От этой мысли все ее тело обмякло, ноги подкосились, и она снова споткнулась.
Незнакомец остановился и помог ей обрести равновесие.
– Может, мне отнести вас на руках?
Эта идея позабавила Галилу. Ей, конечно, нравилось кружить мужчинам голову, но она всегда помнила, кто она. Ради своей семьи она должна блюсти свою репутацию и хранить девственность. Хотя на самом деле просто ни один мужчина еще не вызвал у нее желание отдаться ему.
До сегодняшнего вечера. Сейчас ей безумно хотелось броситься в объятия этого мужчины. Это была пьяная и глупая идея, но очень соблазнительная. А ведь она даже не знала его имени.
– А что вы здесь делали? Следили за мной?
– То же, что и вы. Размышлял.
– О чем?
– Об ответственности.
Он по-прежнему держал ее за локоть, и кожа под его пальцами горела. Ей надо бы освободиться. Что подумают люди, если заметят, что они вернулись вместе, да еще и под руку? Ничего хорошего, это точно.
А такого мужчину невозможно не заметить. И Галиле не хотелось возвращаться в бальный зал, где ей придется делить его внимание с десятком других красивых женщин. Она хотела, чтобы прекрасный незнакомец принадлежал только ей, смотрел только на нее, нежно и восхищенно. Хотя сейчас выражение его лица было холодным и решительным. Даже жестоким. Но Галила чувствовала, что за этой непроницаемой маской таится вожделение. Она достаточно знала мужчин, чтобы распознать это. Она не могла не заметить, как незнакомец смотрит на ее губы, и догадывалась, что его терзают те же желания, что и ее.
– Неужели вам никогда не хочется забыть об ответственности и прочих правилах? – спросила Галила, помотав запрокинутой головой и снова приводя в движение блестящие волны густых волос. «Посмотри на меня», – кричал этот жест. «Иди ко мне», – шептал он.
– Мой брат Малак так и живет. Мне тоже надоело быть хорошей девочкой.
– Правда? – спросил он с неожиданной усмешкой и смерил ее взглядом, от которого у Галилы захватило дыхание.
– Что именно? Что я хорошая девочка? Или что мне это надоело? Правда и то, и другое.
Она вспомнила о том, как тщательно пресс-служба работала над ее образом – образом чистой и добродетельной девушки, о ее бесконечных благотворительных балах, о постоянных, но безрезультатных попытках заслужить одобрение матери, о том, как ей приходилось всю жизнь кротко маячить за спиной своих братьев, которые позволяли себе самые экстравагантные и скандальные выходки.
Всю свою жизнь она старалась стать похожей на свою мать, которую все считали безупречной. Но теперь стало ясно, что этот образ был лишь красивой оберткой. Так почему Галила должна подчинять свою жизнь фантому и соответствовать завышенным требованиям женщины, которая сама им не отвечала? И к тому же была уже мертва.
– Так что я намерена делать все, что хочу! – прошептала Галила, прижимаясь к нему и подставляя губы для поцелуя.
– Я не пользуюсь слабостью нетрезвых женщин, – сказал он, даже не глядя на нее.
Его лицо было обращено к сияющим окнам бального зала, рот был сжат в упрямую линию, а глаза горели недобрым огнем.
– Я вполне трезвая, – неуверенно возразила Галила. У нее, правда, кружилась голова, но скорее от ощущения его близости, чем от бренди.
Они были в дальнем, темном уголке сада, где так сильно пахло розами и цветами апельсина, что аромат был почти осязаем.
– Поцелуй меня, – потянулась к нему Галила.
Но он только внимательно смотрел в ее запрокинутое лицо, будто не зная, как ему поступить. Сердце Галилы стучало так, что ей казалось – от его стука содрогается весь мир. Она насчитала шесть ударов, прежде чем почувствовала, как его руки обвивают ее талию, а его дыхание щекочет ее щеку.
Их губы встретились, и вся вселенная замерла, боясь нарушить красоту момента.
Никто никогда не целовал ее так – страстно и нежно, нетерпеливо и властно, будто он хотел пометить ее своим поцелуем, как клеймом. Но она готова была сдаться ему добровольно. Он сжимал ее в объятиях так сильно, что она чувствовала боль, но это только сильнее возбуждало ее. Галила нетерпеливо перебирала пальцами ткань, покрывавшую его голову. Ей хотелось дотронуться до его волос, погладить его кожу, добраться руками до его наготы, скрытой несчетными слоями одежды. Она хотела ощутить вес его тела, почувствовать его внутри себя…
Незнакомец резким движением отстранился.
– Не здесь.
Он прочитал ее мысли?
– Моя комната, – прошептала она, уже обдумывая, как им незаметно и безопасно пробраться в ее покои.
– Моя, – выдохнул он.
Галила не могла понять, звал ли он ее к себе или предъявлял на нее права. В любом случае она покорно последовала за ним к наружной лестнице, которая вела на террасу бального зала. Но на полпути она замерла.
– Моя помада. Все заметят.
– Я думал, вам надоело быть хорошей девочкой? – спросил он с легкой усмешкой, но он все же отступил в тень дворцовой стены.
Она была готова ему отдаться, но здесь ее дом. И сейчас свадьба ее брата. Она – принцесса Халин. И она была достаточно трезва, чтобы понимать, что не следует демонстрировать свои интрижки на официальных торжествах.
Но когда незнакомец прижал ее своим телом к прохладному мрамору дворцовой стены, Галила позабыла все свои благие намерения.
Она почувствовала, как ночной воздух холодит кожу бедер, когда он запустил руку ей под юбку и медленно провел кончиками пальцев вверх по внутренней поверхности ее бедра. Галила застонала от удовольствия и запрокинула голову, открывая шею его поцелуям.
Но вдруг он замер.
Она погладила его по щеке и заставила поднять голову. Его глаза были затуманены страстью, но было в них и что-то холодное, что-то расчетливое. Его лицо горело от возбуждения, но выражение было совершенно отчужденным.
Он хотел ее, это было очевидно, но он вовсе не так потерял голову от страсти, как она.
В душе Галилы шевельнулось разочарование и обида, но она едва успела это осознать, как услышала женский шепот, доносившийся с террасы:
– Это принцесса!
– С кем она? – ответил негромкий мужской голос.
Она подняла голову и увидела, как с террасы на них смотрит несколько человек. Среди них был ее брат, и он выглядел абсолютно потрясенным.
Холодно глядя ей прямо в глаза, незнакомец медленно отступил от нее на шаг. Его не только не смутили нежданные зрители их страстной сцены, но, кажется, он был даже им рад.
– Вы были правы, – бесстрастно сказал он. – Надо было идти в вашу комнату.
Глава 2
Галила проснулась с тошнотой и головной болью, которая только усилилась, когда ей передали, что брат немедленно требует ее к себе.
У нее была слабая надежда, что после первой брачной ночи брат будет благодушным или хотя бы уставшим, но она не оправдалась. Зуфар был в отвратительном настроении, и сил у него было предостаточно. И после получасового скандала их, кажется, не убавилось.
– Ты не имеешь права так позорить себя и делать вид, что это не имеет значения! – вопил он.
– Чем я себя опозорила?! – кричала Галила в ответ. – Несколько человек видели, как мы целовались. Малак позволяет себе намного больше, но ему все сходит с рук!
– Ты не могла сдержать свою похоть хоть на один вечер? Хотя бы в день моей свадьбы? Ты слышала сегодня хоть одно слово о церемонии? Или о моей невесте? Нет! Весь дворец только о том и говорит, что ты вела себя, как течная сучка!
– Лучше поблагодарил бы меня, – раздраженно парировала она. – Потому что, если бы они не говорили обо мне, ты услышал бы много нелестного о себе самом и о твоей женитьбе на горничной.
– Как ты разговариваешь со своим королем? – грозно спросил Зуфар, но Галила не могла воспринимать его всерьез. В кабинете их было только двое, и аргумент был явно неуместен.
– Чего ты от меня хочешь? – всплеснула она руками. – Я же не могу это отменить!
– Я хочу, чтобы ты поклялась мне, что будешь вести себя прилично! Как ты вообще могла так опуститься? Почему мать не выдала тебя замуж, чтобы ты теперь позорила мужа, а не свою семью?
– А ты не знаешь, почему? – взвилась Галила.
– Что ты имеешь в виду?
– Потому что она видела во мне соперницу! Это было ясно как день.
– Уймись, Галила! Это ты видишь во всех конкурентов! Хватит! Я не хочу, чтобы ты лезла на первый план при новой королеве! Учись быть скромнее!
– Я бы никогда…
Их прервал короткий, но настойчивый стук в дверь. Вошедший слуга почтительно приблизился к Зуфару и что-то негромко ему сказал. Галила расслышала только слова «очень настойчиво». Лицо Зуфара помрачнело.
– Проси! – приказал он слуге и тут же повернулся к Галиле, которая встала и направилась к дверям: – А ты куда собралась?
– Я думала, мы закончили.
– И не мечтай! Я понятия не имею, почему он настаивает на встрече со мной, но это наверняка касается тебя, так что сядь.
– Кто – он?
– Шейх Карим Зирийский.
– Так вот кто он…
Зуфар так стукнул кулаком по столу, что Галила вздрогнула от неожиданности.
– Не говори мне, что ты даже не знаешь имени человека, которому позволила залезть себе под юбку!
Галила смотрела прямо перед собой, кусая губы. Она догадывалась, что ее ночной незнакомец был одним из почетных гостей, но не думала, что…
Дверь отворилась, и вошел он. Шейх Карим Зирийский. Он сменил национальный наряд, к которому его обязывало вчерашнее официальное событие, на отлично сшитый костюм цвета графита и смотрелся в нем даже еще более сексуально, хотя Галила и представить себе не могла, что такое возможно. Он выглядел как человек, который привык доминировать в любом месте и в любом обществе. И конечно же, он полностью лишал воли саму Галилу.
Карим невозмутимо поприветствовал ее коротким официальным поклоном, как будто заранее знал, что увидит ее здесь, и сразу повернулся к Зуфару, опять заставив ее мучиться чувством неудовлетворенности и стыда.
Вчера вечером после того, как принцесса Галила убежала, Карим вернулся в отведенные ему комнаты очень недовольный собой. Он был совершенно искренен, когда говорил, что не пользуется слабостью женщин. Он считал себя благородным человеком.
Но он не мог допустить, чтобы принцесса выбалтывала тайны его семьи любому человеку, встретившемуся ей после очередного бокала бренди.
Вчера он колебался, имеет ли он право увести ее в свои покои, где она, по крайней мере, никому не сможет выболтать свои секреты. Но Галила сама набросилась на него в темном углу сада.
Ее поцелуи были сильнее любых наркотиков. При первом же прикосновении ее губ на него нахлынуло пульсирующее ощущение жизни. Как будто он был мертв в течение трех десятилетий. Существовал, но был лишен зрения, осязания, вкуса – всех чувств. А затем за одну головокружительную минуту воскрес. Проснулся, словно растение под лучами солнца после долгих заморозков. Ему хотелось навечно остаться в этом живом солнечном мире, и никогда его не покидать. Но Карим сам отказался от него. Как любой здравомыслящий человек отказался бы от галлюциногенной бездны.
Теперь он знал, насколько она опасна и готов был противостоять силе ее чар.
Карим продолжал уговаривать себя, что его бесчестное поведение было оправдано благородными целями. Он намеренно позволил гостям заметить их страстную сцену. Но он защищал честь своей семьи, а заодно и ее семьи тоже.
Это была только первая часть плана.
Вторую предстоит реализовать сейчас.
Он поприветствовал принцессу учтивым коротким поклоном, успев, однако, разглядеть ее. На ней было надето простое голубое платье-футляр, а волосы были скручены в тяжелый узел на затылке.
И в этом скромном облике она тоже была прекрасна. Почти так же прекрасна, как прошлым вечером, если бы не затравленный взгляд и нервно сжатые губы. Румянец, заливший ее лицо, напоминал ему о блаженстве вчерашнего вечера.
Но Карим прогнал волнующее воспоминание. Он умел сдерживать свои эмоции, он делал это всю жизнь. Хотя обычно это давалось ему гораздо легче.
Но прошлой ночью он почувствовал, что эта женщина пробила брешь в его броне. Теперь ему надо заделать эти трещины, пока они не пошли дальше. Ему надо научиться не реагировать на принцессу Галилу.
– Я ожидал более достойного поведения от человека вашего положения, Карим! – Зуфар даже не встал при его появлении. – И я удивлен, что вы не покинули дворец еще ночью.
– Позвольте мне возместить ущерб, который я нанес репутации вашей семьи, – сказал Карим самым любезным тоном. – Я готов жениться на принцессе Галиле.
Галила подпрыгнула в кресле.
– Что? Но я не собираюсь выходить замуж за вас!
– Вы помолвлены с кем-то другим, принцесса? – невозмутимо повернулся к ней Карим.
Эта невозмутимость дорого ему стоила. Никогда в жизни он не испытывал такой вспышки ревности. Он чувствовал, что готов был бы сражаться с соперником насмерть.
– Нет! Но я пока вообще не собираюсь замуж! Тем более за незнакомца! Только потому, что я его один раз поцеловала! Это нелепо!
– Это очень практичный и разумный выход. – Карим обдумывал этот ход полночи, не позволяя эмоциям влиять на свое решение. – Вот увидите.
– Я не собираюсь ничего видеть! – Галила отреагировала так бурно, что Карим пожалел, что она не приберегла свой темперамент для спальни.
– Тихо! – остановил ее Зуфар, подняв руку.
Галила вихрем подлетела к брату.
– Не смей мне приказывать! – прошипела она. – Я сама решу, за кого мне выходить замуж. А вас я благодарю за ваше любезное предложение, – повернулась она к Кариму и выпалила ему прямо в лицо: – Нет!
Он кожей почувствовал жар ее негодования. Обычно Карим избегал таких женщин, но на кону были вещи гораздо более важные, чем его бесконфликтное существование.
Карим повернулся к Зуфару, готовясь нанести ему удар ниже пояса.
– Очевидно, ваша сестра не считается с вами. Кажется, та же проблема у вас была с вашей первой невестой? Поэтому она сбежала от вас с вашим братом?
– Что?! – прохрипел Зуфар.
Карим видел, как Галила побледнела от ужаса.
– Я имею в виду вашего сводного брата, – добавил он небрежно, хотя внутри был напряжен и собран, как опытный игрок за покерным столом.
– Галила!
Голос Зуфара был полон такой ярости, что Карим приготовился кинуться между ним и принцессой.
– Зачем вы это делаете? – спросила она потрясенно.
– Мне нужна жена. Во всяком случае, так считает правительство моей страны. Вы мне подходите по… Какое слово вы употребили, когда описывали любовника вашей матери? Статус? Вы подходите мне по статусу.
– Это слишком идиотская выходка даже для тебя! – накинулся на сестру Зуфар. – Минуту назад ты даже не знала его имени, но уже умудрилась выболтать ему все семейные тайны?
– Прости. Я выпила лишнего, – сказала Галила, подавленная чувством вины и стыда. – Я понимаю, это меня не оправдывает, но мне тяжело далась вся эта история. Ты меня понимаешь, Зуфар. Нам всем она далась нелегко.
Зуфар посмотрел на сестру, прищурившись. Он явно не понимал, как эти обстоятельства могли объяснить столь безрассудное поведение.
– Позвольте мне заверить вас, – сказал Карим по-прежнему учтиво, – что, если вы дадите согласие на наш брак, секреты вашей семьи останутся между нами.
Брат и сестра в недоумении посмотрели на него.
– А если я не дам согласие? – спросил Зуфар после долгой паузы.
– Вы шантажируете нас? – едва слышно выдохнула потрясенная Галила. – Но ведь это низко. Зачем вам это?
– Я не причиню вам вреда, – усмехнулся Карим. – Я буду холить и лелеять вас, как редкую экзотическую птицу, которую вы мне напоминаете.
– В позолоченной клетке? Почему вы просто не попросили меня выйти за вас замуж, зачем нужно было устраивать мне такую ловушку?
– Выходите за меня замуж!
– Ни за что! Я не хочу иметь дело с сумасшедшим шантажистом!
– Вы уже хорошо знаете меня, принцесса. Вы просто созданы для меня. Во всяком случае, так мне показалось прошлой ночью.
Зуфар задохнулся от возмущения, а Галила залилась краской.