Этот храм, впрочем, не был произведением одних только израильтян. Финикийцы, жившие в независимых городах-государствах вдоль ливанского побережья, были в то время самыми искусными ремесленниками и самыми умелыми мореходами Средиземноморья. Они славились своей драгоценной краской – тирским пурпуром (греческое название страны Phoinike, возможно, и означает “земля пурпура”), они изобрели алфавит. Тирский царь Хирам не только поставлял Соломону кипарисы и кедры для постройки, но и предоставил мастеров, украсивших храм серебряным и золотым декором. Все в этом Храме было из “чистого золота”.
Первый Иерусалимский Храм не был рядовым святилищем: это был настоящий дом Бога, внушительный комплекс, состоявший из трех частей, длиной в 60 локтей, шириной в 20, обнесенный стеной. Входом в него служили ворота с двумя медными столбами, “каждый в восемнадцать локтей вышиной”, называвшимися Иахин и Воаз, украшенными лилиями и плодами граната. Эти ворота вели в большой, с колоннами, внутренний двор, открытый небу и обрамленный с трех сторон двухэтажными палатами – “боковыми комнатами”, в которых, по всей видимости, размещались царские архивы или сокровищница. Из передней части Храма открывался портик в святилище: десять золотых светильников стояли там вдоль стен. Золотой стол для “хлебов предложения” был установлен перед золотым жертвенником, там же были водоем, подставы на колесах с чашами-“умывальницами” и литой из меди пруд, известный как “море”. Из этой средней части Храма вели ступени во внутреннюю часть Храма – Святая Святых[15], – небольшую комнату, которую охраняли два крылатых херувима высотой в десять локтей каждый, сделанные из масличного дерева и обложенные золотом.
И все же своему дворцу Соломон уделил еще больше внимания. Дом Бога он закончил за семь лет, а собственный дом строил тринадцать. К тому же дворец Соломона был размером больше, чем Храм. В “Доме Господнем” должна была царить тишина, поэтому “ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в Храме при строении его”. Мастера-финикийцы обтесывали камни, рубили кипарисовые и кедровые стволы, заготовляли украшения из золота, серебра и меди в Тире, а оттуда плотами вдоль побережья доставляли в Иерусалим. Царь Соломон укрепил и саму гору Мориа, удлинив старые подпорные стены: с тех пор название Сион, которое раньше относилось к древней цитадели Города Давида, распространилось также на гору.
Когда строительство было закончено, Соломон собрал “все общество Израилево”, чтобы люди увидели, как старейшины и начальники всех колен народа переносят ларец из белой акации – Ковчег Завета – из скинии, находившейся в Городе Давида, в новый Храм на горе Мориа. Соломон принес жертву у алтаря, и наконец “внесли священники Ковчег Завета Господня на место его… в Святая Святых, под крылья херувимов”, сверкавших золотом. В Святая Святых ничего не было, кроме херувимов и Ковчега Завета, а в Ковчеге – деревянном ящике размером 120 на 75 см – ничего не было, кроме двух каменных скрижалей с законами Моисея. Это место считалось священным в такой степени, что не было предназначено для общественной молитвы: в этой пустоте пребывала аскетическая, не имеющая зримого образа божественная сущность Яхве – уникальная особенность религии евреев.
Когда священники вышли из Святая Святых, Соломон освятил Храм на глазах у народа и обратился к Богу со словами: “Я построил Храм в жилище Тебе, место, чтобы пребывать Тебе вовеки”. И ответил Господь Соломону: “Я поставлю царский престол твой над Израилем вовек, как Я сказал отцу твоему Давиду”. Так было положено начало празднику, собиравшему в Иерусалиме множество паломников: “И приносил Соломон три раза в год всесожжения и мирные жертвы на жертвеннике”. Именно в этот момент священная идея иудео-христианско-исламского мира обрела свое материальное пристанище – дом Божий. Иудеи и другие “люди Писания” (то есть последователи религий, почитающих Библию) верят, что Бог никогда не оставлял Своим присутствием Храмовую гору. Иерусалиму было предначертано стать главным местом общения Бога и человека.
Библия довольно подробно описывает Храм Соломонов, и мы хорошо представляем себе многие его детали. Но иных, внебиблейских источников, подтверждающих достоверность этих сведений, мы не знаем. Не найдено и никаких материальных остатков Храма.
Это не так удивительно, как может показаться. Вести раскопки на Храмовой горе невозможно как по политическим, так и по религиозным соображениям. Но даже если такие раскопки рано или поздно будут разрешены, вряд ли мы найдем какие-либо следы Храма, ведь его разрушали по меньшей мере дважды, сравнивали с землей по меньшей мере один раз, а в промежутках между разрушениями бесконечно ремонтировали, расширяли и перестраивали. И все же первый Храм скорее всего был и размером, и убранством примерно таким, каким его описывает Библия, пусть даже она несколько преувеличивает его великолепие.
Храм Соломона был типичным для своего времени. Финикийские храмы, по образцу которых он отчасти был построен, представляли собой процветающие предприятия, которыми управляли сотни чиновников. У таких храмов имелся обширный штат храмовых блудниц, чьи заработки пополняли храмовую сокровищницу, и даже цирюльники – к услугам тех, кто желал посвятить свои волосы богу. Планы сирийских храмов, раскопанных во многих местах региона, а также их утварь, в том числе чаши для омовений, очень напоминают описанное в Библии святилище Соломона.
Сообщениям об изобилии в нем золота и слоновой кости вполне можно доверять. Столетие спустя цари Израиля правили северной частью страны из своих роскошных дворцов в Самарии, и в руинах этих дворцов археологи обнаружили фрагменты убранства из слоновой кости. Согласно Библии, на отделку Храма Соломон употребил 500 золотых щитов, но и другие источники подтверждают, что недостатка в золоте в эту эпоху не было: его привозили из таинственного Офира, кроме того, оно поступало из золотых копей в Нубии. В описании похода египетского фараона Шешонка, разорившего Иерусалим через некоторое время после смерти Соломона, упоминается огромное количество золота и других ценностей, захваченных египтянами в Храме и в царском дворце. Знаменитые же копи царя Соломона долгое время считались мифом, однако затем в Иордании и в долине Тимна, на самом юге Израиля, были обнаружены медные рудники, которые разрабатывались как раз во времена правления царя. Численность войска Соломона также выглядит вполне правдоподобной: мы знаем, что и через сто лет после Соломона царь Иудеи мог выставить на поле боя две тысячи колесниц[16].
Величие Соломона, возможно, несколько преувеличено в Библии, но закат его правления описан очень реалистически: мудрый царь стал непопулярным тираном, обременившим народ “тяжким игом” непомерных податей ради воплощения в жизнь своих монументальных проектов и добивавшимся послушания бичами. К разочарованию верных единобожию библейских авторов, писавших о царе два столетия спустя после его кончины, Соломон в старости “уклонил сердце свое от Господа Бога Израилева” и стал служить местным языческим богам, да к тому же, помимо дочери фараона, любил “многих чужестранных женщин”.
От Эдома на юге до Дамаска на севере во владениях Соломона вспыхивали восстания, а его собственный военачальник Иеровоам задумал поднять мятеж среди северных племен. Соломон решил убить Иеровоама, но тот успел бежать в Египет, где его взял под свое покровительство Шешонк – фараон-ливиец, задумавший возродить былую мощь египетской империи. Царство Иудейское вступало в полосу потрясений.
4. Цари иудейские
930–626 гг. до н. э.
Соломон умер в 930 году до н. э., процарствовав 40 лет. Его сыну и наследнику Ровоаму пришлось совершить официальный визит на север, чтобы его признали царем десять северных колен, представители которых собрались в Сихеме. Северяне готовы были подчиниться молодому царю, но требовали отмены непосильных податей. Их старейшины призвали вернувшегося из Египта военачальника Иеровоама, чтобы он передал Ровоаму их просьбу: облегчить бремя, наложенное на них его отцом. Но Ровоам дерзко ответил: “Я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами”. Тогда десять северных колен провозгласили своим царем Иеровоама: “Отложился Израиль от дома Давидова”.
Ровоам остался царем одной лишь Иудеи – небольшой области вокруг Иерусалима и к югу от него. Но он был внуком Давида и в его владениях находился Храм, дом Яхве. Более опытный Иеровоам, сделавший своей столицей Сихем, сознавал опасность: “Если народ сей будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем, то сердце народа сего обратится к государю своему, Ровоаму, царю Иудейскому”. Поэтому Иеровоам построил в Вефиле и Дане два собственных небольших святилища – типичные хананейские жертвенники. Северяне стали приносить жертву здесь, а не в Иерусалиме. Так политический раскол усугубился расколом религиозным. Правление Иеровоама было долгим и успешным, но затмить блеск Иерусалима ему так и не удалось.
Два еврейских царства то воевали друг с другом, то становились близкими союзниками. Почти четыре века, начиная с 900 года до н. э., династия Давида правила Иудеей, в то время как более богатый Израиль (северная часть страны) превратился в региональную военную державу: ее престол по большей части занимали военачальники, захватывавшие его в результате кровавых переворотов. Один из таких узурпаторов истребил до единого человека всех мужчин свергнутой династии, “не оставив мочащегося к стене”[17]. Авторы 3-й и 4-й Книги Царств и 1-й и 2-й Книг Паралипоменон, которые описывали эти события по прошествии двух веков, не слишком заботятся об индивидуальности портретов и точности хронологии и оценивают израильских правителей с точки зрения их преданности Единому Богу. К счастью, туману “темных веков” пришел конец: египетские и месопотамские надписи этого периода дополняют и нередко подтверждают свидетельства Библии.
Через девять лет после смерти Соломона мировая политика вернулась в Иерусалим. Фараон Шешонк, чьи интриги сыграли свою роль в расколе единого Иудейского царства, выступил в поход на Сирию, но внезапно повернул и подошел со своим войском к Иерусалиму. Богатства иерусалимского Храма, безусловно, стоили того. Царю Ровоаму пришлось откупиться от фараона храмовыми сокровищами – золотом Соломона. От Иерусалима египтяне двинулись на север и разорили Мегиддо, где Шешонк воздвиг монументальную стелу в ознаменование своей победы: ее фрагмент сохранился до наших дней. По возвращении домой фараон увековечил успешный поход в надписях на южной стене храма Амона в Карнаке. А иероглифический текст из Бубаста, тогдашней столицы фараонов, рассказывает, что наследник Шешонка Осоркон пожаловал своим храмам 383 тонны золота, возможно, награбленного в Иерусалиме. Вторжение Шешонка в Иудею – первое событие библейской истории, подтвержденное археологами.
По прошествии 50 лет борьбы два еврейских царства заключили меж собой мир. Но израильский царь Ахав взял в жены финикийскую царевну-язычницу, которую Библия описывает как развращенное, тираническое и жестокое чудовище. К тому же она поклонялась Ваалу и другим финикийским богам. Ее звали Иезавель, и ее роду суждено было властвовать и над Израилем, и над Иерусалимом и принести городу и стране много крови и разрушений.
У Иезавели и Ахава была дочь по имени Гофолия, которую они выдали замуж за иудейского царя Иорама. Город, в который прибыла Гофолия, процветал: в особом квартале торговали сирийские купцы, еврейский флот бороздил воды Красного моря, а хананейские идолы были выброшены из Храма. Но дочь Иезавели не принесла Иерусалиму ни счастья, ни удачи.
Маленькие еврейские царства могли процветать лишь в такие времена, когда великие империи Ближнего Востока переживали упадок. Но сейчас, в 854 году до н. э., Ассирия, столицей которой теперь была Ниневия (на территории современного Ирака), вновь набрала силу. Когда ассирийский царь Салманасар III начал завоевание разрозненных царств Ближнего Востока, Иудея, Израиль и Сирия заключили союз для отпора агрессору. В битве при Каркаре царь Ахав, под началом которого было две тысячи колесниц и 10 000 пехотинцев, при поддержке иудеев и сирийских царей разгромил ассирийцев. Однако впоследствии коалиция распалась. Иудеи и израильтяне сообща предприняли поход против Сирии, но в это время восстали подвластные евреям народы[18]. Царь Ахав был убит во время боя стрелой, выпущенной наугад одним из сирийцев, и “псы лизали… кровь его”. Военачальник по имени Ииуй (Иегу) поднял восстание в Израиле и истребил весь род Ахава: по его приказу были заколоты все 70 сыновей царя, а головы их сложены грудой у ворот Самарии. Ииуй убил не только нового израильского царя Иорама, сына Ахава, но и царя иудейского Охозию. Что до Иезавели, то мятежники выбросили ее из окна дворца и раздавили колесницами[19].
Тело Иезавели сожрали псы, и ничего не осталось от нее, кроме черепа, ног и кистей рук. Но в 841 году до н. э. дочь Иезавели, царица Гофолия, узнав о смерти сына, захватила власть в Иерусалиме, истребив “все царское племя” потомков Давида, каких смогла найти (то есть своих же собственных родственников). Из всех царевичей дома Давидова спасся один только младенец Иоас, которого спрятали в Храме. Четвертая книга Царств наряду с некоторыми археологическими находками проливает луч света на жизнь в Иерусалиме в те времена.
Иоас был “скрываем в доме Господнем шесть лет, между тем как Гофолия царствовала над землею”. Дочь Иезавели – наполовину финикиянка, наполовину еврейка – превратила свою небольшую столицу в центр международной торговли и поклонения культу Ваала. Во время раскопок в Иерусалиме была найдена изящная фигурка голубя, сидящего на гранатовой ветви; высотой менее дюйма, он сделан из слоновой кости. По всей видимости, он служил украшением какого-нибудь предмета мебели в богатом иерусалимском доме. А возле выбитого в скале бассейна ниже Города Давидова были обнаружены глиняные финикийские печати – так называемые буллы, на которых изображены корабли финикийцев и их священные символы (например, крылатый солнечный диск над троном). Здесь же нашли около 10 тысяч рыбьих костей: вероятно, рыбу в Иерусалим привозили из разных регионов Средиземноморья именно мореплаватели-финикийцы.
Но Гофолию в Иерусалиме вскоре возненавидели так же, как ненавидели ее мать Иезавель. Ведь ее жрецы-идолопоклонники утвердили в Храме статую Ваала и других языческих богов. Через шесть лет после ее воцарения первосвященник Иодай собрал на тайное совещание всех знатных жителей города и “сделал с ними договор, и взял с них клятву в доме Господнем, и показал им царского сына”, которому те немедля присягнули на верность. Тогда священник роздал сотникам копья и щиты царя Давида, хранившиеся в Храме, а затем при всем народе помазал семилетнего Иоаса на царство под звуки труб и восклицания: “Да живет царь!”
Царица Гофолия услышала “голос бегущего народа” и бросилась из дворца в стоявший по соседству Храм, заполоненный людьми. “Заговор, заговор!” – кричала она, но сотники схватили ее, увели со священной горы и “умертвили мечом в царском доме”. Над служителями Ваала был учинен самосуд, а их идолов сокрушили.
Царь Иоас правил в Иерусалиме 40 лет; около 801 года до н. э. он потерпел поражение в битве с сирийским царем, пошедшим войной на Иерусалим, и принужден был уплатить ему в дань “все золото, найденное в сокровищницах Дома Господня”, чтобы тот отступил от города. Иоаса убили заговорщики, а через 30 лет один из царей Израиля захватил Иерусалим и снова разграбил Храм. Постоянно умножавшееся богатство Храма не раз делало его желанной добычей врагов.
И даже в периоды наибольшего могущества и процветания Иерусалим не смог бы тягаться с Ассирией, которая вновь набирала силу под рукой нового царя: эта хищническая империя опять вышла на тропу войны. Цари Израиля и Арама (древней Сирии) попытались создать коалицию для совместной борьбы с ассирийцами. И когда царь Иудеи Ахаз отказался вступить в эту коалицию, союзники осадили Иерусалим. Они не могли проникнуть в город, укрепления которого недавно вновь были перестроены и усилены, но все же царь Ахаз был вынужден обратиться за помощью к ассирийскому царю Тиглатпаласару III и отправить ему в дар сокровища Храма. В 732 году ассирийцы захватили Сирию и опустошили Израиль. А тем временем царь Ахаз в Иерусалиме никак не мог решить, как быть дальше: подчиниться ассирийцам или сражаться с ними.