Не менее важным стало его заключение, что линии не связаны ни с оптическим материалом, ни с земной атмосферой, а являются природной характеристикой солнечного света. Аналогичные линии он обнаружил у искусственных источников света, а также в спектрах Венеры и Сириуса.
Вскоре выяснилось, что одна из самых отчётливых линий всегда появляется в присутствии натрия. В 1859 году Г. Кирхгоф и Р. Бунзен после серии экспериментов заключили: каждый химический элемент имеет свой неповторимый линейчатый спектр, и по спектру небесных светил можно сделать выводы о составе их вещества. С этого момента в науке и появился спектральный анализ – мощный метод дистанционного определения химического состава.
Кстати, замечу, что звёздный час данного метода ещё не наступил. Он настанет тогда, когда с его помощью Человек научится спектральной локации не только живых биологических структур, но и распознанию среди них разумной жизни, в том числе на просторах Вселенной. Верю, это может произойти в самые ближайшие годы. И вздохнёт тогда Человечество, ибо с одиночеством его в Космосе будет покончено навсегда.
Такая вот Теория…
Вот такая Теория, ставшая своеобразным «ключом» к тайнам Христа, но, которая, на первый взгляд, выглядит весьма примитивной, даже наивной. Но это не так. Она рассказывает о Вселенной так, как та устроена на самом деле – так же просто и примитивно, так же изящно и забавно, как всякая другая детская игрушка. Ведь это мы, взрослые, усложнили устройство своего Мира до неузнаваемости. И привнесли в него то, чего в нём, быть может, никогда не было и никогда не будет – длинных, замысловатых, а порой и нудных рассуждений о тех его тайностях, которые только и возможно открыть с помощью толстых диссертаций. А когда эти сложные тайности вдруг становятся простыми, примитивной явью, велико удивляемся тому, зачем было лезть вглубь, если ответ – на поверхности? Именно поэтому я самым серьёзным образом отношу к себе вот эти слова Спасителя: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» (Матфей, 18, 3). Потому и рассуждаю как ребёнок, играя в «песочнице», где вместо песка – Звёзды Вселенной, источающие Свет Вечности.
А что из этого вышло, давай возьмём этот «ключик» и начнём делать то, о чём просил нас сам Спаситель: «ИССЛЕДУЙТЕ ПИСАНИЯ!» (Иоанн, 5, 39).
Новый Завет Христа – зашифрованное Послание земной цивилизации будущего
Наука и Религия совместимы
Даже беглое знакомство с Новым Заветом Христа говорит о том, что это зашифрованное Послание земной цивилизации будущего, и многое из его положений – это проблемные загадки для наук современного Естествознания. А их так много, что только одно это должно было подвигнуть Человека к размышлению, к сопоставлению сказанного в Завете с тем, что уже открыто Человечеством в области научного познания устройства Мира. Особенно ныне, когда мир Интеллекта как бы «раздвоился»: одни ушли в прагматическое использование сил Природы, другие – в мистическое поклонение мироустройству, а третьи – в конъюнктурный «баланс» между теми и другими, ибо только и стараются завлечь всех без разбору, лишь бы «блеснуть» Знаниями, которые и назвать-то иначе невозможно, как только «осколочными», оторванными друг от друга и лишёнными общей, глобальной системности.
Отсюда – вывод: если мысль не материализуется, она так и остаётся тем, чем была, то есть виртуальностью. Так и с духовностью, которая, по большому счёту, полностью отвечает за это разделение: если она не переходит в состояние живых сил, то такая духовность – «голая» виртуальность. Стало быть, ведя речь о духовности, очень важно не отделять такие понятия, как Наука и Религия, ибо они выполняют одну и ту же историческую функцию – подвести человеческий Разум к опознанию Устройства Мира в его конкретных, а не виртуальных величинах.
«Наше поколение и два предшествующих только и слышали, что о конфликте между религиозной верой и наукой, – говорил Пьер Тейяр де Шарден, французский католический философ и теолог, один из создателей теории ноосферы (наряду с Владимиром Вернадским). – После почти двухвековой страстной борьбы… становится очевидным, что они не могут развиваться одна без другой по той причине, что обе одушевлены одной и той же жизнью».
Вот так: «одушевлены одной и той же жизнью»! И тут не надо искать, у кого больше правды о сотворении мира – и Наука, и Религия должны отвечать на этот вопрос основательно, фундаментально, в высшей степени аргументировано. И Наука с этой задачей справляется блестяще. Что же касается Религии, то к ней ныне начинают уже возникать и «деловые» претензии. Существуя в реальном мире, она по-прежнему отдаёт предпочтение виртуальности, сказочности, словно на дворе не 21-й век с его техническими атрибутами, а век сохи и страха пред силами неизвестных законов Природы. Если так будет продолжаться и далее, то роль Религии как Института Мировоззрения может оказаться весьма агрессивной по отношению к эволюции Интеллекта Человека. При этом данная агрессивность будет направлена не против того, чтобы Человек познавал Законы Природы, а против того, каким образом эти Законы будут трактовать НАУЧНОЕ обоснование Божественного Устройства Мира. Такой трактовки современная церковь, конечно же, не признает. Здесь она будет сопротивляться до последнего. Если, конечно, на смену старшему поколению высших иерархов Церкви не придут молодые, более искушенные в научном подходек сущности вещей, нежели в их образном восприятии. Поэтому, полагаю, первой откажется от своей «канонической натуры» не Религия, а Наука. И такое решение уже зреет в недрах научной мысли, чему свидетельство – великое множество публикаций в СМИ на тему поиска и доказательства существования Бога, совместимости Науки и Религии.
Впрочем, имеются подвижки данного процесса и в области Религиозного мировоззрения. Совсем недавно Глава римско-католической церкви Франциск признал правомерность теории Большого взрыва, а так же уточнил, что «Бог – не волшебник с волшебной палочкой, который в состоянии сделать все. Но это не так». Об этом он заявил на выступлении в Понтификальной академии наук – одной из старейших внеконфессиональных академий наук Европы. «Большой взрыв, который сегодня считается началом мира, – говорил он, – не противоречит вмешательству божественного создателя, а, скорее, нуждается в нем. Эволюция в природе не противоречит понятию сотворения, потому что эволюция требует создания существ, которые развиваются».
Что и говорить, весьма обнадёживающее высказывание понтифика! Однако если проследить, сколько подобных слов было высказано до него, то станет ясно, чтоон в этом ряду не тольконе первый, но может быть и не последним. Ещё Пий XII, который возглавлял католическую церковь с 1939 по 1958 год, официально признавал эволюционную теорию, и его духовенство соглашалось с ним. Вместе с тем он называл данную теорию гипотезой, которая способна объяснить происхождение только тела человека, а не его души.
Спустя почти полвека, в 1996 году, папа Иоанн Павел II в послании к Папской академии наук заметил, что теория эволюции – это нечто более чем гипотеза.
Теперь вот такое заявление Франциска – очередное в данном ряду настроения Церкви в оценке реальной действительности. И показатель того кризиса доверия к ней людей, который возрастает по мере того, как идёт наращивание Знаний Человеком устройства Материи. Если так будет продолжаться и далее, то уже скоро мы станем свидетелями необычного, интеллектуального взрыва, который прогремит не только на всю Землю, но и на всю Вселенную вопросом:
КТО МЫ? И как эхо данного вопроса – другие вопросы: ОТКУДА пришли на эту Планету? КАК ДОЛГО будет продолжаться это неведение?
К сожалению, на эти вопросы может дать подлинные ответы только та Теория, которая сможет совместить Науку и Религию, сотворив из этих двух мировоззрений новую науку – НАУЧНЫЙ ТЕИЗМ.
Почему – к сожалению? Потому что процесс создания такой Теории уже завершён, тысячи книг разошлись по миру, но она так и не стала достоянием Цивилизации. Она остаётся даже «незамеченной». Почему? Потому что в данной Теории есть то, чего не было ни в одной из теорий прошлого за всю историю Человечества – чувства НАДМИРНОСТИ – этой уникальной способности Разумной Материи, в нашем случае – Человека, ощущать себя частью Великого, Вечного, Глобального мира, не теряя при этом полного осознания того, что Среда, в которой она живёт и существует сейчас, конечна. И что носителем такого чувства в её абсолютном измерении был, конечно же, Христос. Он жил на Земле, ходил по ней, общался с людьми, делил с ними радости и горести, однако Душа его была там, где было начало всего, что он называл миром Отца. При этом он не разделял в себе эти миры – Вечный мир Отца и тленный мир Земли, но всячески старался, чтобы и другие не несли в себе это разделение. Он понимал: если не показать людям, как действуют Законы мира Вечного в мире тлена, они так и будут мучиться и страдать. И он показал им то, что мы называем Чудесами. Но при этом он велико и недоумевал – почему они такие ленивые умом, почему видят только то, что можно потрогать, пощупать, взять в руки, съесть, употребить? Почему не хотят оставить своё «Я», своё «Эго», свой мир и своё тело там, где всё это находится сейчас, в данную минуту и в данном месте, чтобы всё это обозреть со стороны, потрогать, пощупать, проникнуть внутрь, исследовать в деталях? Потом, видимо, понял: в них нет того яростного протеста, который бы восстал против деления людей на верующих и неверующих, идеалистов и материалистов, оптимистов и пессимистов, словно именно так и должно быть по определению, то есть они принимают это как рок, неизбежность. И все довольствуются лишь тем, что имеют сказать себе и другим, что только их точка зрения на происходящее в мире – Истина.
А тем временем «гуляют» по свету вот такие, похожие друг на друга, заявления:
«Во Вселенной присутствует совершеннейший порядок… Этот порядок мог зародиться лишь при сознательном сотворении Высшего Разума» (Лауреат Нобелевской премии, физик Макс Планк);
«Если время и материя возникли вместе с взрывом, тогда первопричина, создавшая Вселенную, должна быть совершенно независимой от временного измерения и места Вселенной. Это заключение говорит нам о том, что Создатель – превыше всех материалистических свойств Вселенной» (Профессор астрофизики Хью Росс, США);
«Кажется несомненным, что Создатель должен был хорошо знать волновую механику и физику твердого тела и применять их» (А.С.Дьёрдьи);
«Мы ясно различаем: 1) вещество и его формы, 2) силы и их формы, 3) дух и его формы. Первое нельзя без второго и, думаю, третье без 1 и 2, но надо сознать, есть ли дух в материи и силах? Радиоактивные вещества, спиритизм? Что такое индивидуализация, ассоциация, вечность общая или индивидуальная???» (Д.И.Менделеев);
«Знать Бога – есть жизнь» (Л.Н.Толстой).
Подобных высказываний можно привести великое множество, однако ни в одном из них мы даже намёка не найдём на то, чтобы услышать термин «НАУЧНЫЙ ТЕИЗМ». Почему? Потому что учёный боится придать науке религиозность, а служитель Церкви – научность религии. Ложный этикет? Может быть, но именно это и тормозит процесс сближения этих двух гигантов Мировоззрения, хотя это только кажется, что их два, ибо Наука и Религия – ОДНО ЦЕЛОЕ, где их генетическое родство – Жизнь, берущая своё начало от сотворения Мира.
Сотворение мира… Именно здесь и проходит водораздел между Наукой и Религией.
Тупик? Да, тупик, но лишь до тех пор, пока не отыскано недостающее звено в знаниях Человеком Устройства Мира Вселенной. Имею в виду пробел, который образовался в результате чрезмерного разделения наук современного Естествознания. Химия, Физика, Биология, другие области знаний – всё это существует, если не в полном разрыве друг от друга, то находится на таком расстоянии, что не видно даже своих ближайших «соседей». Когда же что-то не складывается, не стыкуется и не связывается, начинается поиск так называемых «пограничных» областей, межпредметных связей. Но и этого, оказывается, мало, чтобы говорить о КОРРЕЛЯЦИИ знаний, так как и в этом случае науки ориентированы только на самих себя. А раз так, то наукам до Религии вообще нет никакого дела. По этой причине и возникла необходимость основания совершенно новой науки – НАУЧНОГО ТЕИЗМА, объединяющей как все научные дисциплины современного Естествознания, так и приглашающей за круглый стол религиозное мировоззрение.
А чтобы данный термин не так больно «резал» слух людей, разведённых по кафедрам верующих и атеистов, было принято решение поименовать новую науку словом «ФилосоФийская», что вполне созвучно с термином «Философская», но с более точным произношением имени «Софии» – Матери всех живых. К тому же, он легко запоминается и произносится.
Вселенная в объятиях вируса
Открытие Вируса
Я точно знаю, что о Вирусе ты слышал, как о злостном и беспощадном враге жизни, кровожадном паразите, который только и знает – питаться живой клеткой.
Тогда послушай, что мне открылось, когда я однажды «попросил» его рассказать о себе всё, что я смогу понять. Шучу, конечно, что я «попросил» его. Но так как у меня действительно возникло искреннее желание познать его некоторые тайны, мне что-то и открылось. В том числе и то, без чего невозможно объяснить ничего, что мы называем миром и тайнами Христа.
Впервые Вирус был открыт русским учёным Дмитрием Иосифовичем Ивановским. Он родился в 1864 году в Петербургской губернии. Окончив с отличием гимназию, в августе 1883 года поступил в Петербургский университет на физико-математический факультет.
Будучи студентом и занимаясь в биологическом кружке, Ивановский его сокурсник В.В.Половцев поехали в 1887 году в Бессарабию для изучения заболевания табака, наносившего огромный ущерб сельскому хозяйству России. Листья табака покрывались сложным абстрактным рисунком, участки которого растекались, как чернила на промокашке, и распространялись с растения на растение.
Ивановский решил узнать, не вызывает ли табачную мозаику какая-нибудь бактерия. Он просмотрел под оптическим микроскопом (электронных тогда еще не было) множество больных листьев, но тщетно – никаких признаков бактерий обнаружить не удалось. “А может быть, они такие маленькие, что их нельзя увидеть?” – подумал ученый. Если это так, то они должны пройти через фильтры, которые задерживают на своей поверхности обычные бактерии. Подобные фильтры в то время уже имелись.
Мелко растертый лист больного табака Ивановский помещал в жидкость, которую затем фильтровал. Бактерии при этом задерживались фильтром, а прошедшая фильтрацию жидкость должна была быть – по идее – стерильной и не способной заразить здоровое растение при попадании на него. Но она всё-таки заражала! Именно в этом суть открытия Ивановского (как просто всё гениальное!).
Вирусы мельче бактерий приблизительно в 100 раз, поэтому они свободно проходили сквозь все фильтры и заражали здоровые растения, попадая на них вместе с отфильтрованной жидкостью. Бактерии к тому же отличаются способностью размножаться в искусственно созданных питательных средах, а открытые Ивановским вирусы этого не делали. «Значит, это нечто новое», – решил ученый. Так был открыт Вирус – от латинского virus – яд. На дворе стоял 1892 год.
Далее открытия шли один за другим: 1898 год – вирус ящура, 1901-й – желтой лихорадки, 1907-й – натуральной оспы, 1909-й – полиомиелита…
Первая половина ХХ столетия поистине оказалась эрой великих вирусологических открытий. Особо пристально изучались возбудители острых лихорадочных заболеваний. Разрабатывалась методика борьбы с ними и меры предупреждения этих болезней. Стремление ученых, как можно скорее обнаружитьивыделить Вирус при любом неизвестном и особо тяжелом заболевании, вполне понятно и оправдано, так как первый шаг в борьбе с болезнью – это выяснение ее причины.