Настроение совсем сходит на нет, когда я вспоминаю о заявлениях, которые выкрала мама. А, ничего, я заполню новые и опять подам их! Проблема в том, что я не могу сделать это онлайн. Мне нужна кредитная карта, чтобы оплатить подачу заявки. Попробую отправить денежный перевод. Не знаю, справлюсь ли, но что-нибудь точно придумаю.
– Университеты Южной Калифорнии, Флориды, Майами и государственный в Сан-Диего, – перечисляю я вузы своей мечты. Точно не знаю, что именно хочу изучать, но, по крайней мере, уверена в том, где хочу учиться.
Скарлетт ухмыляется.
– Хм-м-м. Чувствую пляжную тематику.
– Ты такая умная, Скар.
– Знаю, но ты ведь не хочешь и в самом деле уехать так далеко? Я буду по тебе скучать.
Дальше наш разговор обрывается, потому что я замечаю высокую фигуру в конце коридора. Я бы не обратила на нее внимания, если бы все вокруг вдруг разом не стихли. Когда вижу знакомый взгляд темно-синих глаз, сердце начинает биться быстрее. О боже. О боже! Что он тут делает?
– Что он тут делает? – говорю я раньше, чем успеваю прикусить язык.
Дерьмо. Теперь Скарлетт будет спрашивать, откуда я его знаю. Мне придется признаться, что я познакомилась с ним на вечеринке, и она все поймет. Может, кто-то видел нас с Чейзом вместе и рассказал всем, и Скарлетт уже знает? Как бы там ни было, не могу скрыть своего смущения.
Скарлетт следит за моим взглядом.
– И правда. Что за выдержка у этого парня! Показываться тут. – Подруга делает шаг вперед и поворачивается, пытаясь загородить собой Чейза. – Поверить не могу, что они не отправили его в другую школу. Уверена: это потому, что его мать теперь – жена мэра. – Она вздыхает. – Фаворитизм так отвратителен.
– Он – пасынок мэра? – недоуменно спрашиваю я.
– Я тоже не знала до сегодняшнего утра. Венди Влат сказала, что его мать тайком много лет встречалась с мэром и этой весной они оформили брак. Не думаю, что кто-нибудь голосовал бы за него, если бы знал правду.
– Правду? – я в замешательстве.
Скарлетт сочувственно кривит губы.
– Понимаю. Ты не хочешь говорить об этом. – Она бросает взгляд через плечо, проверить, там ли еще Чейз. – Странно. Я даже не узнала его. Он выглядит совершенно иначе, но шрам невозможно перепутать ни с чем.
Я в полнейшем недоумении: почему Скарлетт его узнала? Ее даже не было на вечеринке.
Я оборачиваюсь и пялюсь на него. Он выглядит так же, как и в субботу вечером: умопомрачительно привлекательно. Сегодня его подбородок чисто выбрит, русые волосы спадают вперед, почти закрывая шрам, рассекающий бровь. Я целовала этот шрам несколько раз той ночью.
Жар смущения вновь наполняет меня. Поверить не могу, что прямо сейчас он стоит в десяти футах от меня. Я думала, что никогда его больше не увижу. Столкнуться с ним лицом к лицу после того, что мы сделали, просто ужасно.
Наши взгляды встречаются. У меня перехватывает дыхание. Скарлетт говорит что-то, но я не могу расслышать ее, потому что пытаюсь скрыть свои эмоции, но ничего не получается.
– Ну же, – говорит она. – Просто игнорируй его. Он не стоит твоего времени.
Откуда она знает?
– У него что, дурная репутация? – сипло спрашиваю я, потому что мне вдруг кажется, что такое вполне может быть. Если Чейз – известный ходок, то он мог хвастаться проведенной со мной ночью всем и каждому. Дарлинг и Лексингтон – соседние города, и слухи разносятся быстро, если их распространяют заинтересованные люди.
– Хочешь спросить, все ли про него знают?
Я киваю, не глядя на подругу.
– Конечно, все. – Она с отвращением фыркает. – О, а вот и Джефф.
Над плечом Чейза появляется темная голова Джеффа Корзена. Я не слишком удивлена, увидев его. Слышала, что он возвращается в Дарлинг. После смерти Рейчел Джефф сломался: едва окончил второй курс, а потом исчез на два с лишним года. Скорбеть, как сказали его родители. Они отправили его в Англию, к бабушке и дедушке, но, очевидно, ему там надоело и он вернулся в старшую школу Дарлинга. Странно, что бойфренд моей сестры, который старше меня на два года, теперь учится вместе со мной.
В желтой толстовке и линялых джинсах, Джефф протискивается вперед, намеренно толкая плечом Чейза. Тот отводит взгляд в сторону, поджимая губы, а я напрягаюсь, предчувствуя столкновение. Но парень просто отворачивается в сторону, игнорируя оскорбление. Его ничто не волнует: ни вид случайной подружки в конце коридора, ни то, что его толкнул другой парень, ни любопытные взгляды и молчание одноклассников. Я страшно завидую его хладнокровию. Именно это в первую очередь привлекло меня. В нем есть уверенность. Кажется, может разразиться ураган, а он все так же будет стоять в коридоре, не шевеля ни единым мускулом. Ручаюсь, родители Чейза не осмелятся снять дверь в его спальню.
Шум отвлекает меня от мыслей. Появление Джеффа нарушает тишину, вызванную появлением Чейза. Несколько ребят смеются. Другие спешат поздороваться с Джеффом. Он был популярен, до того как уехал. Они с Рейчел считались золотой парой. Если бы она дожила до выпускного класса, они были бы королем и королевой выпускного бала.
Если бы она дожила… Мое сердце сжимается. Не хочу думать об этом. Вместо этого пытаюсь представить, что чувствовала Рейчел, чей парень ее так любил, что переехал в другую страну, чтобы оправиться от ее смерти. Неужели он любил ее больше, чем я? Родители считают, что моя любовь была недостаточно крепкая, что я не скорблю, как должна. Если бы скорбела, они бы считали меня хорошей. Но я действительно ее любила. Между нами была разница в два года, но она никогда не обращалась со мной как с непослушной младшей сестрой, даже когда перешла в старшие классы, а я оставалась в средних. Мы помогали друг другу с домашней работой, играли в волейбол, устраивали пижамные вечеринки в нашей комнате. Она была моей старшей сестрой. Конечно же, я любила ее.
Я снова глубоко вздыхаю. Забыть это. В отличие от моих родителей, я не позволяю себе зацикливаться на смерти Рейчел. Просто не могу.
– Привет, Лиззи, – говорит Джефф, подходя ко мне. Рукой с длинными, изящными пальцами, которые порхали когда-то над клавишами рояля, он тянется и хватает меня за ухо. – Давно не виделись.
– Бэт. – При виде его озадаченного лица я повторяю: – Бэт. Я больше не отзываюсь на имя Лиззи.
– Ладно. Пусть будет Бэт. Как дела?
– Привет, Джефф! – щебечет рядом Скарлетт, не давая мне ответить.
– Скарлетт, – произносит он как-то иначе, с акцентом.
Скарлетт замечает это.
– О боже. Ты вернулся с акцентом. Это так круто.
– Правда? – Джефф склоняет голову набок. За его спиной я снова замечаю Чейза. Дверца шкафчика почти полностью скрывает его лицо, но я знаю, что это он. Я бы узнала его даже с завязанными глазами.
Почему я стыжусь того, что произошло? Это был мой выбор. Я хотела этого. Чего стоит стыдиться, так это того, что убегаю словно напуганная девчонка. Но ничего не могу с этим поделать.
Я никогда не относилась к девушкам, которые представляют свой первый раз со свечами и розовыми лепестками. Но, по крайней мере, надеялась, что сперва буду встречаться с парнем, целоваться под луной, страстно обниматься, долго ходить вокруг да около, пока в конце концов мы не решимся на последний шаг. Точно знаю одно: не могу позволить ему или кому-то еще понять, что чувствую. Уверенность в себе – вот чего не отнять у Чейза. Я тоже так хочу.
– Рада тебя видеть, Джефф, – говорю я, а потом делаю несколько шагов вперед, в направлении Чейза.
– Стой… – Скар ловит меня за руку. – Ты и правда думаешь, что это хорошая идея?
– Почему нет? – пожимаю плечами. – Он, очевидно, учится тут. Уж лучше я встречусь с ним лицом к лицу, вместо того чтобы прятаться от него следующих девять месяцев.
– Тебе нет нужды разговаривать с ним, – говорит Джефф. – Мы будем держать его подальше. – Он смотрит через плечо в сторону Чейза, который уже забрал книги и ушел.
Да, у Чейза точно подмочена репутация. Даже Джефф, которого так давно не было, явно слышал, что произошло между мной и этим парнем. Значит, слухи разошлись. Злость вспыхивает внутри, когда я представляю себе, как Чейз хвастается всем этим ребятам из Лекса, что он чпокнул девчонку из Дарлинга.
Я прибавляю шаг и прохожу дальше по коридору, не спуская глаз со спины Чейза. Он – остров. Вокруг него в прямом смысле слова пустое пространство. Это удивительно, учитывая количество старшеклассников. В Дарлинге триста учеников старших классов. Коридоры этим утром забиты, но все же никто к нему даже близко не подходит. Твою ж мать. Мне это даже нравится.
Я иду быстрее, машу рукой одноклассникам, но не останавливаюсь, пока не нагоняю Чейза. Он стоит перед дверью в аудиторию, где будут проходить занятия по расчету кредиторских задолженностей. Как удобно.
Я прижимаю книги крепче к груди и прокашливаюсь.
– Чейз.
Он медленно поворачивается, и мы стоим лицом друг к другу.
– Бэт.
Несмотря на всю мою злость, мне нравится, что он назвал меня так. Он знает меня лишь по этому имени, мне не нужно напоминать ему, как теперь меня зовут.
– Кому ты рассказал? – прямо спрашиваю я.
Он хмурит лоб.
– Рассказал?
– Да, кому ты рассказал? – повторяю я, стараясь казаться более уверенной, чем на самом деле себя чувствую. Его присутствие туманит разум. – О субботней ночи.
Вместо того чтобы вспылить или глупо посмотреть, он прямо встречает мой взгляд.
– Никому.
– Никому? – повторяю я все еще с подозрением.
– Да. Зачем мне кому-то рассказывать? – просто отвечает он.
По какой-то необъяснимой причине я ему верю. Должно быть, нас видел кто-то еще. Наверное, заметил, как я выходила из спальни. Эшли или хозяин дома. Кто бы он ни был, знаю, что это не Чейз.
– Тогда ладно, – киваю я.
В его взгляде появляется насмешка.
– Тогда ладно, – эхом повторяет он.
Злость исчезает, я отодвигаю его, открываю дверь в класс, потом тянусь назад и хватаю рукав расстегнутой джинсовой рубашки, втягивая внутрь.
– Не знаю, в курсе ли ты, но преподавательница в этом классе – настоящий монстр. По слухам, она работает допоздна, а выходные проводит, придумывая новые способы мучить нас. Все это не считая постоянных тестов и безжалостных экзаменов.
– Окей, – произносит он, кажется, с удивлением.
Заходят еще несколько учеников. Мейси Стэдман машет мне, пока не замечает Чейза. Ее ладонь опускается, а на лице появляется беспокойство.
– Лиззи, иди сюда.
– Лиззи? – спрашивает Чейз, и в его голосе звучит удивление.
– Бэт, – говорю я ему. – Элизабет Джонс.
Повисает долгая, напряженная пауза.
– Элизабет Джонс? – выдыхает он.
– Да. Но все зовут меня Бэт.
Он выдергивает свою ладонь. Моя рука безвольно падает. Я слегка вспыхиваю, смущенная тем, как внезапно он отшатывается от меня.
– Ты говорила мне свою фамилию той ночью? – Голос у него низкий и хриплый. Мне приходится сосредоточиться, чтобы расслышать его вопрос.
– Может быть. Нет. Наверное, нет. – Я понимаю, что тоже не знаю его фамилии. – А какая у тебя фамилия?
– Лиззи, мне нужно поговорить с тобой! – пронзительно кричит Мейси.
– Меня зовут Бэт, – отвечаю я сквозь стиснутые зубы. – И я подойду через секунду. – Я снова поворачиваюсь к Чейзу, лицо которого побелело как мел. – Назови свою фамилию, – повторяю я.
Он делает шаг назад, затем еще один, пока между нами не оказывается парта.
– Я Чарльз Доннели. Мне жаль.
После этого он выходит из класса.
Чарльз Доннели.
Мне становится плохо.
– Я думала, тебя зовут Чейз! – кричу я ему вслед.
Мейси появляется за плечом.
– Ты в порядке? Он тебя ударил?
Я перевожу на нее обезумевший взгляд, надеясь найти какую-то поддержку.
– Это был Чарльз Доннели?
– Ага, – она кивает и поглаживает меня по руке.
– Я не узнала его. – В голове туман. Я моргаю без остановки.
– Он сильно изменился. В тюрьме такое бывает, – она иронично кивает в сторону пустого дверного проема. – Идем, у тебя шок. Поверить не могу, что у вас с ним общие уроки. Администрация облажалась. Они такие некомпетентные. – Она ведет меня к парте рядом со своим местом. – Тебе принести воды? Или, может, кока-колы? Я сейчас вернусь.
Я едва замечаю, как она уходит, потому что мой мозг до сих пор обрабатывает информацию, что я переспала с Чарльзом Доннели, парнем, убившим мою сестру…
Я еле успеваю добежать до мусорной корзины, когда завтрак яростно рвется наружу.
6
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Мейси, кажется, спрашивает уже в тысячный раз.
– Да, – отвечаю я как можно жизнерадостнее. В столовой стоит привычный гул голосов. Я спрашиваю себя, сколько из этих разговоров – обо мне. Когда я вошла, ко мне повернулась прорва голов.
– Ты не очень долго сидела у медсестры, – тихо говорит Скарлетт. – Я бы весь день пролежала там.
– Его даже быть тут не должно, – настаивает Мейси. – Почему он не в государственной Лексингтонской школе или не в Линкольне?
– Мэр живет в Грув-Хайтс, а это район школы Дарлинга, – подсказывает Ивонн, еще одна моя подруга.
Голос разума. Я с облегчением смотрю на нее. Она хмурится в ответ, как будто улыбки в такие моменты запрещены, и я снова перевожу взгляд на свой неаппетитный салат.
– Мэру следовало послать его в Лекс. Разве не там тусуются все преступники? – спрашивает Мейси.
– Там на парковке в прошлом году была огромная облава на наркоманов, – подтверждает Ивонн. – Половину отправили в колонию для несовершеннолетних.
– Как думаешь, Чарли сидел с кем-нибудь из них в одной камере? – голос Мейси звучит заговорщически.
– Вау… никогда об этом не думала, – отвечает Ивонн.
За столиком воцаряется тишина, пока они обдумывают это предположение. Я запихиваю в рот увядший листик салата и молю, чтобы мы сменили тему.
«Я Чарльз Доннели. Мне жаль».
Его слова все звучат в моей голове, и я не пытаюсь избавиться от них. Это как песня, засевшая в сознании. Ты заставляешь себя слушать ее сто раз подряд, пока тебя не начнет тошнить. Я же заставляю себя думать о словах Чейза… нет, Чарльза. О том, как побледнело его лицо, какое страдальческое выражение появилось на нем, когда он понял, кто я. Может быть, если думать об этом долго и настойчиво, я смогу спокойно осознать, что случилось.
– Хотя он… сексуальный, как вы думаете? – спрашивает Мейси тихим голосом.
Скарлетт возмущенно вздыхает.
– О боже, Мейси.
– Я просто утверждаю: он сексуальный, и вы все соврете, если будете это отрицать. – Надувшись, Мейси откидывается на спинку стула.
Я склоняюсь над салатом и надеюсь, что подруги не видят моих пылающих щек. В ночь субботы я думала, что он самый привлекательный парень, которого я видела. Я по-прежнему так считаю, но от этого только хуже. Кладу вилку и делаю глубокий вдох.
– Он не сексуальный. Он отвратительный. Он убил человека, – с отвращением говорит Ивонн.
– Не просто человека, – Скарлетт повышает голос. – Сестру Лиззи. Он убил сестру Лиззи.
Она говорит достаточно громко, и разговоры за соседними столиками стихают. Я хочу спрятаться под стол. Когда-то мне казалось, что мой худший день в школе был в третьем классе. Тогда Мишель Харви разлила мне на колени свой яблочный сок, а Колин Рили бегал и рассказывал всем, что я описалась. Потом поняла, что худшим стал день, когда проводили церемонию прощания с Рейчел. Я не плакала, и все смотрели на меня с подозрением: как будто я должна была свернуться в комок и стать ни к чему не способной.
Я стараюсь сменить тему.
– Так что там с домашкой по расчетам, трудная? – спрашиваю я Скарлетт.
К счастью, она моментально отвлекается.
– Нет. Она задала всего пять задач, и мы их все разбирали на уроке.
– Отлично.
– Хочешь, пройдемся по ним сегодня? – предлагает она. – Можем початиться онлайн.
– Нет. Думаю, займусь ими, как только приду домой, а потом завалюсь спать. У меня голова болит.
– Конечно, будет болеть, – щебечет Мейси. Она кладет мою голову себе на плечо. – И тебе стоит завтра остаться дома.
Я и останусь, если тут все будет продолжаться в том же духе.