Потом я поехал обратно в Лондон, выходя ненадолго на каждой остановке. Барнс: очень похож на деревню, да и взлетная полоса близко – ни разговаривать, ни думать невозможно. В Патни не слышно самолетов, но разве там вообще можно жить? Сплошная магистраль с вереницей разорившихся магазинов. Вандсуорт: дорога в один конец. Клэпхем: на первый взгляд просто свалка.
Удрученно стоя возле унылого универмага «Маркс и Спенсер» на совершенно безотрадной центральной улице, провонявшей жареным картофелем из «Макдоналдса», я понял, что голоден, и отправился на поиски более или менее пристойной еды. Кулинарный отдел отпал сразу, так же как и готовые сэндвичи, и я шел до тех пор, пока не наткнулся на улочку с кафе и магазинами, небольшим рынком и итальянским рестораном, где подавали нормальную еду.
Заказал бифштекс и шпинат на отдельной тарелке. Разогрев кровь бокалом неплохого бардолино, я вышел на улицу и посмотрел на нее другими глазами. На углу обнималась тридцатилетняя парочка: он просунул колено между ее бедрами, она сжимала его ягодицы. На безымянном пальце девушки блеснуло кольцо. Может, они были тайными любовниками, но я охотно представил, что они женаты. После этого вошел в первую попавшуюся контору агента по недвижимости. Надутый придурок в костюме в тонкую полоску сообщил, что район называется «Межпарковая зона».
– Какой суммой вы располагаете, сэр? – осведомился он. – Сейчас спрос превышает предложение.
Ага, всегда у них спрос превышает предложение.
Пока я просматривал выставленные на продажу дома, Шарлотта оставила на автоответчике целых три сообщения. Я послушал ее взволнованный голос по пути на станцию. Она придет домой пораньше. Когда вернусь я? Она раздобыла куриные грудки и мои любимые спагетти. Приготовить ужин или я хочу пойти в ресторан? Она убрала квартиру и купила подарок: рубашку в крапинку от Пола Смита, которая приглянулась мне в витрине. «Приезжай скорее. Посмотрим, впору ли она тебе».
Надо же, какая забота. Чувствует, что я ускользаю. Я уже почти ушел. Пытаюсь представить, как целу́ю Шарлотту на улице, прижав к стене, и не могу. Конец роману. Она упустила свой шанс. Могла бы раньше задуматься. И тогда я остался бы с ней. Теперь слишком поздно. Ничто в женщине так не отталкивает, как чрезмерная навязчивость. И вообще, зачем мне столько рубашек от Пола Смита?!
На ужин пришли Нелл с Питом. Я почти ничего не ел. Вообще-то я люблю жареную свинину, но она купила ее в супермаркете «Вейтроуз», и у мяса был мерзкий привкус. Шарлотта выкинула упаковку, чтобы я не видел. Подозреваю, там был маринад или еще какая-нибудь дрянь. Воняло ужасно. Есть не стал.
После того как они ушли, набрала воду в ванну. Я был на взводе, чего я не люблю, поэтому пришлось принять таблетку из тех, что дал мне Джим. За дверью послышались сдавленные рыдания, явно предназначенные для моего слуха. Я распахнул дверь, и Шарлотта метнулась к дивану. У ее ног валялись ошметки грязи с ботинок Пита. От бокала Нелл на журнальном столике остался круглый след, будто слизень прополз. Меня передернуло, но я попытался не обращать внимания и спросил, в чем дело. Она заявила, что я специально ничего не ел, чтобы ее обидеть. Будто я «играл с ее чувствами» – фразочка из лексикона ее подруг. Сказала, что не понимает, как я мог вести себя нормально в присутствии Нелл и Пита, а потом «стать таким».
– Каким?
– Странным. Безразличным. Слова мне не сказал с тех пор, как они ушли! Ты даже не помог мне с посудой! Это твои друзья. Я пригласила их, чтобы сделать тебе приятно. Ты был таким добрым, таким любящим! Я думала, ты самый ласковый и нежный мужчина на свете!
Почему сразу не сказать, что именно ее не устраивает? Меня бесит, когда люди не способны говорить все как есть. К чему притворяться? К чему поднимать вопрос о том, что я перестал быть добрым и любящим, если на самом деле она разозлилась из-за упомянутого Нелл Галлза, куда я ее так и не пригласил? Шарлотта из тех девок, что оценивают романтические отношения по количеству совместных поездок. Глядя на ее красные глаза, искусанные губы и пальцы, судорожно теребившие поясок облегающей шелковой блузки, которую она купила, чтобы меня соблазнить, я разъярился. Почему она на меня насела? Ни в чем я не виноват! Иногда я сам не понимаю причин своего поведения. Будто мозг намеренно отделяет прошлое от настоящего. Ничего не могу с этим поделать: ни отступить, ни сбавить обороты. Не знаю… Уж какой есть!
– Я подумал, что ты на меня сердишься, – сказал я. – И решил не путаться у тебя под ногами. Я подумал, что ты видеть меня не можешь. В последнее время ты такая странная. – Я пристально посмотрел ей в глаза. – Я совсем отчаялся! Уже много недель не могу продать ни одной картины. Ничего не даю тебе на хозяйство. Ты сидишь по ночам, зарывшись в бумаги… И как ты меня терпишь? Я подумал, что ты решила меня слить.
Как все просто! Она понятия не имела, что мои дела настолько плохи. Сказала, чтобы я не беспокоился о деньгах – она зарабатывает достаточно для нас обоих. Она любит меня больше всех на свете. Возможно, когда-нибудь я найду «цель в жизни» и обрету «чувство собственного достоинства».
Я чуть не взорвался. Покровительственные нотки меня взбесили. Я позволил ей поцеловать себя еще разок и просюсюкал:
– Пойду искупаюсь, у меня ванночка налилась!
– Ладно, – просюсюкала она в ответ. – Прости, что расстроила тебя.
И она включила пылесос, чтобы убрать грязь с ковра.
Вечером я следил за женщиной. Да, нечестно, я и не отрицаю! Зато испытал небывалое удовольствие.
Здорово рискуя, я вывесил свою анкету на сайте знакомств. Успех превзошел все ожидания – буквально в течение суток пришло тридцать сообщений. Черно-белое фото, на котором я будто бы не догадываюсь, что меня фотографируют моим же айфоном, – отличная идея! Уже на три свидания сходил. На первое явилась престарелая адвокатесса, в ее возрасте даже ботокс не спасает. Потратила зря свое и мое время. Я поцеловал ее изборожденную венами руку и сказал: «Мадам, если наши дороги снова пересекутся, тогда оба мы воспримем это как знак судьбы» или еще какую-то невнятную чушь вроде этой. Не хотелось ее обижать, хотя кого она пыталась обмануть, вывесив фотографию столетней давности?!
На второе явилась разведенка, умница-красавица (научная степень по биологии из Йоркского университета), но она тоже солгала. Сказала, что живет одна, однако я мигом выяснил, что у нее ребенок. Постоянно проверяла мобильник, а когда я вернулся из бара, она что-то в него нашептывала. Я разобрал: «Спать. Быстро!» Строить новые отношения на вранье – не лучшая идея. Жаль.
Обе дамочки явно не понимали, почему привлекательный, нормальный мужчина вроде меня знакомится по Интернету. Сегодня попалось кое-что более перспективное. Мы встретились в баре в дальнем конце Кингс-роуд, Челси – «буквально через реку» от того места, где она якобы живет. На ней было лиловое платье-халат, обтягивающее все выпуклости, с глубоким декольте. Короткая стрижка, светлые пряди, толстая линия подводки на глазах, между передними зубами щербинка. Очень даже ничего. Чем-то напомнила мне Вики Мерфи в юности. Первые две выделывались, рассматривали вино в бокале, перекатывая его в руках. А Кэти (вряд ли это ее настоящее имя) вызывающе скрестила ноги, посмотрела мне прямо в глаза и выпалила с южным лондонским акцентом: «Можешь не притворяться. Карты на стол! Знаю я, зачем ты здесь».
– Передислокация? – спросил я полушутя.
Она подозрительно посмотрела на меня и пожала плечами:
– Секс. Ты женат. Притворяешься, что ищешь… Любовь? Спутницу жизни? Что будет, то будет? Или какое еще вранье ты насочинял для своей анкеты?
– Это вовсе не вранье! – честно сказал я.
– Знаешь, я давно уже в игре. Таких, как ты, видела не раз. Если мужчина слишком идеальный – это только видимость. – Она облизнула палец и провела по краю бокала. Раздался противный скрип. – Рубашку ты явно не сам выбирал. Такую способна купить только жена.
Я принялся отнекиваться, запинаясь и заикаясь. Рассказал про свою стеснительность, про старую любовь, что купила мне рубашку незадолго до того, как сбежала с моим лучшим другом.
– Чувствовала свою вину, хотела меня хоть как-то утешить, – не моргнув глазом, заявил я. – Не стоит делать поспешных выводов.
О, когда надо, я могу и не такое изобразить! Я настоящий профи!
Могу быть коричневым, могу быть синим… Могу быть каким угодно для тебя![1]
– Послушай, – сказала Кэти. – Ты мне нравишься. Если помнишь, в разделе «Знакомства» я написала: «долговременные или кратковременные отношения, я не привереда». Лгать не буду. В принципе я ищу спутника жизни, однако вовсе не прочь приятно провести время, если подвернется такая возможность.
Ненавижу, когда говорят «лгать не буду». Пустые слова! Лишь бы казаться более значимыми. Как барабанная дробь, только словами. Довольно часто после этого люди лгут или выдают полуправду или правду, в которую и сами-то не верят, просто им нравится, как она звучит.
– О чем это ты? – произнес я с запинкой.
Она насмешливо посмотрела на меня.
– Хм. Сама не знаю.
Я поспешно сменил тему, чтобы обдумать открывшиеся возможности. Кэти предложила мне секс, если не ошибаюсь, сегодня. Заманчиво. В то же время она чересчур проницательна. Ясное дело, на мой счет она заблуждается, при этом слишком прямолинейна и агрессивна. В любом случае ошиблась. Я настроился вовсе не на короткую, а на длинную игру.
Я спросил, чем она зарабатывает на жизнь. Психолог, занимается когнитивно-поведенческой психотерапией с пациентами, страдающими нервными расстройствами. Я сделал вид, что впечатлен.
– Доктор! – воскликнул я, хотя прекрасно знал разницу между обычным психологом и специалистом с десятилетней медицинской подготовкой (недаром я столько прожил на съемной квартире со студентами-медиками в Эдинбурге). Сплошные разговоры, никаких лекарств. Впрочем, интересно, почему она не стала это отрицать.
Вечер прошел довольно быстро. Общаться с ней было приятно – она вела себя откровенно и при этом игриво. Особенно мне понравился рассказ про терапию для супружеских пар, у которых прекратились брачные отношения. «На второй день они уже свободно трогают и гладят друг друга везде: руки, грудь, бедра – только не бюст, вагину или пенис». Для пущей экспрессии Кэти намеренно растягивала свистящие и шипящие звуки. Я смотрел на ее губы, на мелькавший между зубами язык и думал, что вот-вот отправлюсь прямиком к ней домой. Секс всегда был моей слабостью.
Расплачиваясь за напитки, она устроила настоящий цирк: эпатажно швырнула пачку купюр на столик прежде, чем я успел возразить. Будь я в галстуке, она наверняка схватила бы за него и выволокла меня на улицу. Я с трудом успокоился и сказал, что мне пора уходить, потому что завтра рано вставать.
– Домой к женушке? – разочарованно протянула Кэти.
– Нет. – Я осторожно щелкнул ее по носу. Она попыталась поймать мой палец ртом. – Однако я вполне джентльмен, чтобы проводить тебя.
– Я всегда читаю то, что написано мелким шрифтом! – заявила она, застегивая пальто. – Никаких личных данных на первом свидании.
– Чего ты боишься? Думаешь, я тебя придушу в подворотне?
Она рассмеялась:
– Я большая девочка!
Я продолжал настаивать. Она так заинтриговала меня, что хотелось узнать о ней побольше.
– Осторожность никогда не помешает, – сказал я. – Уже поздно. На улицах полно психов.
Кэти уступила и позволила проводить себя до метро. Идти пришлось долго, настроение упало. И все же на станции «Слоун-сквер» я склонился и медленно поцеловал ее в каждую щеку, приоткрыв губы. Попутно потрогал ее за грудь. Если раньше она не особо увлеклась мною, то теперь уж ее точно зацепило. Она пыталась держаться невозмутимо, кокетливо помахала рукой на прощание и исчезла в недрах эскалатора, напоследок крикнув: «Позвони! Давай как-нибудь повторим!»
Не упускать ее из виду было нетрудно. Нужно лишь пропустить вперед пару человек. Она даже не оглядывалась. Стояла на восточной платформе – Кольцевая линия – и смотрела на рекламу зубного ополаскивателя на противоположной стене, теребя прядь волос на затылке. Расстегнула пальто, перевязала пояс на платье, дернула плечами, уставшими от лямочек бюстгальтера.
Когда прибыл поезд, я сел в соседний вагон и наблюдал за ней через окно. Кэти села, достала из сумки журнал. «Экономист» – вот это сюрприз! С другой стороны, это было кстати: на следующей остановке – станция «Виктория» – она сошла и продолжила чтение на эскалаторе, пока не добралась до центрального зала. Кэти оказалась куда умнее и амбициознее, чем я думал.
В электричке она тоже читала. Обзор был хуже, мешали люди в проходе. Я стоял близко к дверям и поглядывал на нее на каждой остановке. Вышла она нескоро – минут через двадцать пять, на унылой маленькой станции, в далеком пригороде. Будь мы на Среднем Западе, между платформами непременно росло бы перекатиполе, а в Англии валялись упаковки из-под чипсов и пакеты супермаркета «Олди». Жаль, не записал название. Станция настолько банально безликая, что не могу вспомнить. Ясное дело, при желании нетрудно узнать, но это уже не важно. Бокслэнд? Мокстон-Истфилд? Проехали.
Со мной вышли двое парней лет двадцати в паршивых костюмах, выдыхая пивные пары, и я пристроился за ними. Кэти покинула вокзал – уродливое здание из дешевого кирпича с фальшивыми колоннами, перешла через дорогу и направилась к ряду модульных домов. В конце – парни все еще двигались передо мной, из-под пиджаков торчали рубашки – она свернула налево на такую же безликую улицу. Парни хохоча отправились прямо, по пути один из них подпрыгнул и попытался достать уличный фонарь. Она оглянулась через плечо, на лицо упал желтый свет, я мигом укрылся в тени и переждал.
Кэти прошла еще немного, я же остался стоять под прикрытием живой изгороди. Я не знал, что мне делать. Вроде бы уже увидел достаточно, однако любопытство и трепет желания меня слишком захватили. Она остановилась посередине квартала, порылась в сумочке в поисках ключей и потом зашла в дом. Я дал ей время раздеться, почистить зубы, выпить чаю и скользнул на другую сторону улицы, чтобы посмотреть, где она живет.
Увы, вот он – решающий фактор. Даже если бы в Бокслэнде или Мокстон-Истфилде открылись неожиданные источники наслаждения (вроде ресторана авторской кухни), я никогда не смог бы быть счастлив с женщиной, которая живет в таком доме. Уродливые алюминиевые окна, завешенные грязными тюлевыми занавесками, помпезное крыльцо, вполне способное украсить Версальский дворец, место для парковки, выложенное гладким кафелем, который встретишь только в ванной. Жаль. Может, оно и к лучшему. Вламываться в дом и смотреть обстановку не стоит. Сигналов опасности было предостаточно: работа, журнал «Экономист», одежда. Будь дом и райончик получше, я мог бы и проколоться. Пожалуй, поищу теперь женщину без ученой степени. Я истосковался по кротости, а не по развязности. Не хочу, чтобы на меня смотрели сверху вниз. Люди с высшим образованием, будь то медицина или любая другая область, думают, что знают все. Часто они вообще ни черта не смыслят.
Мне ничуть не стыдно, что я проследил за Кэти. Чего же ты ждешь, соглашаясь на встречу с незнакомцем? У нее наверняка захватило бы дух, узнай она, что я был здесь.
Я представить не мог, что она живет в таком доме. Никогда не знаешь, чем человек тебя удивит.
Глава 5
– Ясное дело, если бы я могла выбирать, то предпочла бы труп.
Кроме шуток! Вчера меня вызвали на происшествие в ресторане «Тадж Махал» – какой-то умник откусил своему приятелю ухо. Так пока я снимала показания, этот парень согнулся пополам и заблевал мне все ботинки! Саму едва не вырвало! У вас такое случалось? Когда другого тошнит, меня тоже выворачивает.
Морроу, мой инспектор-психолог, сидит за кухонным столом. Перед ней чашка чая, но она к ней и не притронулась. Она вжимает голову в плечи и держится руками за живот, чтобы изобразить свои незабываемые впечатления.