И тут я сообразила, что попала в переплет. Женщина, приславшая мне это удивительное приглашение, работала в инновационной компании. Нет сомнений, что на праздник не просто принесут красивое и вкусное рождественское печенье, но и необычно подадут его. Я даже не задумалась о наряде – все мысли были заняты тем, что испечь.
До этого я никогда не пекла ничего более интересного, чем комковатое шоколадное или овсяное печенье. Но такое угощение никого не впечатлит, и я окажусь отверженной и опозоренной. И почему только мама не любила печь и не учила меня? Она готовила только самое простое печенье – шоколадное и овсяное.
Погруженная в эти мысли, я включила чайник и открыла холодильник, чтобы найти что-нибудь на ужин. Я потягивала чай, кипятила воду для макарон и подогревала на сковородке соус маринара с грибами из фирменной банки, одновременно обдумывая свое положение. Когда макароны уже пора было откидывать на дуршлаг, у меня возникла идея, и я немедленно набрала номер.
– Если я решу пойти на эту вечеринку с печеньем, ты поможешь мне подобрать рецепт и придумать, как преподнести свою стряпню? – спросила я у своей подруги Джудит, которая была настоящим мастером выпечки.
– Конечно! – ответила она.
Джудит была уверена в себе и умела достойно держаться – на этой вечеринке без таких качеств было не обойтись. Я даже подумала, не отправить ли ее вместо меня, наказав принести мне пакет сладостей.
Я сообщила дочкам, что через пару недель у нас намечается личный фестиваль печенья. Так как мы обычно покупали сладости в магазине и довольствовались печеньем, произведенным на огромных фабриках, они ужасно обрадовались.
Через неделю я получила по почте толстый конверт: Джудит подобрала для меня несколько «простых» рецептов на выбор. Я улыбнулась, глядя на картинки. Печенье выглядело замечательно и прекрасно подходило для праздника – с ним я точно оказалась бы на высоте. Но прочитав пошаговые инструкции, я впала в отчаяние. Чтобы приготовить такое печенье, требовались кулинарные навыки, которых у меня не было. К тому же для каждого рецепта нужна была особая сковорода, какое-то диковинное кухонное приспособление, термометр или некий незнакомый мне ингредиент. Нет, я с этим не справлюсь!
Вечеринка приближалась, а у меня не было ни рецепта, ни печенья, ни плана, ни наряда.
В итоге за ужином я сказала:
– Наверное, я не пойду на вечеринку с печеньем.
– Как?! – возмутилась Сара. Ей было тринадцать, поэтому к обещаниям и планам она относилась очень серьезно. Вдобавок она обожала сладости и с нетерпением ждала возможности попробовать что-нибудь новенькое.
– Я не знаю, что приготовить. Не могу же я прийти туда с тарелкой корявого шоколадного печенья. – У меня в горле встал ком. Я пожалела, что не похожа на свою маму, которая может приготовить шоколадное суфле из того, что попалось под руку.
– Но почему? – удивилась моя старшая дочь Джессика, которая даже в праздники носила черное, тяготея к готическому стилю. Серьезно взглянув на меня, она сказала: – Все притащат какое-нибудь сложное печенье в глазури и сахаре, а ты продемонстрируешь старый, добрый подход к праздникам – рабочий средний класс и все такое. Эта простота будет выглядеть оригинальной.
Я обдумала ее слова. В крайнем случае, я смогу притвориться, что первый раз в жизни вижу это печенье и не имею к нему отношения.
В тот вечер мы с девочками приготовили шоколадное печенье и, как обычно, выложили его в простую жестяную банку, выстеленную алюминиевой фольгой. Ради праздника я прикрепила к банке блестящий красный бант. Затем дочери прошлись по моему гардеробу и помогли мне выбрать платье.
В простых, проверенных временем рецептах что-то есть. Они безыскусные, неказистые – но прекрасные, ведь с ними ты как будто снова возвращаешься домой.
Когда я пришла на вечеринку, мне показалось, что я попала в сказку. На окнах сияли фонарики, в гостиной стояла пушистая и нарядная елка. Стол был похож на обложку декабрьского номера журнала «Гурмэ». Звездочки, сердечки, рождественские елки, снеговики и прочие символы праздника блестели от глазури. Одно печенье лежало в самодельных венках. Другое – в вазочках в виде звезд и елок. Вокруг фруктового кекса стояли малюсенькие олени. В очаровательной плетеной корзинке, выложенной красным бархатом, белели легчайшие меренги. В коробке, обклеенной подарочной бумагой, лежал ореховый торт, а на серебристом сервировочном блюде рассыпалась целая галактика звезд. Я с восхищением рассматривала угощения, одновременно подыскивая укромный уголок, чтобы поставить мою банку с шоколадным печеньем. В конце концов я устроила ее между карамельными тросточками и имбирными Санта-Клаусами.
Хозяйка предложила мне бокал шампанского и познакомила с несколькими женщинами. Затем она объявила:
– Пора разбирать печенье!
Она выдала каждой из нас по большому серебристому подарочному пакету и посоветовала не стесняться. Подойдя к столу, я украдкой взглянула на свой скромный вклад в это торжество. Что, если никто не возьмет ни кусочка? Что, если мне придется унести всю банку домой? Что, если… Эти невеселые мысли роились у меня в голове, пока я наполняла свой пакет всевозможными вкусностями.
– А кто принес шоколадное печенье?
В комнате стало тихо. Я уставилась на поднос с прекрасными пирожными, не зная, как быть. Но молчание тянулось, и я обреченно произнесла:
– Это я.
Хотя я сказала это очень тихо, мне показалось, что мой голос разорвал тишину, словно усиленный громкоговорителем.
– Какая интересная идея! – сказал кто-то.
– Да, я об этом даже не подумала. Так уютно! Напоминает о маме и доме, – подхватила другая гостья.
Вздохнув с облегчением, я положила в пакет три пирожных и направилась к имбирным оленям.
В тот вечер мы с дочками устроили настоящий пир – у нас было печенье всех сортов.
– А знаешь, мам, – наевшись, сказала Джессика, – твое печенье ничуть не хуже остальных. Пусть оно не очень красивое, но такое же вкусное.
– Даже вкуснее, – добавила Сара.
Я улыбнулась и вспомнила, как мама пекла печенье, когда я была маленькой. Все же в простых, проверенных временем рецептах что-то есть. Они безыскусные, неказистые – но прекрасные, ведь с ними ты как будто снова возвращаешься домой.
Украшая венки
Незнакомцы – это друзья, с которыми вы еще не встретились.
Для меня Рождество наступает в октябре, когда я слышу перекличку улетающих на юг гусей, а температура по ночам опускается все ниже, отмечая неизбежный конец лета.
Я делаю венки. Октябрьским утром я еду в небольшую местную теплицу, где у ограды еще цветет мальва. Луковицы многолетников уже закопаны в землю, все вокруг пестреет оттенками коричневого и серого, а ветер гоняет по дорожкам последние яркие осенние листья. Возле мастерской стоит прицеп, куда мои коллеги загружают связки свежих пихтовых веток, только что привезенные с севера. За семь недель мы используем около восемнадцати тонн пихты, чтобы сделать более 4000 венков, большую часть которых продадут местные бойскауты.
Я занимаюсь этим уже восемь лет. Нас немного, и состав наш каждый год меняется. Жизнь не стоит на месте, поэтому каждый раз, когда мы приезжаем сюда, никто, кроме одного-двух постоянных работников, не знает друг друга. Мы – домохозяйки, пенсионеры, студенты и безработные. Мы не гонимся за деньгами, да и к карьере это не имеет отношения.
Мы собираемся в маленьком домике, который однажды превратили в мастерскую. Сейчас там хранятся огромные мотки красной ленты, сосновые шишки и яркие миниатюрные подарочные коробочки. Возле ящиков с толстой проволокой лежат пластиковые ягоды и листья пуансеттии[1]. Рядом с двумя самодельными машинами, которые зазубривают кольца, чтобы закреплять пихту, сложены круглые металлические заготовки разных размеров.
Чтобы маленькие пучки веточек напоминали роскошные веера, ломать их надо особым способом. Мы делимся на две группы: одни ломают ветки, а другие украшают венки. Усердная работа в спокойной атмосфере среди постоянного хруста как будто сглаживает острые углы нашей жизни. Случается, семнадцатилетний парень отпустит глупую шутку, перетаскивая вязанки пихтовых лап, и мы хохочем – не как серьезные взрослые, а как свободные дети. Этот смех я храню в своей памяти.
Политические, экономические, религиозные и социальные различия, которые в других ситуациях могли бы встать между нами, отступают перед тем, что нас объединяет. Мы освобождаемся от всего лишнего и погружаемся в мир краткосрочной дружбы, которая требует от нас просто быть самими собой. Мы не пытаемся никого судить, а потому с легкостью признаемся друг другу в том, о чем не рассказываем даже самым близким. Мы делимся историями о неловких моментах, обсуждаем болезни и страхи и растворяемся в атмосфере товарищества.
Благодаря местной радиостанции, которая загодя начинает подготовку к Рождеству, у нас всегда звучит праздничная музыка, и вскоре мастерская заполняется запахом пихты и зелени, готовых нести рождественское тепло во все окрестные дома.
На следующий год возвращаются немногие, но на это короткое время наши жизни меняются. Нас наконец-то слышат и принимают, и наши души наполняются добротой и пониманием. Таково Рождество – порой оно заранее дарит нам лучшие подарки.
Когда Рождество «пропадает» в четверг
Простота труднее всего на свете.
В тот четверг, когда мы с мужем отправились в местный торговый центр, 25 декабря еще не наступило. Хотя как сказать! Уже несколько недель все фонари и витрины магазинов были украшены к Рождеству, а газеты пестрели яркой рекламой.
Но до Рождества оставалось больше двух недель. Мой день рождения был раньше.
– Выбирай себе подарок, – сказал Дон. – Ты ведь знаешь, я понятия не имею, что тебе подарить.
– Хорошо, хорошо, – согласилась я. – Но давай побыстрее, ладно? В магазин и обратно. Нужно поставить елку и достать игрушки. К нам ведь приедут внуки – в Рождество нельзя упустить ни одной нашей семейной традиции!
Мы вошли в торговый центр, забежали в ближайший магазин, где я выбрала подарочную карту, чтобы купить что-нибудь позже, и поспешили к выходу. Как оказалось, там только что вымыли пол.
Я поскользнулась на мокром кафеле и рухнула. И встать уже не смогла.
– Мне очень жаль, дорогая, – сказал врач «Скорой помощи», – но вы сломали ногу. Классический перелом Джонса. Нужно наложить шину, придется некоторое время походить на костылях. Держите ногу повыше и избегайте нагрузок на нее.
Хорошо ему говорить! Шина с открытыми пальцами, когда на улице зима? Бр-р-р! А костыли и того хуже. Вы хоть раз пробовали подняться по лестнице на костылях, вытянув одну ногу перед собой? Бах! Я снова лечу лицом вниз и на этот раз разбиваю оба колена. Прощайте, костыли.
В итоге подарком на день рождения в тот год для меня стали кресло-каталка и визит к другому врачу.
– Классический перелом Джонса, – согласился он, сняв недавно наложенную шину. – Шины недостаточно. Вам нужна операция. Я назначу ее на этой неделе.
Но когда я приехала в хирургическое крыло, меня огорошили новым мнением.
– Да, – сказал хирург, рассматривая мои рентгеновские снимки, – у вас действительно классический перелом Джонса. Но операция вам не нужна. Вам нужен ортопедический сапог.
– Нет уж! – запротестовала я. – Мне нужно, чтобы все это закончилось и я снова стала нормальным человеком! У меня еще подарки не куплены! Мне нужно готовить и украшать дом!
Улыбнувшись, он все же выдал мне «сапог» – устройство вроде костюма Дарта Вейдера, в который оказалась закована моя нога от колена до кончиков пальцев. В этот момент я окончательно поняла, что Рождества мне не видать! Даже просто жить с этой штукой было непросто. Кресло-каталка не проходило сквозь половину дверей в нашем доме. Моему мужу пришлось заняться домашней работой, которую обычно выполняла я, и новые обязанности сводили его с ума – я видела это по его вытаращенным глазам.
Потом все стало еще хуже. Вдруг я поняла, что глаза у мужа округлились не просто так.
– Дон! – воскликнула я. – Ты весь горишь!
Когда у него диагностировали острый синусит и бронхит, я решила: «Так, Господи, это последняя капля. Рождество пропало! Пора забыть о наших планах».
Но незадолго до 25 декабря Дону стало лучше. Я привыкла к креслу-каталке. И мы решили во что бы то ни стало отпраздновать Рождество!
Само собой, нужны были перемены. Вместо того чтобы украшать целый дом, мы закрыли двери во все комнаты, кроме тех, по которым я могла свободно передвигаться в кресле. Мы не стали развешивать фонарики и мишуру и оставили только елку. Мне было неудобно украшать ее обычными шариками и гирляндами, поэтому я ограничилась красными пластиковыми цветами рождественской звезды. Не вставая с кресла. И знаете что? Получилось замечательно!
На этом перемены не закончились: я не стала вставать в четыре утра и готовить традиционную индейку, а заказала готовый обед в местном ресторане. Вместо фарфора использовались бумажные тарелки. Большую часть подарков я заказала в Интернете или преподнесла в виде подарочных карт. Выяснилось, что подметать, пылесосить и протирать пыль я способна даже в кресле. На это ушло вдвое больше времени, но я очень радовалась, что сумела справиться сама!
Накануне Рождества я даже смогла приехать на ужин к любимому родственнику, который жил на третьем этаже (без лифта!). Наверх я ползла на четвереньках, зато вниз меня спускал на руках прекрасный молодой человек – и я купалась в лучах всеобщего внимания.
Одно осталось неизменным: когда в Рождество наши дети и внуки появились на пороге, они, как всегда, радостно загалдели и принялись обниматься. Никто не побрезговал ресторанной едой – ее уплетали с тем же аппетитом, что и мою домашнюю стряпню. Возле елки то и дело слышались восклицания: «Ой, как здорово!» и «Не стоило тебе – но ты молодец!».
В конце концов ребята отправились домой с новыми сокровищами, оставив нас с Доном в окружении недоеденных пирогов, грязных бумажных тарелок, мешков скомканной подарочной бумаги – и чудесных, теплых воспоминаний.
Да, Рождество «пропало» в четверг, но в понедельник – точно по расписанию – оно вернулось, яркое, блестящее и восхитительное, как всегда. И нашли мы его у себя в сердце.
Рождественский подарок с небес
Есть вещи, которых мы не хотим, но нам приходится их принять; есть вещи, о которых мы не хотим знать, но нам приходится их усвоить; есть люди, без которых мы не мыслим своей жизни, но их приходится отпустить… и продолжать жить.
То Рождество не сулило радости нашей семье. Мы впервые встречали его без отца, который проиграл битву с раком. Мне не хотелось даже думать о празднике, а тем более его отмечать. Я была – и всегда буду – настоящей папиной дочкой. Поэтому, когда мама позвонила мне за восемь дней до Рождества, у меня еще не было ни елки, ни украшений, ничего. Я пыталась забыть, что праздник на пороге.
Мама живет в шести часах езды от нас. Так как я единственная из братьев и сестер работаю дома, именно я всегда забирала ее и привозила на семейное Рождество.
Она спросила, украсила ли я дом. Нет? Такой ответ ее не устроил – даже она нарядила елку, хоть и живет одна. У меня же двое детей – о чем я думаю? Пора ставить елку и готовиться к празднику.