Фиона понимала малыша, понимала магию живой природы. Она сама когда-то была городской девчонкой, восхищенной, загипнотизированной зелеными тенями, игрой света, невообразимыми просторами лесов, холмов и моря.
Ребенку ничего не стоит затеряться в этом бескрайнем лесу.
Ему холодно. Он проголодался, напуган. Он хочет к маме.
Они шли под усилившимся дождем – неутомимый пес и высокая женщина в грубых штанах и тяжелых сапогах. Ее золотистые волосы, собранные в конский хвост, мокрой веревкой свисали по спине. Синие, как озера, глаза всматривались в полумрак.
Когда Пек снова свернул и стал спускаться по извилистому склону, Фиона представила, что могло произойти. Меньше чем в четверти мили впереди, если они не сменят направление, бежит ручей, отмечающий юго-восточную границу ее сектора. Чак и его Квирк обследуют противоположный берег. В это время года ручей очень быстрый и холодный, а его скользкие, поросшие мхом берега от дождя становятся еще более опасными.
Дай бог, чтобы малыш не подошел слишком близко или – что еще хуже – не попытался перебраться на другой берег.
И ветер изменился, вдруг поняла Фиона. Плохо, но они приспособятся. Она снова даст Пеку понюхать мальчиковый носочек, пес напьется и передохнет. Они в поиске уже почти два часа и, хотя Пек серьезно настораживался три раза, до сих пор не заметили никаких следов мальчика: ни клочка одежды на колючках, ни отпечатка ножки на мокрой земле. Фиона отмечала свой путь оранжевым скотчем, а места, где Пек проявлял настороженность, – синим и знала, что они уже пару раз пересекали собственные следы.
«Надо связаться с Чаком, – подумала она. – Если Пек идет по следу, а ребенок пересек ручей…»
Она не позволяла себе даже думать: упал в ручей. Пока не позволяла.
Фиона еще не взяла в руки рацию, когда Пек снова насторожился. И на этот раз он бросился бежать, на мгновения оборачиваясь и поглядывая на нее. И в его глазах светился азарт.
– Хуг! – Фиона попыталась перекричать гулкую дробь разыгравшегося дождя и свист ветра.
Мальчик не отозвался, но Пек трижды коротко пролаял, и Фиона побежала вслед за псом.
Она поскользнулась на извилистом склоне и в тот же момент увидела крутой берег ручья и – слишком, для ее спокойствия, близко к обрыву – распростертого на земле, вымокшего насквозь маленького мальчика, обнимающего ее собаку.
– Эй, Хуг, привет. – Фиона подбежала к нему, присела на корточки, стаскивая со спины рюкзак. – Я Фиона, а это Пек.
– Собачка, – прорыдал мальчик, уткнувшись личиком в мокрую шерсть Пека. – Собачка.
– Это хорошая собачка. Самая лучшая на свете.
Пек согласно застучал по земле хвостом. Фиона вытащила из рюкзака термозащитное одеяло.
– Давай я укутаю тебя и Ушастика тоже. Это Ушастик?
– Ушастик упал.
– Я вижу. Да, он грязный. Но ничего страшного. Мы согреем вас обоих, хорошо? Ты не поранился? Ой-ой. – Заворачивая мальчика в одеяло, Фиона увидела грязь и кровь на его ножках, но сохранила бодрый тон. – Уф! Мы тебя полечим.
Все еще обнимая Пека, Хуг повернулся к Фионе и жалобно прошептал дрожащими губами:
– Я хочу к мамочке.
– Конечно, я тебя прекрасно понимаю. Мы с Пеком отнесем тебя к ней. Вот, посмотри, что мамочка тебе прислала. – Она вытащила из кармана пакетик с «резиновыми» конфетами.
– Плохой мальчик, – сказал Хуг, но, прижимаясь к Пеку, с интересом взглянул на конфеты.
– Мамочка не сердится. И папочка не сердится. Держи. – Фиона отдала ему пакетик и вытащила рацию. Хуг протянул одну конфету Пеку, и тот покосился на Фиону, мол, можно мне? А? Можно?
– Возьми и скажи спасибо.
Пек осторожно взял конфету, проглотил и поблагодарил мальчика слюнявым поцелуем. Довольный смех Хуга согревал сердце Фионы, пока она связывалась с базой.
– Мы нашли его. Жив и здоров. Передайте маме, что он ест «резиновые» конфеты и мы направляемся домой. – Она подмигнула Хугу, который попытался угостить грязного, мокрого кролика, а потом сунул эту же конфету себе в рот. – Несколько небольших порезов и царапин, промок, но в полном сознании. Прием.
– Записываю. Хорошая работа, Фи. Помощь нужна? Прием.
– Нет. Мы возвращаемся. Я буду держать вас в курсе. Конец связи. – Фиона протянула Хугу свою фляжку. – Лучше запей.
– А что это?
– Простая вода.
– Я люблю сок.
– Когда вернемся, обязательно получишь сок. А пока попей немножко, хорошо?
Хлюпая носом, мальчик послушно сделал пару глотков.
– Я писал, как папочка показывал. Не в штанишки.
Фиона улыбнулась ему, вспомнив места, где Пек настораживался.
– Ты молодец. Хочешь, прокачу на спине?
– Хочу.
Его глазки засверкали, как тогда, когда он увидел конфеты.
Фиона покрепче закутала его в одеяло и повернулась, чтобы он смог забраться ей на спину.
– Называй меня Фи. Если что-то понадобится, скажи: Фи, мне нужно или я хочу.
– Собачка.
– Он тоже пойдет с нами. Покажет нам дорогу. – Еще сидя на корточках, Фиона почесала Пека, крепко обняла его. – Хороший пес Пек. Хороший пес. Возвращаемся!
Фиона с рюкзаком на плече и мальчиком на спине и Пек отправились в обратный путь.
– Хуг, ты сам открыл дверь?
– Плохой мальчик, – прошептал Хуг.
«Ты, конечно, прав, приятель, но разве есть такие люди, которые всегда ведут себя хорошо?»
– А что ты увидел в окошко?
– Кроликов. Ушастик сказал: пойдем посмотрим на кроликов.
– Угу. – Смышленый пацан. Сразу переложил вину на своего кролика.
Хуг начал лепетать так быстро и неразборчиво, что Фиона понимала лишь каждое третье слово, но суть все же уловила.
Мамочка и папочка спят, кролики за окошком, ну что оставалось делать? А потом, если Фиона правильно расслышала, дом вдруг исчез, совсем исчез. Тогда Хуг позвал маму, но она не пришла, и он испугался, что мама накажет, отберет игрушки. А он очень не любит, когда ему не разрешают играть.
Действительно, не любит, поняла Фиона, так как собственных слов «не разрешают играть» оказалось достаточно, чтобы мальчик расплакался, уткнувшись лицом в ее спину.
– Ну, если тебя накажут, то вместе с Ушастиком. Ой, Хуг, смотри. Бэмби и его мамочка.
Малыш поднял голову, шмыгнул носом и, мгновенно забыв о слезах, восхищенно взвизгнул при виде оленихи с олененком. И, вздохнув, положил головку на плечо Фионы, когда она подпихнула его повыше.
– Я есть хочу.
– Понятное дело. После такого-то приключения.
Извернувшись, Фиона вытащила из рюкзака шоколадный батончик.
Обратный путь занял гораздо меньше времени, но, когда лес стал редеть, малыш уже казался Фионе неподъемной тяжестью.
Отдохнувший, воспрянувший духом, очарованный всем окружающим, Хуг не закрывал рта. Фиона слушала с удовольствием, не мешая ему лепетать, и мечтала об огромной кружке кофе, необъятном гамбургере и ведерке жареной картошки.
Когда наконец-то показался дом, у Фионы словно открылось второе дыхание и она ускорила шаг. Как только она вышла на лужайку, из дома выбежали Рози и Девин.
Фиона опустилась на корточки.
– Слезай, Хуг. Беги к мамочке.
Не поднимаясь, Фиона обняла одной рукой дрожащего от радости и виляющего хвостом Пека.
– Да, – прошептала она, когда Девин на пару шагов обогнал жену, подхватил сына на руки и все трое обнялись, заливаясь слезами. – Да, хороший день. Ты молодец, Пек.
Прижимая к себе сына, Рози поспешила к дому. Девин отстал и неуверенно подошел к Фионе.
– Спасибо вам. Я даже не знаю, как…
– Все хорошо. Он отличный парень.
– Он… все. Огромное вам спасибо. – Со слезами на глазах Девин обнял Фиону и, совсем как Хуг, уронил голову на ее плечо. – У меня просто нет слов.
– И не надо. – Поскольку и у нее защипало в глазах, она похлопала Девина по спине. – Хуга нашел Пек. Это его надо благодарить. И он будет рад, если вы пожмете ему лапу.
– О! – Девин потер лицо, пару раз вздохнул, успокаиваясь. – Спасибо, Пек, большое тебе спасибо. – Он присел и протянул руку.
Пек улыбнулся по-своему, по-собачьи, и вложил лапу в ладонь Девина.
– Можно… можно мне обнять его?
– Он будет счастлив.
Судорожно вздохнув, Девин обнял Пека за шею, вжался лицом в его шерсть. Поверх его плеча Пек взглянул на Фиону с лукавым блеском в глазах, словно говоря: «Правда, здорово? Может, повторим?»
2
Доложив о выполнении задания, Фиона поехала домой. Пек, распластавшийся на заднем сиденье, задремал. Он заслужил отдых, думала Фиона, а она заслужила гамбургер, который сейчас приготовит и съест с большим аппетитом, вбивая отчет в свой компьютер.
А еще обязательно позвонит Сильвии, расскажет мачехе, как нашли малыша, и попросит провести вечерние занятия.
Ну конечно, именно сейчас, когда трудный поиск остался позади, дождь наконец прекратился и в разрывах серых облаков появились клочки голубого неба.
Горячий кофе, решила Фиона, обжигающий душ, ленч и бумажная работа, а если повезет, то вечером не будет никакого дождя и никто не промокнет на вечерних занятиях.
Выезжая из парка, она заметила над проливом, вспененным дождем, мерцающую радугу. Хорошая примета. Может даже, предвестник чего-нибудь необыкновенного. Несколько лет назад ее жизнь была как этот дождь – тусклой, унылой. Остров стал ее разрывом в тучах, а решение поселиться здесь – ее шансом, ее радугой.
– У меня есть все, что мне нужно, – прошептала она. – А если появится что-то еще, ну что же, поживем – увидим.
Фиона свернула с извилистой дороги на ухабистую подъездную аллею. Заметив изменение в движении, Пек фыркнул и, усевшись, забарабанил хвостом по сиденью, когда машина въехала на узкий мостик, перекинутый через весело журчащий ручей. А увидев дом, засуетился и радостно гавкнул.
Ее дом, ее крохотное жилище с большими окнами, крытый кедровой дранкой, словно выступал из ее собственного леса. Большая поляна и холмистый двор с тем, что она называла тренировочными зонами. Горки, качели, дощатые и из автомобильных шин, лесенки и платформы, тоннели и рампы, окруженные скамейками, создавали впечатление детской игровой площадки.
Не так далеко от истины. Только у детей по четыре лапы.
Еще двое из троих ее «детей», радостно виляя хвостами, пританцовывали под навесом на передней веранде. Больше всего в собаках Фиона любила именно то, с какой абсолютной радостью они встречали ее, и неважно, отсутствовала она пять минут или пять дней.
Собаки подбежали к остановившейся машине. Пек завертелся, предвкушая встречу с лучшими друзьями. Сплошной собачий восторг!
Не успела Фиона выйти из кабины, как собаки еще энергичнее завертели хвостами и стали тыкаться в нее мордами.
– Привет, ребята. – Почесав подставленные спины, Фиона открыла заднюю дверцу. Пек выпрыгнул, торопясь начать церемонию дружеской встречи.
Обнюхивание, счастливое повизгивание, подталкивание, а потом веселая гонка с преследованием. Пока Фиона доставала рюкзак, вся троица успела удрать, покружиться по площадке и вернуться к ней.
Всегда готовы поиграть, подумала Фиона, когда три пары сверкающих глаз с надеждой уставились на нее.
– Скоро, – пообещала она. – Я должна принять душ, высушить одежду, поесть. Идемте в дом. Что скажете? Хотите в дом?
В ответ все трое метнулись к двери.
Шестилетний желтый лабрадор Ньюмен, самый старший и самый величавый, вел стаю. Черный лабрадор Богарт, совсем ребенок в свои три года, остановился, чтобы подхватить веревку. М-да, кто-то явно хочет поиграть в перетягивание каната.
Псы вбежали за ней в дом, стуча лапами по полу из широких досок. Время есть, подумала Фиона, взглянув на часы, но немного.
Она не стала убирать рюкзак, поскольку предстояло упаковать туда новое термозащитное одеяло вместо использованного. Пока собаки катались по полу, она расшевелила разожженный перед уходом огонь в камине, добавила еще одно полено. Стащила мокрую куртку, наблюдая, как разгорается пламя.
Собаки на полу и огонь в камине создавали в комнате уютную обстановку. Так и хотелось свернуться калачиком на маленьком диванчике и вздремнуть.
А вот на это времени нет, напомнила она себе и попыталась разобраться, чего ей хочется больше: сухой одежды или еды. После недолгих колебаний она решила все-таки сначала высушиться. Фиона еще не успела подойти к лестнице, ведущей на второй этаж, когда все три пса насторожились. Через пару секунд послышалось дребезжание мостика.
Кто бы это мог быть?
Фиона подошла к окну, собаки потянулись за ней.
Синий грузовичок был ей незнаком, а на таком маленьком острове, как Оркас, встречалось не так уж много чужаков. «Турист, – подумала она, – заблудился, хочет узнать дорогу».
Фиона неохотно вышла из дома, жестом приказав собакам остаться на веранде.
Из кабины вышел мужчина. Высокий, с копной темных волос, в ободранных ботинках, поношенных джинсах, обтягивающих длинные ноги. И руки длинные, большие ладони. Приятное лицо. Резкие черты спрятаны за легкой щетиной. Видимо, утром парень был слишком занят или просто поленился побриться. То ли разочарован, то ли раздражен, или то и другое вместе, подумала Фиона, когда он взъерошил волосы.
Его сапоги и куртка были поношенными, а вот грузовик выглядел новеньким.
– Вам нужна помощь? – крикнула Фиона. Незнакомец отвлекся от хмурого разглядывания ее тренировочной площадки и обернулся.
– Фиона Бристоу? – В его голосе послышалось раздражение, не гнев, а именно раздражение, которое она заметила и в его лице. Богарт за ее спиной коротко взвыл.
– Да.
– Дрессируете собак?
– Да. – Она сошла с веранды, он двинулся ей навстречу, поглядывая на трех ее стражей. – Чем я могу вам помочь?
– Вы дрессировали тех троих?
– Я.
Его глаза, рыжевато-коричневые, как теплый крепкозаваренный чай, снова устремились на нее.
– Тогда вы наняты.
– Неужели? Для чего?
Незнакомец указал на ее собак.
– Выдрессировать собаку. Назовите ваши расценки.
– Ладно. Минимальная ставка – миллион долларов.
– Можно в рассрочку?
Фиона улыбнулась.
– Мы можем это обсудить. Но начнем с другого. – Она протянула руку. – Фиона Бристоу.
– Простите. Саймон Дойл.
«Рабочие руки, крепкие, мозолистые», – подумала Фиона, пожимая его руку. И вдруг поняла, кто он.
– Ну конечно, художник по дереву.
– По большей части я делаю мебель.
– И отлично делаете. Пару недель назад я купила одну из ваших ваз. Моя мачеха выставляет ваши работы в своем магазине. «Местное искусство».
– Да, Сильвия. Необыкновенная женщина. – Он пресек комплименты и светскую болтовню, как человек, не желающий отклоняться от поставленной задачи. – Она и отправила меня к вам. Так какую часть миллиона я должен заплатить сразу?
– Где собака?
– В грузовике.
Фиона подняла голову, взглянула на грузовик поверх его плеча и увидела за стеклом щенка. Помесь лабрадора и ретривера. В настоящий момент пес был очень увлечен своим делом.
– Ваша собака жует грузовик.
– Что? – Парень резко развернулся. – Черт побери!
Фиона жестом приказала вновь насторожившимся псам оставаться на месте и последовала за Саймоном, метнувшимся к грузовику. Лучший способ оценить человека, собаку и их отношения – понаблюдать, как он справится с ситуацией.
– Бога ради. – Саймон распахнул дверцу. – Какой бес в тебя вселился?
Щенок, явно не испугавшийся и не раскаявшийся, прыгнул на руки мужчины и принялся энергично обцеловывать его лицо.
– Хватит. Ну, прекрати! – Саймон отстранил щенка на длину вытянутых рук. Щенок начал извиваться, вилять хвостом и визжать от восторга. – Я только что купил эту машину, а он сжевал подголовник. Как можно сжевать подголовник меньше чем за пять минут?
– Щенку, чтобы заскучать, достаточно десяти секунд. Заскучавшие щенки жуют. Счастливые щенки жуют. Загрустившие щенки жуют.
– Вы мне рассказываете, – с горечью сказал Саймон. – Я купил ему кучу игрушек, но он грызет обувь, мебель, камни и все, что угодно, включая мой новый грузовик. Держите. – Он сунул щенка Фионе. – Сделайте с ним что-нибудь.