– Спасибо.
Снова рукопожатие, более сильное. Голос тоже мужской, постарше.
– Снежинка говорит, ты отличный художник. Я Леопард.
Еще руки, женские.
– Здравствуй, Скол, я Лилия.
– Воробейка. Надеюсь, будем видеться.
– Тихоня, жена Леопарда. Здравствуй.
Последний голос был старческим, два предыдущих – молодыми.
Скола усадили. Он нащупал перед собой гладкий пустой стол, не прямоугольный – то ли овальный, то ли большой круглый. Присутствующие тоже расселись: Снежинка – справа от него, кто-то еще – слева. Скол уловил запах гари, принюхался. Остальные, судя по всему, ничего не замечали.
– Что-то горит.
– Табак, – ответил слева от него пожилой голос Тихони.
– Табак?
– Мы курим, – пояснила Снежинка. – Хочешь попробовать?
– Нет.
Кое-кто засмеялся.
– От этого не умирают, – произнес откуда-то слева Король. – Подозреваю, что курение в некотором роде даже полезно.
– И очень приятно, – добавила сидящая напротив молодая женщина.
– Спасибо, не надо.
Снова смех и реплики. Потом голоса стихли. Снежинка накрыла его правую руку своей. Он хотел было ее убрать, но сдержался. Идиот. Зачем он пришел? Что делает здесь с повязкой на глазах среди больных товарищей с мнимыми именами? Табак! Сто лет как эту гадость полностью изничтожили. Где только, злость возьми, они его берут?
– Извини за повязку, – произнес Король. – Полагаю, тебе объяснили, почему она необходима.
– Да.
– Я объяснила, – подтвердила Снежинка.
Она больше его не держала, и он убрал руки на колени.
– Мы, как ты уже понял, ненормальны, – сказал Король. – И делаем многое из того, что принято считать нездоровым. Однако мы думаем – нет, убеждены, – что все совсем не так.
Голос был сильным, глубоким и властным. Скол вообразил крупного, могучего мужчину лет сорока.
– Не стану вдаваться в подробности – в твоем нынешнем состоянии они тебя встревожат и расстроят, так же как, очевидно, встревожил и расстроил тот факт, что мы курим. Со временем ты все сам узнаешь, если, конечно, наше знакомство продлится.
– В моем нынешнем состоянии? Что вы имеете в виду?
На секунду воцарилась тишина. Кто-то из женщин кашлянул.
– Ты притуплен и нормализован последней терапией, – ответил Король.
Скол неподвижно глядел в его сторону, пораженный абсурдностью этих слов. Еще немного подумал и произнес:
– Я не притуплен и не нормализован.
– Притуплен, – повторил Король.
– Как и прочие члены Семьи, – добавила Снежинка.
Справа, откуда-то из-за нее, раздался пожилой голос Леопарда:
– Все, не только ты.
– Из чего, по-твоему, состоит терапия? – спросил Король.
– Из вакцин, энзимов, контрацептива, иногда транквилизатора…
– Всегда – транквилизатора, – поправил Король. – А также ЛПК, который сводит к минимуму агрессию, радость, остроту восприятия и все остальное, на что, драка побери, способен мозг.
– Включая сексуальное желание, – вставила Снежинка.
– Да, – подтвердил Король. – Десять минут механического секса в неделю – ничтожная доля от возможностей человеческого организма.
– Я не верю. Все это ложь.
Его стали убеждать.
– Поверь, Скол!
– Это правда!
– Так и есть!
– Ты же работаешь с генами, – продолжал Король. – Разве не к этому стремится генетика? Убрать агрессию, подчинить половой инстинкт, встроить в психику отзывчивость, послушание и благодарность… А покуда генная инженерия ковыряется над ростом и цветом кожи, ее функцию выполняет терапия.
– Терапия нам помогает.
– Она помогает Уни, – возразила женщина напротив.
– И поклонникам Уэя, которые создали Уникомп, – добавил Король. – Терапия не помогает. По крайней мере, вреда от нее гораздо больше. Она превращает нас в роботов.
Скол помотал головой раз, другой…
– Снежинка говорила, – ровным тихим голосом, оправдывая свое прозвище, произнесла Тихоня, – что у тебя есть нездоровые наклонности. Ты никогда не замечал, что они набирают силу перед терапией и ослабевают сразу после нее?
Снежинка добавила:
– Спорим, ты сделал ту рамку за день-два до?
Он на секунду задумался.
– Не помню. Но когда в детстве я думал о разных профессиях, сама идея после терапии казалась глупой и до-У, а накануне была… интересной.
– Вот видишь, – сказал Король.
– Это нездоровый интерес!
– Еще какой здоровый, – возразил Король.
Женщина напротив добавила:
– Ты жил, чувствовал. Любое чувство лучше, чем полное их отсутствие.
Скол вспомнил об укорах совести, которые скрывал от наставников с момента окончания академии, и кивнул.
– Да. Возможно. – Он повернул лицо к Королю, женщине напротив, Леопарду и Снежинке, жалея, что не может открыть глаза. – Я не понимаю: вы тоже проходите терапию. Как…
– Сниженные дозы, – ответила Снежинка.
– Мы добились уменьшения концентрации некоторых компонентов, – пояснил Король. – И не настолько роботы, как думает Уни.
– То же самое мы предлагаем тебе, – продолжила Снежинка. – Шанс больше видеть, чувствовать, делать, получать больше удовольствия.
– И быть более несчастным. Не забудьте предупредить.
Это был голос второй молодой женщины, мягкий и чистый. Она сидела по ту сторону стола, слева, рядом с Королем.
– Неправда, – возразила Снежинка.
– Правда, – произнес чистый, почти девчоночий голос.
Ей не больше двадцати, прикинул Скол.
– Порой ты будешь ненавидеть Христа, Маркса, Вуда и Уэя и мечтать поджечь Уни. Придут мысли сорвать браслет и убежать в горы, как неизлечимые прошлого, чтобы делать то, что хочется, и самому решать, как жить.
– Лилия! – воскликнула Снежинка.
– Будут дни, когда ты возненавидишь нас за то, что мы тебя разбудили и ты перестал быть роботом. В этой вселенной уютно машинам, а люди – изгои.
– Лилия, – повторила Снежинка, – мы хотим привлечь его в нашу компанию, а не отпугнуть. – Она повернулась к Сколу. – Лилия у нас по-настоящему ненормальная.
– В ее словах есть доля правды, – вмешался Король. – Думаю, всем нам порой хочется, чтобы было место, куда можно уйти. Какое-нибудь поселение или община, где ты сам себе хозяин…
– Только не мне, – вставила Снежинка.
– И поскольку такого места нет, – продолжал Король, – иногда мы несчастны. За исключением тебя, Снежинка, я знаю. Да, за редким исключением способность испытывать счастье, судя по всему, предполагает и обратную сторону. Однако, как сказала Воробейка, любое чувство лучше и здоровее, чем полное их отсутствие, и грусть накатывает не так уж часто.
– Еще как часто, – возразила Лилия.
– Ткань! – снова встряла Снежинка. – Хватит уже про плохое.
– Не волнуйся, – заметила с противоположной стороны стола Воробейка, – если он попробует удрать, ты успеешь поставить подножку.
– Ха-ха! Злость!
– Снежинка! Воробейка! – остановил их Король. – Итак, Скол, каков твой ответ? Хочешь уменьшить концентрацию препаратов? Это происходит поэтапно. Первый несложен, и если через месяц тебе не понравятся ощущения, ты можешь сказать наставнику, что тебя совратила группа крайне больных товарищей, личность которых, к сожалению, тебе неизвестна.
После секундного колебания Скол произнес:
– Хорошо. Что нужно делать?
Снежинка сжала его руку.
– Молодец, – прошептала Тихоня.
– Сейчас, только раскурю трубку, – сказал Король.
– Вы все курите?
Резкий запах табака сушил и щекотал ему ноздри.
– В данный момент – нет, – ответила Тихоня. – Только Король, Лилия и Леопард.
– Но каждый пробовал, – добавила Снежинка. – Тут такое дело: то куришь, то бросаешь.
– Где вы берете табак?
– Мы с Тихоней выращиваем, – с гордостью ответил Леопард. – В лесу.
– В лесу?
– Вот-вот.
– У нас два участка, – сказала Тихоня, – а в прошлое воскресенье нашли место для третьего.
– Скол!
Он повернулся на голос Короля.
– Если коротко, этап номер один – изобразить эффект передозировки: снизить активность в работе, отдыхе, во всем. Немного, не слишком заметно. Сделай небольшую ошибку на работе, через несколько дней – еще одну. Симулируй проблемы с сексом. Прежде чем пойти к девушке, помастурбируй. Тогда неудача будет вполне убедительной.
– Что сделать?
– О ты, здоровый, полностью удовлетворенный член Семьи! – воскликнула Снежинка.
– Доведи себя до оргазма рукой, – объяснил Король. – А потом, когда с девушкой не получится, притворись, что тебе все равно. Хорошо, если она скажет наставнику. Ты своему не говори. Не показывай волнения по поводу ошибок, опозданий на встречи. Пусть другие замечают и докладывают.
– Сделай вид, что дремлешь перед телевизором, – подсказала Воробейка.
– До очередной терапии у тебя десять дней, – продолжал Король. – Если последуешь моим советам, на будущей неделе наставник прощупает тебя на предмет твоей заторможенности. Ты и тут не реагируй. Полная апатия. Справишься – депрессанты немного уменьшат, и через месяц захочется услышать о втором шаге.
– Вроде просто, – заметил Скол.
– Так и есть, – подтвердила Снежинка.
– Мы все справились, сможешь и ты, – добавил Леопард.
– Однако есть одна сложность, – предупредил Король. – Даже при снижении концентрации эффект препаратов в первые дни по-прежнему силен. Ты почувствуешь отвращение к содеянному и захочешь признаться наставнику, чтобы тебя лечили пуще прежнего. Сумеешь ли ты противостоять этому порыву, предугадать невозможно. У нас получилось, у других – нет. За последний год мы предлагали то же самое еще двоим; они успешно симулировали заторможенность, а через день-два после терапии во всем признались.
– Что, если наставник заподозрит неладное? Он, наверно, слышал про те случаи.
– Да, – ответил Король, – но заторможенность бывает и настоящей, когда уменьшается потребность организма в препаратах, так что, если ты убедительно сыграешь роль, все получится. Волноваться надо по поводу приступа откровения.
– Говори себе, – посоветовала Лилия, – что это химия заставляет тебя думать, будто ты болен и нуждаешься в помощи, лекарство, которое тебе впрыснули без твоего согласия.
– Согласия?
– Да, твое тело принадлежит тебе, а не Уни.
– Признаешься ты или выдержишь, – сказал Король, – зависит от резистентности мозга к воздействию препаратов, и тут особенно ничего поделать нельзя. Судя по тому, что мы о тебе знаем, шанс есть.
Последовали еще советы: разок-другой пропустить дневной макси-кейк, лечь в постель до последнего звонка, – а потом Король велел Снежинке отвести его обратно.
– Надеюсь, мы тебя еще увидим, – произнес он. – Без повязки.
– Я тоже надеюсь. – Скол встал и отодвинул стул.
– Удачи! – пожелали ему Тихоня, Воробейка и Леопард.
– Удачи, Скол, – последней сказала Лилия.
– Что будет, если я не поддамся порыву?
– Мы об этом узнаем, – ответил Король, – и кто-нибудь свяжется с тобой дней через десять после терапии.
– Как узнаете?
– Узнаем.
Снежинка взяла его за руку.
– Хорошо, – сказал он. – Спасибо вам всем.
Ему отвечали «не за что», «пожалуйста, Скол» и «рады помочь». Что-то было не так, и, когда Снежинка выводила его из комнаты, он вдруг понял: они не сказали «спасибо Уни».
Шли медленно, Снежинка держала его за руку не как медсестра, а как девушка, в первый раз в жизни гуляющая с парнем.
– Трудно поверить, – сказал он, – что я сейчас вижу и чувствую не в полную силу.
– Не в полную. Даже не в половину. Сам убедишься.
– Надеюсь.
– Так и будет. Я уверена.
Он улыбнулся.
– Насчет тех двоих ты тоже была уверена?
– Нет… Ну-у, в одном – да.
– Из чего состоит второй шаг?
– Сделай сначала первый.
– Сколько их всего?
– Только два. Второй, если получится, обеспечит значительное снижение препаратов. Вот тогда ты по-настоящему оживешь. Кстати, о шагах – сейчас три ступеньки вверх.
Они поднялись и продолжили путь; вышли на площадь. Стояла полная тишина, даже ветер куда-то пропал.
– Лучшее – это секс. Гораздо ярче, упоительней, и можно трахаться почти каждый день.
– Невероятно.
– И помни, пожалуйста, кто тебя нашел. Если хотя бы посмотришь в сторону Воробейки, я тебя убью.
Скол вздрогнул и приказал себе не сходить с ума.
– Извини, совершу в отношении тебя агрессивные действия, – поправилась она. – Мегаагрессивные.
– Ничего, ты меня не испугала… А Лилия? На нее можно?
– Пялься сколько угодно. Она любит Короля.
– Да ну?
– С первобытной страстью. Он создал нашу группу. Сначала присоединилась она, потом Леопард с Тихоней, я и Воробейка.
Их шаги зазвучали громче и гулче. Снежинка остановилась.
– Пришли.
Ее пальцы взялись за кончик бинта, и он наклонил голову. Она снимала повязку, отлепляя ее от кожи, по которой мгновенно пробегал холодок, разматывала дальше и дальше и наконец убрала вату. Он потер глаза и поморгал.
Снежинка стояла совсем рядом, засовывая повязку в комбинезон и дерзко поглядывая на него в лунном сиянии. Она уже успела надеть маску. «Это же не маска!» – вдруг оторопело понял он. Она была светлокожей. Таких светлых товарищей он и не видал, разве что среди тех, кому под шестьдесят. Совсем белая. Почти как снег.
– Маска на месте, – произнесла она.
– Извини.
– Да ладно, – она улыбнулась. – Мы все по-своему странные. Вон у тебя глаз какой.
Лет тридцать пять, острые черты, в глазах светится ум, волосы недавно подстрижены.
– Прости, – повторил он.
– Говорю же, не за что.
– Ничего, что я теперь знаю твою внешность?
– Скажу тебе вот что: не справишься – плевать я хотела, если нас всех залечат. Наверное, даже предпочту.
Она взяла лицо Скола обеими руками; ее язык коснулся его губ, проник внутрь, затрепетал. Крепко держа его голову, она прижалась к нему бедрами и сделала несколько круговых движений. Тело ответило эрекцией. Скол положил руки ей на спину и нерешительно двинулся языком ей навстречу.
Снежинка отстранилась.
– Учитывая, что это середина недели, надежда есть.
– Вуд, Уэй, Иисус и Маркс! У вас все так целуются?
– Только я, брат. Только я.
Они повторили опыт.
– Теперь ступай домой. Не касайся сканеров.
Скол сделал шаг назад.
– Увидимся через месяц.
– Да уж постарайся, драка тебя возьми. Удачи!
Он вышел на площадь и повернул в сторону института. Оглянулся. Между глухими стенами зданий зиял в лунном свете совершенно пустой проход.
Глава 2
Боб РО поднял глаза и улыбнулся из-за стола.
– Ты опоздал.
– Прости, – ответил Скол, усаживаясь.
Боб закрыл белый файл с красной закладкой.
– Как дела?
– Хорошо.
– Неделя прошла нормально?
– Ага.
Боб секунду смотрел на него, опершись локтем о ручку кресла и потирая нос.
– Хочешь поговорить?
Скол помолчал, потом мотнул головой.
– Нет.
– Вроде ты вчера несколько часов выполнял чужую работу?
Скол кивнул.
– По ошибке взял не ту пробирку.
– Перепутал бирку – взял не ту пробирку, – усмехнулся Боб.
Скол непонимающе поднял глаза.
– Шутка. Бирка – пробирка.
– А-а, – Скол улыбнулся в ответ.
Боб подпер подбородок, касаясь пальцами рта.
– Что случилось в пятницу?
– В пятницу?
– Я слышал, ты перепутал микроскоп.
Скол, казалось, не мог сразу сообразить.
– А-а, да. Вообще-то я его не трогал. Только зашел в кабинку. Настроек я не менял.
– То есть неделя выдалась не очень.
– Можно сказать и так.
– Мира СК говорит, в субботу вечером у тебя были сложности.
– Сложности?
– Сексуальные.
Скол потряс головой.
– Ничего такого. Просто я был не в настроении.
– Она говорит, ты пытался, но эрекция не наступила.
– Попробовал, ради нее, а вообще мне не хотелось.
Боб молча его разглядывал.
– Просто я устал.
– В последнее время ты как-то часто устаешь. Ты поэтому в пятницу вечером пропустил фотоклуб?
– Да, рано завалился спать.
– А сейчас как самочувствие? Опять усталость?
– Нет, нормально.