Безумно - Рид Ава 3 стр.

Купер коротко хлопает рукой по стойке передо мной, спрашивает, все ли в порядке, но при этом все еще смотрит вслед Энди.

– Да так, сойдет. Хочешь закончить пораньше, как и Энди? Ты знаешь, что это не проблема, ведь с полуночи у Яна начнется дополнительная смена. Так что все будет хорошо.

– Нет, я останусь до утра. Энди с Джун будут здесь, они хотят отметить начало каникул. Так что я пойду домой позже, вместе с ней. А ты?

– Думаю, я тоже останусь, – мы ухмыляемся друг другу.

– Стоит ли мне за тебя волноваться?

– Ты спрашиваешь меня об этом уже несколько месяцев.

– Уже одно это должно заставить тебя задуматься.

– Делай свою работу, Куп. Тебя просит твой босс.

Он сухо смеется, говорит мне, что я дурак, и уходит к Энди, чтобы обсудить что-то с ней и Джеком. Во время последней инвентаризации было обнаружено несколько ошибок, но они быстро все исправят. А Сьюзи и так только этим и занимается.

Я люблю свой клуб. Я построил его, вложил в него бесчисленные часы работы, энергию, сердце и душу, но, признаюсь, в последние несколько недель я мысленно не здесь. Не только из-за Джун – к моему сожалению. Но также из-за многочисленных звонков и писем от моего старика, который просто не дает мне спуску. Из-за всех этих мыслей о будущем и вопроса о том, чем я на самом деле хочу заниматься в своей жизни.

Я спрашиваю себя: если не думать о деньгах, по-прежнему ли я вижу себя владельцем клуба через двадцать лет? Закончится ли на этом моя карьера? MASON’s – это моя жизнь, он значит для меня больше, чем я могу выразить словами, но все-таки мне интересно, будет ли так всегда. Удовольствуюсь ли я только этим или в профессиональном плане я хочу попробовать что-то еще.

Это беспокоит меня сильнее, чем хотелось бы.

Но пока я отбрасываю эту мысль и возвращаюсь к изумительной девушке слева от меня, которая вовсю меня игнорирует.

Поэтому я только придвигаюсь к ней поближе.

– Признайся, котенок, тебе понравился мой подарок.

Фыркнув, она смотрит на меня, наклонив голову. Когда она делает так, то выглядит особенно очаровательно.

– Нет. Так что перестань присылать мне что-либо. Независимо от того, что именно. Ты зря тратишь деньги и треплешь мне нервы.

Я передвигаю свой барный стул и сажусь рядом с ней. Достаточно близко, чтобы смутить Джун – в чем, конечно, она никогда не признается, – но достаточно далеко, чтобы не раздражать ее. До меня доносится ее аромат, свежий и крепкий одновременно, потому что он смешивается с запахом лимона и оливы от ее шампуня. Если бы не остатки здравомыслия и моя порядочность, а также будь у меня шея подлиннее, я бы просто уткнулся носом в ее волосы.

– Тебе что, нечего делать, Мэйс?

– К твоему счастью, нет.

У меня много дел, но ничего лучше этого. Что может быть лучше Джун?!

– Можешь пойти поработать или просто выбрать себе какую-нибудь другую женщину и оставить меня в покое. У тебя ведь тут под боком есть как раз специальная комната для любви, – шепчет она, и я ощущаю легкую волну презрения и отвращения. Энди, должно быть, рассказала ей об этом, потому что я был бы в курсе, если бы Джун сама там когда-нибудь побывала. Комната для любви. Если бы она только знала…

– Ревнуешь?

– Ты только об этом и мечтаешь, верно?

– Ох, кошечка… – Моя рука скользит по барной стойке в ее сторону, пока я наклоняюсь все ближе и ближе к ней. Она отвечает на мой взгляд, затем, не вздрогнув, запрокидывает голову, и я невольно улыбаюсь, хотя мне совсем не хочется смеяться, потому что у меня сжимается грудь и на первый план выходит желание схватить Джун и поцеловать ее. Подавлять это желание становится все труднее и труднее. Наши носы почти соприкасаются, я смотрю в светлые, зеленые глаза. – Когда я мечтаю о тебе, то думаю точно не о таких банальных вещах, – шепчу я, заметив про себя, что мой голос звучит хрипло. Более глубоко. Я внутренне замираю, пока клуб и вся шумная тусовка словно уходят на второй план.

И теперь я вспоминаю, когда и сколько раз я уже предпринимал свои попытки. Как, например, после той ночи настольных игр, когда Джун чуть не свела меня с ума. Потому что она не умеет проигрывать – но еще хуже умеет объяснять. Энди с Купером еще не были парой, но каким-то образом мне удалось заставить Джун выйти со мной и с Носком на улицу, чтобы дать им немного побыть вдвоем. Я все еще ясно вижу, как она стоит там, выпившая, пока к нам подъезжает такси. Как она не сразу садится в машину, а колеблется. И тогда я решился попробовать. Я подошел к ней, немного наклонился вперед и поймал глазами ее взгляд. Облачка пара от нашего дыхания зависали в ночном воздухе, и казалось, что кто-то словно нажал на паузу и весь мир ненадолго перестал вращаться. Я сделал еще один шаг и тяжело сглотнул.

– Остановись, Мэйсон, – прошептала она, и я сделал это. Я остановился, даже при условии, что ее голос, язык ее тела, ее взгляд – все в ней сигнализировало мне, что в действительности она этого не хочет. Но я готов был оставить все как есть, пока она внезапно не потянулась и не приблизилась ко мне. С широко раскрытыми глазами я наблюдал за ней, ее губы были так близко, и желание поцеловать ее вспыхнуло, как огонь, но я остался стоять на месте. Веки Джун опустились, я поднял правую руку. Я хотел дотронуться до нее, убрать выбившуюся прядь с ее лица, а потом она внезапно влепила мне пощечину. Громко и быстро.

Сегодня все будет так же.

Я должен отступить, пока это не зашло слишком далеко.

Но в эту секунду Джун допускает ошибку. Она смотрит на мои губы. Слишком долго и даже не один раз. Поэтому я смело кладу свою ладонь ей на руку, и у меня чуть не перехватывает дыхание, потому что она ее не убирает. Это должно меня радовать, но это ад. Мой личный ад, в котором меня опять заставляют верить, что у меня есть шанс. Только чтобы потом снова забрать его у меня.

– Мэйсон Грин!

Мое имя эхом звучит у меня в ушах, я вздрагиваю, как и Джун. Одним быстрым движением она ускользает от меня, как будто предотвратив прыжок в лаву. Видимо, она поняла, что могло случиться. Что почти произошло…

Гораздо более расслабленный внешне, чем я чувствую себя на самом деле, я поворачиваюсь к человеку, стоящему рядом со мной, который испортил мне этот момент до того, как Джун смогла сделать это сама.

Дерьмо. Это Гриффин. Гриффин Дэвис. Нынешний советник и протеже моего отца. Какого черта из всех людей здесь оказался именно он?

Джун отворачивается, и я едва сдерживаю желание заорать на Гриффина, чтобы он убирался прочь.

Тем временем Энди, проходя мимо нас, ставит перед Джун бокал с коктейлем.

– Мы не виделись тысячу лет. Как у тебя дела? Я не хотел мешать.

Конечно, хотел.

Он стоит рядом со мной и протягивает свою ладонь, при этом неприкрыто уставившись на Джун, поэтому я немедленно поднимаюсь, коротко пожимаю ему руку, молча и довольно злобно, незаметно проскальзываю между ним и Джун, насколько это возможно. Теперь я такой же высокий, как он, и ни капельки не чувствую себя неуверенным.

– Что привело тебя сюда, Гриффин? Чем я могу быть полезен?

Я вежливо задаю вопросы, хотя совсем не расположен сейчас ко всей этой формальной чепухе. Он определенно появился здесь по какой-то конкретной причине.

Гриффин недовольно смотрит на меня. Он выглядит таким же смазливым, как я его помню. Прилизанные светлые волосы, загорелая кожа и слишком дорогая рубашка, которая не стоит своих денег. Уверен, не пройдет и пары минуты, прежде чем за этим последует то хвастливое и отвратительное поведение, которое мне знакомо.

– Без лишних слов, сразу к делу, как я понимаю. Ты не меняешься.

– Спасибо.

Мы оба знаем, что это был не комплимент.

– Я подумал, почему бы не посмотреть на твое творение, из-за которого ты не соглашаешься присоединиться к компании. Хотелось бы знать, в чем причина моей победы.

Господи, меня сейчас стошнит от этой его ухмылки и радиоактивно сверкающих белых зубов.

– Хорошо. После этого можешь исчезнуть отсюда.

– Ты хоть в курсе, что если ты откажешься, то я стану генеральным директором? Думаю, я должен поблагодарить тебя за это. Спасибо, что шикарной должности руководителя компании ты предпочел это убогое место и всю свою странную жизнь. Между прочим, если хочешь знать, у Алана все в порядке, – его голос звучит чуть громче музыки в клубе.

Мерзкий засранец. Если он будет продолжать в том же духе, то скоро доберется до задницы моего отца, Алана Грина. Человека, который никак не может оставить меня в покое и вместо этого пытается любыми средствами вызвать у меня симпатию к самой большой любви его жизни: компании имени Грина. Финансово-риелторская компания с оборотом в несколько миллиардов долларов. Но мне она не нужна. Достаточно и того, что я должен видеться с отцом на Рождество – причем только потому, что меня вынуждает моя собственная совесть. И потому что он – это последнее, что осталось у меня от семьи.

Я ни в коем случае не стану таким, как он, не буду предпочитать деньги всему и всем, не превращусь в безжалостного и непреклонного. И я на сто процентов никогда не поставлю компанию, эту бездушную вещь, выше людей, которые что-то для меня значат.

Я пристально смотрю на Гриффина. Обсуждать здесь нечего, нет никакого смысла как-либо продолжать эту беседу. Если он сейчас же не уйдет, я его просто вышвырну. Я здесь главный.

– Приятно было повидать тебя. Ну, в память о прежних временах.

Гриффин делает шаг в сторону и… оглядывается на Джун. Не в силах предотвратить это, я поступаю так же. Она, в свою очередь, повернулась к нам, открыто глядя на нас обоих, и приподняла подбородок. На этот раз ее агрессивный взгляд направлен не на меня.

Гриффин поджимает губы.

– Ты хочешь снова наступить на те же грабли? Какая пустая трата времени.

Его смех подобен отбойному молотку, от которого не только гудит в ушах, но внезапно сдавливает грудь, выбивает кислород из легких. Мои руки сжимаются в кулаки, но вдруг я чувствую легкое прикосновение к своей руке и слышу смех Джун.

Она поднялась со стула и теперь стоит рядом со мной. Не думаю, что она слышала слова Гриффина. Или все же да? Как бы там ни было, сейчас она здесь и…

Я так поражен, что несколько мгновений ничего не говорю, лишь открываю и закрываю рот, как сломанный робот.

Брови Гриффина взмывают вверх.

– Нет, ну вы на него посмотрите. – Он небрежно засовывает руки в карманы брюк.

– Привет, я Джун. – Этот приторно-сладкий тон ничего хорошего не предвещает. Я его знаю. Обычно она включает его, когда я действую ей на нервы. Однако на этот раз он предназначен не мне. А я тем временем едва могу продолжать разумно мыслить. Рука Джун сжимает мою правую ладонь, она наклоняется ко мне, и я отчетливо ощущаю, как пальцы ее левой руки скользят по моей спине. Зачем она это делает? Что она задумала?

– Гриффин. Я… давний друг семьи.

Друг. Я чуть не засмеялся и не закатил глаза от этой тошнотворной лжи. Он жалкий паразит. Не более того.

Я сразу же напрягся, но Джун сжимает мою руку немного сильнее, как будто она почувствовала это и хотела меня успокоить.

– Гриффин, – мурлычет она, рывком отпускает меня и шагает так близко к нему, что я с трудом сдерживаю нарастающую волну ревности.

Джун завораживает, как венерина мухоловка[2]. Гриффин тоже чувствует это, потому что непроизвольно подходит к ней, не в силах оторвать от нее глаз, а выражение его лица демонстрирует восхищение этой девушкой. По крайней мере, до тех пор, пока она не высказывает ему все, что думает о нем…

– Ты ведешь себя отвратительно. И мне это очень не нравится. Время дорого стоит, и пока ты еще на пути, чтобы стать чьим-то боссом, Мэйсон давно уже им стал. Так что, пожалуйста, оставь нас с ним в покое.

Ух ты. Кажется, я еще немного влюбился в Джун.

– Да Мэйсон понятия не имеет, как обращаться с такой девушкой, как ты.

Она закусывает свою нижнюю губу, едва не касаясь губ Гриффина, и вдруг без предупреждения поворачивается и приближается ко мне одним плавным движением, преодолевая расстояние между нами. И затем целует меня. Во мне сгорают все возможные синапсы.

Что… сейчас… происходит?

Теплые и мягкие губы Джун прижимаются к моим, ее руки обхватывают мое лицо, наши взгляды встречаются, и у меня в голове становится совершенно пусто. Я парализован. Я не был готов к этому. Все эти месяцы я не желал так страстно ничего другого, ни о чем больше не мечтал, кроме как об этом моменте, а теперь? Я не готов! Ладно, шучу.

Джун обнимает меня, я чувствую вкус сливок и кокоса, вероятно, от коктейля, который она только что выпила.

Неужели это правда?

3

Без паники. Мне не о чем волноваться. Это всего лишь поцелуй, всего лишь поцелуй, просто один поцелуй… с Мэйсоном.

Давай же, Мэйс. Сделай хоть что-нибудь, – молю я его, потому что он словно окаменел. – Так этот козел никогда не поверит нам.

Но он только смотрит на меня своими каре-зелеными глазами и выглядит так же удивленно, как я сама.

Я нежно касаюсь губами его губ, убеждая себя, что в этом нет ничего страшного. Просто жест помощи. Из тех, что мы делаем для своих друзей, когда им нужна поддержка. Поступая так, я уговариваю себя, что делаю это лишь потому, что этот дурацкий Гриффин обошелся с ним с таким презрением, словно тот был жалким ничтожеством. Не то чтобы я понимала все, о чем они говорили, или что я точно знала, о чем идет речь, но это заметил бы даже слепой: они ненавидят друг друга. И этот Гриффин слишком ясно демонстрирует это Мэйсону. То, что это происходит здесь, в его клубе, делает это только еще более отвратительным.

Мэйсону явно от этого не по себе. Я не могла бросить его в такой ситуации.

В ту секунду, когда этот парень вопросительно взглянул на меня, словно удивляясь тому, что я могу быть с Мэйсоном, как будто он не мог в это поверить и как будто это был полный абсурд, что-то внутри меня екнуло. Я понимаю, что лучше было бы просто пить свой коктейль и не вмешиваться. И, наверное, кроме этого поцелуя, могли быть и другие способы помочь, но ни один из них точно не был бы столь же эффективным. Настолько, чтобы по-настоящему дать понять Гриффину, что он ошибался в своем заявлении.

Да, Мэйс надоедливый придурок, который сводит меня с ума, но он мой друг. Хотя бы в некотором смысле. И если кто-то и может позволить себе злиться и кричать на него, то это я. Я! А не этот гадкий сноб, чье эго раздуто сильнее, чем следовало бы.

Я чувствую, как сжимаются мышцы живота. Я так напряжена, что, думаю, у меня скоро начнет сводить все тело, если Мэйс наконец не зашевелится.

Я провожу большими пальцами по его скулам и щекам. Последняя попытка, прежде чем я сдамся и отстранюсь, потому что это уже просто ерунда какая-то. Пусть сам спасает свою задницу.

Но тут я чувствую…

Чувствую, как руки Мэйсона обхватывают меня, одна его ладонь ложится мне на шею и гладит ее, рисует по моей коже линии, пылающие огнем, а другая, теплая и крепкая, опускается мне на талию. Он обнимает меня, прижимает к себе так крепко, что от удивления я чуть не теряю равновесия на своих высоких каблуках.

Мэйс наконец-то очнулся.

Мое напряжение спадает само собой, хотя для этого нет абсолютно никаких причин – никаких причин хотеть быть в объятиях Мэйсона, черт возьми.

Он закрывает глаза, его губы начинают шевелиться, забирая мои с собой в это рискованное путешествие, и чем глубже становится поцелуй, тем пронзительнее голос в моей голове кричит о том, что я должна как можно быстрее прекратить это. Но вместо этого я тоже закрываю глаза, прижимаюсь к нему, и в тот момент, когда его язык встречается с моим, я делаю глубокий вдох и вздрагиваю. Мэйс не может не заметить этого, и моя реакция заставляет его обнять меня только крепче, чувственнее и целовать так, будто это последнее, что ему осталось сделать в этой жизни. Или последнее, что он хотел бы сделать.