Кира продолжила поиски, аккуратно перекладывая балки и кирпичи, и наконец нашла знакомую деталь: обгоревшие остатки передатчика, как тогда в Ашарокене. Два случая просто напрашивались на сравнение: группа разведчиков обследует что-то подозрительное, находит конспиративную квартиру, напичканную радиооборудованием, и погибает, зайдя в ловушку. Кира с товарищами решили тогда, что здание в Ашарокене принадлежало Голосу, но Оуэн Товар отрицал это тогда и отрицает сейчас. Следующими на подозрении были партиалы, но в эту ловушку попалась именно их группа. «Может быть, другая группировка? Но которая из них доктора Морган: подпольные радисты или те, кто на них напали? Или ни те, ни другие? И как это связано с “ПараДженом”?» Тот, кто вынес из офиса компьютеры, взял и радио в магазине, и, пожалуйста, обломки того и другого в одном месте. Между ними должна быть связь. Вполне вероятно, что та же группировка «радиолюбителей» и оборудовала эти радиостанции в заброшенных городах. Но чем они занимались? И от кого так скрывались, что без сожалений убивали любого вошедшего?
– Мне нужен ключ, – пробормотала Кира, хмуро оглядывая разрушенный дом. В последние дни она все чаще говорила сама с собой вслух, хотя и чувствовала себя глупо, слыша собственный голос в пустом городе. Но, с другой стороны, это был единственный голос, который она слышала в последние недели, и, как ни странно, он помогал успокоиться. Она замотала головой:
– Ну надо же с кем-то поговорить, а? И плевать мне, насколько жалко это выглядит!
Девушка наклонилась, рассматривая обрывки бумаги, усыпавшие битый кирпич. Тот, кто укреплял и потом минировал дома, все еще здесь, и попробуй теперь найди их, когда все улики уничтожены. Кира хмыкнула:
– Что же, в этом-то все и дело.
Она вытащила обрывок бумаги из мусора под ногами, оказавшийся куском старой газеты, пожелтевшей и сморщившейся от воды, но заголовок еще читался: «ПРОТЕСТЫ В ДЕТРОЙТЕ ПЕРЕШЛИ В БЕСПОРЯДКИ». Мелкий шрифт самой статьи уже едва подвергался расшифровке, но Кира разобрала слова «полиция», «завод» и несколько упоминаний партиалов. «Так наши радиолюбители еще и статьи о восстании партиалов собирают?» Кира нахмурилась, размышляя о статье, но затем, закатив глаза, отбросила ее.
– Возможно. А может, любая газета накануне Эпидемии писала о партиалах, и это ничего не значит, – она тряхнула головой. – Мне нужны железобетонные улики! Ну, только не эти, конечно, – она пнула обломок стены, и тот с глухим звоном ударился о валявшуюся на другой стороне воронки радиоантенну.
Кира подошла к ней – большая, «при жизни», наверное, была несколько ярдов высотой, тонкая, как провод. Должно быть, из очень твердого металла, если держалась вертикально без опоры, однако взрыв и падение скрутили ее тугим узлом. Девушка попыталась вытащить ее из кучи битого кирпича. Антенна стронулась, но, проехав фута три, зацепилась за что-то и не поддавалась, как Кира ни тянула. Запыхавшись, она бросила ее и занялась поисками еще… чего-нибудь. Нашла новые газетные вырезки, три разлагающихся тела партиалов и гнездо садовых ужей, прижившихся под прикрытием солнечной батареи, но ничего, что могло бы подсказать, куда ушли минеры и была ли у них вообще еще одна радиостанция где-нибудь в городе. Присев на вторую панель, она отхлебнула воды из фляги, и тут ее осенило: зачем здесь две батареи?
Солнечная батарея этого типа называлась «Зобл», Кира хорошо их знала: Зочи поставила одну на крышу их дома, чтобы слушать музыку на плеерах, а в больнице таких было несколько. Они были очень эффективны, давали много энергии и попадались крайне редко. Зочи добыла «Зобл», воспользовавшись связями «мамочки» с фермерами и фермерским рынком. Найти такую на Манхэттене, наверное, было не столь трудно: конкуренция с другими сборщиками почти отсутствовала, но ставить на одно здание сразу две! Сколько же ему требовалось электричества? Кира снова обыскала воронку, на сей раз встав на четвереньки, ища конденсатор, который мог бы вместить столько энергии, но вместо этого нашла обломки третьей панели.
– Три «Зобла»! – прошептала Кира. – Куда тебе столько? Для радио? Неужели передатчики берут так много?
Дома она пользовалась рациями, легко помещавшимися на ладони и питавшимися от миниатюрных аккумуляторов. Что же за радиостанция требовала три батареи «Зобл» и пятиметровую антенну? Несуразица какая-то.
Разве что они подключали к ним не только радио. А, скажем, еще и кучу стащенных из «ПараДжена» компьютеров.
Кира обернулась, глядя не на воронку, а на улицу за спиной и на безжизненные здания вокруг. Почувствовав себя незащищенной, словно попавшей в пятно света прожектора, она отступила в тень завалившейся стены. «Если бы здесь было что-то действительно ценное, человек, защищавший секреты этого места, несомненно, пришел бы за ним. Большой ток был нужен им для радио и“ компов”, и тот, кого я поймала за собиранием электроники, занимался этим в последние несколько месяцев – явно после этого взрыва. Они все еще здесь и затевают что-то странное».
Кира взглянула на неровный профиль крыш и на темнеющее небо за ним. «Все, что мне нужно сделать, чтобы найти их, – это найти то, без чего они не могут обойтись: большую антенну или множество солнечных батарей. Если в городе есть еще такие же места, я увижу их отсюда».
– Пора выдвигаться.
Кирин план был прост: забраться на самое высокое здание, какое удастся найти, выбрать хороший вид на город и наблюдать. Если повезет, она снова увидит струйку дыма, хотя, вероятно, «цель» поисков усвоила прошлый урок, так что, скорее всего, ей придется тщательно просматривать крыши города во всех направлениях и под разными углами солнца в надежде разглядеть проблеск гигантской антенны и солнечной батареи – или батарей.
– Тогда мне останется только отметить их на карте и затем проверить каждое место, – Кира снова говорила сама с собой, преодолевая очередной пролет бесконечной лестницы. – Надеюсь, я не взлечу на воздух, как некоторые.
Небоскреб, выбранный ею, располагался довольно близко к офису «ПараДжена», может быть, в миле к юго-западу: огромная гранитная башня, гордо именовавшая себя «Домом имперского штата»[5]. Наружные стены заросли лианами и мхом, как и большая часть города, но внутри здание сохранилось неплохо, ей только пришлось выстрелить в замок, чтобы войти на главную лестницу. Теперь она была уже на 32-м этаже, постепенно поднимаясь к 33-му. Судя по указателю в вестибюле, ей оставалось еще пятьдесят три.
– У меня три литра воды, – декламировала она, вспоминая свои припасы, – шесть банок тунца, две – фасоли и последний сухой паек с того армейского склада на Седьмой авеню. Надо бы ограбить еще один. – Она дошла до 34-го этажа, высунула язык и продолжила подъем. – Хотелось бы, чтобы этой еды мне хватило: не доставало еще лишний раз сюда подниматься!
Спустя, как казалось, несколько часов она с тяжелым вздохом ввалилась на 86-й этаж, попила воды и осмотрела намеченный наблюдательный пункт. Обзор был, конечно, отличный, но почти все стекла смотровой площадки осыпались, так что этаж насквозь продувался ледяным ветром. Она потащилась обратно к лестнице и дошла до 102-го этажа, в основании гигантского шпиля, возносившегося еще футов на двести-триста. Табличка на двери поздравляла ее с преодолением 1860 ступенек – Кира, задыхаясь, смогла только кивнуть в ответ.
– Какая досада, – ловя ртом воздух, проговорила она, – я, наверное, стала обладательницей самых накачанных ягодиц на всей планете, а здесь даже полюбоваться ими некому.
Если 86-й этаж был большим квадратом с неширокой галереей по периметру, то 102-й напоминал световую камеру маяка – маленькую и круглую. Наблюдателей защищал только круг окон, в основном уцелевших, но Кира не смогла побороть искушение выглянуть из разбитых – подставить лицо могучему вольному ветру и пощекотать нервы невероятной высотой. Девушке казалось, она видит мир таким, каким видели его люди из самолетов Старого мира: отсюда земля казалось далекой и крошечной. Но главное, ей открылся прекраснейший обзор города: на острове было несколько небоскребов и выше, но совсем немного, и видно с них было бы не лучше. Бросив вещмешок, Кира достала бинокль и приступила к южному сектору, пристально высматривая радиоантенны. Их обнаружилось гораздо больше, чем она ожидала. Девушка медленно выдохнула, в отчаянии мотая головой: как найти единственное здание из тысяч, заполнявших остров?
– Единственный способ сделать это, – негромко пробормотала она, закрыв глаза, – это делать. – Выдернув блокнот из заднего кармана мешка, Кира нашла ближайшую антенну в южном секторе и начала записывать ее ориентиры.
Глава восьмая
Самая дальняя антенна, обнаруженная Кирой, находилась очень далеко на севере – как подозревала девушка, за пределами Манхэттена, в Бронксе. Она очень надеялась, что туда ей идти не придется – близость партиалов все еще заставляла ее нервничать, но, если надо, она поклялась сделать и это. Ставка, которую она могла выиграть, стоила любого риска.
Ближайшей антенной был огромный шпиль на вершине ее собственного небоскреба, но в здании кроме нее никого не обнаружилось. Вернее, ей казалось, что антенной никто не пользовался, но ведь небоскреб такой большой!
– Может быть, у меня мания преследования, – говорила она себе, залезая проверить антенну. Остановившись, поправила себя: – Может быть, у меня чрезмерная мания преследования. Умеренная чрезвычайно полезна для здоровья.
Антенна оказалось полностью отключенной от сети; Кира даже удивилась, насколько легче ей стало от этого открытия. Она продолжала изучать город, отмечая каждую новую найденную антенну и наблюдая, как опускающееся светило выхватывает одну солнечную батарею за другой: лукаво подмигивает, когда затухающий луч падает под нужным углом, и украдкой соскальзывает в сгущающуюся темноту. Ночью девушка спускалась на несколько этажей, находя закрытую от ветра комнату, и уютно закутывалась в спальный мешок. Так высоко в небе помещения были на удивление чистыми: ни принесенной ветром грязи, ни настырных побегов растений, ни грязных отпечатков лап – почти как дома, где ей и другим приходилось в поте лица поддерживать чистоту: в комнатах, в больнице, в школе. «Увижу ли я их снова?» – не в первый раз задумалась Кира.
На четвертый день у нее закончилась вода, и пришлось совершить длинное путешествие вниз, на улицу, чтобы поискать источник. Внимание девушки привлекла парковка в конце длинного квартала, там она нашла то, что искала: не просто лужу, а вход в метро, ступени которого ласково лизала темная масса воды. В старом мире на метро ездили, но после крушения его затопило, и теперь по туннелям текла подземная река, медленно, но все же не застаиваясь. Кира достала очиститель и накачала три литра в бутылки, не спуская настороженных глаз с обступившего ее города. Найдя продуктовый магазин, она хотела разжиться несколькими банками овощей, но остановилась, поморщившись, когда обнаружила, что одна из них вздулась и лопнула – консервам было уже больше одиннадцати лет, и срок хранения большинства давно истек. Если некоторые уже не «скрывали» своей испорченности, лучше не брать и остальные.
Со вдохом девушка поставила их обратно, размышляя, есть ли у нее время охотиться.
– Хотя бы силки, – объявила она и поставила несколько простеньких петель наверху лестницы. По множеству следов вокруг входа в метро Кира поняла, что местные канны и кролики приходили сюда на водопой. Поднявшись обратно на смотровую площадку, она поставила еще несколько силков на птиц и вернулась к работе. Через два вечера она ужинала гусем, пожаренным над бездымной походной печкой на вертеле, сделанном из старой проволочной вешалки. Лучший обед за последние недели.
Спустя пять дней и три похода за водой ей, наконец, улыбнулась удача – проблеск света в окне, крошечное красноватое пятнышко, выпрыгнувшее на секунду из темноты и снова растворившееся в ней. Сигнал? Или игра воображения? Кира выпрямилась, напряженно глядя на то место в бинокль. Прошла минута. Пять. Уже готовая сдаться, она увидела его снова: движение, огонь и захлопывающаяся дверь. Кто-то выпустил дым; возможно, пошаливала печка на кухне. Она поспешно бросилась запоминать приметы здания, пока ночь не сгустилась окончательно, и за полчаса видела подмигивание пламени еще три раза. Когда вышла луна, девушка пыталась разглядеть дым, но ничего не увидела: людям – или ветру – удавалось эффективно его развеивать.
Кира встала, по-прежнему глядя на дом, уже невидимый в темноте. Он был одним из тех, что она отметила как вероятную цель: крыша покрыта солнечными батареями, над ней такая большая антенна, что Кира подумала, это может быть настоящей радиостанцией. Если кто-то вновь запустил старое оборудование, он получил более мощное радио, чем те два, что она видела взорванными.
– Идти сейчас или подождать до утра? – Глядя в темноту, она осознала, что все еще не придумала никакого плана: что толку знать, где засели плохие парни, если, войдя к ним в дом, ты немедленно взлетишь на воздух? Можно попробовать захватить одного из них в плен, например, с помощью более крупной версии кроличьего силка, и допросить, или же попробовать проскользнуть в дом, когда мина окажется обезвреженной, – на что, как она предполагала, можно рассчитывать, только если загадочные подрывники сами находились внутри. Ни то, ни другое не выглядело надежным.
– Лучше всего, – прошептала она, пригибаясь в окне, – продолжать делать то, что я делаю сейчас: наблюдать и ждать, надеясь узнать что-нибудь еще. – Она вздохнула. – Пока это работало.
Но такое решение не снимало вопроса: идти ли сегодня ночью или ждать до утра? Разгуливать по городу в темноте опасно, но ее «адресат» уже не раз доказывал свою высочайшую осторожность: если они поняли, что выдали себя вспышкой света или струйкой дыма, то могут переместиться на новое место, выставив очередную ловушку, и Кира их потеряет. Случайно ли мигнуло пламя? До какой степени эта случайность их обеспокоит? Девушка никак не могла этого узнать, и это ужасно ее беспокоило. В подобных обстоятельствах подбираться медленно и обстоятельно было слишком рискованно: она уже потеряла пять дней, лучше идти сейчас, чем упустить с таким трудом найденную путеводную нить. Сборы, проверка автомата – и снова длинный путь вниз по темному нутру небоскреба.
Бродячие кошки шныряли по нижним этажам, высматривая добычу ярко сверкавшими глазами.
Кира слышала, как они пробегали вдоль стен, поджидали грызунов, как после терпеливого сидения в засаде настигали жертву, слышала шипение хищников и писк отчаянно борющейся добычи.
Перед тем, как выйти из здания, Кира внимательно осмотрела улицу, затем начала тихонько перебегать от машины к машине, стараясь до предела сократить время пребывания вне укрытия. Дом, где горел огонь, был милях в трех к северу, в тревожной близости от огромного леса бывшего Центрального парка. Весь город наводняли дикие животные, но парк обжили наиболее крупные. Кира двигалась так быстро, как только осмеливалась, не включая фонаря и полагаясь лишь на луну. В бледном свете тени становились глубже и страшнее, а земля казалась ровнее, чем была, отчего Кира спотыкалась всякий раз, когда пыталась ускориться. Парк она обогнула с запада, высматривая животных, но на открытой местности никого не было. Не слишком хорошая новость: пока рядом паслись олени, хищникам было на кого отвлечься. Одичавшие домашние кошки вряд ли были самыми опасными охотниками в городе.
Увидев боковым зрением движущуюся тень, Кира резко развернулась. Никого. Замерла, прислушиваясь… ага… вот оно. Низкое ворчанье, еле-еле слышное. Кто-то очень большой дышал неподалеку, довольно урча и сердито ворча одновременно. Кто-то, очень искусно прячущийся.
На Киру охотились.
Перед ней расстилалась широкая площадь: бетон потрескался и вздыбился, расступаясь перед куртинами высоких трав, черневших в ночи; в центре торжественно замерла статуя. По краям стояли машины с давно спустившими шинами. Кира медленно попятилась к стене, прикрывая спину, задержав дыхание и слушая. Охотник был рядом – она отчетливо слышала низкое гудение огромных легких, но не могла понять, откуда оно доносилось.
«В городе водятся пантеры, я видела их днем: пантер и львов, а однажды, клянусь, видела тигра. Сбежавшие из зоопарка или цирка, процветающие на таком обилии оленей и лошадей, наводнивших Центральный парк. Есть даже слоны – слышала их в прошлом году. Они и ими питаются?»