На протяжении трех лет, начиная с 1366 года и далее, османы смогли овладеть всей долиной реки Марицы и тем самым аннексировать большую часть Южной Болгарии. Шишман, следуя примеру Иоанна Палеолога, стал вассалом Мурада. Его дочь присоединилась к гарему султана с обещанием, что она не будет обращена в мусульманскую веру. С помощью османских войск Шишман изгнал венгров, но не смог получить, хотя надеялся на это, часть территории, которая принадлежала его младшим братьям. В 1371 году с помощью сербов он повернул оружие против турок, начавших продвижение в западном направлении, но потерпел решающее поражение под городом Самоков, бежал в горы и оставил туркам открытые перевалы, ведущие в обширную долину, лежащую перед Софией.
Мурад, однако, не спешил захватывать Софию. Верный, как и подобает человеку, который занимается не набегами, а строительством империи, своему принципу не торопиться между стремительными, хорошо спланированными кампаниями, он предпочел сначала обезопасить свой левый фланг от сербов, заняв долины Струмы и Вардара. Таким образом, он дал команду на вторжение в Македонию до реки Вардар.
Македонию и Сербию, даже сильнее, чем Болгарию, раздирали внутренние противоречия. Смерть Стефана Душана в то время, когда он собирался двинуться на Константинополь в 1355 году, и наследование престола сыном, которого в народе презрительно называли неджаки, «слабаком», ввергли его бывшую «империю» в состояние анархии и гражданской войны. История повторилась, когда в 1371 году сербская армия снова выступила к реке Марице. Здесь, как и раньше, она потерпела от османов полное поражение под Черноменом, и трое из ее князей утонули или были убиты.
Восточная Македония была теперь завоевана, причем столь же быстро, как и Фракия десятью годами раньше. Ее города Драма и Серре были надежно заселены османами, а церкви переделаны в мечети. Города и деревни в долине Струмы и вокруг нее признали господство османов, тогда как в менее обжитых районах сербы правили в качестве их вассалов. В 1372 году армии турок достигли реки Вардар и форсировали ее. Они османизировали население восточной части долины, а в северной ее части низвели до положения вассала князя Лазаря, который был избран, чтобы править в качестве преемника королей Сербии, но теперь признавался таковым лишь немногими своими людьми. Таков был конец Македонской империи Стефана Душана.
После этой успешной кампании Мурад выдержал десятилетнюю паузу – период стабилизации, считая преждевременным предпринимать вторжение в Венгрию, и сосредоточил свое внимание на действиях в Анатолии. Но он был вынужден вернуться в Европу, когда его ненавистный сын Санджи вступил в нечестивый союз с Андроником, старшим сыном императора Иоанна, который был опозорен и вытеснен своим братом Мануилом, теперь соправителем отца. Санджи и Андроник подняли во Фракии восстания, каждый против своего отца. Осажденные в Димотике, они вскоре были вынуждены сдаться и столкнуться с жестоким возмездием Мурада. После того как греческие повстанцы были связаны друг с другом и сброшены с городских стен в воды Марицы, Мурад ослепил своего сына, а затем обезглавил его. Он приказал отцам молодых турок, участвовавших в восстании, последовать его примеру, ослепив и казнив своих собственных сыновей, и все выполнили этот приказ, кроме двух отцов, которых самих казнили вместо их детей. Мурад настаивал, чтобы император также ослепил своих сына и внука, что и было проделано с помощью кипящего уксуса, но неэффективно. И зрение у них восстановилось. Их выздоровление в общем отвечало интересам Мурада, который опасался соперничества со стороны своего сына, но стремился оставить в живых Андроника и его отца-императора и тем самым служить целям османов в отношении Константинополя.
Вскоре после этого настала очередь Мануила, младшего сына императора, опозорить свою репутацию. В качестве губернатора Салоник он оказался вовлеченным в заговор с целью сбросить власть Мурада в Серре. Когда заговор провалился и османы осадили Салоники, он бежал в Константинополь. Здесь его отец, опасаясь Мурада, отказался принять его. И он был вынужден просить милосердия Мурада в Бурсе. Султан проявил милость к Мануилу и восстановил его на императорском троне вместе с отцом.
В свое время брат Мануила, Андроник, бежал из башни, в которую заточил его отец. Он осадил Константинополь и вошел в город с генуэзскими и османскими войсками и короновался императором Андроником IV, предварительно отправив в ту же самую башню отца и брата Мануила. Спустя три года они тоже бежали и переправились через Босфор, чтобы вместе предстать перед султаном в качестве просителей. Мурад, теперь уже уверенно манипулировавший обеими партиями в византийской династической борьбе, настоял, чтобы Андроник был прощен и получил пост губернатора Салоник вместе с другими городами. Но он восстановил Иоанна и Мануила на императорском троне в обмен на большую ежегодную дань, обещание поставить значительный контингент византийских солдат для службы в османской армии и уступку османам Филадельфии – последнего крупного города Византии. Когда филадельфийцы выразили протест, Иоанн и Мануил стали сражаться в рядах османской армии за навязывание своим единоверцам мусульманского ига. Такой была последняя степень деградации, до которой опустился император Византии. Он мог продолжать править только благодаря милости и расположению турецкого султана.
Мураду все еще были нужны три города для полного укрепления своих позиций на Балканах: София – чтобы распространить свою власть на Северную Болгарию вплоть до Дуная; Ниш – ключ к Сербии; Монастир – чтобы установить османское господство над территориями к западу от Вардара, до тех пор подвергавшимися только набегам. В течение шести лет с момента возвращения Мурада после кампаний в Азии его военачальники достигли всех этих целей. Монастир вместе с Прилепом, что к северу от него, стал пограничной крепостью Османской империи в 1380 году. Хотя войска османов еще не предпринимали попыток завоевания прилегающих земель Албании и Эпира, они вошли туда по приглашению местных правителей, искавших защиты от собственных врагов.
Чтобы двинуться дальше в Сербию, необходимо было оккупировать Софийскую равнину. Она расположена в самом сердце Балкан, где сходятся три горных хребта, господствующие над долинами трех главных рек, текущих соответственно на север и на юг – к Дунаю и к Средиземному морю. Сама София, расположенная на реке Искыр, которая, изгибаясь, течет к Дунаю, пала без сопротивления в 1385 году. Командир ее гарнизона был предан, когда он находился вне города, а затем задушен молодым турецким беженцем, который ранее был его доверенным сокольничим. Теперь была открыта дорога на сербский город Ниш, что на Мораве. Он пал после борьбы в следующем году, и его правитель, Лазарь, был вынужден уплатить османам повышенную дань и выделить воинский контингент в их армию.
В Европе Мурад в качестве хозяина шести ключевых балканских городов теперь контролировал четыре пятых бывшей римской дороги из Константинополя в Белград и участок дороги от Белграда к Салоникам. Теперь практически весь путь от Босфора до Адриатики, за исключением однодневного перехода в конце, проходил по территории османов. С учетом отрезка, идущего через Малую Азию от Ангоры до Босфора, общее время в пути от восточных до западных границ Османской империи составляло сорок два дня. Во время восшествия Мурада на престол двадцатью семью годами ранее назад на путешествие от одной границы до другой требовалось всего три дня.
Еще в 1335 году Мурад получил подтверждение своего статуса наследника Византийской империи с берегов Адриатики, когда республика Рагуза предложила ему подписать торговый договор. Это был первый из многих договоров, которые заключались между Османской империей и другими державами в последующие века. В обмен на значительную ежегодную дань жители Рагузы получили право торговать в империи и плавать в открытом море без помех со стороны османов. Договор был скреплен Мурадом, который не умел писать, отпечатком большого пальца. Таково было происхождение тугры, которое в каллиграфической форме сохранялось при каждом последующем султане в качестве официальной печати Османской династии.
Двадцатью годами позже Венеция и Генуя подписали договора с императором Византии, намереваясь защитить его от любых врагов, но исключая «Морат Бея и его турок». Генуэзцы дополнили этот документ официальным договором о дружбе с «великолепным и могущественным повелителем повелителей Моратибеем». Это, однако, не помешало им год спустя присоединиться к наступательному союзу «против этого турка, сына нечестивости и зла, врага Святого Креста, Морат Бея и его секты, которые пытаются столь ужасно атаковать «христианскую расу».
Мурад вел войну поочередно на двух фронтах, одном – в Европе и другом – в Азии. За наступлением на одном фронте, как правило, следовало продвижение на другом, с тем чтобы избежать опасности ведения войны одновременно на обоих фронтах. В Азии он хотел расширить и обезопасить свою власть за счет владений других турецких князей из внутренних районов страны. Решение этой задачи облегчалось по мере роста силы и престижа расширяющихся приграничных владений гази. После захвата Ангоры, что в центре Анатолии, на втором году правления Мурад сконцентрировал свои силы главным образом в Европе. Он здраво рассудил, что только при поддержке людских и материальных ресурсов Балкан и их ассимилированного христианского элемента он может быть уверенным в ассимиляции Малой Азии. Более того, он прекрасно осознавал, что угроза со стороны стоящего перед ним христианского мира остается большей, чем любая угроза со стороны мусульманских элементов у него в тылу. Но в данной обстановке перспектива любого Крестового похода на Балканах существенно уменьшилась. Южные славяне были в ссоре с венграми; в Сербии царила анархия; в Болгарии не хватало лидеров; а Византию раздирали на части династические распри. Кроме того, армия Мурада постоянно пополнялась за счет воинских контингентов, выделять которые султану были обязаны попавшие в вассальную зависимость христианские князья. И после покорения им Македонии (вслед за Фракией и Южной Болгарией) Мурад почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы перебросить силы из Европы в Азию.
В действительности он смог достичь своих предварительных целей в Малой Азии без военных действий. Большая часть анатолийского бейлика Гермиян, соседствующего с владениями османов, вместе со стратегически важным городом Кютахья была гарантирована ему женитьбой в Бурсе его сына Баязида на дочери эмира, за которой давали богатое территориальное приданое. Церемония бракосочетания отличалась великолепием, чуждым традициям более простых османских предков Мурада, но очень похожим на традиции византийского двора. После этого Мурад приобрел территорию в Хамиде, что между Гермияном и государством Карамания, купив ее у местного эмира, который считал, что османская оккупация Кютахьи угрожает его безопасности. За территорию Текке, расположенную южнее, Мураду пришлось воевать. Но он ограничился захватом нагорий вокруг озерной части региона, оставив местному эмиру южные долины и низины между Тавром и Средиземным морем.
Когда пришло время разобраться с более крупным и грозным государством Карамания, с которым теперь имелась общая граница, Мурад собрал в Кютахье армию, левое крыло которой под командованием его сына Баязида было составлено из греческих, сербских и болгарских войск, предоставленных в распоряжение турок, согласно договору, императором Иоанном и правителями соответствующих стран. Битва произошла в 1387 году на обширной равнине перед Коньей. Она ничего не решила – каждая из сторон заявляла о своей победе. Город Конья устоял. Мурад не приобрел ни территории, ни трофеев, ни обещания выплатить дань или оказать военную помощь – а всего лишь примирение с эмиром Карамании в форме смиренного целования им руки. Победоносный в сражениях с христианами Балкан, Мурад таким образом встретил равного себе соперника в лице могущественного мусульманского властителя и не смог расширить свои владения дальше в Азию.
Косвенным образом эта битва втянула его в другую крупную кампанию на Балканах. Чтобы избежать антагонизма со стороны мусульман Малой Азии, Мурад приказал своим войскам воздерживаться от грабежей и насилия. Этот приказ привел в ярость сербский контингент, считавший, что, согласно правилам войны, трофеи есть награда солдатам за их службу. Некоторые из них поэтому не подчинились приказу и были казнены на месте. Остальные вернулись в Сербию, все еще кипя от возмущения из-за такого обращения. Это дало Лазарю, князю Сербии, возможность усилить сопротивление сербов османскому вторжению, которое после захвата Ниша теперь угрожало остальной части Верхней Сербии и Боснии. Лазарь создал большой сербский союз и заручился поддержкой князя Боснии, власть которого простиралась до берегов Адриатики. Ответом османов было форсирование Вардара и вторжение в Боснию. Уступая в численности, они потерпели поражение под Плочником, потеряв четыре пятых своей армии. Этот перерыв в череде османских побед стал причиной небывалого подъема воинского духа у балканских славян. Сербы, боснийцы, албанцы, болгары, валахи и венгры из приграничных провинций – все, как никогда раньше, сплотились вокруг Лазаря в решимости изгнать турок из Европы.
Мурад в это время оставался в Малой Азии, не проявляя ненужной спешки с отмщением за поражение, нанесенное ему под Плочником. Он предпочел выждать, чтобы не только восполнить свои потери, но и посмотреть, как долго его враги после первого эмоционального всплеска решимости и надежды смогут сохранить свое единство. Руководствуясь опытом прошлых лет и острым политическим чутьем, Мурад хорошо знал, что солидарность среди славянских народов часто бывала эфемерной.
Поэтому, прежде чем вновь повернуть оружие против сербов, Мурад в 1388 году начал кампанию по полному завоеванию Болгарии. Князь Шишман уже в начале войны удалился в крепость на Дунае и запросил мира. После получения условий Мурада он передумал и решился на последнее, отчаянное сопротивление. Но он недооценил силу османов, которые вскоре нанесли ему поражение и взяли в плен. В результате османы утвердили свое господство в Северной и Центральной Болгарии вплоть до Дуная, заняв несколько крепостей на стратегических участках берега реки, чтобы контролировать перевалы через Балканские горы. Хотя князь Шишман остался вассалом султана, он едва ли находился в достаточно сильной позиции, чтобы помочь своим собратьям славянам из большого союза.
Разделавшись таким образом с Болгарией, Мурад, которому было уже семьдесят лет, лично повел свою могучую армию в заключительную кампанию против сербов. К нему присоединились войска болгар и двух сербских перебежчиков с перспективой поддержки от третьего. Решающая битва за судьбу независимой Сербии произошла на пустынной холмистой равнине «черных дроздов» под Косовом, в месте, где сходились границы Сербии, Боснии, Албании и Герцеговины. Уступая в численности, армия турок была чрезвычайно сильна своей верой в успех и моральными качествами. Мурад был настолько уверен в победе, что дальновидно приказал, чтобы в ходе сражения не пострадал ни один замок, город или деревня этого региона. Воюя за обладание богатой страной, не в интересах столь дальновидного и мудрого политика уничтожать ресурсы или без надобности ожесточать против себя население страны.
У сербов, с другой стороны, было предчувствие поражения, в основном из-за взаимного недоверия и подозрений относительно возможного предательства в собственных рядах. В обращении к войскам накануне битвы князь Лазарь, которому всегда не хватало авторитета и которому теперь не хватало еще и уверенности, открыто обвинил в измене своего зятя Милоша Обилича. Сам Мурад высказал опасение, что ветер, дующий со стороны врагов, может засыпать пылью глаза османов. На протяжении всей ночи, как указано в записях, он молил Небеса о защите и об оказании ему милости. Он желал умереть за истинную веру смертью мученика, ибо только она заслуживает вечного блаженства.
На следующее утро ветер стих. Османская армия развернулась для битвы в привычном порядке: в центре находился султан с янычарами и кавалерийской гвардией; на правом фланге – его старший сын Баязид, командовавший европейскими войсками (поскольку битва была в Европе); слева – его младший сын Якуб, командовавший азиатскими частями. Османы атаковали авангардом в две тысячи лучников. Сербы ответили атакой, прорвавшей левый фланг османов. Баязид с правого фланга пришел на выручку, нанеся массированный контрудар, доблестно сражаясь и лично поражая своих врагов массивной железной булавой. Исход дела оставался неясным – османы продолжали обороняться – когда другой зять Лазаря, Вук Бранкович, возможно благодаря вероломному предварительному сговору с Мурадом, вышел из боя с двенадцатью тысячами воинов. Его дезертирство настолько ослабило сербов, что они разбежались.