– Извините, можно нам взглянуть на платье? – спросил Гаунт.
Барбара вытащила платье из коробки и, расправив, приподняла. В складках юбки сияли три звезды. Платье было изумительным в своей простоте.
– Ой, какая прелесть! – восхитился Гаунт. – Совершенно очаровательное. А вам нравится?
– Мне! – Глаза Барбары увлажнились. – Оно настолько прелестно, что все это кажется мне каким-то дивным сном.
– Я вижу, в коробке еще что-то есть. Могу я подержать платье?
Гаунт взял платье, а Барбара, опершись коленками на стул, принялась лихорадочно изучать содержимое коробки. Даже у Дайкона, которому велели не скупиться на расходы, глаза на лоб полезли. Чего там только не было – атлас, тончайшее белье, кружева! Вытащив особенно изящный и интимный предмет одежды, Барбара залилась густым румянцем и поспешно припрятала его. Миссис Клэр решительно встала между дочерью и Гаунтом.
– Может быть, ты лучше отнесешь коробку в дом, милая? – строго предложила она.
Ее дочь поволокла коробку в дом, а Гаунт, к неудовольствию миссис Клэр, последовал за Барбарой, бережно держа в руках платье. В столовой развернулось любопытное действо: Барбара не знала, радоваться ей или смущаться, Гаунт по-хозяйски рассматривал содержимое коробки, а миссис Клэр тщетно пыталась отвлечь его внимание, сбивчиво рассказывая про Винни, приходившуюся Барбаре не только родной теткой, но и крестной матерью. Дайкон поглядывал в их сторону, а Саймон погрузился в газету. Вскрыв еще пару свертков, Гаунт обнаружил в них чулки и туфли.
– О Боже! – воскликнул он. – Да здесь целое приданое!
На мгновение в проеме двери появился полковник Клэр.
– Это, должно быть, дело рук Джеймса, – проскрипел он и исчез.
– Дядя Джеймс! – вскричала Барбара. – Мамочка, а вдруг это и вправду дядя Джеймс?
– Может быть, Винни ему написала, – упорно гнула свою линию миссис Клэр.
С веранды послышался обидный смех.
– Она его даже не знает, – прогудел Саймон.
– Но она знает о его существовании, – хмуро возразила миссис Клэр.
– Слушай, ма, ты ведь держишь в руке телеграмму, – трезво напомнил Саймон. – Почему бы тебе не прочитать ее? Может, в ней раскрывается тайна этого подарка.
Пока миссис Клэр читала, все так и пожирали ее глазами. Поначалу в ее лице отразилось удивление, которое затем сменилось откровенным ужасом.
– О нет! – вскричала она наконец. – Только не это! Ни за что! Господи, что же нам теперь делать?
– Ну что там еще? – рыкнул Саймон.
– Это от какого-то мистера Септимуса Фолса. Он страдает от радикулита и приезжает к нам на две недели. Как мне быть?
– Откажи ему.
– Не могу. Здесь нет обратного адреса. Он написал только: «Просьба забронировать одноместный номер с пятницы и организовать лечение радикулита сроком на две недели. Септимус Фолс». И все. С пятницы. С пятницы! – взвыла миссис Клэр. – Это ведь сегодня!
Такси доставило мистера Септимуса Фолса на курорт Ваи-Ата-Тапу в половине пятого, буквально за несколько минут до приезда доктора Акрингтона, который прикатил из Гарпуна на собственной машине. Приложив неимоверные усилия, Клэры ухитрились подготовиться к прибытию нового постояльца. Саймон переехал в свою клетушку, Барбара перебралась в комнату Саймона, а спальню девушки спешно переоборудовали в номер для мистера Фолса, который оказался англичанином средних лет. Он был довольно высок, но передвигался в полусогнутом положении, тяжело опираясь на трость. В целом гость отличался приятной наружностью, хорошим воспитанием и своеобразным чувством юмора.
– Извините великодушно, что не смог предупредить вас заранее, – произнес мистер Фолс, поднимаясь по ступенькам и слегка морщась от боли. – Злосчастный недуг обрушился на меня только вчера вечером. Я прочел в газете вашу рекламу, а мой лечащий врач подтвердил, что термальные ванны – как раз то, что мне требуется.
– Но мы не давали рекламных объявлений, – изумилась миссис Клэр.
– Тем не менее я видел объявление собственными глазами. Если, конечно, я не имел несчастья приехать на другой курорт Ваи-Ата-Тапу. Надеюсь, ваша фамилия Квестинг?
Миссис Клэр порозовела и вежливо ответила:
– Моя фамилия Клэр, но в остальном вы не ошиблись. Могу я проводить вас в вашу комнату?
Мистер Фолс рассыпался в извинениях и поблагодарил ее. Спартанская обстановка комнаты Барбары привела его в восторг.
– Вы даже представить себе не можете, – заговорил он располагающим тоном, – до чего мне надоели гостиничные покои. Я ведь прожил в отелях шесть месяцев кряду и настолько заплесневел от традиций люкс-апартаментов, что уже всерьез борюсь с собой, прежде чем нацепить галстук в крапинку к полосатому костюму. Ужас как натерпелся. Зато здесь, – он обвел любовным взглядом аляповатую мебель Барбары, которую девушка, подержав как-то в руках журнал по домоводству, раскрасила в совершенно дикие цвета, – я быстро вернусь в свое нормальное состояние.
Таксист занес в дом багаж гостя. Три новехоньких чемодана удивительным образом соседствовали с одиноким малюткой, изрядно потрепанным временем и дорогами, но зато сплошь покрытым наклейками и этикетками. Миссис Клэр в жизни не видела столько наклеек. В дополнение к тесно лепившимся и наседавшим друг на друга британским и европейским ярлыкам вся крышка была испещрена бесчисленными новозеландскими названиями. Перехватив ее взгляд, мистер Фолс сказал:
– Вы, должно быть, подумали, что я только и делаю, что путешествую, почти не бывая в собственной стране? Нет, разгадка в том, что этот поросенок затерялся, а потом следовал по всей Новой Зеландии за каким-то другим Фолсом. Могу предложить вам вечернюю газету. Увы, новости с фронта все те же.
Миссис Клэр сбивчиво поблагодарила его и удалилась на веранду, где ее брат раздраженно препирался с Барбарой. Дайкон стоял чуть поодаль, делая вид, что не замечает происходящего.
– Привет, старичок. – Миссис Клэр радостно расцеловала доктора Акрингтона в обе щеки. – Мы уже по тебе соскучились.
– Можно подумать, я на Южном полюсе побывал, – фыркнул ее брат, но поцелуй возвратил и снова напустился на Барбару:
– Да перестань наконец строить рожи! С какой стати я буду врать, глупышка? Да и с чего бы это мне вдруг вздумалось дарить тебе такие наряды?
– Нет, правда, дядя Джеймс? Честное слово? Честное-пречестное?
– Да видно же, что у него рыльце в пушку! – воскликнула миссис Клэр, смеясь. – Ах, притвора! Мы тут хором благословляли крестную мать, а никому даже в голову не пришло, что тут на самом деле крестный отец постарался. Ай да Джеймс! Ах, проказник! Ах, шалунишка. – Она снова пылко расцеловала брата. – Право, не стоило так…
– Боже милосердный! – Доктор Акрингтон в сердцах воздел руки к небу. – Неужто я похож на сказочного благодетеля! Неужели я, который все последние годы только и делал, что твердил вам об экономии и бережливости, вдруг стал бы тратить немыслимые деньги на женское тряпье! И скажи мне, Агнес, почему ты так пялишься на эту газету? Неужто надеешься вычитать там что-то полезное?
Вместо ответа миссис Клэр протянула ему газету и ткнула рукой в колонку объявлений. Барбара прочитала через плечо доктора Акрингтона:
«ОТДЫХ И ЛЕЧЕНИЕ
Горячие источники Ваи-Ата-Тапу
Посетите сказочно живописный оздоровительный курорт на севере страны. Уникальные свойства целебных источников позволяют добиться ошеломляющих результатов. Восхитительная природа. Уютный частный пансион. Все удобства и внимательное отношение персонала. Постоянный врачебный контроль. Новое руководство.
Газета затряслась в руках доктора Акрингтона. Его сестра ткнула пальцем в колонку светской хроники.
«Мистер Джеффри Гаунт, знаменитый английский актер, отдыхает в настоящее время на бальнеологическом курорте Ваи-Ата-Тапу. Его сопровождает личный секретарь, мистер Дайкон Белл».
– Джеймс! – вскричала миссис Клэр. – Вспомни про свою язву! Тебе вредно нервничать.
Ее брат с побелевшими губами, трясущийся мелкой дрожью, являл классический пример человека, потерявшего над собой власть.
– Тем более, – робко продолжала миссис Клэр, – что это недалеко от истины. Он ведь и впрямь скоро станет здесь хозяином. Конечно, он мог бы и подождать немного. Бедняга Эдвард…
– К чертям собачьим беднягу Эдварда! – прошептал доктор Акрингтон, сверкая глазами. – Ты читать умеешь? Забудь ты о своем слабоумном супруге и скажи мне, как я должен истолковать вот это? – Он гневно ткнул перстом в предпоследнюю строку объявления. – Вот, полюбуйся – «Постоянный врачебный контроль». Врачебный контроль! Ведь этот ублюдок меня имеет в виду! Меня!
Голос доктора Акрингтона внезапно сорвался на визг. Он ожег свирепым взглядом Барбару, которая тут же разразилась истерическим хохотом. Вконец осатанев, доктор изрыгнул какое-то богохульство и, скомкав газету, швырнул к ногам сестры.
– Психи ненормальные! – проорал он и, круто повернувшись, слепо рванул по веранде к своей комнате.
Однако в эту самую минуту судьбе угодно было вытолкнуть на веранду Септимуса Фолса, и оба прихрамывающих господина оказались буквально в паре шагов друг от друга. Ужасное по своим последствиям столкновение казалось неминуемым. Дайкон невольно выкрикнул:
– Доктор Акрингтон! Осторожно, сэр!
Доктор и мистер Фолс замерли как вкопанные. Септимус Фолс расплылся в приветливой улыбке.
– Доктор Акрингтон? Так это вы, сэр! Рад с вами познакомиться. Я уже хотел узнать, как вас найти. Позвольте представиться – меня зовут Септимус Фолс. Значит, вы и есть наш лечащий врач?
Миссис Клэр, Дайкон и Барбара в ужасе зажмурились и затаили дыхание. Побагровевший доктор Акрингтон сжал кулаки и попытался было что-то сказать, но вместо слов из его горла вырывалось лишь сдавленное рычание. Септимус Фолс – классическое воплощение замученного радикулитом страдальца – с трудом разогнулся и обеспокоенно посмотрел в лицо доктору Акрингтону. Вдруг глаза его засветились. – Боже, неужели вы – доктор Джеймс Акрингтон? Какое счастье! Даже не верится. Я слышал, что вы осчастливили Новую Зеландию своим приездом, но… не ожидал, право. Я сразу узнал вас по фотографии в «Некоторых аспектах изучения сравнительной анатомии». Ну надо же, такая честь…
– Вы сказали – вас зовут Септимус Фолс?
– Да.
– С ума сойти.
– Я даже не смею надеяться, что вы обо мне слышали.
– Идемте ко мне! – мотнул головой доктор Акрингтон. – Я хочу с вами поговорить.
Глава 7
Торпеда
– Похоже, – сказал позже Дайкон, – что мистера Фолса всерьез интересует анатомия, а доктор Акрингтон вот уже несколько лет является его идолом. Причем прояснилось это за считаные мгновения до кровопролития. Между прочим, наш доктор, судя по всему, даже этой встрече рад.
– А куда подевался Фолс? – полюбопытствовал Гаунт. – Почему он с нами не ужинал?
– Мне кажется, он долго парился в горячем источнике, после чего сразу лег в постель. Доктор Акрингтон подозревает, что ему поставили неправильный диагноз, и собирается поколдовать над его крестцом.
– Брр! Не завидую я этому Фолсу. Доктор мне всю ногу исколол. А ты заметил, Дайкон, как преобразилась наша малышка? Она показалась мне необыкновенно хорошенькой, когда рассматривала свое новое платье. Представляю, что будет, когда она его наденет. Нужно непременно отвезти ее завтра к парикмахеру. Местная публика просто обалдеет. Концерт всем надолго запомнится, это как пить дать.
– Да, – сухо сказал Дайкон.
– Если ты, конечно, не будешь брюзжать и сидеть как в воду опущенный.
– Не буду, сэр, уверяю вас, – произнес Дайкон и, сделав над собой усилие, добавил: – Вы доставили ей невероятное наслаждение.
– А главное: она не догадывается, кто это. – Гаунт метнул на своего секретаря пытливый взгляд и, чуть поколебавшись, взял за локоть. – Я хочу поставить маленький психологический опыт. Когда Галатея преобразится, примет поздравления и немного привыкнет к своему новому состоянию, я признаюсь, кто ее тайный даритель. Интересно, какой будет ее реакция?
– Я думаю, она разрыдается и вернет подарки.
– Нет, только не она. Дорогой мой, я буду очень тактичным и нежным. Ах! Самому интересно, что из этого выйдет.
Дайкон промолчал.
– Почему ты молчишь? Тебе что-то не нравится? – спросил Гаунт.
– Да, сэр, – кивнул Дайкон. – Мне не нравится ваша затея.
– Что значит – не нравится? Надеюсь, ты не собираешься меня отговаривать? Черт побери, Дайкон, ты превращаешься в сварливую старуху. И почему только я тебя терплю, сам не знаю.
– Может быть, потому, сэр, что я не боюсь честно отвечать на вопросы.
– Приставать к девчонке я не намерен, если тебя это волнует. Ты распустился, дорогой мой, и стал чересчур чувствителен. Вся эта болтовня про шпионов и закладные притупила твое эстетическое восприятие. Ты превращаешь безобидного шалуна в коварного обольстителя. Повторяю, у меня нет никаких дурных намерений в отношении Барбары Клэр. Я не Квестинг.
– Квестинг для нее не так опасен, – выпалил вдруг Дайкон, сам того не желая. – В Квестинга она по крайней мере не влюблена. Неужели вы не понимаете, сэр, что после вашего экстравагантного подарка она будет ждать естественного продолжения? Вы и без того уже вскружили ей голову.
– Ерунда, – отрезал Гаунт, однако задумчиво почесал затылок. – Она прекрасно понимает, что я ей в отцы гожусь.
– Девочка ослеплена, – пылко произнес Дайкон. – Она выросла в глухой провинции, и вдруг появляется знаменитый актер и начинает оказывать ей знаки внимания.
– Не делай из мухи слона, – поморщился Гаунт. – Лучше честно признайся – ты ведь сам влюблен в нее по уши, да?
Дайкон промолчал. Гаунт подошел к нему, игриво обнял сзади за плечи и встряхнул.
– Ничего, Белл, это пройдет, – сказал он. – Подумай хорошенько, и поймешь, что я прав. А пока обещаю: я буду обращаться с ней бережно, как с фарфоровой статуэткой. Но отказываться от своего замысла я не намерен.
Пришлось Дайкону удовольствоваться этим обещанием. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по спальням.
В ту же ночь, двадцать минут первого, в Тасмановом море, в шести милях к северу от Гарпунской бухты, был торпедирован и пущен ко дну корабль. Тот самый, за погрузкой которого наблюдал продрогший Саймон в ту памятную зябкую ночь. Позднее выяснилось, что судно под названием «Хокианага» перевозило слитки золота для казначейства Соединенных Штатов. Ночь стояла теплая, тихая и почти безветренная, и многие обитатели Гарпуна утверждали на следующий день, что слышали взрыв. В Ваи-Ата-Тапу печальные новости доставила Хойя, примчавшаяся поутру с вытаращенными глазами. Большинство членов экипажа удалось спасти, сказала она, и доставить в Гарпун. Сама «Хокианага» еще тоже не пошла ко дну, и с вершины пика Ранги ее можно увидеть в бинокль.
Саймон ввалился в комнату Дайкона, преисполненный злобного торжества, окончательно уверившийся в виновности Квестинга. Он готов был в ту же минуту вскочить на велосипед и сломя голову мчаться в Гарпун. «Расшевелить этих лежебок» – как он выразился.
– Предупреди я их вчера, этого не случилось бы, – заявил Саймон. – Черт бы меня побрал, никогда не прощу себе, если Квестингу это сойдет с рук. А все из-за вас, Белл, – злобно зыркнул он глазом на Дайкона. – Вы меня отговорили. Вот и радуйтесь теперь.
Дайкон в ответ заметил, что не чувствует своей вины: власти в любом случае не успели бы обнаружить вражескую субмарину.
– Но они могли остановить корабль! – вскричал Саймон.
– На том лишь основании, что тебе померещились какие-то подозрительные сигналы? Не злись – я-то тебе верю, но вот полицию ты навряд ли убедил бы.
– Гори они вечным огнем в геенне огненной! – проревел Саймон. – Пойду сам сверну шею этому Квестингу – и дело с концом!