По завершении этих операций объект воздействия готов для использования в отношении него техники отождествления со статусными или иными ценностно заряженными образцами.
Результатом являются:
• дезорганизация и снижение ценности прежней картины мира или схемы взаимоотношений, таких как «человек-человек», «человек-коллектив», «коллектив-государство», «человек-корпорация», «человек-нация», «человек-Церковь» и т. д.;
• внедрение новых ценностно окрашенных конструктов;
• формирование на этой основе задач и соответствующих им форм поведения;
• появление носителей целей и ценностей («Вождей», «Учителей», «Мастеров»), к которым в условиях искусственно созданного информационного дефицита возникает безоговорочное доверие.
Защита от информационных воздействий как преодоление обусловленностей. ПН-практика влечет за собой различение: а) Сознания как такового; б) целенаправленного создания новых форм Сознания вследствие его активности и в) модификаций Сознания под воздействием различных факторов, в том числе информационно-психологического воздействия. ПН-практика приводит к пониманию причин тех или иных убеждений и некритического принятия тезисов, почерпнутых из СМИ или слов авторитетных авторов. С другой стороны, информационное воздействие создает предварительные предубеждения, и эти предубеждения влияют на ПН-практику, вводя произвольные трактовки происходящего. Этому же способствует и опыт внепсихонетических практик, часто внедряющих то или иное (как правило, достаточно экзотическое) понимание природы и строения человеческого существа. Реальная ПН-работа – это всегда борьба Свободы и Обусловленности. Любая техника, направленная на обретение Свободы, подвержена опасности формализации, формальные структуры (правила, истолкования содержания практик, критерии эффективности) легко включаются в новые контексты, которые задаются старыми или новыми обусловливающими факторами.
Фундаментальная защита от информационного воздействия и от последствий внепсихонетических занятий – перевод сознания в активный статус. Психонетика, кроме всего прочего, использует комплекс методов, направленных на разотождествление субъекта со всеми формами и содержаниями его сознания и выход в позицию волевой активности. Понимание того, «как это делается», становится хорошей защитой от внедренных в сознание практикующего интроектов.
Другой комплекс методов (йога, некоторые буддийские школы) основан на прекращении функционирования сознания (а значит, и на нейтрализации обусловливающих факторов), но эти методы исключают позицию активного действия в существующем Мире. Действие же в существующем Мире – это всегда действие в условиях непрекращающихся информационных воздействий. Это непрерывная борьба, и те, кто выбирает путь активности, должны это понимать. Хотя, еще раз подчеркнем, ПН-техники не предопределяют выбор пути.
Освобождению сознания от внедренных конструктов содействует и принятие конструктивной позиции – понимание того, что в основе Мира и Сознания лежат не какие-либо неизменные сущности, а акты создания новых реальностей. Эта линия должна последовательно проводиться на всех этапах ПН-работы, в противном случае отход от внедренных в сознание практикующего информационных конструктов, проистекающих из прежней жизни и прежнего опыта, создает благоприятные условия для вторжения новых конструктов.
Все остальные методы противодействия являются лишь контрманипуляциями – воздействиями той же манипулятивной природы, но в целях защиты данного сообщества от «чужих» влияний и укрепления своего влияния, столь же манипулятивного и эксплуатирующего (и укрепляющего) реактивный статус сознания. В этом случае контрманипуляция представляет собой манипуляцию на более глубоком уровне, чем внешнее информационное воздействие. От такой контрманипуляции следует освобождаться столь же решительно, как и от последствий манипуляции.
3.5.1. Осознание культурных нормативов. Культурные нормативы обычно представляются безусловными. Их разрушение кажется фатальным для существования культуры как таковой. Культурные нормативы определяют, что является идеальным для человека (образы гения, святого или героя, например), что считается нормальным, извращенным или выходящим за рамки человеческого. Культурные нормативы превращают неопределенное сознание ребенка в организованную психику, и с этой точки зрения культура – наша вторая мать. Но эти нормативы не порождаются нашей свободной волей изнутри сознания, а приходят к нам извне, из социокультурной среды. Идеальным было бы положение, при котором культурные формы порождаются свободной волей, но это иной тип существования, нежели наша обычная, обусловленная множеством факторов жизнь.
3.5.1.1. Нормативы не могут быть отвергнуты, они составляют основу организованной жизни, но их наличие и происхождение должны в рамках ПН-практик осознаваться. Должна осознаваться и их необходимость. У К. Кастанеды есть термин «контролируемая глупость». Я бы заменил его в ПН-контесте выражением «контролируемая нормативность». Стремление к прозрачности ПН-методик естественным образом распространяется и на идеологические убеждения, и на принимаемые или отвергаемые нормативы. Вопрос не в том, чтобы (и как) от них избавиться, а в том, чтобы (и как) сделать их прозрачными, понятными и изменить их статус: превратить хозяина в инструмент или в партнера. Здесь возникает одна тонкость, отражающая одну из проблем ПН-подготовки. Когда о свободе и необусловленной активности говорится в среде обычной жизни, наполненной многими неосознаваемыми ограничениями и принудительными взаимосвязями, тема Свободы легко подменяется образом подчиненности случайным желаниям и порывам. Как только нормативы, служившие малосознаваемой основой текущей жизни, начинают осознаваться, появляются альтернативы, столь же обусловленные и принудительные, как и те, от которых освобождается практикующий. Это тоже элемент борьбы Свободы и Обусловленности.
3.5.1.2. Преодоление языковых ограничений. Язык во многом определяет формы восприятия Мира и ориентации в нем. Развертывание новых психических функций и модальностей восприятия предполагает и конструирование языковых форм, их отражающих и позволяющих оперировать ими. Можно принимать или не принимать гипотезу Сепира – Уорфа в отношении естественных языков, но она, безусловно, обладает конструктивным потенциалом. В естественном языке всегда присутствуют и проявленные, допускающие формализацию элементы, и фоновые составляющие, которые не находят своего выражения в наборе и структуре слов, а также в строении предложений. То, что не проявлено в виде слов, выражается в интонациях и фоновых контекстах. С одной стороны, мир составлен из того, что может быть названо (а что не названо, то и не существует для мышления), с другой – в нем и в действиях людей есть то, что остается смутным, неопределенным и неоднозначным. Есть две стратегии прояснения этих смутностей.
Одна – построение искусственных языков, таких как ифкуиль или ложбан, в которых все подразумеваемое и нечеткое выражено в четких организованных формах. Так, в ифкуиле и илакше, разработанных Дж. Кихадой,[14] наличествует около 80 падежей и целый ряд грамматических форм, отсутствующих в естественных языках. Дж. Кихада вводит такие грамматические категории, как конфигурации, соотношение, перспектива, распространение и т. д. Это дает возможность выразить в организованной форме смыслы, в первую очередь контекстуальные, которые лишь подразумеваются, но не отражаются в знаковой структуре известных естественных языков. Более того, языки, подобные ифкуилю, на основе введенных грамматических категорий создают новые языковые фигуры, которые выявляются или создаются присущими искусственным языкам правилами.
Опыт построения и использования искусственных языков позволяет выявить подразумеваемое, но вместе с тем лишает неявное и подразумеваемое его фоновой специфики. Вторая стратегия как раз и заключается в сохранении фоновых компонентов в их собственной форме, но с прояснением их смысловой специфики. Однако это может быть сделано лишь при использовании особых процедур развертывания фоновых реалий в ходе волевой медитации. Тогда порождается некий «пред-язык», отражающий фоновый аспект перцептивного опыта, но не членимый на отдельные «слова» и грамматические формы.
Описанные подходы позволяют освободиться от обусловленности Сознания конкретными языковыми структурами, но не решают фундаментальной задачи освобождения от обусловленности языком как таковым. Чтобы решить эту задачу, нужно научиться создавать первичную языковую реальность. Эту задачу по-своему достаточно радикально решает Актика, разработанная М. Бояриным, наглядно демонстрирующая, как из первичных актов Сознания создаются языковые формы (см. подробнее п. 14.2.).
3.5.1.3. Выявление неявных онтологий. Неявные онтологии влияют на эффективность ПН-практик, навязывая «очевидные» истолкования и методик, и результатов. Неадекватные трактовки ПН-феноменов сводят последние к известным конструкциям и тем самым ограничивают дальнейшее движение. ПН-продвижение возможно лишь при условии, что каждый новый методический комплекс открывает практикующему нечто новое и именно новизна ослабляет зависимость от известного знания. Акт творения нового – это всегда акт Свободы, но как только результат творения зафиксирован в стабильной форме, он сам становится обусловливающим фактором. Увы, это неизбежное зло – человек так или иначе ориентируется в Мире и для него важны хотя бы первичные стабильные ориентиры. Существование вне стабильности возможно лишь после предельного опыта, расставляющего все по своим местам, при отсутствии же такого опыта подрыв стабильности означает погружение в патологию. Предельный опыт позволяет увидеть, как создаются культурные формы, и, тем самым, научиться их создавать свободным актом, превращая культуру из хозяина в партнера. Но предельный опыт достижим лишь при условии жесткой и рафинированной культурной нормировки. Явные и неявные онтологии не должны подрываться, но должен проясняться их технический статус в пределах ПН-практики.
Однако при приближении к предельному опыту некритично принятая онтология становится помехой, поскольку заставляет сводить новый опыт (т. е. опыт вне каких-либо известных практикующему оснований) к известным ограниченным формам. Лучшим выходом из противоречия между необходимостью стабилизирующих сознание онтологий и их ограничивающим характером является работа в сфере, находящейся вне привычного онтологического контроля: тогда новое, привнося привкус свободы, не подрывает прежнее понимание Мира, а расширяет и усложняет его, обогащая и разрабатывая. Подвижные текучие формы не приводят к дезориентации, поскольку остается «надежный тыл» прежних представлений.
3.5.2. Работа с психическими автоматизмами. Психические автоматизмы более консервативны, чем некритические убеждения, возникающие вследствие информационных воздействий. Они во многом обусловлены врожденными структурами, придающими определенные формы психике конкретных людей.
3.5.2.1. Автоматизмы восприятия представляются самыми элементарными и с трудом преодолимыми. Простейший пример – зрительные иллюзии, которые можно преодолеть только опираясь на технику визуальной дКВ в сочетании с наблюдением над зрительным восприятием работающей функции. Достаточно жесткими и неподатливыми являются стереотипы выделения пары «фигура – фон», преодолеваемые в рамках дКВ-техник. К менее фатальным относятся феномены константности восприятия (например, несоответствия между изображением, проецируемым на сетчатку, которое изменяется в зависимости от удаленности и поворота объекта и его относительно постоянным размером и формой при реальном восприятии) и феномены группировки, когда однообразные элементы объединяются по признакам близости, подобия, возможности создания замкнутой фигуры и т. д.
Автоматизмы восприятия используются в ПН-техниках двояко – как для отработки дКВ-техник, преодолевающих эти автоматизмы, так и для выявления структуры работающих психических функций, их допустимых вариаций и пределов. Понимание автоматизмов еще не означает возможность их преодоления. Автоматизмы преодолеваются на более продвинутом этапе, когда начинается произвольная реконструкция существующих функций и целенаправленное формирование новых. Понимание того, «как это делается», превращает автоматизмы в прозрачные и управляемые механизмы. Нюансы строения автоматизмов хорошо выявляются при развертывании гибридных функций, когда объединяются в единое целое аспекты различных перцептивных функций (например, визуальный образ, в котором, при сохранении визуальной модальности, «видными» становятся не только поверхности объекта, но и его «внутренности» – подобно тому как мы ощущаем весь объем собственного тела, а не только его поверхность).
3.5.2.2. Эмоциональные автоматизмы и поведенческие стереотипы более пластичны и податливы изменениям, чем автоматизмы восприятия. По отношению к ним существует большой массив своеобразных «театральных» техник, позволяющих осознавать и преодолевать собственные стереотипы, а также воспроизводить стереотипы и автоматизмы других людей. Разработка какой-либо специфической ПН-техники в этом отношении представляется излишней, хотя специфически психонетическим может считаться развертывание ранее не существовавших и не имеющих описанных аналогов стереотипов поведения и реагирования. Вообще, задачу «сделать то, чего никогда не было» можно отнести к психонетической компетенции.
Воздействие сводится к системе стимулов, которые должны вызвать соответствующую реакцию. Понимание в этом процессе смещается в зону реактивности, управляется внешней стимуляцией, организованной в соответствии с замыслом оператора-манипулятора. Изоляция понимания от реакции, выделение акта понимания в отдельную изолированную единицу позволяет выстроить линию выхода из-под власти обусловливающих стимулов. Изолированное понимание развертывается в той же среде, в которой находились стимулы. Тогда на смену обусловленности приходит контробусловленность – смыслы создают собственную цепочку, развертывающуюся в действия.
Преодоление обусловленностей за счет создания контробусловленностей расширяет возможности человека и порождает новые деятельностные поля, но не решает главной задачи – выхода из-под власти обусловливающих факторов как таковых.
Глава 4
Волевая медитация (ВМ)
Начальная практика субъектной линии – волевая медитация. Ее задача – выявить активное субъектное начало в сознании и очистить его от наслоений, порожденных внешними стимулами и структурой психики. ВМ формирует новую управляющую инстанцию, надстроенную над эмпирической психикой, и переносит субъектность в эту инстанцию. С самого начала в ВМ-практике следует различать действия, идущие изнутри, «из Я», и действия, воспроизводящие внешние стимулы. Формулы, порождаемые «изнутри», пропитаны заключенным в них смыслом. Формулы, берущиеся извне, остаются отчужденными, внешними по отношению к «Я». Освоение начальных стадий ВМ заключается в том, чтобы взятые извне (из инструкции, из слов инструктора) содержания были присвоены, интроецированы. Впоследствии техника усложняется. Следует тщательно следить за тем, чтобы ВМ не превращалась в стимул, порождающий неконтролируемые изменения. ВМ – это постоянное усилие и поддерживаемая этими усилиями ясность сознания.
В структуре ВМ следует различать:
• внешний слой, инициирующий сам процесс ВМ и создающий первичное отражение, изображение ВМ в обусловленной психической среде (стандартные формулы, распределенные по трем фазам ВМ, с которых и начинается практика);
• слой намерения, составляющий первичный акт порождения содержаний сознания (намерения развернуть определенные формулы, состояния, действия);
• слой чистой волевой активности, который, собственно, и порождает намерение.
Главной задачей ВМ является достижение слоя чистой активности. И внешний слой, и слой намерения – это лишь отображение волевой активности в психической среде, обусловленной культурными формирующими факторами и врожденными психическими механизмами. Изучение ВМ – последовательный переход от изображения активности к волевой реальности. Послойный переход от заданных техник к чистой активности требует достаточно тонкой техники и бдительности практикующего.