– Ладно, я тебе верю. Давай просто пройдемся по этой улице. Никаких магазинов одежды и лавок с безделушками.
Аллея Античности была тихой улицей с магазинами, продающими винтажные и подержанные вещи. Боясь очередного приступа паники, я отказалась заходить в магазины, набитые барахлом, и мы просто наслаждались разглядыванием витрин и товаров, выложенных на уличных столиках.
Хлоя купила себе чайник в стиле модерн, а когда увидела, как я любуюсь парой изящных сережек, настояла на том, чтобы купить их для меня.
– Это в качестве извинения за то, что таскала тебя по глупым сувенирным лавкам и не поверила насчет одежды, – сказала она. – Я имею в виду, ты и раньше жаловалась на то, как тяжело найти подходящие джинсы и обувь, но я не понимала, что все настолько плохо. Это всегда так?
– Да. Это всегда так. Досадно, бессмысленно и позорно. Каждый, каждый раз, – я вдела сережки в уши и радостно тряхнула головой. Ну, наконец-то хоть что-то мне подошло. – Однажды, когда я стану королевой мира, то соберу королевскую модную команду дизайнеров, портных и обувщиков. Как их называют-то?
– Сапожников?
– Да, сапожников! Я думаю, что единственный способ одеваться в красивую одежду, которая действительно будет мне к лицу, это если кто-то будет создавать ее специально для меня.
– Или ты будешь создавать ее сама.
Хлоя засмеялась, но мне было не до смеха. Я уставилась на раскладной столик у магазина коллекционных товаров «Незабудки». Если бы она говорила, пока я разглядывала на столике брошки и сумочки из бисера, или если бы я увидела этот сияющий старый предмет, пока она рассуждала о сувенирах, профессиях или спасателях, я бы не сложила одно с другим. Но именно эти слова, произнесенные в момент, когда мой взгляд упал на этот предмет, привели нейроны в моем мозгу в максимальную степень возбуждения.
Если только я не создам их сама.
Я дотянулась до предмета и придвинула его поближе.
– Что это? – спросила Хлоя.
Он был тяжелым и черным, с золотой надписью Singer сбоку, а сзади торчал электрический провод, оканчивающийся старомодной вилкой. С одной стороны у него было металлическое колесо, а с другой – сложный механизм со стальной лапкой, колесиками и иглой. В иглу была вдета белая хлопковая нитка, которая вела к катушке, что стояла на вертикальном стержне на верхней части устройства.
Мой разум мгновенно наполнило такое количество возможностей, что моя голова должна была распухнуть до размера, на который не налезла бы ни одна шапка на планете.
– Это, – я провела рукой по изогнутым линиям красивого старинного предмета, – швейная машинка.
6
Школьный автобус в первый день нового семестра всегда был каким-то сумасшествием – выкрикивание приветствий и оскорблений, неприличные жесты, кидание скомканной бумаги, пролитый кофе, какофония телефонных мелодий, драки за захват лучшего места…
Водитель автобуса смотрела на всех нас так, словно мы были огромной бомбой, которая вот-вот взорвется, и так часто нервно посматривала в зеркало заднего вида на нашу суматоху, что мне хотелось напомнить ей, что она должна смотреть на дорогу.
Мы с Хлоей с удовольствием пропустили бы весь этот автобусный балаган первого школьного дня и прошлись бы до школы пешком, как мы часто делали, но в этот день лил дождь и дул пронизывающий ветер. Осень уже вступала в свои права.
Хлоя, как обычно, заняла место у окна, а я села у прохода, чтобы вытянуть ноги. Она порылась в сумке и достала пакет с конфетами в фантиках.
– Будешь? – предложила она.
– Спасибо, но еще только утро – слишком рано для сахара.
Она пожала плечами, развернула конфетку, закинула ее в рот и в наслаждении закрыла глаза.
– В общем, я поставила швейную машину на стол в спальне. Я даже поменяла на ней вилку.
– Откуда ты знаешь, как это делать?
– Профессор Гугл рассказал.
– Ты лучше приглядывай за ней, чтобы не спалить дом, – сказала Хлоя. – Я согласна с твоим отцом насчет того, что касается древних артефактов.
Мой отец разворчался из-за перевозки тяжелой машинки, когда нам пора было возвращаться в Балтимор, и несколько раз предупреждал меня, чтобы я не пыталась ее использовать, настаивая:
– Эта штуковина чертовски пожароопасна!
– Ты собираешься оставить себе манекен? – спросила Хлоя.
Антикварная лавка бесплатно отдала мне портновский манекен в придачу. Я сомневалась, брать ли его, не только потому, что нам с Хлоей пришлось бы ехать домой с этой тяжелой штуковиной на коленях, но и потому, что не любила, когда лишние вещи загромождали мою чистую, аккуратную комнату.
– Да, думаю, он мне понадобится, если я всерьез займусь шитьем.
Хлоя кивнула, затем наполовину развернулась на сиденье, чтобы кинуть испепеляющий взгляд на парня позади нас.
– Эй, не трогай-ка мои волосы! – сказала она.
– Извини, – по всем признакам парень был девятиклассником[28]: слишком аккуратная одежда, нервно подергивающийся кадык, рука, крепко стискивающая спинку нашего сиденья, и переполненный рюкзак: он взял с собой все учебники.
– Не волнуйся, – попыталась я подбодрить его. – Это не такая уж и плохая школа – с тобой все будет в порядке.
– Спасибо, – ответил он благодарно.
– Меня зовут Пейтон, кстати. Двенадцатый класс.
– А меня Уилл. Девятый класс.
– Да что ты говоришь, – вставила Хлоя.
– А эта дружелюбная особа – Хлоя.
– Привет, – поздоровался он с ее затылком.
Она снова сидела лицом вперед и копалась в пакете с конфетами.
– Ну, удачи тебе, – сказала я Уиллу.
– Ты очень высокая, – услышала я его ответ.
– Да ладно? А она и не знала, – буркнула Хлоя.
– Ты играешь в баскетбол? Или волейбол?
– Нет, – огрызнулась я, повернувшись к нему спиной и вдавив себя в кресло.
– И она работает? – спросила Хлоя. – Эта древняя швейная машинка?
– Ага! Я попробовала шить на старом полотенце, и ее заело только два раза. И то, возможно, по моей вине, потому что я все еще учусь, как ею пользоваться. В инструкции к ней не хватает нескольких страниц.
На самом деле все было еще хуже – старые желтые страницы рассыпались в руках, а страницы с одиннадцатой по пятнадцатую были склеены мерзкой коричневой субстанцией. Но я была полна намерения разобраться во всем этом, несмотря ни на что.
– А выкройки, которые отдали тебе в магазине, они нормальные?
– Возможно, – увильнула я. По правде говоря, эти выкройки могли бы быть лучшими на планете, а я бы об этом и не узнала. Для меня они пока оставались таинственной коллекцией форм, вырезанных из материала, похожего на пергамент для выпечки, с непонятными точками, черточками, стрелками, числами и кучей других загадочных символов. Я словно пыталась расшифровать иероглифы. – Но они старомодные. Думаю, я начну с чего-нибудь более современного, может, даже моего собственного.
Я вытащила из лежащей сумки с учебниками альбом для набросков, который обнаружила в переполненном ящике для канцтоваров у себя дома, и показала Хлое свои первые пробы дизайна.
– Они не так уж и плохи. У тебя, возможно, есть способности, – сказала она, затем уставилась на почти опустевший пакет из-под конфет. – Последняя – ты уверена, что не хочешь?
– Нет, не хочу.
– О, крем-брюле. Ну и зря.
Мой взгляд упал на синий квадратик фольги и целлофан в серебристую полоску, из которых Хлоя вытащила последнюю конфету.
– А можно я фантики заберу?
– Тебе нужны фантики? – ее голос звучал недоверчиво, а брови приподнялись.
– Ага.
Я забрала у нее квадратики из фольги и целлофана, аккуратно их разгладила и, пока автобус тормозил у остановки Лонгфорд Хай, засунула их в заднюю часть альбома для сохранности.
Острая боль, пронзившая мою левую лодыжку, заставила меня ойкнуть. Я и забыла, как быстро нужно убирать свои ноги с прохода, как только автобус остановился.
– Извините, – сказала Брук, споткнувшись о меня. – Не могли бы вы убрать свои ноги из прохода, если вас не затруднит. Они полностью загораживают проход.
– Да, как нам выйти, если нашу дорогу загородил Бигфут?[29] – добавила ее подружка.
Я убрала ноги, в спешке ударившись коленом о сиденье.
– Большое вам спасибо. – Голос Брук прозвучал приторно мило.
– Эй, нужно вызвать Охотников на Монстров[30], – громко заявила ее подруга, пока они шли к выходу, – и сказать им, что мы нашли снежного человека.
– Да, вызови их, Брук, мне надо рассказать им, что я нашла двуногую говорящую корову! – крикнула Хлоя им вслед. А потом, глубоко вздохнув, сказала мне: – Ты должна давать им отпор, Пейтон. Нельзя просто игнорировать их, это не поможет.
– Да-да.
Уже не в первый и даже не в пятьдесят первый раз Хлоя убеждала меня отплачивать за обиды той же монетой, но я всегда придумывала идеальное оскорбление уже после того, как обидчик скрывался из виду, а мой румянец сходил на нет.
Я вышла из автобуса вслед за Хлоей и побежала вместе с ней под дождем к школе, жалея, что на моей флисовой куртке нет капюшона.
Когда мы добрались до нижней ступеньки крыльца, я краем глаза заметила фигуру в черной кожаной куртке, скрывшуюся за стеклянными дверьми наверху. На мгновение, мне показалось, что это… Но такого быть не могло.
Нам пришлось проталкиваться сквозь толпу школьников, обходя растерянных новичков и приветствуя одноклассников, которых не видели несколько месяцев, пока мы наконец не добрались до наших шкафчиков в конце главного коридора. Мы с Хлоей начали перекладывать вещи в ячейки. В кои-то веки мне достался верхний шкафчик, так что мне не потребовалось приседать на корточки, чтобы достать до него.
– На, – Хлоя протянула мне полный кулек фантиков от конфет, которые она собрала со дна своей сумки, – можешь начинать собирать коллекцию.
– Ну как с таким ростом можно не играть в баскетбол? – донесся до меня чей-то голос из-за дверцы моего открытого шкафчика.
Я узнала его. Это был Грег Бейкер, опять достающий меня своими уговорами играть за женскую команду. И почему все считают, что за рост отвечают те же гены, что и за координацию движений?
Я закрыла дверцу шкафчика плечом, собираясь с духом, чтобы ответить Грегу: «Что тебе непонятно в слове «нет»?
Но Грег смотрел не на меня, а разговаривал с фигурой в черной куртке. Высокой фигурой. Знакомой, очень высокой фигурой с зелеными глазами и улыбающимися складочками в уголках глаз. Парнем, чье лицо я видела так близко, когда мы целовались.
Я стояла, вытаращив глаза, с мокрыми волосами, свисавшими с моей головы, словно крысиные хвостики, и с ярко раскрашенными квадратиками из фольги и целлофана в руках.
Джей, наверно, почувствовал, как я пялюсь на него, потому что быстро взглянул в мою сторону, потом повернулся во второй раз, удивленно взирая на фантики в моих руках, и только после этого встретился глазами со мной. Я поняла, что, несмотря на вид утопленницы и идиотское выражение лица, он узнал меня. Я моментально покраснела и представила, как над моей головой поднимается пар. Я, наверно, напоминала любимый красный китайский чайник Хлои.
– Эй, – сказал он, – это ты, Тигриные глазки?
– А? – ответила я, откидывая с лица мокрую прядь волос предплечьем.
– Мы познакомились в закусочной в тот вечер, когда…
– Я помню. – Я покраснела еще больше.
– Я тоже, – улыбнулся он.
О боже… Мне хотелось просто стоять и наслаждаться красотой этой улыбки, но я заставила себя заговорить:
– Так ты теперь будешь учиться в Лонгфорд Хай?
– Ага, я перевелся. Так что теперь я официально новенький.
– Я пытаюсь уговорить его попробоваться в баскетбольную команду. Такой рост не должен пропадать зря, – сказал Грег. – В пятницу будет просмотр. Ты придешь?
– Прости, брат, у меня травма лодыжки, – ответил Джей.
Грег разочарованно застонал, а потом пригвоздил меня умоляющим взглядом:
– Пейтон? Ты в выпускном классе, это твой последний шанс!
– Эм-м-м, нет, извини. – Видя его уныние, я добавила: – Ну, правда, Грег, я вам не нужна. Я не смогла бы поймать мяч, даже если бы мне кинули его как в замедленной съемке. Честно.
– Ладно, ладно. – Он вздохнул и с сожалением взглянул на мои длинные ноги, а потом спросил кузена: – Все взял?
Джей кивнул. Он все еще смотрел на меня.
Я встретилась с ним взглядом, но не смогла придумать, что сказать, кроме как «У тебя веснушки!». Мне удалось сдержаться и ничего не говорить, так что я просто молча полюбовалась на россыпь веснушек на его носу и щеках.
Кто-то толкнул меня, и я перевела взгляд вниз на Хлою, стоявшую рядом.
– Может, ты нас познакомишь?
– А, да. Это Джей Янг. Он из Вашингтона.
Я еще немного полюбовалась на Джея Янга и его веснушки, хотя и чувствовала, что Хлоя смотрит на меня выжидательно. Что ей было нужно?
Кто-то втиснулся между Джеем и Грегом и раздраженно покашлял. Я скосила глаза и встретилась взглядом с большими голубыми глазами. Нет, не большими – выпученными. Это была она, девушка в голубом платье из закусочной. Сегодня она надела розовое платье-рубашку, идеально сидящее на ней.
– Привет, – произнесла я без особого энтузиазма.
– Ага, – ответила она.
Она обвела взглядом мою фигуру, начиная с промокшей макушки до кончиков пальцев ног в неприглядных мужских кроссовках, неодобрительно поморщившись при виде моих рук, все еще державших кучу фантиков.
– Кажется, мне придется представиться самой, – сказала Хлоя. – Привет, Джей! Меня зовут Хлоя ДиКаприо – Леонардо мне не родственник. Я подруга Пейтон.
Девица с выпученными глазками просунула руку под локоть Джея, хотя он находился дюймов на десять выше ее собственного, так что это действие выглядело абсурдно, и сказала:
– А я Фэй Фентон. Девушка Джея.
7
В половине пятого того же дня мой телефон зазвонил, принимая сигнал боевой готовности от Хлои. Она стояла у моего дома, под окном моей спальни, в ожидании, когда я впущу ее, чтобы мы выполнили наш обычный ритуал по разбору первого дня в школе – выпили травяной чай, приправленный порцией горяченьких сплетен.
Я отложила кусок ткани, который пыталась прошить на старом «Зингере», подошла к окну, подняла раму, взяла свернутую в рулон тяжелую веревочную лестницу – мы с Хлоей предпочитали именно этот способ проникновения в мою спальню на втором этаже – и перекинула ее на улицу, крикнув:
– Поберегись!
– Привет! – поздоровалась Хлоя, перелезая через подоконник.
– Привет. Что будем пить? Чай или шоколадное молоко?
– Чай. Я сегодня принесла «Апельсиновый оргазм». И, – она покопалась в своем рюкзачке и вытащила два пакета, – печенье «Бергер»!
Это хорошо. Маслянистое песочное печенье с шоколадной помадкой поможет мне поднять настроение. Я все еще чувствовала себя не в своей колее из-за того, что в нашей школе появился новый симпатичный парень, достаточно высокий для того, чтобы даже я рядом с ним казалась изящной. И к тому же умеющий классно целоваться. И уже занят кем-то. Парень редкий, поистине драгоценный для меня, и я могла коснуться его рукой… Но все же он был вне зоны досягаемости. Фигурально.
В углу моей спальни – на мини-холодильнике, набитом всем необходимым в плане еды и питья, – стоял поднос с электрочайником, чашками, чаем, кофе, сахаром, чайными ложками и даже красным китайским чайником и ситечком на случай заваривания экзотических чайных смесей, принесенных Хлоей.
Пока она заваривала чай, мы сплетничали обо всем, что случилось днем: кто провел все каникулы в солнечной местности типа Мэриленда («Видела Брук? Она оранжевее кумквата»), кто из учителей будет вести наши уроки («Французский у меня все еще будет вести Дюма, это хорошо. А вот математику – Уоткинс! Убейте меня сразу!»), кто с кем летом замутил («Никто из нас двоих, подруга. Еще одно лето прошло, а мы все еще без парней»).