Чувство обоняния, как и многие другие телесные функции, – это атавизм, сохранившийся со времен начала эволюции, когда мы обитали в океане. Чтобы слизистые мембраны могли уловить запах, пахучее вещество должно было сначала раствориться в воде. Несколько лет назад, плавая с аквалангом на Багамах, я впервые осознала две вещи: что мы носим океан в себе и что наши вены – это отражение приливов и отливов. Я, человеческое существо, женщина, оказавшись в безмятежном пульсирующем лоне океана, из которого многие миллионы лет назад явились наши предки, испытала такое потрясение, что у меня прямо под водой потекли слезы, и я смешала свою соленую воду с океанской. Эти мысли отвлекли меня; я оглянулась по сторонам, чтобы определить, где находится лодка и где я, и не смогла. Но это было не важно: дом был повсюду.
В результате этого кратковременного мистического единения с миром мои носовые пазухи заполнились, слизистые вдруг ощутили боль, и мне пришлось снять маску, прочистить нос, высморкавшись необычным способом, в два приема, и привести в порядок эмоции. Но я навсегда запомнила это ощущение родственности. Наша кровь – это по большей части соленая вода; раствор соли все еще необходим нам для увлажнения глаз и хранения контактных линз; о женских вагинах многие века говорили, что они пахнут рыбой. Более того, Шандор Ференци, последователь Фрейда, пошел еще дальше. В работе «Таласса, опыт генитальной теории» (Thalassa, Versuch einer Genitaltheorie) он пришел к выводу, что мужчины занимаются любовью с женщинами лишь потому, что женское влагалище источает запах селедочного рассола, и мужчины пытаются вернуться в первозданный океан. Бесспорно, это одна из самых курьезных теорий на этот счет. Правда, ее автор не выдвигает соображений по поводу того, зачем женщины связываются с мужчинами. Один исследователь утверждал, что «рыбный запах» – это не свойство вагины, а всего лишь следствие отсутствия гигиенических процедур после полового сношения, и причиной его является вагинит или оставшаяся сперма. «Если ввести сперму в вагину и оставить ее там, появится рыбный запах», – доказывал он. Этот тезис обладает определенной убедительностью с этимологической точки зрения – ведь во многих европейских языках жаргонные слова для выражения понятия «проститутка» происходят от индоевропейского корня «pu» – гниль, разложение. По-французски – putain; по-ирландски – old put; по-итальянски – putta; на испанском и португальском – puta. То же происхождение имеют английские слова «putrid» (гнилой), «pus» (гной), «suppurate» (гноиться) и латинское «putorius» (скунс, зверек из семейства куньих, выделяющий невероятно зловонную жижу). Название «skunk» (скунс) происходит от слова, которым индейцы-алгонкины называли хорька (англ. polecat), а ведь именно этим словом в Англии XVI и XVII веков издевательски называли проституток. Мы не только обязаны океану чувствами обоняния и вкуса – мы до сих пор похожи на него запахом и вкусом.
Люди как таковые обладают сильным телесным запахом, и антрополог Луис С. Б. Лики считал, что наши предки могли вонять даже намного сильнее – так, что хищники предпочитали обходить их. Не так давно я изучала в Техасе летучих мышей. Я посадила большую индонезийскую летучую лисицу себе на голову, чтобы посмотреть, действительно ли она запутается в волосах, как утверждают легенды тех краев. Она не только не запуталась, но начала негромко кашлять от исходившей от меня смеси запахов мыла, одеколона, соленой влаги, масел и прочих человеческих ароматов. Когда я посадила зверька обратно в клетку, он долго чистился, как кошка, наверняка ощущая себя оскверненным контактом с человеком. Многие растения – например, розмарин или шалфей – в ходе эволюции выработали едкий запах, чтобы отпугивать травоядных; почему бы такому свойству не быть у животных? Природа редко отказывается от выигрышных стратегий. Конечно, некоторые представители рода человеческого пахнут сильнее, чем другие. Народная мудрость утверждает, что брюнеты, рыжие и блондины пахнут по-разному. Существует так много анекдотических свидетельств того, что каждой расе якобы присущ особый запах, зависящий от питания, образа жизни, обильной или скудной волосистости, и это обстоятельство трудно сбросить со счетов, несмотря на то что большинство ученых не решается затрагивать эту тему, опасаясь вполне возможных обвинений в расизме[17]. Исследований в области национальных и расовых особенностей запаха было совсем немного. В любом случае ни одна культура не «пахнет» лучше или хуже иной – просто по-другому, но эта разница как раз и может порождать оскорбительные обвинения представителей иных рас в том, что они «воняют». У азиатов меньше апокриновых желез в основании волосяных фолликулов, чем у жителей Запада, и поэтому они часто считают, что от европейцев пахнет тухлым. Сильный телесный запах встречается у японских мужчин так редко, что одно время пахнущих могли не допускать к службе в армии. Именно поэтому в быту жителей Азии так распространены ароматизаторы для помещений, а для тела встречаются редко. Острые запахи хорошо поглощаются жирами: если положить в холодильник лук или мускусную дыню и открытый кусок сливочного масла, оно пропитается этим запахом. Волосы также содержат жир, поэтому они оставляют сальные следы на подушках и салфетках, которыми накрывают подголовники в самолетах, и впитывают запахи – например, дыма или одеколона. Из-за сильной волосистости европеоиды и чернокожие потеют намного сильнее, чем азиаты, но одеколоны «кипят» в их жировых выделениях и испаряются, как на аромалампе.
Телесный запах создают апокриновые железы, густо сконцентрированные в областях подмышек, на лице, груди, около гениталий и ануса; у новорожденных они малы и постепенно увеличиваются по мере взросления. Некоторые ученые считают, что значительная часть удовольствия от поцелуя вызывается тем, что человек ласкает и нюхает лицо партнера, источающее его неповторимый запах. У многих племен в разных частях мира – на острове Борнео, на реке Гамбии в Западной Африке, в Бирме, Сибири и Индии – поцелуй называют тем же словом, что и обнюхивание; на самом деле поцелуй – это продолжительное обнюхивание любимого человека, друга или родственника. В одном из племен Новой Гвинеи прощаются, засовывая руки под мышки друг другу, потом вынимают их и гладят себя, как бы покрываясь запахом того, с кем расстаются; в других культурах, здороваясь, обнюхиваются или трутся носами.
Мясоеды пахнут не так, как вегетарианцы, дети – не так, как взрослые, курильщики – не так, как некурящие. Личные запахи могут зависеть от наследственных факторов, состояния здоровья, профессии, диеты, принимаемых лекарств, эмоционального состояния, даже настроения. Рой Бедичек в «Смысле запаха» (The Sense of Smell) написал: «Телесный запах добычи возбуждает хищника; рот его наполняется слюной, все волоконца мышц напряжены, все чувства обострены. В это же время в ноздрях его добычи страх и ненависть ассоциируются с телесным запахом хищника[18]. Таким образом, на низовом уровне жизни животных специфический запах эволюционировал вместе с ними и стал идентифицироваться с определенными настроениями». У каждого человека имеется запах, столь же неповторимый, как отпечатки пальцев. Собака легко определяет запахи и узнает хозяина или хозяйку даже рядом с неотличимым на вид близнецом. Хелен Келлер уверяла, что, всего лишь принюхиваясь к людям, может определить «их профессию. Запахи дерева, железа, краски и лекарств пропитывают одежду работников. <…> Когда человек быстро проходит мимо, я получаю обонятельное представление о том, где он побывал, – на кухне, в саду или в комнате больного».
Для людей с повышенной чувствительностью нет ничего более головокружительного, чем мускусный запах потного тела любимого или любимой. Но естественный телесный запах не кажется большинству из нас таким уж привлекательным. В конце XVI века, во времена королевы Елизаветы, любовники обменивались «яблоками любви» – женщина держала очищенное яблоко под мышкой, чтобы оно пропиталось ее по́том, а затем давала его любимому, чтобы тот вдыхал ее запах. В наши дни целые отрасли промышленности заняты истреблением наших естественных запахов и заменой их на искусственные. Почему же дыхание с запахом перечной мяты нравится нам больше, чем запах гниющего бактериального налета, наш «естественный» запах? По правде говоря, неприятный запах может сообщать о нездоровье; человек с таким запахом вполне может производить дурное впечатление, а избыток гнилостных бактерий во рту собеседника может наводить на мысль, что он, допустим, жертва холеры и от него можно заразиться. Но по большей части мы отдаем предпочтение каким-то запахам благодаря активности дельцов с Мэдисон-авеню и собственной легковерности. Паранойя на почве запахов приносит дельцам хороший доход. Они весьма изобретательны в погоне за прибылью: к примеру, уверяют нас, что мы «оскорбляем чувства» других и что нам необходимы лосьоны и ароматические средства, маскирующие природные запахи.
Но что же имеется в виду под названием «дурной запах»? И какой запах можно считать наихудшим? Ответ определяется принадлежностью к культуре, эпохой и личным вкусом человека. Жители Запада считают отвратительным запах фекалий, а масаи любят мазать волосы коровьим навозом, который придает прическам оранжево-коричневый цвет и сильный запах. Детям нравится бо́льшая часть запахов, пока в процессе взросления им не объяснят, что должно нравиться, а что – нет. Когда знаменитый писатель, натуралист и деятель охраны природы Джеральд Даррелл отправился в экспедицию на остров Родригес – ловить для своего зоопарка на острове Джерси летучих собак, питающихся фруктами, – он использовал как приманку джак. Это большой, безобразный с виду, похожий на дикобраза зеленый шишковатый плод, запах белой мякоти которого представляет собой нечто вроде «смеси смрада, исходящего из разрытой могилы и выгребной ямы». Описание показалось мне весьма непривлекательным, и я – только для того, чтобы проверить его истинность, – внесла пункт «остров Родригес в сезон урожая плодов» в длинный список тех мест, которые следовало бы посетить, чтобы испытать присущие им сенсорные ощущения.
Существующее испокон веков трудно контролируемое явление – выпуск «ветров» – считается отталкивающим и неприличным; запах кишечных газов даже называли смрадом дьявола. В разделе «Болезни органов пищеварения» знаменитого пособия по медицине Merck Manual есть подраздел «Жалобы, связанные с газообразованием», где описаны возможные причины избыточного количества газов, способы его лечения и многочисленные симптомы и характеристики газов, а также приведено такое наблюдение:
Существует большая вариабельность в объеме и частоте выделения газов из прямой кишки. В одном из исследований упоминался пациент, имевший 141 случай флатуса в сутки, в том числе 70 выделений за 4 часа. Метеоризм, который может быть причиной большого психосоциального стресса, неофициально описан в соответствии с его характерными особенностями: 1) «ползун» (тип «переполненного лифта»), который выпускается медленно и бесшумно, иногда с пагубным эффектом; 2) открытый сфинктер или тип «фу», при котором чем выше температура, тем флатус имеет более сильный запах; 3) тип стаккато или барабанного боя, приятно проходит в уединении и 4) тип «лая» (описан в личном сообщении), характеризующийся острым шумным извержением, которое может быстро прерываться (и часто заканчивается) при разговоре. Характер запаха не является заметной особенностью.
Несмотря на внимание к проблеме загрязнения воздуха и ухудшения его качества, серьезных исследований метеоризма не проводилось. Впрочем, несмотря на огнеопасную природу H и CH4, при выделении газов наружу близко расположенный открытый огонь безопасен; известно, что подростки порой развлекаются, выпуская газы на горящую спичку. Случается даже, что этот малоприятный симптом используют в неожиданных целях. Ле Петоман – французский метеорист и артист эстрады – был известен своим феноменальным контролем мышц живота, что позволяло ему управлять испусканием кишечных газов. Он играл мелодии газом из прямой кишки на сцене Мулен Руж[19].
Ален Корбен в своей замечательной книге «Миазм и нарцисс. Обоняние и социальное воображение в XVIII–XIX веках» (Le Miasme et la Jonquille. L’odorat et l’imaginaire social, XVIII–XIX siècles) описал открытые сточные канавы Парижа эпохи революции и указал на важную роль запахов для окуривания. Человечество издавна практикует их для разных целей – дезинфекции (особенно при эпидемиях чумы), борьбы с насекомыми и даже в религиозных и моральных целях. Полы средневековых замков посыпали тростником, лавандой и чабрецом, что, как считалось, должно уберечь от тифа. Запахи были элементом магии и алхимии, использовались для предсказаний и заклинаний. Если похвалы, которые реклама возносит современной парфюмерии, кажутся чрезмерными, то подумайте о том, сколько чудес ожидали от ароматических веществ в XVI веке. Автор книги о косметике «Секреты мэтра Алексиса из Пьемонта» (Les secrets de Maistre Alexis le Piémontais) уверял, что его туалетная вода сделает женщин привлекательными не то что на вечер, но прекрасными «навсегда». Весьма серьезная заявка; однако потенциальным потребительницам стоило бы прочесть и мелкий шрифт. Вот чудовищный рецепт из этой книги: «Возьми из гнезда птенца ворона и сорок дней откармливай его крутыми яйцами, после чего умертви и дистиллируй вместе с листьями мирта, тальком и миндальным маслом». Изумительно! Дама, несомненно, превратится в прекрасную ворону и навеки оседлает стреху, ну а на такие мелочи, как зловоние и непреодолимое желание процитировать Эдгара По, можно не обращать внимания.
Феромоны – это вьючные лошади полового влечения (слово составлено из др. – греч. корней φέρω – несу и ὁρμάω – возбуждаю, побуждаю). Животные (и мы в том числе) обладают не только собственными запахами, но и чрезвычайно эффективными феромонами, которые могут запускать овуляцию и брачное поведение или определять иерархию в стае. С помощью запахов животные делают разнообразные метки, подчас весьма изобретательно. Полевки и галаго мочатся на собственные подошвы и, обходя территорию, отмечают таким образом ее границы. Некоторые антилопы делают пометки на деревьях выделениями пахучих желез, расположенных на морде. У кошек тоже имеются пахучие железы на щеках – именно поэтому они трутся мордочками о людей или о полюбившуюся им ножку стола. Погладьте кошку, и она – если, конечно, любит вас, – примется вылизываться, чтобы лучше ощутить ваш запах. И ваше любимое кресло она выбирает для того, чтобы точить когти и спать там, свернувшись клубком, не потому, что оно мягкое, а из-за вашего запаха. Хорьки и барсуки трутся о землю анусом, чтобы пометить ее. Джейн Гудолл в «Невинных убийцах» сообщала, что кобели и суки диких собак метят запахом соседние травинки или даже одну и ту же, чтобы сообщить всем, кого это может заинтересовать, что они живут парой. Когда моя подруга выходит на прогулку с немецкой овчаркой Джеки, та, обнюхивая тротуары, камни и деревья, получает полное представление о том, какие собаки там побывали, об их возрасте, поле, настроении, состоянии здоровья и о том, давно ли оставлена метка. Для Джеки это все равно, что прочесть колонку светских новостей в утренней газете. Тропинка открывает перед ее носом множество интересного, совершенно недоступного для глаз и обоняния ее хозяйки. Джеки добавляет свой запах на «доску объявлений» на травяной кочке, и следующий пес прочтет сообщение: «Джеки, 5 часов дня, молодая сука, на гормональной терапии из-за воспаления мочевого пузыря, в меру упитанная, веселая, ищет друга».
Бывает, что требуется не только сообщить о последних новостях, но и сохранять информацию неизменной длительное время, как маяк, помогающий животным преодолеть завесу неопределенности. Большая часть запахов держится довольно долго в неизменном виде, в то время как подмигивание вполне можно не заметить, напряжение мышц – истолковать слишком уж многозначно, а голос может пугать или восприниматься как угроза. Запах охотника предупреждает промыслового зверя или птицу об опасности, а их запах, в свою очередь, приманивает охотника. Естественно, некоторые животные научились использовать запах как средство защиты. Преследуемый скунс поднимает заднюю часть туловища и обдает нападающего немыслимо вонючей жидкостью. Запахи служат насекомым для самых разнообразных коммуникаций: они передают инструкции по гнездованию или указания, где откладывать яйца; призывают к общему сбору или «рисуют» план жилища; запахи заменяют им фанфары, приветствующие короля, или сигнал, извещающий об опасности. В дождевых лесах можно увидеть непрерывные, длинные, как веревки, процессии муравьев, которые тянутся вдоль тропы по пахучему следу, оставленному разведчиками. Со стороны кажется, что они бестолково мечутся в азарте строительства, на самом же деле они пребывают в непрерывном контакте друг с другом и постоянно обсуждают что-то жизненно важное. Самцы бабочек из семейства Данаиды порхают с цветка на цветок и собирают в карманы на задних лапках коктейль из запахов, пока не получится идеальный аромат, привлекающий самку[20].