– Ну, хорошо. У меня есть друг, который несколько месяцев будет в городе, и он ищет место, где жить.
– Друг? – удивилась Эвви. – Это кто-нибудь, кого я знаю?
– Мой друг Дин.
От этой новости ее глаза раскрылись еще шире.
– Тот самый бейсболист Дин?
Она знала, что один из друзей Энди был питчером[7], но никогда с ним не встречалась.
– Уже нет, – вздохнул Энди. – Он недавно закончил спортивную карьеру, а сюда приедет, чтобы немного успокоиться и насладиться нашим бесподобным морским воздухом.
– Я постоянно забываю, что профессиональные спортсмены уходят на пенсию на десятилетия раньше других людей. Ему едва за тридцать? И он уже получает пенсию. Очень мило!
– Все немного сложнее. Ты бы наверняка все знала, если бы я не забирал у тебя выпуски Sports Illustrated.
– Я все равно не стала бы их читать, – призналась Эвви. – Кстати, в доме лежит еще один номер.
– Я видел, – усмехнулся он. – Именно в нем есть фото Дина.
– Постой. – Она щелкнула пальцами. – Бейсболист Дин. А не он ли поехал крышей? Так, кажется, выразились журналисты.
Энди удивленно уставился на нее.
– Дин не поехал крышей. Он потерял руку. Нет, не в том смысле, что остался без руки, у него их две. Он потерял свой коронный бросок. А так он абсолютно нормален.
– Да что с ним такое?!
– Ну хорошо, давай я объясню тебе так. Он был очень хорошим питчером, а потом вдруг стал очень плохим питчером. Почему… понятия не имею.
В этот момент у их стола остановилась Диана Марстен. Она управляла хозяйственным магазином «Эстер», который располагался в аттике и раньше принадлежал ее матери. Диана часто обедала в «Компасе» по субботам вместе с мужем, а иногда и в компании своей маленькой собачки Зигги, которая постоянно норовила ткнуться во что-нибудь своим крошечным носом.
– Доброе утро, – поприветствовала подошедшая женщина их обоих.
– Привет, Диана, – ответил Энди. – Как дела?
– Грех жаловаться, – прозвучало в ответ.
Но Эвви по опыту знала, что это неправда. Меж тем Диана повернулась и положила руку ей на плечо:
– Рада тебя видеть, Эвви.
Эвви бросила взгляд на Энди и немного напряженно улыбнулась.
– Спасибо, Диана. Я тоже рада вас видеть.
Диана начала с нескольких новостей о соседях с их «болячками», вежливо называя их «проблемами», затем заговорила о своих проблемах, а потом пошла наслаждаться французскими тостами. Эвви вздохнула.
– Она заботится о тебе, Эв.
– Я понимаю. Но все это… так тяготит. Стоит мне появиться на улице, как она говорит, что я подхвачу простуду. А если я стану оставаться дома, она решит еще, что я сижу дома и горюю.
Последние слова Эвви почему-то произнесла шепотом.
– Но она же сказала, что рада тебя видеть, – возразил Энди.
Эвви покачала головой:
– Все это не более чем сочувствие. Все эти похлопывания по руке, тихий голос. Через пару недель в клинике намечается посадка деревьев, и тогда все будет еще хуже. Все будут просто смотреть и ждать, когда я заплачу.
– Ты не должна плакать. Все и так знают, как сильно ты его любила.
На самом деле знали далеко не все. Например, не знал Энди.
– Я не понимаю, – пожала плечами Эвви. – Никто не жалеет Тессу Васко за то, что ее муж умер, и она по-прежнему ходит на все вечеринки.
– Так Тессе Васко девяносто два года.
– Ну и что?
– А то, что тебе не девяносто два и тебе не нужны ходунки или кислородный баллон, чтобы пойти в продуктовый магазин.
Вытирая рот, Энди на мгновение замолчал, а потом продолжил:
– Не буду говорить много, скажу лишь еще, что Тесса до сих пор занимается аквааэробикой.
– Откуда ты это знаешь?
– Просто моя мама тоже занимается аквааэробикой. И ей всего шестьдесят девять. Так что сравнение с ней будет для тебя менее болезненным.
– Все в порядке. Это был неудачный пример, – махнула рукой Эвви.
– Так я могу вернуться к попыткам арендовать у тебя квартиру? – спросил Энди.
Эвви окинула взглядом ресторан и задумчиво уставилась на Энди.
– И зачем профессиональному спортсмену снимать квартиру непременно в моем доме? Я думала, что они живут… ну не знаю, на частных островах или что-то в этом роде.
– Дин живет на Манхэттене. Про частную жизнь на этом острове можно забыть. Он говорит, что не может выпить чашку кофе без того, чтобы кто-нибудь его не сфотографировал. Он на некоторое время хочет уехать из города и надеется, что здесь люди оставят его в покое. Он не задержится здесь слишком долго, так что покупать квартиру ему не резон. Но и в гостинице жить слишком накладно, поскольку там живут обычно более короткое время. Я не могу его приютить, потому что у меня дети. Я подумал, что он может найти квартиру у тебя. Да, и не хотелось бы, чтобы он снимал квартиру у кого попало. Ведь его могут тайно снимать даже в ванной и продавать этот фотомусор TMZ[8]. Ты получишь немного денег, и, возможно, вы станете друзьями. Словом, беспроигрышный вариант. Я сказал ему, что ты согласишься на 800 долларов в месяц.
Эвви прикинула, что суммой в 800 долларов можно будет закрыть большую часть ее коммунальных счетов.
– Восемьсот долларов – это хорошо, – задумчиво проговорила она.
– Ну так что?
Эвви посмотрела на свой кофе, на котором все еще лежал завиток сливок.
– Хорошо, приводи его ко мне, – тряхнула она головой, чувствуя приступ легкого раздражения. – Я никогда не встречалась с ним, Энди. Что ты еще хочешь от меня услышать?
– Он тебе понравится, – стал уверять ее Энди, – как понравился мне.
Эвви решительно выпрямила спину:
– Тебе нравятся многие. Кто знает, каких вонючих университетских собутыльников ты притащишь ко мне на кухню, если я позволю тебе.
– Я ни разу не встречал его пьяным. Я познакомился с ним в Cub Scouts[9]. Он был на моей свадьбе, Эв, ты же видела фотографии. И если ты помнишь, именно он на свои деньги отправил меня и девочек в Диснейленд после развода. Он не собирается красть твои драгоценности.
– У меня не так уж много драгоценностей, – улыбнулась Эвви.
– Ну хорошо, он не возьмет твои… уютные свитера с дырками… неважно!
– Это удар ниже пояса, – нахмурилась Эвви. – Я же сказала уже, приводи его и позволь мне встретиться с ним. Если этот вариант окажется подходящим, я буду рада получить деньги.
Она мельком подумала о просроченных счетах, которые лежали в кухонном ящике, перетянутые резинкой. Вот что значит год без дохода врача. Она действительно так редко бывала там, что могла бы поселить кого-нибудь, забирать арендную плату, а потом даже не заметить, что там кто-то жил.
Энди вздохнул:
– Спасибо тебе. Ему нужна… ну, не знаю, тишина. Кроме того, как я уже говорил, было бы совсем неплохо, если бы у тебя появилась компания.
– У меня уже есть компания, – возразила она. – Я сижу здесь в твоей компании.
– Не моя, другая компания, – пояснил Энди. – Не связанная ни с моими дочерьми, ни с твоим отцом. Знаешь, – Энди показал на нее вилкой с наколотым яйцом, – нехорошо слишком много времени проводить в одиночестве. Это делает тебя… странной.
Волнистые песочного цвета волосы Энди, его худое тело делали его похожим на музыканта инди-группы, особенно когда он надевал что-то клетчатое. Так многие из них позировали для обложек альбомов. К слову, Энди действительно играл в одной из таких групп на стиральной доске. Семь лет назад, до того как стал папой.
– Я в порядке и совсем не странная. Если мне станет скучно, я попрошу Тессу Васко отвести меня в класс зумбы [10].
Энди с сомнением посмотрел на нее.
– Я в порядке, – повторила Эвви. – И встречусь с твоим другом. – Внезапно Эвви подозрительно прищурилась: – Это ведь не подстава, правда?
Энди рассмеялся, проглотив кусок завтрака, и запил все это кофе.
– Он тоже так говорил: «Это ведь не подстава?» – Эвви в ответ даже не улыбнулась. – Нет, это не подстава, – заверил Энди. – Я подозреваю, что моя мама все еще надеется, что я женюсь на тебе. Но это определенно не произойдет, если я познакомлю тебя с бывшим профессиональным спортсменом.
– О нет, – возразила Эвви. – Может, ты уже ей скажешь?
– Что именно?
– Скажи ей, что мы искренне старались разглядеть друг на друга. И что это была самая несексуальная вещь, которая случилась между двумя людьми.
– Она мне не поверит, – произнес Энди.
– Поверит, если побывает на нашей встрече, – усмехнулась Эвви.
– О, на той, когда ты расхохоталась? Это правда.
– Мы тогда вместе расхохотались.
– Ты смеялась сильнее, – уточнил Энди, усиливая слова решительным взмахом вилки.
– Ну, хорошо, ты прав.
Глава 3
Дин сидел в своем грузовичке, стоявшем напротив дома Энди. Он покинул Нью-Йорк более восьми часов назад и за все это время останавливался только один раз.
– Ладно, – со вздохом пробормотал он, направляясь к дому, и позвонил в дверной колокольчик.
Дверь открылась, и на пороге появился улыбающийся Энди.
– Эй, мужик! Заходи уже.
Они обнялись, как делали это с тринадцати лет, и Энди протянул приятелю бутылку пива.
Дом Энди представлял собой бесформенный зеленый сарай, обшитый изношенным сайдингом. Но внутри это был современный благоустроенный дом с тремя этажами и лифтом на шкиве. Лампы имелись везде, даже на ковре среди мебели. Хула-хуп стоял, прислоненный к подлокотнику дивана, а из-за закрытой двери доносились звуки телевизора и хихиканье двух девочек.
– Добро пожаловать в мой дом для вечеринок, – Энди жестом пригласил Дина сесть в кресло. – Как видишь, мне есть отчего злиться.
Дин усмехнулся:
– Сколько им сейчас лет?
– Роуз семь, а Лилли пять.
Энди отодвинул хула-хуп в сторону и сел на диван.
– Они в игровой комнате уже в пятидесятый раз смотрят «Охотников за привидениями», так что я думаю, на Хэллоуин они будут леди-учеными. Честно говоря, я очень волнуюсь, – невесело признался Энди и отпил из бутылки. – Как прошла твоя поездка?
Дин невольно дернулся, вспомнив о задеревеневшей спине:
– Долго, но без происшествий. Приятно повидать другие места. Кстати, рад тебя видеть. Я все считал, сколько же прошло – три или четыре года?
Энди на минуту задумался:
– По-моему, это было прямо перед отъездом Лори. Помнишь свою вечеринку, репортаж ESPN?[11] Это было года четыре назад.
Дин поежился:
– Давно это было, очень давно.
– Много воды утекло с тех пор, как ушла Лори, – согласился Энди. – Я все еще преподаю математику. И все еще не женат. А недавно я вошел в факультетский совет по ежегодному планированию предметов. Это как из тренера стать старшим тренером. Теперь ты в курсе всех моих дел.
Энди перевел взгляд на стоявшую на краю стола фотографию, где он был в окружении своих дочерей.
– Похоже, это только для меня развод стал такой уж большой неожиданностью.
Дин поднял с пола упавшую плюшевую панду.
– Я знаю, что должен был найти тебя после ее ухода, – проговорил он. – Я и хотел это сделать, но просто не нашел времени. Был очень занят. Профессиональный спорт все-таки.
– Да. Все это довольно жестоко, – произнес Энди.
Дин рассмеялся, и его смех забулькал в бутылке, которую он все еще держал во рту. Потом он сглотнул и большим пальцем вытер уголки губ.
– И для меня тоже. По-видимому, я человек-катастрофа.
– И кто еще так считает?
– Главное, что так считаю я.
– Неужели настолько плохи дела?
Дин откинул голову на спинку стула:
– Это не лучший мой год.
– Неужели?!
– И я получил тысяч сто бумажных и электронных писем, не говоря о проклятых твитах об этом. В основном от людей, которые точно знают, что нужно, чтобы исправить мою проблему.
– Трудно поверить, что они еще не решили эту проблему, – попытался пошутить Энди.
Дин улыбнулся:
– Я имею в виду другое. Ты понимаешь, что от всего этого может быть у меня в голове? Вначале я был готов к тому, чтобы ударить парней, которые шли прямой дорогой в Зал славы, а потом стрелял из травмата по машине. Некоторые уже решили, что у меня психологические проблемы.
– Психологические?
– Да, все согласны, что здесь все в порядке, – сказал Дин, постукивая себя по виску. – Просто нужно сосредоточиться. Сфокусироваться. Наладить связь со своим внутренним зулусским воином[12].
– Ты, должно быть, шутишь. Никто не говорил о зулусском воине.
– О, черт возьми, да. Писали не только о «внутренним зулусском воине», но и о «внутреннем Пейтоне Мэннинге»[13]. Кто-то упоминал Ганнибала Лектера, как будто я хотел бы найти это, если бы у меня это было. Они продолжали писать мне: «Вы пробовали гипноз?», «Вы читали Сунь-Цзы?», «Вы обращались к психотерапевту?». Это было похоже, как если бы я пытался вылечить руку торцовым ключом, а они вдруг спасли бейсбол в Нью-Йорке, сказав, что мне нужен психотерапевт. Как будто я в городе, где баристы пишут имена своих шаманов на твоей кофейной чашке. И неожиданно Марго из Гринпойнта приходит в голову предложить мне «попробовать терапевта». Спасибо, Марго, мне и в голову такое не приходило. Откуда мне было знать, что надо обратиться к психотерапевту?
– Значит, ты обращался к психотерапевту? – спросил Энди.
Дин потянулся и потер правое плечо:
– Да не то слово. Я ходил к восьми спортивным психологам и двум психиатрам. – Дин начал загибать пальцы: – Я делал иглоукалывание, точечный массаж, присоски на плечах и свечи в ушах, как-нибудь расскажу об этом. Я перестал есть хлеб с глютеном, отказался от сахара, бросил секс, потом у меня был усиленный секс, я не ел мяса, потом ел только мясо. Я посещал занятия по творческому развитию, меня пытались гипнотизировать, и я научился медитировать. Кстати, это единственное, что я до сих пор делаю.
Дин посмотрел на Энди, который растерянно уставился перед собой:
– Где ты потерял нить? На сексе?
– Нет, на занятиях по творческому развитию. Я думаю отдать туда Роуз.
– О, это еще тот трэш. Пытались помочь мне выровнять позвоночник, двигаться более естественно. Я выглядел как один из тех манекенов из надувных труб, которые расставляют вокруг автосалонов. Они все время говорили, что мне нужны «свободные кости». Но никто в Твиттере не диагностировал у меня тугие кости, так что к черту Интернет! Верно, я думаю?
Энди покачал головой:
– Мне очень жаль, Дин. Я хотел позвонить тебе, узнать, как ты. Но гораздо проще, наверное, позвонить в Гринпойнт и посоветоваться с Марго.
– Это уже не смешно.
Энди усмехнулся:
– Итак, теперь, когда ты здесь, что ты собираешься делать?
– Держаться подальше от Интернета, – ответил Дин. – Подумай, что я могу делать теперь, когда получил свободу и впереди у меня еще минимум пятьдесят лет?
– Есть какие-нибудь идеи?
– Да какие идеи? – Дин снова потянул плечо. – Я мог бы тренировать, ведь мое имя еще на слуху. Мог бы вести репортажи, но у меня не так много друзей в спортивных СМИ. У меня остались деньги, так что пока еще есть возможность раздумывать. Но я думал об этом уже около года и преуспел разве что в Overwatch[14].
Сдерживая улыбку, Энди произнес:
– Можно тебя кое о чем спросить?
– Да.
– Это правда о «Танцах со звездами»?[15]
– Ты имеешь в виду то, что про это рассказывают. Ты только не смейся, но меня приглашали туда в качестве звезды. Но потом туда позвали Эммита Смита[16], и он сделал все чертовски гладко. А моя невестка, которая смотрит каждый сезон, сказала мне, что если я не поучаствую в шоу, она заставит меня танцевать вальс на виолончели на мотив Take Me Out to the Ball Game[17]. Но вслед за Смитом взяли конькобежца, который упал на Олимпиаде. Один участник лучше другого!