Впереди погасли задние фары, а затем и передние. Валландер выключил свет и стал ждать в темноте. Электронные часы на приборной панели судорожно отсчитывали секунды. Двадцать пять минут второго. Вдруг, словно огненная мушка, заплясал свет карманного фонарика. Валландер открыл дверь и вышел из машины. Он поежился от ночного морозца. Человек с карманным фонариком в руке стоял в нескольких метрах от него. Валландер все еще не мог разглядеть его лица.
– Выйдем на пристань, – предложил человек с фонариком.
Мурлыкающий сконский выговор. Валландер подумал, что по-сконски даже угроза звучит безобидно. Он не знал другого диалекта с таким же ласковым произношением.
Но все еще колебался.
– Зачем? – спросил он. – Зачем нам идти на пристань?
– Что, испугались? – спросил мужчина. – Там у пристани пришвартован катер.
Он повернулся и зашагал. Валландер последовал за ним.
Они остановились у темного силуэта рыбацкого катера. Сильный запах моря и масла. Мужчина протянул Валландеру фонарик.
– Посветите-ка на швартовы, – сказал он.
И тут Валландер впервые разглядел своего спутника. Тому было лет сорок или немногим больше. Обветренное лицо, выдубленное непогодой. Темно-синий комбинезон, серая куртка. На лоб надвинута черная вязаная шапка.
Мужчина ухватился за один из швартовых и взобрался на борт катера. Его фигура скрылась в темноте где-то рядом с рубкой. Валландер ждал. Вдруг засветился язычок газового фонарика. Мужчина вернулся на нос катера, палуба скрипела под его ногами.
– Поднимайтесь на борт, – велел он.
Валландер схватился за холодный поручень и неуклюже поднялся на борт. Вслед за незнакомцем он двинулся по наклонной палубе и споткнулся о трос.
– Только не свалитесь, – предупредил мужчина. – Вода холодная.
Вслед за ним Валландер вошел в тесную рубку и спустился в машинное отделение. Там пахло дизельным топливом и смазочным маслом. Мужчина повесил фонарь на крюк в потолке и прикрутил пламя.
Валландер вдруг заметил, что его собеседник сильно боится. Пальцы не слушались его, он торопился.
Валландер сел на неудобную койку, прикрытую грязным одеялом.
– Не забудьте, что вы мне обещали, – напомнил мужчина.
– Я всегда помню о своих обещаниях, – заверил Валландер.
– Все так говорят. А для меня главное, что вы дали мне слово.
– Как вас зовут?
– Не важно.
– Но вы видели красный спасательный плот с двумя трупами?
– Может быть.
– Иначе бы вы не позвонили.
Мужчина взял засаленную морскую карту с койки рядом с ним.
– Здесь, – ткнул он пальцем. – Здесь я его увидел. Я заметил его без девяти минут два. Двенадцатого. Во вторник. Я не мог понять, откуда он взялся.
Валландер полез в карман за ручкой и блокнотом. И конечно, не нашел ни того, ни другого.
– Не торопитесь, – попросил он. – Расскажите с самого начала. Где вы заметили плот?
– Я записал, – сказал мужчина. – В добрых шести милях от Истада, строго на юг от катера. Плот дрейфовал на северо-восток. Я записал его точные координаты. – Он протянул руку и подал Валландеру мятый клочок бумаги.
Комиссар интуитивно ощутил, что координаты верные, хотя сами цифры мало что ему говорили.
– Плот дрейфовал, – добавил человек. – Если бы шел снег, я бы его и не заметил.
«Мы бы его не заметили, – мысленно поправил комиссар. – Каждый раз, говоря «я», он делает едва заметную паузу. Словно напоминая себе – «смотри не проговорись».
– Он дрейфовал по левому борту, – продолжал мужчина. – Я отбуксировал его к шведскому берегу. Когда показалась земля, я обрезал фал.
Так вот откуда срез на веревке, понял Валландер. Они торопились, нервничали. И без размышлений пожертвовали куском фала.
– Вы рыбак? – спросил Валландер.
– Да.
«Нет, – подумал Валландер. – Снова врешь.
А врать ты не умеешь. Интересно, чего ты боишься?»
– Я возвращался домой, – пояснил человек.
– На катере наверняка есть радиосвязь, – сказал Валландер. – Почему вы не сообщили береговой охране?
– У меня были свои причины.
«Надо выяснить, чего так боится этот человек.
Иначе толку не будет. Доверие, – подумал комиссар. – Собеседник должен почувствовать, что действительно может на меня положиться».
– Мне надо знать больше, – произнес Валландер. – То, что вы сообщили, безусловно пригодится мне в расследовании. И никто не узнает, что это рассказали вы.
– Никто ничего не сообщал. Никто не звонил.
И вдруг Валландер нашел простое и совершенно логичное объяснение, почему мужчина непременно хочет сохранить все в тайне. И причина его страха тут же сделалась понятной. Человек, сидевший напротив него, был не один на борту катера, когда заметил спасательный плот, – это Валландер уяснил уже давно, еще во время разговора с Мартинссоном. Но теперь он знал точное число команды. Их было двое. Не трое, не четверо, а просто двое. И именно того, второго, собеседник и боится.
– Никто не звонил, – согласился Валландер. – А это ваш катер?
– Какая разница?
Валландер снова стал размышлять. Теперь ясно, что собеседник не имеет отношения к трупам со спасательного плота – он всего лишь заметил его с катера и отбуксировал к берегу. Это все упрощает, даже притом что свидетель испытывает необъяснимый страх. Но кто же этот второй?
Контрабандист, вдруг осенило его. Перевозит незаконных эмигрантов или спиртное. Именно для такого рода контрабанды и используются подобные катера. Вот почему тут совершенно не пахнет рыбой – а ведь этот запах неистребим.
– Не было ли поблизости какого-нибудь корабля, когда вы заметили плот?
– Нет.
– Вы совершенно уверены?
– Я говорю что знаю.
– Но вы сказали, что пытались понять, откуда взялся плот.
– Плот пробыл какое-то время в воде, – твердо ответил мужчина. – Его не могли спустить на воду недавно.
– Почему?
– Он успел обрасти тонким слоем водорослей.
Валландер не помнил, чтобы заметил это во время осмотра плота.
– Но когда мы обнаружили плот, на нем не было никаких водорослей.
Собеседник задумался.
– Видимо, их смыло, когда я буксировал плот к берегу. И потом его могло очистить прибоем.
– Как вы думаете, сколько времени плот находился в воде?
– Может, с неделю. Трудно сказать.
Валландер пристально смотрел на человека.
Глаза у того беспокойно бегали. Все это время Валландер и сам сидел как на иголках.
– Вы можете сообщить что-нибудь еще? – спросил он. – Любая мелочь может оказаться важной.
– По-моему, плот приплыл откуда-нибудь из Прибалтики.
– Почему вы так думаете? Почему не из Германии?
– Потому что я знаю тут фарватеры. Я считаю, плот пригнало с той стороны Балтийского моря.
Валландер попытался представить себе карту:
– Это же далеко. Вдоль всего польского берега, а оттуда в середину немецкого фарватера. Что-то не верится.
– Но во время Второй мировой войны мины дрейфовали на большие расстояния за короткое время. В последнее время дул сильный ветер, он мог пригнать плот.
Свет газового фонаря вдруг стал слабеть.
– Мне нечего больше сказать, – сказал мужчина и свернул грязную карту. – Вы не помните, что обещали?
– Помню. Но у меня есть еще один вопрос. Почему вы так боялись встречи со мной? Почему решили встретиться ночью?
– Ничего я не боялся, – возразил мужчина. – Если я назначил встречу ночью, это мое дело. У меня есть свои причины. – И сунул карту в ящик прямо под креплением штурвала.
Валландер поспешил задать еще один вопрос, пока не поздно.
Никто из них не услышал тихих шагов по палубе. Кто-то передвигался на корточках так осторожно, что смог незаметно прокрасться мимо них, точно легкая морская зыбь, едва коснувшаяся берега.
Валландер выбрался из машинного отделения. Быстро провел лучом карманного фонарика по стенам рубки. Но не заметил ничего, что позволило бы в дальнейшем опознать катер.
– Где я смогу найти вас, если вы мне понадобитесь? – спросил он мужчину, стоя на берегу.
– Вы меня не найдете, – ответил тот. – И я вам больше не понадоблюсь. Я все сказал.
Идя по берегу, Валландер считал шаги. На семьдесят третьем он почувствовал под ногой гравий, которым была усыпана пристань. Его собеседник скрылся в темноте – забрал свой фонарь и исчез, не сказав ни слова. Валландер сел в машину, но не стал заводить двигатель. Подождал пару минут. На мгновение ему показалось, что мимо него в темноте скользнула тень. Наверняка игра воображения. Затем он понял, что должен уехать первым. Выехав на дорогу, он сбавил скорость. Но света фар позади себя так и не увидел.
Без четверти три он отпер дверь своей квартиры. Сел за кухонный стол и записал то, что узнал в машинном отделении катера.
Прибалтика, думал он. Неужели плот приплыл так издалека? Валландер встал и пошел в гостиную. В шкафу посреди груды журналов и оперных программок он нашел истертый школьный атлас. Раскрыл карту Южной Швеции и Балтийского моря. Прибалтика была так далеко и в то же время так близко.
«Что я знаю о море? – думал он. – Что я знаю о течениях и ветрах? Может, он правду сказал? Зачем ему водить меня за нос?»
Он вновь вспомнил, как нервничал собеседник. Как страшился своего неизвестного напарника.
На часах было четыре, когда Валландер снова лег в кровать. И долго лежал, прежде чем ему удалось уснуть.
Проснувшись, он понял, что проспал.
Часы на ночном столике показывали 7:46. Он чертыхнулся, скинул одеяло и начал одеваться. Зубную щетку и пасту запихнул в карман куртки. Без трех минут восемь он поставил машину возле управления полиции. Эбба на проходной помахала ему:
– Тебя спрашивал Бьёрк. Что случилось, кстати? Ты проспал?
– Если бы, – ответил Валландер и поспешил в туалет, чтобы почистить зубы. Одновременно он пытался собраться с мыслями перед встречей с начальством. Как он должен представить свою ночную вылазку в Брантевик на рыбацкий катер?
В кабинете Бьёрка никого не оказалось. Валландер отправился в переговорную, постучал в дверь и почувствовал себя опоздавшим школьником.
Шесть человек сидели за овальным столом и глядели на него.
– Я опоздал всего лишь на несколько минут, – проговорил он и сел на ближайший свободный стул.
Бьёрк строго посмотрел на него, а Мартинссон и Сведберг улыбнулись. К тому же на лице Сведберга читалось некоторое ехидство. Справа от Бьёрка с непроницаемым видом сидела Биргитта Тёрн.
Кроме того, в переговорной сидели еще двое, которых Валландер никогда раньше не видел. Он поднялся с места и обошел вокруг стола, чтобы пожать им руки. Это были мужчины лет пятидесяти на вид и поразительно похожие друг на друга – оба крепкие и с дружелюбным выражением лиц. Один представился как Стуре Рённлунд, другого звали Бертиль Лувэн.
– Я из отдела насильственных преступлений, – сказал Лувэн. – А Стуре из отдела по борьбе с наркотиками.
– Курт – наш самый опытный следователь, – представил Валландера Бьёрк. – Добро пожаловать, наливайте себе кофе.
Когда все наполнили свои пластмассовые кружки, Бьёрк открыл заседание.
– Конечно, мы благодарны за любую помощь, которую нам могут оказать, – начал он. – Сами видите, какой переполох поднялся в газетах из-за этих трупов. В том числе и поэтому нам важно вести расследование с удвоенной интенсивностью. Биргитта Тёрн приехала к нам, чтобы наблюдать за ходом следствия и помочь в возможных контактах со странами, не входящими в Интерпол. И мы, разумеется, примем к сведению ее соображения, даже если они будут касаться непосредственно следственных действий.
Затем наступила очередь Курта Валландера. Поскольку у всех присутствующих были распечатки рапорта о положении дел на текущий момент, в детали он вдаваться не стал. А лишь представил ситуацию в общем виде и обрисовал основные временные координаты. Зато на результатах вскрытия остановился подробнее. Когда Валландер закончил, Лувэн задал несколько уточняющих вопросов. И все. Бьёрк оглядел сидящих за столом.
– Так, – сказал он. – И что же нам делать дальше?
Курту Валландеру не понравилось, что Бьёрк словно бы заискивает перед сотрудницей МИДа и двумя криминалистами из Стокгольма. И почувствовал, что должен открыть встречный огонь. Он кивнул Бьёрку, показывая, что просит слова.
– В этом деле слишком много неясного, – начал он. – Я говорю не о самом следствии. Я не понимаю, почему Министерство иностранных дел сочло необходимым прислать в Истад Биргитту Тёрн. Я не могу поверить, что дело только в том, чтобы помочь нам войти в контакт с русской милицией, если это потребуется. Мы могли послать телекс в Стокгольм. Я подозреваю, что министерство решило вести наблюдение за нашей работой. В таком случае я хочу знать, что конкретно их интересует. И прежде всего, разумеется, почему в Стокгольме приняли такое решение. Не могу отрицать, что у меня появились вполне естественные подозрения, что в министерстве знают что-то, что неизвестно нам. Но решение наверняка принималось не в министерстве. Чье же оно в таком случае?
Воцарилась тишина. Бьёрк с ужасом глядел на Валландера.
Наконец молчание прервала Биргитта Тёрн:
– Нет причин подозревать, что мой приезд в Истад преследует какие-то особые цели. Нестабильность ситуации в Восточной Европе требует, чтобы мы внимательно следили за развитием событий.
– Но мы ведь пока еще не уверены, что это трупы граждан восточно-европейских государств, – возразил Валландер. – Или вы, может быть, знаете что-то, чего не знаем мы? В таком случае я тоже хотел бы это знать.
– Наверно, не стоит так волноваться, – заметил Бьёрк.
– Я хочу получить ответы на мои вопросы, – возмутился Валландер. – Меня не устраивают общие фразы о политической нестабильности.
С лица Биргитты Тёрн вдруг исчезло непроницаемое выражение. Она смерила его взглядом, в котором ясно читалось презрение. «Я раздражаю ее, – подумал Валландер. – Я один из тех людишек, которые мешаются под ногами».
– Все обстоит так, как я сказала, – заявила Биргитта Тёрн. – Если бы вы проявили благоразумие, то поняли бы, что для этой комедии нет никаких оснований.
Валландер покачал головой. Затем повернулся к Лувэну и Рённлунду:
– А каковы ваши инструкции? Стокгольм почти никогда не присылает к нам своих людей, если не получает официального запроса о помощи. А мы, насколько мне известно, запроса не посылали. Или я ошибаюсь?
Валландер повернулся к Бьёрку, тот мотнул головой.
– Значит, Стокгольм принял это решение самостоятельно, – продолжил Валландер. – И раз уж нам предстоит работать вместе, я хотел бы знать причину такого решения. Едва ли в Стокгольме есть основания считать, что наша полиция не может справиться самостоятельно, ведь мы только приступили к расследованию.
Лувэн заерзал на стуле, ему явно было не по себе. Наконец Рённлунд решился ответить. В его голосе Валландер услышал нотки сочувствия.
– Начальник Главного управления государственной полиции посчитал, что вам может понадобиться помощь, – начал он. – Мы прибыли в ваше распоряжение. И ничего больше. Расследование ведете вы. Если мы можем помочь, мы будем рады это сделать. Ни Бертиль, ни я не сомневаемся в том, что вы можете вести это дело сами. Лично я считаю, что в прошедшие дни вы работали весьма оперативно.
Валландер кивнул в знак благодарности. Мартинссон улыбнулся, а Сведберг принялся ковырять в зубах щепкой, которую отломал от столешницы.
– Тогда, пожалуй, следует обсудить, как нам действовать дальше, – сказал Бьёрк.
– Отлично, – сказал Валландер. – У меня есть несколько вариантов, и мне интересно, как вы их оцените. Но прежде я хочу рассказать об одном ночном приключении.
Валландер перестал злиться. Теперь он снова был спокоен. Он бросил вызов Биргитте Тёрн и не проиграл. «Со временем разберемся, зачем же она все-таки приехала». А сочувствие Рённлунда только добавляло уверенности. Он рассказал о телефонном звонке и посещении рыбацкого катера в Брантевике. И особо подчеркнул ту уверенность, с которой незнакомец утверждал, что плот мог приплыть только из Прибалтики. Бьёрк в неожиданном приступе активности позвонил на коммутатор и попросил, чтобы кто-нибудь немедленно принес четкие и подробные карты упомянутых районов. Перед мысленным взором Валландера предстала картина: Эбба хватает первого же идущего через проходную полицейского и дает ему указание немедленно раздобыть карты.