Разъяснение это все-таки не устранило недоразумений. Главным командиром Архангельского порта был капитан 1-го ранга Ваксель, который вместе с тем был назначен депутатом от Коллегии для осмотра отправляющейся из Архангельска эскадры, командиром которой был контр-адмирал Сенявин.
Ваксель посылал от депутатских дел, т. е. как бы от Коллегии, указы Сенявину, который эти указы не принял и впредь отказался принимать, и в свою очередь стал посылать ордеры Вакселю. В них Сенявин писал, что депутатским делам быть тогда, когда от него будет дано знать, да и депутаты-де бывают в Кронштадте, а тут-де город Архангельск. Ваксель обиделся и обратился с жалобой в Коллегию «на такое развратное размышление, не сходствующее с указом о почтении Коллегии». Намек на непочтение к Коллегии был ясен, и через несколько времени Ваксель принес вторую жалобу на Сенявина, что при депутатском смотре он, Ваксель, имел у себя адмиралтейский флаг, а подлежащей де пальбы капитаны кораблей не делали. Сенявин ответил на запрос прямо, что салюта не приказал производить он, ибо в морском уставе он не мог найти правила, по которому следовало бы производить салют шлюпочному флагу. Коллегия рассердилась на Сенявина не только за неисполнение указа своего, но и за придание ему такого толкования, которое порочит указ, и приказала: сдав команду над приведенною им эскадрою старшему по себе, самому прибыть «для порядочного ответа» в Петербург.
Глава III
Переход третьей вспомогательной эскадры из Ревеля в Архипелаг. – Инструкция контр-адмиралу Чичагову. – Состояние наших сил в Архипелаге в 1772 г. – Действие отряда Ризо у Бейрута. – Условия перемирия, заключенного адмиралом Спиридовым. – Несогласие графа Орлова на пропуск турецких эскадр во время перемирия. – Распоряжения графа Орлова после разрыва перемирия. – Нападение отряда контр-адмирала Грейга на крепость Чесму 24 октября 1772 г.
Для вспомогательной эскадры, отправляемой в Средиземное море под командой контр-адмирала В.Я. Чичагова, были выбраны 4 корабля из числа зимовавших в Ревеле, но императрица приказала отправить 3 корабля, а «офицерам выдать вперед каютные и порционные деньги и жалованье за год». Коллегия, извещая об этом Чичагова секретным указом, вместе с тем говорит, что приготовления к плаванию кораблей 74-пуш. «Чесма» и 66-пуш. «Победа» и «Граф Орлов» возлагается на него, Чичагова, по его благорассмотрению и командирским требованиям.
23 апреля все три корабля вышли из Ревельской гавани. 4 мая им был произведен депутатский смотр, по окончании которого Чичагов поднял свой флаг на кор. «Чесма». 8 мая эскадра тронулась в путь и чрез 10 дней бросила якорь в Копенгагене. 5 июня эскадра отправилась далее, чрез месяц, нигде не останавливаясь, прошла Гибралтар и 16 июля вступила в порт Магон, место, где наши корабли в войну 1769–1774 гг. имели обыкновенно первую остановку по вступлении в Средиземное море. Этот длинный переход отразился большим числом больных на эскадре, так что по приходе в порт Магон Чичагов прежде всего свез больных на берег, хотя и получил при входе в порт предписание графа А. Орлова спешить в Ливорно. Только к 6 августа, взяв выздоровевших в числе 357 чел., эскадра 8 августа вышла из порта Магона и к 15 августа пришла в Ливорно, где граф А. Орлов оставил предписание Чичагову: сдать команду над эскадрою старшему по себе корабельному капитану, а самому вернуться в Россию. Чичагов так и сделал и по возвращении в Россию за благополучный привод эскадры получил орден Св. Анны 1-й ст.
При своем отправлении Чичагов получил инструкцию, из которой видно, что увеличение нашего флота в Средиземном море эскадрою Чичагова вызвано было тем соображением, чтобы привести силы, находящиеся в распоряжении графа Орлова «еще больше в состояние к продолжению счастливых успехов», и чрез то понудить турок «к скорому заключению надежного и постоянного мира».
Корабли предписывалось снабдить всем необходимым по примеру отправленных ранее в Средиземное море. Уход эскадры из Ревеля следовало сделать с первым попутным ветром и для соединения с нашим флотом идти «сколь возможно скоро».
Заходить в какой-либо порт до самого Гибралтара или, «лучше сказать», до Магона, не рекомендовалось, ибо эскадра могла запастись всем необходимым, а особливо водою, в датских портах, Копенгагене или Гельсиноре, где должны были дожидаться выписанные заранее из Англии лоцмана для прохода Английским каналом. Сделано это было с тою целью, чтобы «лишить могущей встретиться нужды заходить в английские порты и иметь заботу» о лоцманах.
Располагать плавание оставлялось по инструкции на усмотрение Чичагова. Ему сообщены были политические отношения к различным державам, владения которых лежали на пути эскадры, и как ему держаться, в случае если бы необходимость заставила его зайти в порта этих держав. Эта часть инструкции во всем подобна инструкции адмиралу Свиридову, напечатанной в XI томе «Материалов». Точно так же инструкция обращала внимание Чичагова на то, чтобы купеческие суда, какой бы они христианской нации ни принадлежали, не останавливать и не осматривать ни под каким видом, но, напротив, подавать им всякую возможную помощь.
Дальнейшие приказания по прибытии в Средиземное море Чичагов должен был получить от графа А. Орлова или от адмирала Свиридова.
Военные действия в 1772 году продолжались в Архипелаге с тем же успехом как и раньше. Силы наши состояли в 1772 году: из 9–66-пуш. кораблей: «Европа», «Св. Иануарий», «Ростислав», «Св. Георгий Победоносец», «Саратов» (присоединился к эскадре 21 ноября, а до того времени исправлялся в Мальте), «Всеволод», «Три Святителя», «Три Иерарха» (весь 1772 год исправлялся в Ливорно»), «Не Тронь Меня» (переделывался в фрегат в порте Ауза); 1–54-пушечпаго корабля «Азия»; и с октября 1772 года еще из одного 74-пушечного корабля «Чесма» и двух 66-пуш. кораблей «Победа» и «Граф Орлов».
Всего в Средиземном море и Архипелаге было к концу 1772 года: 1–74-пуш. корабль, 11–66-пуш. кор. и 1–54-пуш. корабль.
Фрегатов было: 40-пуш. «Северный Орел», 32-пуш. «Надежда Благополучия», «Надежда», «Африка», «Минерва», 26-пуш. «Св. Николай», 22-пуш. «Наксия», 20-пуш. «Помощный», 16-пуш. «Слава», 10-пуш. «Парос»; и с неизвестным числом пушек: «Григорий», «Тино», «Архипелаг», «Делос», «Св. Павел», «Победа», «Констанция», «Запасный», «Андро», «Мило», «Миконо», «Зея» и «Виктория».
Остальные суда состояли из 3 бомбардирских кораблей: «Гром», «Страшный» и «Молния», 3 пинок: «Венера», «Сатурн» и «Соломбал» и 1 пакетбота «Почталион».
Положение военных дел на сухом пути было следующее: главная армия Румянцева, после побед предшествовавших двух годов, удерживала левый берег Дуная и неоднократно переходила на правый, причем были взяты три крепости. Вспомогательная армия князя Долгорукова заняла Крым. Турки стали договариваться о мире.
В начале 1772 года на рейде Ауза стояло 7 кораблей, 14 фрегатов, 2 пинка, 3 бомбардирских корабля и 1 пакетбот. Один корабль исправлялся в Мальте, другой в Ливорно, а третий «Иануарий» находился на станции по остовую (восточную. – Примеч. ред.) сторону острова ІІатмос.
4 января из порта Ауза вышел отряд генерал-адъютант Ризо из 4 пинок и 1 полугалеры, и занимал свою станцию у Негропонта и Сиры до половины апреля. Когда же к нему присоединилась одна шебека и одна полугалера, то вся эта эскадра направилась к берегам Сирии. Одна шебека отделилась и пошла к Дамиетте, где узнала, что Али-Паша Египетский, с которым граф Орлов вошел в сношения, разбит турками и находится в Каффе. Шебека направилась к Каффе, где уже был отряд судов Ризо. Получив известие от Али-Паши, что из Бейрута готовится к выходу турецкий фрегат, Ризо отправил на встречу фрегату для его уничтожения: полаку, шебеку и полугалеру. Фрегат, завидя наши суда, выбросился на берег, а команда его спаслась вплавь. Наши же суда стреляли по фрегату.
7 июня отряд Ризо подошел к Бейруту, поднял российские флаги и открыл огонь по батареям, с которых турки отвечали. От 8 до 11 июня отряд продолжал усиленно бомбардировать крепость, свез на берег десант, который наступал на город, предавая на своем пути попадавшиеся строения огню, при поддержке пальбы по городу с судов отряда.
12 июля бомбардировка с судов отряда прекратилась. По взятии десанта с берега отряд отошел из выстрелов, а 17 июня совсем отошел от Бейрута и чрез месяц вернулся в порт Ауза.
27 февраля из порта Ауза вышла эскадра контр-адмирала Елманова в составе 4 кораблей – «Св. Георгий Победоносец», «Ростислав», «Всеволод» и «Азия», 5 фрегатов, одного бомбардирского судна и одного пакетбота, и направилась к Дарданеллам, получив известие[20], что оттуда вышли 6 алжирских фрегатов и 6 галер, которые, узнав о выходе эскадры Елманова, возвратились в Дарданеллы.
Назначение эскадры Елманова было прекратить подвоз провианта из Архипелага в Константинополь.
19 мая было заключено перемирие в главной армии Румянцева, а 20 июля и в Архипелаге.
23 мая граф А. Орлов доносил, что, несмотря на все принятые меры: неоднократное удаление от Дарданелл фрегатов, рассылка их в другие порта, изменение фрегатов по наружному виду, не могли побудить турок к выходу из Дарданелл с эскадрою. Только однажды неприятель вышел, для того чтобы проконвоировать мелкие суда, нагруженные на румелийском берегу съестными припасами, но, узнав о приближении эскадры Елманова, быстро скрылся, оставя несколько судов, нагруженных пшеницею и лесом.
Эти нагруженные суда были взяты вооруженными шлюпками, несмотря на защиту с берега пушечной и ружейной пальбой.
Далее граф А. Орлов извещал, что он находит единственный путь к нанесению вреда неприятелю – это совершенно пресечь ему подвоз военных снарядов и съестных припасов, которые турки получают от нейтральных наций, особенно от французов, торгующих в Леванте. Для прекращения такой, военным законом предосудительной торговли, граф А. Орлов обнародовал манифест, посредством которого предостерегал нейтральные нации от подвоза туркам всех таких вещей, которые вредны русским военным действиям.
Вместе с тем граф А. Орлов просил снабдить его наставлениями, как ему поступать, на случай предполагаемого на море перемирия, относительно пропуска к туркам съестных и других припасов. Граф Орлов высказывал вместе с тем свое мнение, что турки в свободное время перемирия могут запастись всем необходимым и тогда возможно ожидать разрыва переговоров и продолжения войны.
Между тем как граф А. Орлов оставался в Италии, в Архипелаге перемирие заключено было адмиралом Спиридовым. Причина, почему граф А. Орлов оставался в Италии, заключалась в том, что корабль «Три Иерарха», на котором граф прибыл в Ливорно, продолжал починяться в Порто Феррайо, и граф потребовал себе другой корабль из Архипелага. Ему был послан кор. «Ростислав», который и прибыл 29 июня 1772 г. в Ливорно.
На этом корабле находился и посланный курьером к графу А. Орлову из главной армии Румянцева – поручик Кумани, который по прибытии в Константинополь отправлен был вместе с султанским уполномоченным Мустафа-Пашою в Парос, и оттуда уже на корабле «Ростислав» направился в Ливорно.
3 июля доносил граф А. Орлов, что он получил из Петербурга условия перемирия, заключенного на Дунае, и что как только корабль «Ростислав» окончит нагрузку всем необходимым, он отправится в Архипелаг и будет содействовать предложениям Порты о заключенном уже перемирии.
Вместе с этим донесением граф А. Орлов посылал взятые русским флотом при разных случаях, а особливо при сожжении турецких кораблей в Метелине, неприятельские флаги, щиты и знамена[21].
Ожидая заключения мира с Портою, граф А. Орлов через несколько дней писал в Петербург и просил включить в мирный договор условие, по которому все суда его эскадры, а равно и русские подданные, могли бы остаться по заключении мира в турецких областях, до тех пор пока не окончатся исправления судов, и если нельзя будет выговорить неограниченное время, т. е. пока суда не будут все исправлены, то необходимо по крайней мере выговорить 6 месяцев, по причине больших расстояний между судами, дабы не произошло «новой остуды и жалоб» со стороны турок.
Желание графа А. Орлова, ввиду тех поводов, из-за которых произошла война 1769 года, представляется вполне справедливым.
6 августа корабль «Ростислав» с графом А. Орловым прибыл в Архипелаг, и вскоре граф, подняв кейзер-флаг, вступил в командование флотом, и 20 августа извещал, что по прибытии его в Архипелаг перемирие с турками было заключено адмиралом Свиридовым, и что он получил рескрипт о перемирии чрез Константинополь.
В рескрипте заключалось повеление пропускать в турецкие порта нейтральные суда с провиантом. Во исполнение этого повеления граф А. Орлов распорядился отпустить все забранные суда, снабдил их всем необходимым и послал всем крейсерам приказ: во время перемирия не забирать впредь суда с подобным грузом. Исполняя это повеление, граф А. Орлов вместе с этим донесением просил инструкции, как ему поступать в случае незаключения мира: на основании ли изложенного в полученном им рескрипте, или же держаться обнародованного им манифеста к нейтральным державам, по которому во время войны он не пропускал в турецкие порта суда нейтральных держав. Если же брать суда и платить им деньги за взятый товар, говорил граф А. Орлов, то этим побудить можно шкиперов ставить такие большие цены, что получится себе больший убыток, чем неприятелю. Если же пропускать без задержки все суда с провиантом, то он, граф А. Орлов, находится в новом затруднении, ибо все действия вверенного ему флота были направлены к тому, чтобы оголодить или по крайней мере сделать дороже съестные припасы в людных неприятельских местах. При разрешении провозить во время войны неприятелю съестные припасы все предприятия его, графа А. Орлова, делаются расстроенными, так как незначительность десанта, который естественными путями время от времени уменьшается, не позволяет ему ничего предпринимать на сухом пути, где неприятель, пользуясь перемирием, не преминет усилиться и запастись провиантом.
Адмирал Свиридов, воспользовавшись прибытием графа А. Орлова в Архипелаг, отпросился по случаю болезни в Италию для поправления здоровья. Адмирал просился в Россию, но граф А. Орлов, извещая о таковом его желании, отпустил его только в Италию, приказав сдать главную команду над флотом контр-адмиралу Елманову.
Конец ознакомительного фрагмента.