Случайный граф - Беннетт Анна 4 стр.

Он улыбнулся ей настолько искренне, что мгновенно обезоружил ее.

– Да, уверена, что никто из нас не представляет собой картинку из модного журнала в данный момент. – Но, несмотря на его помятый шейный платок и мокрые волосы, откинутые с лица, он, черт возьми, вполне сошел бы за модную картинку. Трудно было представить зрелище более мужественное… или более привлекательное.

– Я помогу вам снять его. – Он потянулся к завязкам под ее подбородком и замер. – Если позволите.

Щеки Фионы вспыхнули, но она кивнула и сама ослабила ленты, прежде чем позволить ему снять капор с головы. Пара шпилек выпала из волос вместе со шляпой, и несколько длинных прядей упало ей на плечи.

– Так намного лучше, – сказал он низким, с хрипотцой голосом. Он бросил капор на сиденье напротив них и скрестил лодыжки: – Теперь я готов вас слушать.

Внезапно занервничав, она сглотнула:

– Я понимаю, что мое письмо застало вас врасплох, но теперь, когда у вас было время привыкнуть к самой возможности… жениться на мне, я надеюсь, что вы хотя бы несколько дней подумаете над моим предложением и рассмотрите его так же, как и любое другое деловое предложение.

– Деловое предложение, – повторил он со скепсисом в голосе.

– Да, милорд, – выдавила она, – которое будет взаимовыгодным.

Он наклонился вперед и уперся локтями в колени:

– Брак – это больше, чем подписанный контракт, скрепленный рукопожатием, мисс Хартли.

– Я прекрасно это знаю, – она старалась говорить спокойным голосом, – но не стоит все усложнять.

– Я бы сказал, что это самая сложная вещь на свете.

Игнорируя жар в его глазах, она сказала:

– Почему?

Он поднял ее руку с сиденья между ними и придвинулся ближе к ней, пока его колено не коснулось ее колена:

– Вы позволите мне продемонстрировать?

Она сглотнула:

– Да. Конечно.

Боже правый. Стоило ей произнести это, как он стянул влажные шелковые перчатки с ее ладоней и снял свои.

Сначала капор, а теперь и перчатки… она вздрогнула от мысли, какие предметы одежды будут следующими. Обувь? Чулки? Странно, но от этой мысли у нее в животе начали порхать бабочки.

– Что вы делаете?

– Доказываю свою точку зрения. – Он взял ее руку в свою и начал выводить огрубевшей подушечкой большого пальца медленные, томные круги на ее ладони. Восхитительная дрожь покрыла ее кожу, а пальцы ног поджались от удовольствия.

– Чувствуете? – спросил он, как будто знал, что с ней происходит.

– Хмм? – Она моргнула. – Чувствую что? – Его глаза с тяжелыми веками окинули взглядом ее лицо, задержавшись на губах.

– Все слишком непросто.

– Я не согласна. – Фиона представила, что они обсуждают погоду. Или рукоделие. Все, что угодно, кроме ощущения от соприкосновения их тел. – Все сложно лишь настолько, насколько мы сами захотим.

– Тогда позвольте мне поцеловать вас.

– Вы с ума сошли? – Она отдернула руку, в основном потому, что трудно было ясно мыслить, когда он прикасался к ней.

– Ладно, – он вздохнул, притворяясь побежденным, – можете поцеловать меня.

– Что? – Она прекрасно понимала, о чем он говорит. И она не была наивной дурочкой, которую можно обманом заставить делать то, что он хочет. Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Граф просто пытается отпугнуть ее.

Вот только ее не так-то просто испугать. К тому же счастье ее сестры, да и все ее будущее зависели от способности Фионы получить доступ к своему приданому. И как можно быстрее.

– Если я вас поцелую, вы согласитесь рассмотреть мое предложение? – Она старалась не слушать стук своего сердца в ожидании его ответа.

Снаружи продолжал лить дождь, и ручьи воды струились по окнам кареты. Где-то вдалеке раздался гром.

– Соглашусь, – сказал он с удивлением в голосе, словно сам не ожидал от себя такого ответа.

Боже милостивый. Ее он тоже удивил.

– Ладно, – сказала Фиона, и в ее голосе прозвучало гораздо больше уверенности, чем было в ее сердце. Но если поцелуй нужен, чтобы заключить эту сделку, то придется его целовать. Так она продемонстрирует, что их отношения не обязательно должны быть сложными.

Она молилась только о том, чтобы все не испортить.

Боже, помоги ей, она собиралась поцеловать графа. И она не боялась этого так сильно, как должна была бы.

Грэй сидел абсолютно неподвижно, в основном из чувства самосохранения. Мисс Хартли, очевидно, понятия не имела, что делает. Он уже заметил, что она не отличалась грациозностью. Умение танцевать не было ее сильной стороной, как, по-видимому, и талант к соблазнению.

Она кашлянула, выпрямила позвоночник и размяла пальцы, будто готовилась играть на фортепиано, а не целовать его. Ее лоб сморщился от напряжения, она наклонилась ближе и неуклюже положила руки ему на плечи. Фиона смотрела на его губы, как будто это было невкусное лекарство, которое она должна проглотить для своего же блага. Или один из подвигов Геракла, который ей предстояло осуществить.

Приблизив свое лицо к его лицу, она зажмурила глаза и вытянула вперед шею, после чего целых два раза ударилась носом о его нос. Ее ароматные волосы щекотали ему щеку. Из ее горла вырвался странный звук, какой могла бы издать напуганная кошка. Возможно, ее мягкие губы коснулись его губ где-то в процессе, но все закончилось так быстро, что он не мог быть в этом уверен.

Тем не менее две вещи он знал наверняка.

Во-первых, то, что только что произошло, было самым убогим подобием поцелуя в истории человечества.

Во-вторых, мисс Хартли не была беременна. Потому что у девушки, которая считала это неловкое действие поцелуем, не могло быть любовника. Он бы руку дал на отсечение.

– Вот. – Она откинулась на сиденье, выдохнула и улыбнулась, довольная результатом своих усилий.

Грэй не мог думать ни о чем, кроме ее необыкновенной храбрости и находчивости. Очевидно, она никогда раньше не целовалась по-настоящему, но не позволила этому факту помешать ей принять его вызов. В его голове смешались запахи ее кожи, свежего белья и дождя. К ее шее прилип влажный завиток каштановых волос, и он жаждал убрать его, чтобы сосчитать веснушки на этом месте и коснуться губами каждой из них.

Что, черт возьми, с ним было не так? Неужели он столько времени не был с женщиной, что короткий, неуклюжий поцелуй мог выбить почву у него из-под ног?

Это должно было ее отпугнуть. Заставить ее понять, что сама идея выйти за него замуж абсурдна. Но она раскрыла его блеф и даже подняла ставки.

– Мне кажется, дождь заканчивается, – сказала она чересчур радостно. Как будто этого ужасного, чудовищного поцелуя никогда не было.

Забавно, но он разрывался между желанием стереть его из памяти и желанием снова и снова проигрывать его в своей голове. И ведь в этом поцелуе не было ничего даже отдаленно соблазнительного. Но все же его пульс все еще зашкаливал, а пенис напрягся, как будто его тело не заметило, что поцелуй был катастрофой почти библейских масштабов.

– Ваша карета недалеко, – сказал он. Это казалось намного безопаснее, чем комментировать поцелуй. – Я провожу вас туда, как только захотите уйти. – Но какая-то часть его надеялась, что она не особенно торопится.

– Спасибо, – сказала она чопорно. – Мне пора идти, но сначала, как мне кажется, мы могли бы обсудить дальнейшие шаги.

– Конечно, – сказал он, не имея ни малейшего понятия, о чем она говорит.

– Я полагаю, вам следует наносить нам визиты каждый день в течение следующих нескольких дней, чтобы казалось, будто вы ухаживаете за мной. Можно захватить цветы. С отцом говорить пока рано.

– Подождите. – Грэй потер виски, прежде чем посмотреть прямо в голубые глаза мисс Хартли. – Я не согласился на помолвку. Я согласился только рассмотреть ее возможность.

Она выглядела уязвленной.

– Я понимаю. Но, как я уже говорила, дело не может ждать, а вы не получите возможности должным образом рассмотреть мое предложение, если мы не проведем какое-то время вместе. Я уверена, что смогу разрешить любые сомнения, которые у вас еще могли остаться.

– У меня очень, очень много сомнений, мисс Хартли.

– Тогда не стоит терять ни минуты, – ответила она. – Вы можете выбрать, когда и где мы встретимся для продолжения знакомства; вы можете выбрать любое занятие или времяпровождение по своему желанию.

Он повел бровью. Если бы она только догадывалась о его дурных помыслах, то ей хватило бы ума не давать ему карт-бланш. Но она была слишком невинна, чтобы подозревать, как работает его мозг.

– Крайне важно, чтобы мы как можно скорее пришли к соглашению, – сказала она.

Грэй слышал отчаяние в ее голосе, но не мог понять, откуда оно. Он почти не поощрял ее, но она все равно твердо решила выйти за него замуж.

У него не было ни малейшего желания ранить ее чувства, но он… ну, не подходил он на роль ее мужа. Кроме того, у него не было времени притворяться, что он за ней ухаживает. Он курировал сразу полдесятка проектов в Крепости.

Крепость. Как он раньше не догадался. Когда дело доходит до разрыва помолвок, его усадьба, по опыту, справлялась с этим лучше некуда.

– Хорошо, – сказал он, – если вы искренни в своем желании познакомиться поближе, приезжайте ко мне в загородное поместье.

Она захлопала в ладоши и радостно улыбнулась:

– Домашний прием? Это было бы прекрасно!

Вот черт.

– Ничего грандиозного, – быстро произнес он. – Я делаю ремонт, так что могу устроить вас только по-простому, и это еще мягко сказано.

– Я не уверена, что отец сможет оставить свои мельницы, но моя мачеха и сестра Лили будут рады сопровождать меня. И я настаиваю на том, чтобы вы позвали Софи, дочь леди Каллахан, мы дружим уже много лет, и я не могу поехать без нее. Это так великодушно с вашей стороны – пригласить нас всех.

Грэй фыркнул. Мисс Хартли не сочла бы его великодушным после того, как увидела Крепость. Она бы подумала, что этот домашний прием – жестокая шутка, призванная отговорить ее от своей затеи.

Так, собственно, оно и было.

– Тогда договорились, – сказал он твердо. – Я нанесу вам визит завтра утром, чтобы официально пригласить вашу мачеху.

– Спасибо, что подумали об этом. – Она взяла свой мокрый капор и перчатки, готовясь выйти из кареты. – С нетерпением жду возможности увидеть ваш дом и познакомиться с вашей семьей и друзьями.

Раньше он принял бы это как комплимент, но Хелена говорила то же самое. А потом один раз взглянула на Крепость и сбежала.

Если повезет, мисс Хартли сделает то же самое.

Глава 5

На следующий день после обеда Фиона размышляла над тем, не нарисовать ли графа. Даже сейчас, спустя почти двадцать четыре часа после их встречи в парке, она легко могла вспомнить текстуру его волос, легкую щетину на подбородке и настороженное выражение его лица. Она также помнила ощущение от прикосновения его руки и волну смятения, которая прокатилась по ее телу от этого прикосновения. Да что там, она не могла думать ни о чем другом.

И именно поэтому она еще пока не могла его рисовать. В характере лорда Рэйвенпорта были грани, которые она не могла запечатлеть углем на бумаге: то, как его глаза были сначала холодными, а потом вдруг становились горячими; то, как изгиб его рта мог выражать недовольство, а через долю секунды – интерес.

Граф все еще оставался для нее загадкой.

Поэтому Фиона набросала по памяти портрет викария. Точнее, она сидела в гостиной и пыталась это делать, пока ее сестра Лили безжалостно допрашивала ее.

– Ты сказала, что лорд Рэйвенпорт попросил разрешения нанести тебе сегодня визит. – Лили расхаживала перед диваном, на котором сидела Фиона, притворяясь, что поглощена рисованием очков викария.

– Да, – подтвердила Фиона, возможно, в пятый раз за утро. Она сообщила об этом своей семье за ужином вчера вечером, чтобы появление графа не застало их врасплох. Ее мачеха чуть не подавилась ростбифом, а сестра уронила вилку, услышав эту неожиданную, но очень приятную новость.

Лили перекинула через плечо каскад темных кудрей и скрестила руки на груди:

– И он сказал тебе об этом во время случайной встречи в парке?

Фиона пропустила мимо ушей скептический тон сестры. И увернулась от взгляда ее проницательных зеленых глаз.

– Именно так, – сказала она небрежно. Как будто такое происходило с ней каждую среду.

Лили склонила голову на сторону:

– А как бы ты описала тон просьбы графа? Он был сдержан и вежлив? Или страстен и откровенен?

Боже правый. Фиона нахмурилась над рисунком, который держала на коленях, надеясь, что викарий простит ей ту маленькую ложь, которую она собиралась сказать. Ведь правда заключалась в том, что не граф просил разрешения прийти, а она велела ему это сделать. Она ответила:

– Он был сдержан. – Это было ближе к правде, чем страстен и откровенен.

Лили кивнула, усваивая новую информацию:

– Неудивительно. Он довольно холоден, не так ли? Сомневаюсь, что лорд Рэйвенпорт хоть немного склонен к романтическим жестам.

Холоден не совсем то слово, которое Фиона бы избрала для описания графа, но она поняла, что сестра имела в виду.

– Он довольно неулыбчив, – сказала Фиона. И упрям. И доводит людей до белого каления. Но было слишком поздно искать другого потенциального мужа. Кроме того, она не была уверена, что хочет это делать.

– Должно быть, ты произвела на него впечатление на балу в Норткрофте, – размышляла Лили.

– Ты имеешь в виду тот вальс, когда мне почти удалось завалить его на себя?

– Он очень красив, – ответила Лили. – Так что у меня возникают мысли и похуже.

– Лили!

– Ты писала о нем? В дневнике, я имею в виду?

Фиона посмотрела на дверь, чтобы убедиться, что их мачеха не подкралась незаметно. Вскоре после завтрака она ушла в свои комнаты с горничной, чтобы подготовиться к приезду графа.

– Я начала вести дневник, – сказала Фиона, – как и обещала.

Лили сложила руки в восторге:

– Очень хорошо. – Блеск в ее глазах мог бы заставить Фиону занервничать, если бы она не знала наверняка, что Лили никогда не опустится до того, чтобы рыться в ее спальне или вторгаться в ее частную жизнь.

Что не означало, что Лили сдерживалась в попытках вытянуть информацию из Фионы, используя все имеющиеся в ее распоряжении средства.

– Ты написала о том вечере, когда был бал? А о встрече в парке?

Фиона сжала губы и начала напевать какую-то мелодию, рисуя пряжку на правом ботинке викария.

Но Лили было нелегко сбить с толку.

– Дорогой дневник, – драматично продекламировала она, – граф – существо одновременно угрюмое и восхитительное. У него лицо Адониса и тело…

– Ну хватит, – сказала Фиона, подняв ладонь. – Может, твой дневник и полон писанины влюбленной школьницы, но уверяю тебя, мой – нет. – Сама идея была абсурдной, и гром ее разрази, если она когда-нибудь поддастся таким дурацким, сентиментальным импульсам. – И поскольку лорд Рэйвенпорт может очень скоро войти в наши двери, не пора ли начать притворяться воспитанными молодыми леди, которые не теряют головы только лишь из-за того, что к ним в гости приходит джентльмен?