвященные этой проблеме.
Схемы лабиринтов России
Лабиринт с острова Вир
В 1844 году Е. Баэр (Е. Ваеr) описал каменный лабиринт на острове Вир, в Финском заливе. В том же году X.Ф. Массманн (Н.Р. Massmann) исследовал более поздние дерново-кустарниковые «вундеркрайзы» – именно так немцы называют лабиринты – в Германии. С тех пор историография вопроса значительно выросла, однако проблема так и не получила разумного объяснения, хотя неразумных было и есть более, чем хотелось бы.
Замечательный немецкий исследователь лабиринтов Эрнст Краузе в своей книге «Die Trojaburgen Nordeuropas» писал, что лабиринты в североевропейских, германоязычных странах назывались «троянскими замками». В дальнейшем в своей работе он убедительно показал, что с исторической Троей это название имеет лишь опосредованную связь. На самом деле в этимологии «троянский» заложен был в северогерманских наречиях принцип кручения, кругового движения. «Под именем “Троя”… по-английски “Троянский город”… или стены Трои… на севере Европы с древних времен известны хитрые ходы, или ловушки “лабиринты”, запутанные витки которых сложены камнями большего или меньшего размера, или образованы тропами, вырезанными в слое дерна… Научный анализ троянских замков Скандинавии был впервые представлен… д-ром С. Нордстремом из Стокгольма, выступившим с докладом об этом на Конгрессе шведских антропологов и исследователей древностей в Стренгнесе в августе 1877 г. Там он показал, что подобные лабиринты, которые местные жители чаще всего именуют троянскими замками, имеются не только в Южной Швеции и на островах, но также в Норланде и Норвегии, в прежних датских провинциях и в самой Дании и что они имеют разную планировку ходов, ведущих к центральной точке, начиная от простой спирали и кончая меняющим направление путем, построенным вокруг образованного линиями камней креста или “виселицеобразной” фигуры, как в лабиринте в Висбю…»[1]
Работа Краузе и комментарии к ней займут особое место в нашем исследовании. Выпущенная в позапрошлом веке, эта книга не утратила своего научного значения доныне, а по обширности анализируемого материала не имеет себе равных в настоящее время.
В принципе, на данный момент теме лабиринтов посвящена не такая уж обширная литература. Хотя, конечно, с этим тезисом можно поспорить, ведь все относительно. На главные работы по проблеме, в той или иной степени, мы будем ссылаться по ходу нашего исследования. Кроме исследовательских работ или статей, которые нам показались значимыми, необходимо отметить два альбома зарубежных авторов, в которых собран богатейший иллюстративный материал, посвященный лабиринтам мира. Однако, что касается обобщений и попыток дать смысловую концепцию этих сооружений, данные работы не представляют ничего оригинального. Речь идет об альбоме Hermann Kern «Through the labyrinth» и Джеффа Саварда «Лабиринты». Работа Керна была переведена на русский язык и выпущена под заглавием «Лабиринты мира. Все тайны древних лабиринтов».
Несмотря на претенциозное название, книга не дает представления о всех тайнах лабиринта и, конечно, не раскрывает их. Хотя фактический и иллюстративный материалы в работах иностранцев представлены значительные. Однако, как уже повелось исстари, от внимания авторов ускользает такой регион Земли, как Россия. Для европейских авторов стало нормой считать нашу страну этакой вторичной территорией, которая не дает для современной науки ничего собственно оригинального, ни идей, ни фактов. Здесь не место вступать с авторами в принципиальный спор. Отметим только, что, когда речь идет о культуре лабиринтов и о проблеме прародины индоевропейских народов, игнорирование такого фактора мировой истории, каковым является Россия, является актом удивительной и ничем не оправдываемой научной близорукости.
Определенный интерес для исследователей лабиринтов может представлять работа Дэвида Уиллиса Маккалоу «Вечная тайна лабиринта». В книге дана любопытная информация о некоторых европейских традициях, древних и новых, связанных с лабиринтами. В целом, несмотря на определенный интерес к данной книге, она не взята нами для основной канвы нашего повествовательного расследования по причине своего скорее литературного, чем действительно научного свойства.
Упомянув данных авторов, которые доступны на русском языке, мы хотели бы заверить читателя, что их материал, не используемый нами напрямую в исследовании, косвенно повлиял на корректировку ряда положений и допущений. Для читателей, которых тема древних лабиринтов не может оставить равнодушными, мы рекомендуем фильм RAI Radiotelevs Italia «La Spirale aurea». Фильм действительно заслуживает внимания по глубине проникновения в тему и по ширине охвата материала.
Справедливости ради отметим, что зарубежные авторы первыми подняли на научный уровень проблему культуры северных лабиринтов. Первенство здесь принадлежит немецким исследователям.
Очковая фибула. Идеограмма лабиринта в древнем декоративно-прикладном искусстве
Будучи первыми, кто обратил внимание на загадку лабиринтов, найдя большое число похожих сооружений в северогерманских землях, германский научный мир поспешил сделать заявление о том, что культура лабиринтов принадлежит наследию древних германцев. В принципе, по такой же логике строили свои предположения и ученые других стран. Отечественный историк А.Л. Никитин, об открытиях которого речь пойдет ниже, найдя большое количество лабиринтов на Кольском полуострове и доказав принадлежность к одной культуре как строителей лабиринтов, так и строителей погребальных комплексов из куч валунов, пришел к заключению, что носителями этих традиций должны были бы быть древнейшие из известных на тот период времени насельников края – саамы. Но затем эти взгляды пришлось корректировать. Во-первых, саамы не имели понятия о назначении лабиринтов и не были носителями культуры строителей древних каменных сооружений Кольского полуострова. Во-вторых, скоро выяснилось, что строители лабиринтов были отважными мореходами Севера, о чем свидетельствовали петроглифы берегов Онежского озера. Опять явно не оленеводы саамы. Тогда А.Л. Никитин предложил науке считать загадочный народ протосаамами. Чем же они отличались от саамов, ученый толком не объяснил. Но, в принципе, ознакомившись с трудами все тех же немцев, можно было бы понять, что культура эта в Европе тесно связана с традиционными регионами обитания именно индоевропейцев. И здесь германский научный мир не так уж и грешил против истины, называя германцев носителями сокровенной культуры лабиринтов.
Вообще, немецкие авторы в деле изучения лабиринтов прошли значительный путь и должны быть оценены по достоинству. Вернемся к докладу о нахождении лабиринтов, сделанному на конгрессе шведских антропологов, приведенному в книге Эрнста Краузе.
«Д-р Нордстрем особо подчеркивал в своем докладе, что большое число таких сооружений находится поблизости от христианских церквей, как в Энкепинге и у Хорнскирхе; из этого он заключил, что им, по всей видимости, придавалось и религиозное значение. Это предположение подтверждается тем, что на церковном колоколе на западе Готланда, в месте, им точнее не обозначенном, есть изображение лабиринта. И поскольку известно, что на полу многих итальянских и французских соборов мозаикой выложены подобные лабиринты… то Нордстрем из этого заключил, что скандинавские, датские и английские лабиринты, выложенные на земле, представляют собой церковные сооружения, вынесенные из храмовых нефов наружу и связанные с каким-либо христианским обрядом или обычаем, и что то же самое представляют собой лабиринты, сооруженные в виде живой изгороди в старинных и регулярно подстригаемых садах Италии и Франции»[2].
«Троянский замок» возле Висбю. Готланд, Швеция
Эти умозаключения шведского ученого, хотя и опровергнуты дальнейшими исследованиями, имеют определенную ценность для понимания того, кому, какому народу могли принадлежать лабиринты. Известно, что ранние христианские храмы ставились на места, особо почитаемые языческими народами. Если народ языческий принадлежал к чужому племени и был завоеван христианами, то его святилища уничтожались, а на их месте, с нарочитым использованием в качестве подсобного строительного материала, возводился христианский храм или мечеть, как то имело место в Индии. Достаточно вспомнить немецкую кирху на острове Рюген, где в кладке туристам демонстрируют камень с изображением славянского языческого бога с кубком. Удивительно, но факт: церкви и монастыри на севере Европы, в Швеции, России, Дании и Германии, ставятся вблизи святилищ с лабиринтами, явно «перемаркируя» священный локус язычников для целей новой религиозной системы. Однако, что примечательно и даже удивительно, лабиринты не только не разрушаются, но и как бы дополняются церквями.
Уже этих фактов достаточно, чтобы понять, что строители церквей учитывали особое отношение к лабиринтам своей паствы, состоящей из коренной «титульной» нации, с чьими древними религиозными воззрениями и культовыми обрядами надо было обращаться деликатно. Иными словами, почитатели лабиринтов и их государи были своими для молодых церквей северных государств германцев и славян.
Одним из первых в России, кто обратил внимание общественности на загадку северных лабиринтов, стал замечательный, до конца не оцененный современниками С.Н. Дурылин.
В замечательных записках путешественника «За полуночным солнцем (по Лапландии пешком и на лодке)» Сергей Николаевич не просто описал лабиринты, но и сделал серьезные научные шаги к осознанию смысла этих загадочных сооружений. Он впервые описал в литературе «вавилон» в трех верстах к востоку от Кандалакши: «На каменной почве с еле-еле пробивающейся травкой расположен самый большой лабиринт – “вавилон”. Это неправильной формы эллипс, овал, имеющий по диаметру, в длину – 14 и ширину – 10 шагов. Вход в лабиринт с востока; противоположная западная сторона обращена к морю. Из небольших валунов, из осколков разрушающегося гранита, выложены невысокие (не выше ¼ аршина) круги эллиптической формы. Между этими кругами вьется дорожка, такая узенькая, что на нее можно поставить только одну ступню. Вход в этот извивающийся между камнями проход только один. В центре лабиринта невысокая куча камней. Со всех краев лабиринта до этой кучи по 10 проходов»[3].