– Ясное дело, – соглашается с ними Истон.
– Как ты выжил? – Это уже Рид.
Его голос звучит резко, рукой он продолжает ласково гладить мою ногу, как будто знает, что я уже на грани.
Стив откидывается на спинку стула.
– Не знаю, что вам рассказала Дина, если вообще что-то рассказала, о нашем маленьком путешествии.
– Ты отправился летать на дельтаплане, и обе подвески сломались, – подходя к столу, говорит Каллум. Он ставит чашку кофе перед Стивом, а потом садится и отпивает из своей чашки. – Дине удалось раскрыть запасной парашют. Ты упал в океан. Я четыре недели искал твое тело.
На лице Стива появляется кривая усмешка.
– И потратил на это всего лишь пять миллионов. Сэкономил на мне, старик?
Каллуму это не кажется смешным. Его лицо каменеет, как поверхность скалы.
– Почему ты сразу же не вернулся домой после того, как тебя нашли? Прошло девять месяцев, ради всего святого!
Стив дрожащей рукой проводит по подбородку.
– Потому что меня нашли всего лишь несколько дней назад.
– Что? – Каллум выглядит обескураженным. – Так где, черт тебя побери, ты был все эти месяцы?
– Из-за болезни или из-за голода, но я плохо все помню. Меня вынесло на берег Тави – крошечного островка примерно в трехстах с лишним километров восточнее Тонги. Мой организм был серьезно обезвожен, и в течение нескольких недель я то приходил в сознание, то снова впадал в беспамятство. Обо мне заботились местные жители, и я бы вернулся раньше, но покинуть остров можно только на рыболовном судне, которое приходит дважды в год, чтобы обмениваться товарами с островитянами.
«Твой отец говорит» – звучит голос в голове. Я изучаю его лицо, стараясь найти общие черты, но единственное, что нас объединяет, – это цвет глаз. В остальном я полностью похожа на маму: лицом, фигурой, волосами. Голубоглазая версия молодой Мэгги Харпер, но, видимо, она не произвела особого впечатления на Стива, потому что непохоже, чтобы он узнал меня.
– Говорят, что островитяне собирают яйца каких-то особенных чаек, которые в Азии считаются деликатесом. Рыболовецкая лодка доставила меня в Тонгу, где мне пришлось добиваться возвращения в Сидней. – Стив делает глоток кофе, а потом без преувеличения заявляет: – Это чудо, что мне удалось выжить.
– Когда ты попал в Сидней? – спрашивает Себастиан.
Мой отец задумчиво надувает губы.
– Не помню. Может, дня три назад.
Каллум раздраженно спрашивает:
– И тебе не пришло в голову позвонить и сообщить нам, что ты жив?
– Сначала мне нужно было кое с чем разобраться, – натянутым голосом отвечает Стив. – Я знал, что, если позвоню, ты прыгнешь на первый же самолет, чтобы полететь за мной, а мне не хотелось отвлекаться от поисков ответов на свои вопросы.
– Ответов? – еще более резким, чем прежде, голосом переспрашивает Рид.
– Я отправился искать человека, который организовал тот полет на дельтапланах. И еще мне нужно было отыскать свои вещи: паспорт, кошелек, одежду.
– Ты нашел организатора? – Истона тоже захватила эта история, как и всех нас.
– Нет, он куда-то пропал много месяцев назад. Оказавшись в тупике, я пошел в американское посольство, и они отправили меня домой. Из аэропорта я поехал сразу сюда.
– Хорошо, что ты не поехал домой, – мрачно говорит Каллум. – А то тебя тоже могли бы арестовать.
– Где моя жена? – с подозрением спрашивает Стив. – Дина и Брук всегда были не разлей вода.
– Дина все еще в Париже.
– И что они там делали?
– Ходили с Брук по магазинам, – Каллум на мгновение умолкает, – готовились к свадьбе.
Стив фыркает.
– Что за идиот решил в это вляпаться?
– Этот, – Каллум показывает на себя.
– Шутишь!
– Она была беременна. Я думал, ребенок мой.
– Но ты сделал ва… – Стив замолкает на полуслове и быстро оглядывается, чтобы проверить, не заметил ли кто его оговорку.
– Вазэктомию, – заканчивает за него Истон.
Каллум бросает на меня быстрый взгляд и смотрит на сына.
– Ты знаешь?
– Я рассказала им. – Я поднимаю подбородок. – В этом доме слишком много дурацких секретов.
– Согласен, – заявляет Стив.
Он поворачивается, и взгляд знакомых голубых глаз впивается в меня.
– Каллум, – продолжая глядеть на меня, говорит он. – Теперь, когда я ответил на все ваши вопросы, может, и ты ответишь на мой? Кто эта очаровательная девушка?
Рука Рида сжимает мое бедро. У меня такое ощущение, что в животе лежит цементный блок, но рано или поздно он должен узнать правду. Так почему бы не сейчас?
– Вы не узнаете меня? – со слабой улыбкой спрашиваю я. – Я ваша дочь.
Глава 4
Стив О’Халлоран непохож на человека, которого можно легко удивить, но сейчас он замер на месте, а на его лице выражается неподдельный шок.
– Моя… – Не договорив, он поворачивается к Каллуму: за помощью, поддержкой? Не знаю.
Но для человека, который как ни в чем не бывало спрашивает, не «прикончил» ли кто его жену, он кажется совершенно неподготовленным к менее драматичной новости о том, что сидит за одним столом с собственным ребенком.
– Дочь, – мягким голосом заканчивает за него Каллум.
Стив несколько раз моргает.
– Ты помнишь письмо, которое получил перед тем, как вы с Диной отправились в путешествие? – спрашивает Каллум.
Стив медленно качает головой.
– Письмо… от кого?
– От матери Эллы.
– Мэгги, – добавляю я охрипшим голосом. Мне всегда больно думать о маме. – Вы познакомились с ней восемнадцать лет назад, когда получили увольнение на берег. И вы двое… э-э-э…
– Переспали, трахнулись, станцевали мамбу в кровати, – подсказывает Истон.
– Мама Эллы забеременела, – вмешивается Каллум, пока его сын не успел сказать еще миллион скабрезностей, которые уже готовы сорваться у него с языка. – Она пыталась отыскать тебя еще тогда, но безуспешно. Когда у нее обнаружили рак, она отправила письмо на базу, где ты служил, надеясь, что им удастся найти тебя. И им это удалось. Ты получил это письмо девять месяцев назад, перед самым отъездом.
Стив снова моргает, затем переводит взгляд на меня и смотрит… (с любопытством, удовлетворением?).
Я начинаю ерзать на стуле, и Рид гладит мою ногу, чтобы успокоить. Он знает, как я не люблю быть в центре внимания, а прямо сейчас все в комнате глядят только на меня.
– Ты дочь Мэгги, – говорит Стив, и в его голосе слышится удивление вперемешку с интересом. – Она умерла?
Я киваю, потому что не могу говорить из-за огромного кома, вставшего поперек горла.
– Ты… моя дочь. – Он произносит эти слова медленно, как будто пробует на вкус.
– Угу, – удается мне выжать из себя.
– Ух ты. Что ж, хорошо. – Стив проводит рукой по своим отросшим волосам. – Я…
На его губах появляется кривая улыбка.
– Думаю, нам о многом нужно поговорить, да?
Из-за паники внутри у меня все сжимается. Я не готова к этому. Я не знаю, что говорить этому человеку, как себя с ним вести. Пусть Ройалы знают Стива много лет, но для меня он остается незнакомцем.
– Наверное, – рассматривая руки, бормочу я.
Сжалившись надо мной, Каллум произносит:
– Это может подождать до тех пор, пока ты не устроишься.
Стив переводит взгляд на старого друга.
– Я так понимаю, ты разрешаешь мне пожить у вас, пока полиция не освободит пентхаус?
– Конечно.
Мне становится все тревожнее. А он не может пожить в гостинице, например? Особняк у Ройалов огромный, да, но от мысли о том, что я буду жить под одной крышей со своим считавшимся погибшим отцом, мне становится не по себе.
Но почему? Почему я не могу броситься ему на шею и благодарить Бога, что он жив? Почему я не рада тому, что смогу узнать его?
Потому что он чужой.
Это единственный ответ, который сейчас имеет хоть какой-то смысл. Я не знаю Стива О’Халлорана, и у меня не очень получается сходиться с новыми людьми. Все мое детство – это череда переездов с места на место, и я старалась ни с кем не сближаться, зная, что мама в любой момент снова соберет наши вещи и мне придется прощаться.
Приехав в Бэйвью, я тоже не собиралась ни к кому привязываться. В итоге у меня есть лучшая подруга, парень, типа «братья», которых я обожаю, и Каллум, человек, который, несмотря на все его заморочки, стал мне кем-то вроде отца.
Не знаю, как в эту картину сможет вписаться Стив. И пока я еще не готова думать об этом.
– Значит, у нас с Эллой будет время узнать друг друга на ее территории, – говорит Стив, и до меня доходит, что он улыбается мне.
У меня получается выдавить ответную улыбку.
– Чудненько.
Чудненько?
Рид шутливо щиплет меня за ногу, и когда я поворачиваюсь к нему, то вижу, что он едва сдерживает смех. Да, похоже, Стив тут не единственный, кто пребывает в состоянии шока.
К счастью, Каллум и Стив начинают говорить об «Атлантик Эвиэйшн», своей компании. Я замечаю, что Стиву не особо интересны все подробности, а лишь какой-то проект, который они упоминают в общих чертах. Однажды Каллум сказал мне, что у них много государственных заказов. Вскоре оба мужчины извиняются и скрываются в кабинете Каллума, чтобы обсудить последний квартальный отчет компании.
Оставшись с мальчишками, я изучаю их лица, стараясь понять, так ли их огорошило происходящее, как и меня.
– Странно, правда? – быстро начинаю говорить я, пока все продолжают хранить молчание. – В том смысле, что он только что воскрес из мертвых?
Истон пожимает плечами.
– Говорил же тебе, что дядя Стив крут.
Сойер усмехается.
Я обеспокоенно смотрю на Рида.
– Теперь мне придется переехать к ним с Диной?
Все мигом становятся серьезными.
– Ни за что, – тут же отвечает Рид, тихо, но твердо. – Мой папа – твой опекун.
– Но Стив – мой отец. Если он захочет, чтобы я жила с ним, мне придется переехать.
– Ни за что.
– Это исключено, – соглашается Истон, и даже близнецы выразительно кивают.
Тепло разливается по телу. Мне до сих пор не верится, что, когда я только приехала сюда, мы ненавидели друг друга. Рид хотел уничтожить меня. Его братья либо издевались надо мной, либо просто игнорировали. Я каждый день мечтала сбежать.
А теперь я не могу представить свою жизнь без Ройалов.
Но живот опять скручивает узлом, стоит мне вспомнить, где Рид провел ночь. Существует вероятность, что его больше не будет в моей жизни, если полицейские докажут, что именно он убил Брук.
– Пойдем наверх, – говорю я дрожащим голосом. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне обо всем, что случилось в участке.
Рид кивает и молча поднимается со стула. Когда Истон тоже встает, Рид поднимает руку.
– Вам я расскажу все попозже. Позвольте мне сначала поговорить с Эллой.
Наверное, Истон видит панику в моих глазах, потому что впервые за все время, сколько я его знаю, поступает так, как ему говорят.
Пока мы поднимаемся на второй этаж по черной лестнице, я переплетаю свои пальцы с пальцами Рида. Когда мы заходим в мою комнату, он тут же запирает дверь и рывком притягивает меня к себе.
Я не успеваю моргнуть, как его губы накрывают мои. Это горячий, отчаянный поцелуй с языком. Я думала, что слишком измотана, чтобы ощутить хоть что-то кроме усталости, но все мое тело с готовностью отзывается, когда умелые губы Рида дарят мне наслаждение.
Я издаю стон протеста, когда Рид прерывает поцелуй, отчего он усмехается.
– Я думал, мы собирались поговорить, – напоминает он мне.
– Ты первый начал целоваться, – ворчу я. – Как я должна помнить про разговор, если твой язык у меня во рту?
Рид тянет меня на кровать. Спустя секунду мы лежим лицом друг к другу, наши ноги переплетены.
– Тебе было страшно? – шепчу я.
Выражение его красивого лица смягчается.
– Не особо.
– Тебя арестовали по подозрению в убийстве, – с надрывом говорю я. – Мне было бы страшно.
– Я никого не убивал, Элла. – Он протягивает руку и гладит мою щеку кончиками пальцев. – Клянусь тебе, когда я ушел из пентхауса, Брук была жива.
– Я верю тебе.
Это правда. Рид не убийца. У него есть недостатки, и много, но он никогда и ни за что не отнял бы жизнь у другого человека.
– Но почему ты не сказал мне, что ездил туда? – обиженным голосом спрашиваю я. – Что Брук тебе сказала? И кровь у тебя на боку…
– Швы разошлись. Об этом я не врал. Наверное, это случилось по дороге домой, потому что, пока я был там, крови не было. А тебе я ничего не сказал, потому что перед вашим возвращением принял болеутоляющее, а потом мы начали ласкать друг друга… – Он вздыхает. – Я отвлекся. И, если честно, это не казалось мне важным. Я собирался сказать тебе утром.
Искренность, звучащая в его голосе, отражается и на лице.
Я прижимаюсь щекой к его ладони.
– Она хотела денег?
– Угу, – просто отвечает он. – Она испугалась, что папа назначил тест на отцовство. Хотела заключить сделку: если я перепишу на нее свой трастовый фонд, она возьмет деньги и исчезнет, и мы никогда больше ее не увидим.
– И ты отказался?
– Конечно, я отказался! Я не собирался платить этой женщине ни цента. Анализ ДНК подтвердил бы, что ни я, ни папа не имеем отношения к этому ребенку. Подумаешь, нам лишь пришлось бы подождать еще несколько дней. – Его голубые глаза темнеют. – Но я и представить себе не мог, что она убьется!
– Так ты считаешь, это несчастный случай? – Я хватаюсь за соломинку, но, честное слово, совершенно не понимаю, как так могло случиться. Брук ужасная – была ужасной – но никто из нас не желал ее смерти; чтобы она ушла из нашей жизни – да, но не чтобы умерла.
По крайней мере, я точно этого не хотела.
– Понятия не имею, – отвечает Рид. – Не удивлюсь, если у Брук окажутся враги, о которых мы ничего не знали. Она могла вывести кого-то из себя настолько, что этот кто-то решил размозжить ей башку.
Я морщусь.
– Прости, – быстро шепчет он.
Я сажусь и потираю уставшие глаза.
– Какие доказательства есть у копов?
– Видео с камер наблюдения, где я вхожу и выхожу из здания, – признается Рид. – И кое-что еще.
– Что?
– Не знаю. Они пока ничего нам не говорят. Папин адвокат утверждает, это нормально: они лишь пытаются повесить дело на меня.
Меня опять начинает подташнивать.
– Пока им не в чем тебя обвинить. Они не могут. – Волнение сдавливает мою грудь так сильно, что тяжело дышать. – Тебе нельзя в тюрьму, Рид.
– Я не попаду туда.
– Откуда ты заешь?! – Я спрыгиваю с кровати. – Давай просто уедем. Прямо сейчас. Ты и я. Я уже собрала твои вещи.
Рид подскакивает, шокированный моими словами.
– Элла…
– Я серьезно, – не даю договорить ему я. – У меня есть поддельное удостоверение личности и десять тысяч наличными. У тебя ведь тоже есть поддельные документы?
– Элла…
– Мы смогли бы начать новую жизнь, в другом месте, – в отчаянии продолжаю я. – Я устроюсь официанткой, а ты мог бы работать на стройке.
– И что потом? – Его голос звучит нежно, и с такой же нежностью он притягивает меня к себе, встав с кровати. – Прятаться до конца наших дней? Все время оглядываться через плечо, боясь, что копы найдут нас и увезут меня?
Я закусываю губу, до боли.
– Я Ройал, детка. Я не убегаю – я борюсь. – В его глазах появляется твердая решимость. – Я никого не убивал и не собираюсь садиться в тюрьму за то, чего не делал. Обещаю тебе.
И почему всем так нужно давать обещания? Разве никто не знает, что клятвы всегда нарушаются?
Рид сжимает мое плечо.
– Эти обвинения шиты белыми нитками. Папины юристы не позволят…
Но пронзительный вопль заставляет его умолкнуть на полуслове.
Мы оба разворачиваемся к двери, но кричали не на втором этаже, а на первом.
Я вылетаю из комнаты, Рид – за мной, и мы подбегаем к лестнице одновременно с Истоном.
– Черт, что это было? – спрашивает Истон.
Это была Дина О’Халлоран, понимаю я, когда выглядываю поверх лестничных перил. Жена Стива стоит прямо под нами, посреди огромной гостиной, с лицом белее простыни и поднятой вверх рукой и изумленно смотрит на своего живого мужа.