Как и в прошлые годы, все прибыли в костюмах. И никаких взятых напрокат костюмов гориллы. Платья и шляпы, черные галстуки и изысканные маски, в основном закрывающие только верхнюю часть лица, чтобы не мешали есть, пить, болтать, курить и так далее.
Я с удивлением узнала, что Уоллес нарядился Дядей Сэмом в красно-сине-белом смокинге, цилиндре и с накладной бородой.
– Меня уговорила жена, – признался он, краснея. – Чтобы отпраздновать победу в войне. Она сказала, людей это впечатлит.
– Так и есть, дядя Харри, – подтвердила Ребекка, наградив его сдержанной улыбкой.
Уоллес улыбнулся в ответ, но слегка кривовато.
– Вскоре после полуночи Абигейл собрала всех в кабинете на втором этаже. Раньше там был кабинет Ала, – объяснил он. – Когда мы вошли, то обнаружили, что все задрапировано черным бархатом. И полки, и почти вся мебель. Стол Ала был покрыт безвкусным шелком, посередине лежал нелепый хрустальный шар. А прямо в кресле Ала сидела та женщина. Просто смехотворно.
– Это было ужасно, – добавила Ребекка. – Отвратительно.
– Что за женщина? – осведомилась мисс Пентикост.
– Ну, это был спиритический сеанс, – продолжил Уоллес. – Абигейл пригласила свою «духовную наставницу» – это ее слова, не мои. Та женщина собиралась предсказывать судьбу, гадать на картах таро и говорить с мертвыми.
Мисс Пентикост слегка подалась вперед.
– И как звали гадалку?
– Белестрад. – Уоллес прожевал фамилию и буквально выплюнул ее. – Ариэль Белестрад.
Вот оно. Имя из газетной вырезки, которое я обвела красным. Крючок, которым притянуло мисс Пентикост к этому делу.
Белестрад входила в список людей, чьи имена я высматривала в прессе. Она гадала многим представителям элиты и периодически появлялась в газетах, хотя обычно на страницах светской хроники, и то мимоходом.
В нашем архиве на третьем этаже хранились две коробки, целиком посвященные ей. Почему мисс Пентикост так интересовали передвижения женщины, которая фактически ничем не отличалась от Мадам Фортуны, только работала на другом поле? Понятия не имею. Я научилась не задавать вопросов, когда дело касается причуд мисс Пентикост. Она расскажет, когда сочтет нужным.
Я уже упоминала, насколько это меня раздражает?
Я заметила признаки оживления на лице мисс Пентикост – едва заметно поднятые брови и блеск в глазах цвета зимнего неба, плюс напряженные пальцы.
– Белестрад, вероятно, не настоящее имя, – пробормотал Уоллес. – С такими типами ни в чем нельзя быть уверенным.
– С такими типами? – поддела его мисс Пентикост.
– Шарлатанами. Мошенниками, – ощерился Уоллес.
– Бекка считает, что она не обманывает, – с презрением высказался Рэндольф.
– Я никогда такого не говорила, – возразила его сестра. – Никогда. Я лишь сказала… Что у нее хорошо получается.
Мисс Пентикост снова подняла руку, призывая успокоиться.
– Чем именно мисс Белестрад занималась на вечеринке?
Все трое угомонились и принялись описывать события, которые выглядели более уместными для цирка на сельской ярмарке. Она предсказывала судьбу женам, и в одном случае вытащила на свет божий новость о пока еще не объявленной беременности. Потом пришел черед гадания на картах таро. К тому времени подключились и некоторые мужчины. Белестрад объявила, что один немолодой джентльмен планирует уйти на пенсию, чем удивила его боссов.
Кульминация наступила, когда выключили электрическое освещение. Комнату освещал только огонь в камине. Ночь была холодной, а отопление в кабинет не провели. Гадалка попросила кого-нибудь вызваться добровольцем. Никто не вышел, и тогда Белестрад позвала Ребекку.
– Давай, девочка. Я чувствую, что кое-кто хочет с тобой поговорить, – объявила она.
– Она велела мне сесть напротив нее, – сказала нам Ребекка. – Затем попросила взять ее за руки, я подчинилась, и тогда она положила мои ладони на хрустальный шар.
Свет погас, осталась только пара свечей на столе. Медиум закрыла глаза и велела мне сделать то же самое. После долгой минуты неловкого молчания голова Белестрад откинулась назад, и гадалка заговорила низким и зычным голосом: «Я чувствую дух… Рядом тот, кто умер прямо в этой комнате. И он еще здесь».
А потом ее голос снова изменился. Стал еще более низким и грубым.
– Все ошалели, – сказал Рэндольф.
– Почему? – спросила мисс Пентикост.
– Потому что это был отцовский голос, – ответила Ребекка, и ее голос дрогнул. – Совершенно точно его голос.
– И что он сказал?
Ребекка закрыла глаза, припоминая.
– «Кто здесь? Кто это? Здесь темно. Я ничего не вижу. Я чую запах лаванды, „Белой орхидеи“. Это ты, Бекка? Духи из того пузырька, который ты украла?»
Ребекка поежилась.
– Это существенная деталь? – спросила мисс Пентикост.
– Да. Когда я была маленькой, одна подруга подговорила меня украсть пузырек «Белой орхидеи» с прилавка в универмаге. Мне было ужасно стыдно, и позже я призналась отцу. Он обещал никому не говорить и заставил заплатить магазину. Я… Я до сих пор пользуюсь этими духами.
Мисс Пентикост выждала немного, а потом спросила:
– И что было дальше?
– Кажется… Кажется, я что-то сказала. Я не… не помню что.
– Ты сказала: «Папа? Это ты?» – подсказал Рэндольф, уставившись в пол и явно стыдясь сестры.
А глаза Уоллеса налились злостью.
Ребекка продолжила:
– А потом он… она… сказала что-то вроде «Мне так одиноко. Хочу уйти отсюда. Хочу покоя. Прошу тебя, позволь мне покоиться с миром». И тут мама спросила из-за моей спины: «О чем ты, Алли? Как мы можем помочь тебе упокоиться с миром?», а он… ясновидящая и говорит: «Не выдавай меня. Не выдавай меня, любовь моя».
Ребекка затрясла головой, словно пытаясь избавиться от засевших в ней воспоминаний.
– Больше я не могла этого выносить, – сказала она. – Вырвала из ее рук свои ладони, убежала к себе в комнату и заперла дверь.
– И что было дальше? – спросила мисс Пентикост.
– Когда Бекка убежала, эти… чары… исчезли. Или та женщина перестала притворяться, – объяснил Рэндольф. – А потом мама велела всем выйти. Сказала, что хочет остаться наедине с…
– Со своим мужем. С Алом, – закончил за него Уоллес. – Она попросила всех вернуться на вечеринку, включая Белестрад.
Понятно, что после такого веселье увяло. Гости начали расходиться. Рэндольф с несколькими приятелями вышел покурить на веранду, а Уоллес стал обходить гостей, пока все не разбежались.
– Хотел поговорить с некоторыми самыми влиятельными членами совета директоров, – объяснил Уоллес. – Чтобы не болтали языками, тем более в такое время, когда будущее компании и так висит на волоске.
Уоллес, видимо, запугал их до чертиков, потому что до сих пор никто не проболтался о спиритическом сеансе газетам, а ведь заголовок «Светская львица убита во время разговора с покойником» поднял бы тиражи до небес.
– Вы знаете, что могло означать «Не выдавай меня»? – спросила мисс Пентикост.
Уоллес покачал головой.
– Понятия не имею.
Мисс Пентикост допила медовуху, и я подошла, чтобы налить ей еще бокал.
– А вы, мисс Коллинз? Вы вернулись к гостям?
– Нет. Осталась у себя.
– На все время?
– Да. А потом услышала… Услышала вопль. Когда я вышла, дверь кабинета уже взломали.
– В газетах писали, что там был пожар. Кто-то почуял запах дыма? – спросила мисс Пентикост.
– Я, – ответил Уоллес. – Сначала решил, что кто-то оставил открытой дверь на веранду, но пахло не сигаретным дымом. Потом я поднялся и увидел дым из-под двери кабинета.
– И как вы поступили?
– Попробовал открыть дверь, но она была заперта. Я закричал.
– Так громко, что мы услышали даже снаружи, – уточнил Рэндольф.
– Кто это «мы»? – спросила мисс Пентикост.
– Я и Джон Мередит, он начальник цеха на заводе в Джерси. Мы побежали в дом и вверх по лестнице. Я увидел, как дядя Харри пытается выбить дверь. Мередит подналег, и у него получилось. Чуть не снес дверь с петель. Повалил дым, но Джон все равно вбежал внутрь. Такой уж он человек.
– Порывистый?
– Человек действия, – ответил Рэндольф. – Какой-то там пожар его не испугает.
Ни Уоллес, ни Ребекка явно не разделяли его восхищения героем, но промолчали.
– Как только дым немного рассеялся, вошли и остальные. Пламя из камина перекинулось на черный бархат. Я сорвал ткань и затоптал огонь. Я не… Я не сразу ее заметил. Пока не увидел Бекку и не проследил за ее взглядом.
– Я услышала крики, – объяснила Ребекка. – А когда открыла дверь своей комнаты, весь коридор был в дыму. Я побежала в кабинет. Люди суетились из-за пожара, а она просто сидела там. Растянувшись на столе.
Я взяла бутылку джина с тележки с напитками и пополнила бокал Ребекки. Она даже не заметила.
– Сначала я решил, что Абигейл потеряла сознание, – сказал Уоллес. – Из-за дыма, понимаете? Я схватил ее за плечи и…
Его пришлось подтолкнуть к продолжению рассказа.
– И поняли, что она не просто без сознания, – сказала мисс Пентикост.
– Ее голова была… Повсюду была кровь. А ее глаза…
Он не закончил фразу, и никто не стал ее продолжать. Да в этом и не было необходимости. Мы с мисс Пентикост видели много трупов, включая те, которых забили до смерти. Вполне достаточно было включить воображение.
– Это сделали хрустальным шаром, – надтреснутым голосом сказал Рэндольф. – Мы нашли его в камине. Разбитый и окровавленный.
Уоллес сделал большой глоток скотча с молоком и поморщился – то ли от вкуса, то ли от воспоминаний.
– Мы позвонили в полицию, – сказал он. – Они прибыли через несколько минут, а все остальное вы почти наверняка уже читали в газетах.
Мисс Пентикост покачала головой.
– Вы переоцениваете достоверность газетных статей или недооцениваете свои возможности поведать нам более красочные детали.
– Разве меня можно в этом винить? Достаточно и того, что все это, включая жизнь моих крестников, превратилось в потеху для публики.
Мисс Пентикост снова покачала головой.
– Я вас не обвиняла, только хотела подчеркнуть, что многого не знаю, а мне точно нужно это знать, если я возьмусь за дело. Например, мне нужен полный список гостей, слуг и нанятого персонала, а также подробная хронология, когда прибыл и уехал каждый гость, особенное внимание следует уделить тем, кто присутствовал в тот момент, когда обнаружили тело миссис Коллинз. Еще мне понадобится подробное описание жизни миссис Коллинз, ее повседневные привычки и ее прошлое.
– Разумеется, – сказал Уоллес. – Я даже не подумал о нанятом персонале. Официанты, музыканты и так далее. Возможно, это кто-то из них. Вор или псих.
Мисс Пентикост повела плечами.
– Возможно. Хотя полиция наверняка тщательно проверила биографии персонала. Обычно копы первым делом обращают внимание именно на него. После семьи, конечно же.
От этих слов гости слегка поежились, но возражать не стали. Видимо, за две недели они уже поняли, что стали возможными подозреваемыми у полиции.
– Абигейл вела календарь, куда вносила свои основные перемещения. С кем обедала. Кого принимала. И все такое прочее, – ответил Уоллес. – Что до ее прошлого, то могу рассказать о ее жизни после того, как она пришла работать в компанию, потому что она была моей секретаршей.
– Вашей секретаршей? – Брови мисс Пентикост поползли вверх. – Я думала, она была секретаршей мистера Коллинза.
– Официально она помогала нам обоим. Но мне требовалось больше помощи с бумагами, так что она работала в моей приемной. К сожалению, она никогда не рассказывала о своей юности и личной жизни до поступления на работу в компанию, и я вам тут не помощник.
Мисс Пентикост посмотрела на Ребекку и Рэндольфа, которые синхронно помотали головами.
– Она никогда не рассказывала о своем детстве, – сказала Ребекка. – По крайней мере, мне.
– И мне тоже, – добавил Рэндольф. – Только что она была сиротой и выросла в бедности где-то в глубинке штата Нью-Йорк.
Мисс Пентикост нахмурилась. Она не любила пробелов в биографии жертвы. Опыт подсказывал, что именно в таких пробелах и скрываются убийцы.
Она повернулась ко мне.
– Прежде чем мы обсудим гонорар… Уилл, у тебя есть еще вопросы?
– Возможно, вы хотели задать этот вопрос позже, но Белестрад еще находилась в доме, когда… когда обнаружили Абигейл? – спросила я.
– Кажется, она ушла сразу после окончания спиритического сеанса, – ответил Уоллес. – Но точно не уверен.
– Она привела кого-нибудь с собой? Помощника или партнера?
Я вспомнила о временах, когда работала с Мадам Фортуной. Всегда полезно иметь подсадную утку среди публики.
Уоллес покачал головой.
– Вроде бы нет. Как я помню, у нее был шофер. Но он не заходил в дом.
Ребекка положила ладонь на его руку.
– Дядя Харри, ты забыл о преподавательнице из университета.
– Ах да, конечно. Она была такой тихоней, что я и забыл о ее присутствии. Она пришла вместе с Белестрад.
– Я немного с ней поболтал, – добавил Рэндольф. – Она не произвела на меня впечатления.
– Что за преподавательница? – спросила я.
– Доктор Уотерхаус. Не врач. Из университета, – сказал Уоллес. – Не могу вспомнить ее имени.
– Оливия? – спросила мисс Пентикост. – Доктор Оливия Уотерхаус?
– Вы ее знаете?
– Я знакома с ее работами. Вы уверены, что она сопровождала мисс Белестрад?
– Уверен, что она не пришла с кем-то другим, – сказал Уоллес. – Она не знала, что будет маскарад. Ей пришлось позаимствовать маску у персонала.
– Она говорила что-то насчет того, что ей нравятся подобные представления и хотелось бы посмотреть вблизи, – вставил Рэндольф. – Честно говоря, я не особо прислушивался. Просто пытался быть вежливым.
– Ее придется допросить, – заметила мисс Пентикост. – Как и многих других. Но сначала мне бы хотелось посетить дом и увидеть комнату собственными глазами.
– Так вы возьметесь за расследование? – спросил Уоллес.
Она кивнула. Уоллес явно испытал облегчение. Выражения лиц Ребекки и Рэндольфа не изменились.
– И вы сохраните все в тайне? Не хотелось бы, чтобы еще какие-нибудь малоприятные подробности стали достоянием широкой публики.
– Я буду молчать, пока это не противоречит закону, мистер Уоллес. Однако малоприятные подробности, как вы их называете, все равно наверняка всплывут и станут известны прессе. Так всегда бывает.
Уоллес понурил плечи.
– Будем надеяться, что, когда это случится, компания уже обретет более твердую почву под ногами. А теперь что касается вашего гонорара.
Мисс Пентикост назвала сумму, от которой все трое нервно моргнули.
– Вы со всех столько дерете? – гневно спросил Рэндольф.
– Конечно нет, мистер Коллинз. И вы не обязаны платить. Я беру, сколько считаю разумным за конкретное дело и для конкретного клиента. Кстати, о клиенте. На кого я работаю? На семью Коллинз или «Сталелитейную компанию Коллинза»?
– Ни то ни другое, – заявил Уоллес. – Название компании не должно фигурировать.
Он потянулся к стоящему у ног портфелю, вытащил три пачки купюр в банковской ленте и осторожно положил их на стол мисс Пентикост.
– Это мои личные деньги, мисс Пентикост. Если вам необходимо имя, воспользуйтесь моим. Я выступаю как крестный отец близнецов и друг семьи, но не как исполнительный директор «Сталелитейной компании Коллинза».
Лишь проступивший на его лбу холодный пот выдавал, что сейчас Уоллес, вероятно, выложил на стол свое годовое жалованье.
– Это существенная сумма для частного лица, мистер Уоллес.
– Я почти всю свою сознательную жизнь был другом семьи Коллинз, – ответил он, выпрямившись. – Ал был моим лучшим другом. Абигейл – мать моих крестников.
Мисс Пентикост удовлетворенно кивнула и встала, лишь слегка покачнувшись.
– Уилл, собери, пожалуйста, всю необходимую информацию и назначь визит в резиденцию Коллинзов, лучше всего на завтрашнее утро, если это удобно.
Отдав распоряжения, она пожала руки клиентам, пожелала им хорошего дня и вышла из кабинета.