Помаши мне на прощанье - Руби Джексон 3 стр.

Было слишком холодно стоять на лестнице, глядя на подъездную дорожку, поэтому она решила пробежаться до ворот в надежде увидеть машину доктора.

Грейс добралась до ворот, коснулась засова. Прислонилась к железным решеткам, чтобы немного отдышаться, и тут увидела вдали велосипед. Он медленно катил вперед: наездник боролся с ветром и весом древней машины. Разочарование. На велосипеде сидела женщина.

Грейс никогда не ощущала такого бессилия, как сейчас. Олив нужен доктор! Доктор, который справедливости ради должен был приехать еще два дня назад. Но тут ветер раздул плащ велосипедистки, и Грейс заметила ярко-красную подкладку.

– Медсестра! – завопила она! – Медсестра!

Встрепенувшись, она помчалась по дороге, чтобы встретить женщину.

Та никак не могла отдышаться, но вручила Грейс медицинский саквояж и, облегчив ношу, побрела к общежитию.

– Мы посылали за доктором. Где он? – спросила мисс Райленд вместо приветствия.

– Придется довольствоваться мной. Я окружная сестра Стивенсон, а доктор слишком занят. Да и лучшее средство от простуды – мед с горячей водой и капелькой бренди, а потому я уверена, что ему не было никакой нужды сюда ехать. Мне позвонили как раз в разгар тренировок по оказанию первой помощи…

Она поднялась на второй этаж. Грейс шла следом, таща тяжелый и потертый саквояж.

Мисс Райленд решила пустить в ход свое обаяние.

– Простите, сестра, что пришлось оторвать вас от работы, но мы тоже стараемся для фронта, и здоровье наших студентов для нас на первом месте. Девушка очень хрупкая, и, возможно, ей не стоило идти в Трудовую армию, особенно в разгар зимы.

Они продолжали подниматься наверх.

Этим вечером почти у всех девушек не было аппетита. В камине столовой ревел огонь, восхитительный аромат жареного картофеля почти забивал запах печеных яблок, от которого текли слюнки, но, несмотря на присутствие молодых голодных женщин, в комнате было необычно тихо.

Взглянув на трясущуюся и потную Олив, сестра, рассерженно бросив «нужно было послать за мной раньше», отослала девушку в ближайшую больницу.

– Плеврит? – переспрашивали друг у друга студентки. – Что такое плеврит, Грейс? Что-то вроде пневмонии?

Грейс, которая резала картофелину на кусочки, не пытаясь положить их в рот, покачала головой.

– Сестра ничего не объяснила. Думаю, дело в легких, но я никогда раньше не слышала о такой болезни. Болит в груди, и трудно дышать. Мисс Райленд поехала с Олив.

Новости встретили со смешанными чувствами. Большинство радовались, что заведующая поехала с Олив, но некоторые опасались, что это лишь доказывает, насколько та больна.

– Она одна из тех, у кого нет пальто! – гневно кричали девушки. – Нам обещали теплую одежду.

– Только последняя партия работников осталась без пальто. Но их обещали выдать, – пытаясь утешить друг друга, вторили им другие девушки.

– Бросьте, леди. Лучше посмотрите, какой ужин, – вмешалась одна из студенток. – Ешьте, сегодня с яблоками подали настоящий заварной крем. Завтра наступит новый день, и нам не нужно, чтобы еще кто-то заболел!

Бормотание и ворчанье постепенно улеглись, когда здоровый аппетит взял верх. Некоторые оглядывали теплую уютную комнату с камином, скамейками и старыми, заваленными подушками диванами, блестящими латунными украшениями на стенах. Да, работа тяжелая, зато кормят прекрасно. Одна студентка, вероятно, из тех, кому не стоило взваливать на себя такой непосильный труд, заболела, но получила наилучший из возможных уход. Разве стоит из-за этого переживать? Завтра они узнают что-то новое, и настанет день, когда, вооруженные добытыми тяжким трудом умением и опытом, девушки начнут новую жизнь.

Этим вечером в спальне не было тихо. Хорошо понимая, что им придется рано вставать, девушки не могли успокоиться и сидели на кроватях, перебирая события последних нескольких дней. Молчали только Грейс и Бетти Гуд, самые близкие подруги Олив. Какой смысл болтать, теряя драгоценные минуты, посвященные сну? За Олив ухаживают: никто, по мнению Грейс, не мог сделать большего, чем сестра Стивенсон, да и у больничного персонала есть оборудование, которого не может быть у окружной сестры.

Громкий звон будильника заставил их подскочить, наскоро умыться и одеться. Рабочий день начался после завтрака, и Грейс была рада, что лекцию по севообороту назначили вместо расчистки канавы.

– Здорово! – воскликнула Бетти. – Сидеть в теплой уютной аудитории лучше, чем стоять в ледяной воде, вытаскивая на свет божий бог знает что. Однажды я нашла в канаве овечью голову!

Грейс была согласна с Бетти, но уже через несколько минут обнаружила, что способна думать только о больничной койке, на которой лежала Олив. Было ли что-то такое, что она могла сделать раньше и не сделала? Если бы она заметила, как дрожит Олив, если бы настояла, чтобы та надела теплое белье, если бы им раздали обещанные зимние пальто, – лежала бы Олив сейчас в больнице?

Она с усилием заставила себя вернуться к лекции: пшеницу сеют после картофеля… или наоборот? И какое это имеет значение?

– Ты почти ничего не записываешь, Грейс, – заметила одна из соседок по комнате, когда лекция закончилась.

– Только то, что имеет смысл. – отмахнулась она, глядя на разлинованный блокнот.

Под руку с Бетти Грейс прошлась по столовой, где огонь горел в камине и на длинном деревянном столе стояли кружки с «Оксо», разведенными бульонными кубиками или поразительно крепким чаем. Девушки выбрали чай и отошли от камина как раз в тот момент, когда дверь открылась и появилась мисс Райленд. В комнате стало тихо, а женщина, стоя на пороге, оглядела людную комнату.

– Прошу девушек из комнаты одиннадцать зайти ко мне в кабинет.

Она вышла, но обернулась и в неудачной попытке улыбнуться попросила захватить с собой горячие напитки.

Грейс и Бетти, уже поднявшие кружки, немедленно взяли другие и вместе с остальными девушками пошли к двери. По дороге все молчали.

Кабинет был небольшим: маленький камин, где слабый огонь безуспешно боролся с холодом, металлический буфет с ключом в дверце и два складных стула у стены. Места для всех едва хватало.

Мисс Райленд оглядела всех и, никому не глядя в глаза, выпрямилась.

– Мне нелегко говорить об этом, но сейчас позвонили из больницы… Олив Тернер умерла рано утром.

Грейс словно окаменела. Умерла? Как могла Олив умереть? Она уехала из дома, оставив жилет, а вместе с ним, получается, и детство. Девушка услышала громкий голос, озвучивающий вопрос «почему?». И поняла, что голос принадлежит ей. Голос… ее голос продолжал:

– Почему умерла? Она всего лишь простудилась. Почему простуда вдруг перешла в плеврит?

Остальные стали перешептываться. Бормотание и шепот, словно шелест падающих с деревьев листьев, заполнили комнату. Мисс Райленд глубоко вздохнула.

– Мы, британские женщины, тоже солдаты, ведущие собственную борьбу. В иные времена мисс Тернер, возможно, не приняли бы в Земледельческую армию, Да, у нее была простуда, быстро перетекшая в плеврит… с дальнейшими осложнениями.

Присутствовавшие в комнате хором охнули и стали переглядываться с испуганным недоверием.

Мисс Райленд заговорила еще быстрее:

– Больничный персонал сделал все возможное, все…

– Мы не сделали всего возможного, – перебила Грейс. – И вы тоже. Вы все равно что убили ее.

Собственный голос отдавался в ушах, напряженный, подрагивавший от эмоций. Она хотела остановиться, но голос – ее голос – продолжал.

– Вы не хотели меня слушать. Почему? Потому что…

Она осеклась.

Бетти Гуд подскочила к ней, обняла и попыталась успокоить.

– Довольно. Все свободны, кроме Патерсон, – прервала ее мисс Райленд.

Грейс, чувствуя себя так, словно вся сила куда-то утекла, наблюдала, как уходят девушки: некоторые сочувственно на нее поглядывали, некоторые отводили глаза, будто боясь, что их заподозрят в связи с ней и ее неожиданным взрывом эмоций.

Несколько минут мисс Райленд молчала. Грейс смотрела прямо перед собой. Она помнила, как, охваченная ужасом, стояла перед Меган, а до этого, много лет назад – в почти таком же кабинете. Но кто тогда говорил с ней?

Не важно; обрывки воспоминаний появлялись и исчезали и, возможно, придут снова. На этот раз более отчетливые.

Она ждала.

Заведующая подошла к окну, выглянула наружу, потом стала перебирать карандаши на столе. Некоторые из них нужно было очинить.

– Я бы выбросила вас отсюда, если бы могла. Но почему-то вы произвели хорошее впечатление на мистера Эркарта, и он скорее всего выскажется в вашу пользу. К несчастью, как это ни обидно, у него больше власти.

Она шагнула к Грейс и всмотрелась в ее лицо.

– Слушайте внимательно. Идите к себе, оставайтесь там до ужина, ничего не говорите другим девушкам, держитесь подальше от меня до конца обучения, и, может быть, всего лишь может быть, это поможет вам пройти весь курс. А теперь убирайтесь.

Грейс на подгибающихся ногах вышла из кабинета. Видела ли она когда-нибудь столько ненависти в чьем-то взгляде? Меган смотрела на нее раздраженно, но без ненависти.

Она немного постояла у подножия лестницы и вдруг нервно хихикнула. Интересно, кто ее защитник, этот мистер Эркарт?

Вернувшись в спальню, где было пусто, Грейс подошла к своей кровати и села.

«Мертва. Только несколько дней назад была жива и здорова, а теперь мертва. Бедная малышка Олив».

Грейс не могла позволить и Дейзи Петри так легко уйти из своей жизни, а потому встала, вынула блокнот и быстро, не задумываясь, написала записку Дейзи.

Она думала совсем о другом Петри, когда писала все это. И решила, что скоро всем все расскажет подробно.

Написав наконец подруге, она почувствовала, как свалилась с плеч огромная тяжесть. Грейс потянулась и оглядела комнату.

Кровать Олив была рядом. На ней все еще высилась гора одежды. Бедной Олив она больше не понадобится.

– Глупо оставлять ее здесь, – решили большинство девушек, вернувшись в спальню после ужина. – Кто знает, чем нам придется заниматься в следующем месяце. Может, будем благодарны за лишний жилет.

Грейс оставила запасной жилет и толстые чулки на кровати Олив и облегченно вздохнула, когда за несколько дней до окончания курса они таинственным образом исчезли.

К тому времени как наступил последний день обучения, повсюду расцвели нарциссы, и сирень у ворот обещала со дня на день взорваться душистыми гроздьями.

– Жаль, что я этого не увижу, – вздохнула Бетти.

Она и Грейс вместе шли к автобусу, который должен был отвезти их на ближайший вокзал, где им предстояло начать первое путешествие в качестве полноправных трудармеек.

– Господи, Бетти, я это сделала… мы это сделали! Глупо, но иногда я верила, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы квалифицированные сельские труженицы, и я почти уверена, что чувствую запах сирени.

– В следующие несколько недель повсюду будет полно сирени, – перебил мужской голос. Это был Джордж, старший дояр.

– Я везу телку на ферму Блубелл. Вокзал по пути, леди. Так что, если не возражаете против тесноты, я вас подвезу.

– Фантастика! – хором откликнулись девушки.

– Готовы даже втиснуться рядом с телкой, – засмеялась Бетти, но поспешно вскарабкалась на сиденье надежного старого «Остин К3» рядом с Грейс.

Некоторое время они молчали, и только оказавшись на большой дороге, ведущей к городу, Джордж заговорил:

– Скверное дело с той девушкой случилось.

Эйфория от окончания обучения мгновенно испарилась. Бетти и Грейс грустно закивали.

– Пусть нам всем будет уроком: лучше сделать слишком много слишком рано, чем слишком мало и слишком поздно.

Он подался вперед и вытер воображаемое пятнышко с лобового стекла.

– Счастливы, что едете на одну ферму?

– К сожалению, это не так, сэр, – ответила Грейс. – Бетти очень хорошо училась, и ее направили на прекрасную ферму в Девоне. А я не покрыла себя славой и еду на ферму, о которой никто ничего не знает.

Она не добавила, что едва не упала в обморок от облегчения. От сознания того, что больше не увидит мисс Райленд и не услышит ее голоса.

Ей хотелось петь, прыгать от радости, но сейчас это было невозможно.

Звук, отдаленно напоминавший смех, прервал ее мысли.

– Похоже, ты крепко стала на ноги. И у тебя появились друзья.

– Мы все так считаем, Джордж, – заметила Бетти, – но Грейс трудно убедить. У нее появился защитник. Мистер Эркарт.

– Да. Упертый чудак этот Эркарт. Но на будущее запомни, Патерсон: сражаться нужно с оглядкой. И к тебе это тоже относится, – добавил он, глядя на Бетти. – А вот и вокзал. Выходите.

Девушки поспешили к кузову грузовика, чтобы забрать чемоданы.

– Спасибо, Джордж, – сказали они хором.

– Если увидите мистера Эркарта… – начала было Грейс.

– Думаю, он уже все знает. Доброго пути вам.

Он отъехал, оставив девушек провожать его взглядом.

– Это не он! – полушутливо воскликнула Грейс.

Она продолжала смотреть вслед обшарпанному грузовику, пока тот не исчез из вида.

– Наверняка он, – расхохоталась Бетти. – Готова побиться на полкроны, что он и есть твой рыцарь в сверкающих доспехах.

Грейс покачала головой. Джордж был добр, терпелив и требователен, но рыцарь…

Однако возможности поразмыслить над этим не было: оставалось совсем мало времени, чтобы успеть на поезда, идущие в разных направлениях.

– Ты будешь писать мне, дорогая?

Грейс обещала, хотя помнила, сколько писем ей нужно было еще написать.

«Я стану организованной. Я не потеряю связь с Бетти. Но сначала дам знать о себе старым подругам».

Только усевшись в вагон, который, как ни странно, был почти пуст, она задумалась насчет нового места. Миссис Райленд дала ей плохую характеристику. Ей грозило исключение, но вмешался мистер Эркарт, и Грейс послали в большое поместье, совсем недавно потребовавшее помощи от правительства.

– Эркарт считает, что мы еще будем гордиться вами, Патерсон, – заметила мисс Райленд, когда рассказывала о ее новом назначении. – Это большое поместье, которым владеет настоящий лорд. Правда, вы вряд ли подойдете близко к нему или его родным. Вам дадут комнату, полагаю, в помещении для слуг, так что вы будете чувствовать себя как дома.

Грейс не позволяла, чтобы ее провоцировали. И сейчас чувствовала: мисс Райленд надеется, что она ляпнет нечто дурное и дело закончится исключением. Но Грейс не дала ей такой возможности.

«Как она могла так легко обмануть меня? – спросила себя Грейс. – Я считала ее добрым неравнодушным человеком».

Мисс Райленд резко отвернулась, словно услышала мысли Грейс. Она предпочитала спрятать лицо, а не смотреть ученице в глаза. Она спокойно постояла несколько секунд и снова обернулась к Грейс, очевидно взяв себя в руки.

– Вы понимаете фразу «большое поместье»? Это не только резиденция аристократа. Оно очень велико. К несчастью для вас, его светлость поощряет стремление работников идти в армию, и сейчас он… нуждается в рабочей силе. Возможно, скоро туда приедут еще несколько квалифицированных трудармеек, но пока что вы и несколько старших рабочих, а также все, кого он сумеет найти, будут трудиться на ближайшей ферме, а также и на других, более отдаленных. Несколько пожилых мужчин и вы, Грейс Патерсон, трудармейка, будете отвечать за всю круглогодичную работу на большой ферме. Сюда входят не только ваши любимые занятия – дойка смирных коров и доставка молока, но и чистка забитых дерьмом коровников, подготовка земли, пахота, косьба, внесение удобрений, прополка, жатва. Уверена, вы выросли в лачуге, где мыши устраивают балы, но имели ли вы когда-нибудь дело с крысами? И я еще едва начала перечислять, что вас ждет. О господи, как же вы будете уставать! Уж точно не найдете время совать свой нос в дела, которые вас не касаются. Можете идти.